***
Первым, что почувствовал Локи, войдя утром в столовую, был запах еды. Ничего особо аппетитного, просто какая-то каша с сосисками, но его живот все равно заинтригованно заурчал. Сколько он уже нормально не ел? Неделю уж точно. В лабораториях не особо хорошо кормили, а когда их освободили, он успел съесть только одно яблоко. В камере ему приносили еду, но черта с два он съест что-либо, что ему дали Мстители. Хоть его организм и был удивительно устойчив к голоду и его последствиям, он все равно настолько сильно хотел есть, что готов был сразиться со всем Братством за кусок сардельки. Сражаться ни с кем не пришлось. Все террористы на удивление мирно сидели за столиками, тихо переговариваясь между собой и даже не думая ему препятствовать. Локи взял свою порцию и оглянулся в поисках укромного местечка, игнорируя любопытные взгляды мутантов. Это помещение сильно отличалось от шумной школьной столовой, к которой он привык. Ни бегающей малышни, ни шума, ни попыток перекричать друг друга. Так, наверное, должно было быть легче, но он, наоборот, чувствовал себя неловко, будто ему здесь не место. В шуме и бардаке было очень легко спрятаться, но здесь, в тишине и организованности, он был у всех на виду, и неизбежное чужое внимание будто въедалось ему в кожу смесью лабораторных химикатов. У стены стоял полупустой столик, за которым сидело всего пару человек. Он сел с краю, пытаясь отодвинуться настолько далеко от всех остальных, насколько возможно, и начал усердно жевать. Каша была недосоленая и невкусная, но это было последним, что его волновало. — Воу, вот это скорость. Он понял голову. Справа от него сидела улыбчивая смуглая девушка, ковыряющаяся вилкой в своей тарелке и любопытно его рассматривающая. — Ты бы сбросил обороты, а то еще подавишься. Локи взглянул на нее так злобно, как только мог, но она всё продолжала улыбаться и смотреть на него веселым взглядом. Да, собственно, на что он рассчитывал? Это же братство, она, наверное, уже привыкла. Грозно прожигать взглядом здесь каждый умеет. Он отвернулся, решив ее игнорировать. Рано или поздно, она отстанет. Магнето, Мистик и остальные важные шишки Братства сидели за столом в другом конце комнаты, уткнувшись каждый в свои тарелки. Магнето тихо переговаривался о чем-то с Мистик. Локи вспомнил о своем обещании прийти на тренировку и поморщился. Ему совсем не хотелось снова общаться с этим психопатом, тем более, что он его в чем-то подозревает. Как бы сильно он не презирал Леншерра, стоило признать, что мутант был умен. С ним нужно было вести себя аккуратно, не дать ему прийти к не тем выводам и не давать повода для недоверия, в то же время пытаясь вести себя достаточно естественно и подходяще для попавшего в опасную ситуацию психически нестабильного подростка, чтобы он не заподозрил его в манипулировании. Нужно быть очень аккуратным, взвешивать каждое слово. На это всё уйдет много сил, а именно их у него в последнее время становилось все меньше и меньше. Он отвел взгляд, прежде чем кто-либо из них мог поймать его на разглядывании, и увидел Мэтта. Тот сидел за тем же столом, по левую руку от Мистик, с тарелкой каши и двойной порцией салата, и попивал чай. Когда они встретились взглядами, он слегка ему улыбнулся. Локи тут же опустил голову и продолжил есть. Тоже та еще темная лошадка. Должно быть, важная шишка, раз сидит так близко к Магнето. — Никогда не думала, то кто-то может быть в таком восторге от нашей еды, — заметила смуглая девчонка, когда он проглотил последний кусок сосиски, изо всех сил сопротивляясь искушению вылизать тарелку на глазах у всего Братства, — Можешь съесть мою кашу, раз ты такой голодный. Он поднял на нее удивленный взгляд, но увидел лишь ту же самую добрую улыбку. Она подвинула тарелку в его сторону и он, немного поколебавшись, взялся за остатки ее порции. — Ну, и где мое спасибо? — шутливо возмутилась она. — Да отстань ты от него, — пробурчал мужчина, сидевший с другой стороны от нее. Локи показалось, что он его где-то видел, — Он, походу, из тех, которые грозно сидят по углам и злобно пялятся на всех, кто смеет к ним подойти. — Я не… — начал было Трикстер, возмущенный такой оценкой его поведения, — Ты себя вообще видел? — Видел, — улыбнулся мужчина, — Но я признаю свою хмурость и горжусь ею. Девушка закатила глаза. До Локи вдруг дошло, где он видел этого мутанта. Это был тот мужчина, что метал куски бетона в зале. — Боюсь, твоя отпугивающая внешность — не особо сильный повод для гордости, — отметил он, выпрямив спину и откинувшись на спинку стула. — А твоя, значит, повод? — Попрошу, моя хмурость — отточенная до совершенства тактика, выработанная годами избегания надоедливых олухов вроде тебя. — Ох, как мы заговорили. А ты веселый паренек, — засмеялся мужчина, протягивая ему руку, — Меня зовут Боб. Погоняло — Каменщик. Локи окинул руку безразличным взглядом и отпил горьковатого чая из своей чашки, раздумывая, насколько резким может быть его ответ. — Я здесь не для того, чтобы друзей заводить. Он ожидал возмущений и злости, но Майк в ответ только хмыкнул и опустил руку, обращаясь к девушке: — Я же говорил, что он из хмурых. Девушка в ответ недовольно насупилась, продолжая ковыряться вилкой в салате: — Ну почему здесь так мало разговорчивых людей? Неужели нет ни одного вежливого и общительного мутанта, разделяющего взгляды Магнето? — Ну, ты же здесь, значит, один всё же есть, — отметил Локи, — Одиночество — тяжкая ноша, не правда ли? Майк снова хмыкнул. Девушка никак не среагировала. Локи почувствовал закипающее внутри раздражение. Он слишком долго сидел без дела. Ему нужно было чем-то заняться. Желательно, чем-то плохим. Но, в данной ситуации, бесить Лешнерра было нельзя, устраивать хаос на базе — тоже, так что оставалось лишь пытаться вывести из себя каких-то чересчур спокойных международных террористов низших рангов. — Ладно, этого я видел, он бетоном кидается, а ты у нас кто? — спросил он девушку скучающим тоном, окидывая ее настолько высокомерным взглядом, насколько был способен, — Дай угадаю, превращаешься в шестиметрового зеленого монстра? Хотя нет, это уже было, это не интересно. Выдыхаешь кальянный дым? Создаешь бухло из воздуха? — он довольно наблюдал за тем, как она становилась всё более раздраженной по мере того, как его предположения становились всё более и более бредовыми, — Выращиваешь травку из ничего? — Если бы, — пробурчал Каменщик, продолжая пить свой чай. Девушка толкнула его локтем под ребра: — Не поощряй его! — Думаешь, мне нужно чье-то поощрение? — продолжил Локи с веселой улыбкой, — А может, ты питаешься жизненными силами окружающих? Это бы объяснило то, насколько я вымотался от одного только общения с тобой. — Если тебе так интересно, я могу лечить людей, — обиженно ответила брюнетка, сложив руки на груди, — Уж кто тут жизненными силами питается, так это ты. Трикстер, проигнорировав последний комментарий, переспросил: — Лечить людей? — Ага, — она, наверно, почувствовав смену враждебности на простое любопытство, снова улыбнулась, — Я увеличиваю регенеративные способности и меняю процессы в организме. Еще могу чувствовать, что именно с человеком не так. Я училась на медика, пока меня не выгнали. Локи выгнул бровь: — И ты решила, что лучшая замена академическому образованию — это вступление в террористическую организацию? Девушка продолжила, как ни в чем не бывало: — Меня выгнали из-за того, что я мутант, так что я решила сделать что-то в ответ. Даже после этих слов, ее улыбка не изменилась. А вот Локи довольно усмехнулся. Он ожидал какого-нибудь очередного идиотизма, вроде высшей цели, работы во благо всего человечества, или желания изменить мир к лучшему. Такие люди всегда выводили его из себя. Он им не верил. А вот месть он мог понять. Месть, ненависть, отплату. Вот что всегда было честным и правдивым. — А ты интересней, чем кажешься, — отметил он, отпивая из своей чашки. — Меня зовут Карла, — она протянула ему руку, — А ты, кажется, не представился. Он с сомнением посмотрел на протянутую руку, отстраненно думая о том, сколько больных она ею за сегодня перетрогала, но все еже пожал ее в ответ: — Локи. — Эй, а мою руку ты не пожал! — возмутился Майк. — Ты же гордишься своей нелюдимостью, так чего возмущаться? — Ну, — он замялся, пытаясь выкрутиться, — Все равно обидно. Карла засмеялась, приобнимая мутанта за плечи: — Он у нас очень ранимый. Это он только притворяется таким мужественным. Локи хмыкнул. Может, здесь все же есть с кем поговорить. Конечно, не та компания, в которой он хотел бы оказаться, но, по крайней мере, он нашел потенциальных жертв своих издевок.***
День медленно превращался в вечер, и по мере того, как заканчивались дополнительные летние занятия и тренировки, ученики постепенно наполняли коридоры школы шумом, суетой и гулом разговоров. Курт появился посреди одной из гостиных и, почувствовав внезапный прилив теплого, мягкого чувства уюта, довольно улыбнулся и пошел на кухню за чем-нибудь вкусненьким. У него был еще примерно час на отдых. Что-то ударилось о стену с другой стороны. Послышался крик, после чего раздался смех, а за тем еще крики. В холодильнике оказалась кастрюля с остатками вчерашних макарон с сыром. Курт умиротворенно вздохнул. Дом, милый дом. Он отложил себе в тарелку пару ложек, поставил порцию в микроволновку и упал на стул, положив голову на столешницу. Он вроде бы не делал ничего изнуряющего, но все равно чувствовал себя не особо бодро. Хотелось спать. Но в плане на сегодняшний день был еще один важный пункт, который никак нельзя было пропускать. Хотя с этим пунктом лучше всего разбираться на свежую голову, он не из тех, кто нарушает свои обещания. Может, хоть кофе выпить. Микроволновка запищала, и Вагнер с тяжелым вздохом пошел вытаскивать тарелку. Еще один тяжелый вздох прозвучал, когда он в чашку с кофе вместо сахара насыпал соль, и весь напиток пришлось выливать. Он раздраженно поморщился. Ну что за день. Он поставил кофе, на этот раз, не соленый, на стол, и повернулся за макаронами, но тарелки на кухонном прилавке не было. Курт уже решил было, что совсем сошел с ума и не заметил, как съел весь свой обед, но тут сзади послышался веселый голос: — Ты пропустил очень нудную лекцию о командной работе, — довольно улыбнулся сидящий за столом Питер. Перед ним стояла пустая тарелка, — Не то, чтобы я на ней был, но все остальные говорят, что на этот раз Проф прям сам себя превзошел. На его щеке было пятно от соуса. Курт сложил руки на груди и нахмурился: — Это мои макароны. — Уже нет, — безразлично пожал плечами Питер. Курт очень надеялся, что его взгляд передает всю злобу, что он чувствовал, потому что злобы было много. После нескольких минут безмолвного противостояния спидстер недовольно фыркнул: — Ой, хорошо, всё! — он размытым пятном метнулся к холодильнику, а потом к микроволновке, и через миг в ней уже разогревалась новая порция, — Доволен? — Нет, — проворчал Курт, снова садясь за стол. Максимофф слишком легко сдался. Обычно этот надоедливый ребенок не ощущал никаких сожалений и уж точно не исправлял то, что он сделал, если только на него не надавить посильнее. Значит, пытается его задобрить. Значит, ему что-то нужно. Господи, почему все не могут просто отвязаться и дать ему поспать? Питер налил ему еще одну чашку кофе и сел напротив. Вагнер окинул чашку недоверчивым взглядом. — Что, плохой день, да? — сочувственно спросил спидстер. Курт устало вздохнул и принялся за еду. — Что тебе нужно, идотина? — Ой, ладно, ты меня подловил. Я хочу кое о чем попросить. Ну, знаешь, как друга. Лучшего друга, почти что брата, и все такое… — Питер, — рыкнул Курт, не прекращая есть. — Окей-окей, все. Я чего хотел… это… ну, ты же пойдешь на Базу, так? И я подумал… ну… — Питер, — на этот раз раздражения в его голосе было еще больше, — говори. — Ты можешь поговорить с Локи? Вагнер приподнял одну бровь: — Ну, я за этим и договорился к нему ходить. Так что да, общаться мы будем. Питер скорчил рожицу в ответ на его сарказм: — Ты знаешь, о чем я. Поговорить о том, что случилось. Курт поморщился, положил вилку на место и откинулся на спинку стула, полностью сосредотачиваясь на своем собеседнике. Ну, этого следовало ожидать. При всей его проказливости, Питер панически спешил все исправить, если ему казалось, что он полностью разрушил отношения с кем-то. Они с Локи довольно часто ругались, когда кто-то из них заходил слишком далеко в их постоянных розыгрышах и подколах, но теперь Максимофф, похоже, всерьез испугался. — Ты же знаешь Локи. Он иногда начинает психовать и обижаться, и с этим ничего не поделаешь, нужно только подождать, пока он успокоится. — Да в том-то и дело! — воскликнул спидстер, эмоционально взмахнув руками, — У него временами просто крыша едет! Мы же освободили его оттуда. Ну и что, что я рассказал всё Рейвен, это ведь наоборот сыграло нам на руку, чего он так сразу? Вот в чем его испуг ему не помог, так это в осознании своей вины. С этим у спидстера всегда были проблемы. — Ну, это разные вещи, — скептически приподнял бровь Курт, — Для него это было важно. — Но он ведь даже не дал мне шанса извиниться! Он просто наорал на меня. И что-то мне подсказывает, что если я сейчас пойду с тобой, он скорее сломает мне что-нибудь, чем станет меня выслушивать. В этом он был прав. Локи всегда был эмоциональным и резким. Питер перестал размахивать руками и со вздохом откинулся на спинку стула. Вагнер поджал губы. Максимофф был из тех людей, которые практически никогда не бывают серьезными. Ко всему, что он говорил и делал, нужно было относиться, как к шутке. И хоть глубокие чувства у него, наверняка, были, он умело прятал их за слоями издевок и смешков. Видеть его таким честным и открытым было непривычно и почти неправильно. — Я промахнулся, я знаю, — пробормотал спидстер, отводя взгляд в сторону, — Но я хочу все исправить. Вот ты сам что, тоже считаешь, что за такое можно навсегда перестать со мной общаться? Курт неловко прокашлялся и снова принялся за еду. — Нет, не считаю. Он не думал, что это было поводом разрушать отношения, но у Локи всё же было право злиться. Это не просто о сигаретах в чьей-то тумбочке проболтаться. На месте Питера, он просто дал бы ему остыть, а потом попытался бы поговорить и загладить вину. Хоть Локи и не из тех, кто может просто забыть свои обиды, терпение могло бы помочь. Но Питер терпением никогда не отличался. — Ты же понимаешь, что это долгий процесс? — спросил он, внимательно взглянув в глаза спидстеру, — Один разговор всё не исправит. Я, конечно, могу замолвить за тебя словечко, но никаких гарантий у меня нет. Питер поднял руки в уступчивом жесте: — Никаких претензий, чувак! Я в курсе. Курт кивнул: — Хорошо. Они оба замолчали. Аппетит пропал, в сон стало клонить еще больше. Вагнер отодвинул от себя тарелку и устало потер глаза. Разговор с Локи и так предстоял тяжелый, учитывая всё, что с ним происходит. Последние несколько раз, когда они виделись, он очень странно себя вел. Казалось, он по-настоящему сходит с ума. То он будто выпадал из реальности, то становился необъяснимо сильным, то вел себя еще более обозлено и иррационально, чем обычно. И Курт понятия не имел, что ему с этим делать. Он не психолог и не психиатр, это вообще не по его части. Наверное, нужно было поговорить с Профессором, спросить, что лучше сделать в такой ситуации. Хотя, Профессор наверняка уже сделал все, что мог, еще до того, как они оказались в этой заднице. Но, черт возьми, почему со всем этим взялся разбираться именно он? Почему это все так резко на него свалилось? Курт вдруг вспомнил тот ужас, что он почувствовал, когда увидел, как его брат убивал тех солдат. Спокойный, расчетливый и хладнокровный Локи, Локи, который, казалось, был способен на любые чудовищные поступки, Локи, наслаждающийся собственной силой и использующий ее как ему вздумается… Словно монстр из фильмов ужасов. Но, в то же время, это был его брат, тот, кого он прекрасно знал, и кто прекрасно знал его. Всё та же улыбка, всё тот же хитрый прищур, всё те же интонации и повадки. Будто он не угрожал смертью живому человеку, а рассказывал страшилки малышне перед сном, прекрасно зная, то те потом не заснут и будут всю ночь доставать воспитателей. И это как раз и пугало больше всего. Что это вообще за сумасшествие такое? Чем больше он об этом думал, тем ближе он был к тому, чтобы поверить в теорию Мстителей. Ему не хотелось в это верить, но какое еще могло быть объяснение у того случая? Глушилка работала вполне исправно, он сам это чувствовал. Конечно, это не означало, что он согласен усыпить Локи, или посадить его в клетку просто на всякий случай. Это бесчеловечно, наказывать кого-то за то, что он еще не сделал. Даже если их Локи — это тот самый Бог Обмана, откуда они взяли, что он так опасен? Тор, кажется, так не считает. Может, он действительно потерял память, а вместе с ней и причину снова нападать на Землю, или, возможно, у него ее уже не было. Он знал Локи, знал его, как самого себя, и он не мог быть настолько опасным. Перед его глазами снова появилась картина хладнокровного убийства. Ну, по крайней мере, он не мог быть настолько опасным для них. Питер прокашлялся и спросил тем самым непривычно-серьезным голосом: — А ты сам как думаешь… я действительно так сильно налажал? Курт поднял на него взгляд. Он уже вообще не знал, что думать. С одной стороны, Питер действительно плохо поступил, но с другой, они рисковали всем, чем только можно, чтобы освободить этого лунатика, и первое, что они слышат — это его претензии? Это, конечно, не удивляло, но разочаровывало. И, черт, у них тоже было много поводов злиться, но они все равно за ним пошли. — Да, сильно. Но не настолько, чтобы это было непоправимо, — он улыбнулся, пытаясь ободрить Питера, — Я поговорю с ним. Максимофф довольно усмехнулся, и, прежде чем Курт смог среагировать, его чашка кофе оказалась в руках у спидстера.***
Его спина болела так, что порой ему казалось, еще один шаг по этому чертовому золотому полу, и он просто-напросто упадет и больше не встанет. Хотя нет, такого он себе ни за что не позволит. Он дойдет до камеры с гордо поднятой головой, даже если это будет означать, что он никогда больше не сможет ходить. Слуги, едва завидев конвой издалека, тут же бросали все свои дела и прятались в тысяче потайных ходов дворца. Какие-то мальчишки осмелились выглянуть из-за колонны, но, встретившись с ним взглядом, тут же испуганно нырнули обратно. Правильно. Так и должно быть. Пусть боятся. Если ради того, чтобы они признали его силу, ему потребуется заставить их всех дрожать от страха, то пусть так и будет. Нечто противное и склизкое шевельнулось где-то у него в горле. Он отстраненно определил, что это за чувство. Тревога. Они так его боятся. Его, их младшего принца, которого еще недавно, трепали по пухлым детским щекам и давали лишний пирожок с кухни. Его, на кого потом смотрели свысока из-за его увлечений, из-за его поведения, из-за того, что не признавали, что сильным можно быть не только махая молотом. Его, кого никогда не воспринимали всерьез. Если они так боятся его, то что будет, когда они встретятся с ним? Цепи бесяще звенели с каждым его шагом. Подняв взгляд, он увидел перед собой до боли знакомый зал. Он поднял голову выше. Не сейчас. Да и почему он вдруг за них переживает? Что хорошего эти люди ему сделали? За все годы верной службы Асгарду он получил в награду только оскорбления, предубеждения и высокомерность. Заметив знакомый женский силуэт, стоящий немного в стороне, он заставил себя не поворачиваться в его сторону. Комок тревоги в его горле вырос в размерах и приобрел фактуру острого лезвия. А что будет с ней? Она не из тех, кто просто так сдастся. А все, кто осмеливаются сопротивляться, довольно быстро умирают. Нет, ему не нужно об этом беспокоиться. Она ему никто, и их ничего не связывает. Она так же виновата во всем, что с ним произошло, как и все остальные. Он почти прошел мимо, еще бы чуть-чуть, но Фригг подалась вперед и позвала его: — Локи. Она плакала. Он слышал, насколько тихим и слабым был ее голос, будто она боялась его надорвать. В своей жизни он видел, как она плакала, всего дважды. Что ж, теперь трижды. И каждый раз она плакала из-за него. Но, если честно, мысль о том, что она настолько о нем переживала, что сорвала голос в рыданиях, приносила ему столько же удовольствия, сколько и боли. Вот, оказывается, что требовалось для того, чтобы его заметили. Стать угрозой. Что ж, это не так уж и сложно. И всё же, когда он заговорил, его голос звучал немного дергано: — Здравствуй, мама. Ты гордишься мной? А после он просто открыл глаза. Не вскочил, не закричал, не свалился с кровати, пытаясь побороть невидимых врагов. Он просто спокойно открыл глаза. Вот это уже что-то новое. Сон оставил неприятное ощущение тревожности и печали, но кроме этого, он чувствовал себя нормально. Никаких панических атак, припадков или неспособности отличить сны от реальности, просто противный, липкий осадок где-то в животе и слегка учащенное сердцебиение. Локи потер глаза. А он уже начал думать, что может смело спать без всяких странных видений, да не тут то было. По ощущениям было где-то три часа дня, что означало, что проспал он примерно четыре часа. Он лег, чтобы потом пойти на тренировку бодрым, но кошмар вытянул все силы, что были у него до этого. Он поднялся с кровати, переоделся, схватил пачку сигарет и вышел из своей комнаты, намереваясь немного побродить по базе. Ему нужно было проветриться. Коридоры были как всегда темными, длинными и пустыми, и, что интересно, на этот раз он не шарахался от каждой слишком длинной тени, как обычно бывало после кошмаров. Да и кошмар ли это вообще? Этот странный сон не был похож ни на одно его видение. Он был спокойнее, тише, и в то же время страшнее, будто завязка хорошего триллера, вот только ты не просто смотришь фильм, а чувствуешь все, что происходит с главным героем, на собственной шкуре. Пока он спал, он был полностью тем Локи, со всеми воспоминаниями и опытом. Он мог подумать о чем-то абсолютно не знакомом бодрствующему ему, знал намного больше, умел намного больше. Масса знаний и опыта камнем висела на его шее, не давая дышать и ходить ровно, а тот мужчина, которого он так боялся, Танос… Он никогда о нем раньше не слышал, и все же во сне при одной только мысли о нем его охватывала паника. А вот его мать, Фригг, как он ее назвал, вызывала какую-то странную волну горечи, злости и нежности. Будто он не знал, что именно чувствовать к этой женщине. И какую бы эмоцию он не выбрал, она оказывалась несправедливой либо по отношению к нему, либо по отношению к ней… Что ж, теперь он не чувствовал ничего. Как только сон кончился, все пропало. Локи все еще помнил всё, о чем он думал и что чувствовал, пока спал, но он уже не мог просто взять и вспомнить что-то еще. И, отчасти, он был этому рад. Когда он поднялся на этаж выше, к решетчатому окну, там уже стоял Мэтт, попивая пиво из бутылки и любуясь раскинувшимся под окном морем. Он выглядел спокойным и умиротворенным, Локи бы даже назвал его счастливым, если бы не тот факт, что они оба находились в секретном логове злодейской организации. Счастливые люди вряд ли оказались бы в таком месте. — О, приветики! — замахал рукой мутант, только его увидев. На его лице появилась широкая улыбка, — Давно не виделись. Он окинул его внимательным взглядом, и Локи внезапно захотелось провалиться сквозь пол. Он не рассчитывал кого-то встретить. По нему наверняка было видно, что что-то не так. Круги под глазами, взъерошенные волосы, мятая растянутая футболка — все это служило очевидным доказательством его слабости. Никто не должен его таким видеть, особенно высшие чины братства. Черт, почему он хотя бы иллюзию не набросил? — Хочешь постоять? Не особо интересное зрелище, конечно, но босс никак не хочет покупать подписку на Нэтфликс, так что довольствуемся малым. Уйти сейчас было бы еще подозрительнее, чем остаться, так что Трикстер облокотился об решетку, щелчком пальцев создавая яркую вспышку искр и зажигая сигарету. Он предпочел бы побыть один, но выбирать не приходилось. Да Мэтт и не был самым плохим вариантом. Хоть не Магнето. Вот кому точно не нужно видеть, каким слабым Локи иногда бывает. Он снова вернулся к обдумыванию своих новых воспоминаний. Сейчас все его размышления казались такими нелогичными, будто это был вовсе не он, но тогда, во сне, он был уверен в собственной правоте. Пока он спал, все было на своих местах, и его страх, и его гнев, и его иррациональные обвинения. Локи выдохнул облачко дыма и подавил нервную дрожь. Господи. Ему нравилось, что его мать плакала, потому что она плакала из-за него. У него, может, и не было нормальной матери, или же семьи в принципе, но даже он понимал, что что-то здесь не так. Тем более, что он любил ее. Это — одна из немногих вещей из его кошмаров, в которых он уверен. Это насколько же сумасшедшим нужно быть, чтобы получать удовольствие от того, что кто-то, кого ты любишь, из-за тебя плачет? Хотя, он ведь за нее боялся. Немного, конечно, но боялся. Конечно, он тут же задавливал в себе этот страх, убеждая себя, что переживать за эту женщину вообще не следует, потому что она каким-то образом виновата во всех его несчастьях, но всё же. Он стиснул зубы. Что за идиотизм? — Эй, ты в порядке? Выглядишь немного… расстроенным. Локи резко вскинул глаза на Мэтта, тут же стирая все эмоции со своего лица. Черт, да он совсем теряет хватку. Усталость делала свое дело, оставаться на чеку становилось всё сложнее и сложнее. — Со мной всё хорошо. Мэтт промолчал, снова устремив взгляд на воду. Стало тихо. Шорох волн отвлекал, не давал Локи ускользнуть из реальности в очередную пучину самокопания и потерять хватку. — Знаешь, это нормально — не быть в порядке, — продолжил мутант через некоторое время, — Не нужно так шарахаться. Трикстер тут же понял, к чему тот клонит, поморщился и прошипел: — Мне не нужны твои лекции. Думаешь, Профессор Икс со своим делом не справляется? Мне за мою короткую жизнь психоанализа хватило, хоть ты не лезь. Мужчина поднял руки: — Да я ничего плохого не имею ввиду! Просто, ты и в прошлый раз так зажато себя вел, будто и оступиться боялся, — он отпил из бутылки, снова окидывая Локи приветливым взглядом, — Не нужно. Мы здесь все немного не в порядке, никто не станет тебя за это осуждать. И ты идиот, если этого не понимаешь. Да ты в принципе не особо умный, если думаешь, что Магнето не пофиг на серьезность твоей депрессии, или что у тебя там такое. Локи покосился на него, мысленно жалея, что не ушел как можно дальше, как только заметил, что у окна кто-то стоит. Если уйти сейчас, Мэтт может начать что-то подозревать, и будет только хуже. — Я просто не хочу выслушивать бесполезные советы абсолютно чужого мне человека, который понятия не имеет, о чем говорит, — мило улыбнулся он, делая еще одну затяжку. Вся эта ситуация начинала его выбешивать. Мэтт засмеялся и бодро ответил: — О, я как раз знаю, о чем говорю. О нервном подростке с комплексом героя, который, к тому же, еще и слишком гордый, чтобы признать, что ему нужна помощь. Локи недоуменно покачал головой: — Комплексом героя… да что ты вообще такое городишь?! Тебе-то откуда знать? — Я наблюдательный, — спокойно ответил мутант, — А еще я занимаю довольно высокий пост в иерархии братства, так что знаю практически обо всем, что здесь происходит. В том числе, и о том, откуда ты тут взялся. — И что с того? Ты внезапно стал моим психотерапевтом? — Нет, я просто заметил, что ты постоянно пытаешься что-то кому-то доказать. И я не совсем понимаю, зачем. Трикстер скривился: — Какая тебе разница? В ответ Мэтт поджал губы и взглянул на него с жалостью, что только еще больше его разозлило. — У тебя большой потенциал. Ты сильный, умный, с интересной мутацией. Ты бы достиг очень многого, если бы не твои комплексы и попытки стать тем, кем ты не являешься. — Решил поиграть в святошу? — огрызнулся Локи, — Спасти мою грешную душу? Не получится, отче, квалификации не хватит. Мутант вздохнул, опустив взгляд в пол. Трикстер хотел уйти, решив, что последнее слово осталось за ним, но мужчина продолжил: — Притворяясь хорошим, но не являясь таким, далеко не убежишь. Но ты наверняка уже это знаешь, раз попал сюда после всего, что ты сделал для своей школы, — он добродушно улыбнулся, снова отпивая из бутылки, — Но ты не волнуйся. Здесь все работает по-другому. Пока ты исполняешь то, что от тебя требуется, нас не беспокоит, что происходит у тебя в голове. Локи злобно на него взглянул и потушил окурок об решетку. Откуда-то снизу донеслись злобные женские крики.***
Курт появился посреди коридора на базе Братства, лишь примерно представляя, где именно он находится и в какой стороне комната Локи. Не то, чтобы он особо часто бывал в гостях у Магнето, так, заскакивал пару раз по необходимости. Но, услышав режущий уши крик, он быстро сориентировался. Эти вопли ни с чем не спутать. Зато ориентир хороший. Питер рассказывал ему про эту женщину, вроде бы, сошла с ума после лабораторий. Не удивительно, учитывая все то, что с ними там делали. Его все время держали без сознания, так что ему еще повезло, а вот остальным повезло меньше. Взять хотя бы Локи. Он немного прошелся по коридору, чтобы точно определить свое местоположение, и снова телепортировался. В этот раз он оказался перед серой дверью, ничем не отличающейся от остальных на базе. Зная брата, он ожидал яркое граффити с каким-то завуалированным оскорблением, а не просто серую краску. Неужели осторожничает? Он постучал в дверь, и в ответ раздалось немного хриплое: — Простолюдинам вход воспрещен! Курта это не удивило. Может, немножко повеселило, но не удивило. — А как на счет хвостатых демонов? С другой стороны послышалось шуршание ткани, и через несколько секунд в проеме показался заспанный и взъерошенный Локи. Окинув его уставшим взглядом, он открыл дверь: — Проходи. — Я тебя разбудил? — спросил Вагнер, осматриваясь по сторонам. — Да. Можешь не притворяться, что тебе стыдно, — махнул рукой Локи, падая обратно на кровать. Комната была довольно безликой, чего и следовало ожидать, ведь Локи поселили туда только вчера, но на столе уже лежал открытый скетчбук и простой карандаш, из открытого шкафа выглядывала вешалка с одеждой, в которой он сюда прибыл. Не застеленная кровать и легкий бардак были обычным явлением, его брат всегда был слегка неряшливым. Сделав шаг в сторону кровати, Курт запутался ногами в почему-то лежащем на полу одеяле и почувствовал внезапный прилив раздражения. Господи, ну неужели нельзя было хоть как-то подготовиться? Все вокруг из шкуры вон лезут, чтобы ему было комфортно, а он вещи с пола поднять не может. Он вздохнул и заставил свой голос звучать ровно: — Ну как ты тут? — Нормально. Если не считать тот факт, что это место больше напоминает дом для душевнобольных пополам с военным лагерем. Курт прикусил губу и присмотрелся к брату. Тот достал из ящика нож и начал крутить его в руках. Он выглядел более расслабленным и отдохнувшим, чем в их прошлую встречу, но до здорового вида ему было еще далеко. Все те же глубокие тени под глазами, болезненная бледность, раздражительность и ворчливость, указывающая на его усталость. В этом Вагнер его понимал. — Подружился с кем-нибудь? — Ты издеваешься? — Локи приподнялся на локтях и возмущенно на него взглянул, — Мы в логове сборища сумасшедших и агрессивных асоциальных преступников. Ожидаешь, что я легко впишусь? — Нууу… — протянул Вагнер с веселой улыбкой. — Да ну тебя, — Локи выдернул из-под себя подушку и бросил в него. Курт поймал подушку, бросил ее обратно и ожидающе уставился на брата. Он знал, что это не весь ответ. Локи просто не хотел отвечать. Трикстер поднял голову и посмотрел на Курта все тем же усталым взглядом, будто пытаясь надавить ему на жалость и таким образом избежать вопросов. Тот не поддавался. Через некоторое время Локи тяжело вздохнул, опустил голову обратно на подушку и пробормотал: — Ну, возможно я познакомился с парочкой… менее агрессивных и асоциальных террористов в столовой. Еще есть Мэтт, тоже курить любит. Мы с ним иногда разговариваем. Курт довольно улыбнулся и сел на кровать: — Я знал, что ты впишешься. В этот раз Локи решил не бросаться подушкой, а просто забить его ей. Курт смеялся, закрывая лицо от ударов и слушая поток шутливых оскорблений, про себя думая, как же он по этому всему соскучился. Локи был сам не свой с тех пор, как в школу прибыли Мстители, и нормально провести с ним время с тех пор не получалось. И, не смотря на то, что они дрались подушками на базе Братства, Вагнер чувствовал, как в нем зарождается надежда на то, что все рано или поздно всё будет как прежде. Но все же что-то не давало ему полностью в это поверить. Когда с попытками убийства было покончено, Локи упал на кровать рядом с ним и снова подобрал свой нож. Курт наблюдал за пляшущим в воздухе лезвием, не решаясь нарушить уютную тишину и со какой-то странной, детской обидой думая о том, что как прежде уже не будет. Слишком много чего произошло, и в прежнее состояние им уже не вернуться. Даже сейчас, когда, казалось бы, они спокойно лежали и общались, ему приходилось быть настороже и следить за тем, как его брат себя ведет и что говорит, читать подтекст в его словах, потому что Локи перестал доверять ему важные вещи, следить за собственными репликами, чтобы случайно его не спровоцировать. Даже если всё это закончится, всё равно останутся секреты недосказанности, всё равно они не смогут полностью друг другу доверять. Локи перевернулся на бок и тихо спросил: — Что там в школе? — Да так, все спокойно. Мстители свалили на какое-то задание, что-то связанное с Гидрой. Все вернулось в норму. Ороро довела какого-то мальчонку из малышни до слез, потом долго переживала. Питер смотался в город и достал водки, они со Скоттом попались Логану, и вот это уже было весело… Локи вдруг резко поднял голову и взволнованно на него взглянул, перебивая: — Все Мстители уехали? Курт нахмурился, сбитый с толку таким странным вопросом. — Ну да. А почему ты спрашиваешь? — он поднял взгляд на брата. Тот прикусил губу и задумчиво уставился в пол. — Да так. Так что там со Скоттом? Вагнер вздохнул. Никогда не говорит, что у него на уме. Может, это важно? А это точно важно, если это связано с Мстителями. Но к этому он уже привык. — А, да ничего, ответил он, стараясь сделать свой голос нейтральным, — Логан ему всыпал, Профессор назначил отработку на кухне. Локи сочувственно поморщился: -Представляю. Начнется голод — обращайтесь. А хотя нет, не обращайтесь, мне вообще-то плевать, — он снова опустил голову на подушку. — Ха-ха, — сказал Курт без какой-либо интонации и осуждающе покосился на Локи. Тот довольно улыбнулся, снова начиная играть с ножом. Курт только сейчас задумался, почему Магнето разрешил ему оставить при себе оружие. Насколько он понял, Лешнерр не особо доверял Локи. Может, он так пытался заставить Локи доверять ему? Хотел использовать его в своих целях? В таком случае, это не сработает, Локи не такой наивный. На пару секунд воцарилась тишина. Локи не спешил поднять новую тему. Он казался спокойным и умиротворенным, ну, насколько это было возможно в такой ситуации. Наверное, сейчас самое время. Курт, конечно, подозревал, что эта тема полностью разрушит то хрупкое ощущение уюта, что каким-то образом возникло между ними, но это нужно было обсудить. — Я… я хотел поговорить с тобой на счет Питера. Он передает свои извинения. Он не хотел, чтобы все так получилось, — неуверенно начал Курт. Локи только презрительно фыркун в ответ, и Вагнер почувствовал, как на него накатывает раздражение, — Нет, ты дослушай. Он… ты же его знаешь, он болтает на все стороны. Не нужно было прям там резко. Он наблюдал за тем, как спокойствие на лице брата сменяется холодной, гневной гримасой, и раздражение усилилось, грозясь перерасти в нечто более серьезное. — Я просил его никому не говорить, — сказал Трикстер, поднимая на него злобный взгляд, — Это было важно. И что он сделал? Как раз то, чего я просил не делать! — Ну он же сказал, это вышло случайно, — Курт сел на постели, жестикулируя руками, будто это могло помочь ему достучаться до этого озлобленного идиота, — Тем более, в результате это помогло нам тебя освободить, и все очень удачно сложилось. Локи сжал губы, и в его голосе появилось какое-то болезненное напряжение. — Ты не понимаешь, правда? Дело не в том, зачем и почему он это сделал, и как хорошо это в результате обернулось. Дело в том, что он нарушил обещание. Я доверился ему, а он меня предал. Его голос начинал приобретать нотки уязвимости, но не смотря на это, а, может, и из-за этого, Вагнер почувствовал волну злобы, плавно поднимающуюся откуда-то из его груди и встающую комом у него в горле. В этом был весь Локи. Играющий на чужих эмоциях и чувствах, чтобы избежать нежелательных разговоров. Слишком эмоциональный, никогда никого не слушающий, зацикленный на собственных чувствах и совершенно не способный хоть на секунду поставить себя на место кого-то другого, чтобы осознать, почему тот поступил определенным образом. Он никогда не умел прощать, даже если перед ним извинялись. Хоть на коленях перед ним ползай, он только задерет нос и толканет драматичную речь о том, как сильно его обидели. — И для тебя важно только это? — Да. Курт неверяще покачал головой, глядя на Локи и не понимая, почему до того никак не доходит. — Боже, как у тебя в жизни хоть какие-то отношения с другими людьми остались? — Что? — в этот раз эмоция на лице Трикстера была более похожа на настоящую, и Вагнер испугался собственного желания улыбнуться. Наконец-то его слова начали на что-то влиять. — Он же извинился! — продолжил он с еще большим энтузиазмом, — Это он попросил меня поговорить с тобой и спросить, что он может сделать, чтобы ты его простил. Я сам не верю, что говорю это, но сейчас Питер ведет себя как взрослый человек, а ты — как пятилетний ребенок. — Замолчи, — тихо сказал Локи. Курт частично опознал это притворное спокойствие, за которым тот вечно прятался, когда его начинали одолевать эмоции, но ему уже было плевать. Они уже сто раз говорили на эту тему, и ни один разговор не принес хоть каких-то результатов. Потому что Локи был упрям, как осел. Обычно, говоря с Локи о его недостатках, он старался быть спокойным и не напирать. Но обычно из-за этих самых недостатков ему не приходилось выбирать между своим лучшим другом и своим братом. Тем более, эта стратегия спокойствия еще ни разу не сработала. — Ты хоть когда-либо пытался подумать о том, как чувствуют себя те, на кого ты дуешься? Вы с Питером очень близки, только мы с тобой ближе. Представь себе, каково ему! На твоем месте, прежде чем полностью разрывать с ним отношения при первом же серьезном конфликте, я бы сначала подумал, что мне важнее: эти самые отношения, или же твоя обидчивость. Но ты, видимо, уже подумал. — Курт, — голос Локи звучал предостерегающе, если не угрожающе, но Вагнер не обратил на это внимания. Выдерживать злобу Тристера ему было не впервой, и в этот раз ничего страшного не будет, порычит и успокоится. — Ты никогда не думал, что если ты продолжишь ставить свою гордость выше, чем своих родных, то, рано или поздно, нас всех потеряешь? Питер спас тебя! А ведь он не должен был, он мог просто сидеть на месте и смотреть, как тебя усыпляют или даже убивают. Но вместо этого он рискнул всем, что у него было, пошел к Магнето, уговорил его, принял участие в рискованной операции и освободил тебя. Локи всем телом подался вперед, злобно скаля зубы, но Курта это не впечатлило. Он сделал шаг в сторону брата, продолжая эмоционально жестикулировать: — Да у того, что он рассказал твой маленький секрет, даже не было никаких последствий! И после этого ты вот так себя ведешь? Знаешь, ты кучу раз вел себя с ним, как сволочь, и он терпел, потому что это ты, ты так иногда делаешь, но на самом деле не хочешь нам вредить. Но у каждого есть предел! — Замолчи!!! В Курта со свистом полетела ручка, воткнувшись острым концом в стену прямо над его ухом. Он дернулся и телепортировался в другой угол комнаты, не обращая внимание на взбешенного Локи. Он начинал по-настоящему злиться, и ему, наверное, следовало остановиться и подумать, но он продолжил свою гневную речь: — Класс, я тебе помочь пытаюсь, а ты в меня ручками бросаешься? Вот это благодарность! Не повезло же мне с братом… Как только эти слова прозвучали, комната погрузилась в полную тишину. Курт тут же пожалел о том, что сказал. Это было слишком. Но извиниться он не успел. Слова застряли у него в горле, когда лицо его брата в одно мгновение лишилось всех эмоций, а глаза опасно сверкнули. Локи одним текучим движением поднялся с кровати, прижал его к стенке и приставил нож к его горлу. Вагнер видел только искаженное в бешенстве лицо своего брата, смотрящего ему в глаза с такой яростью, которую Курт никогда не видел. Его глаза сверкали зелеными искрами, напоминающими о тех огнях, что задушили охранников в лабораториях. Курт вспомнил, почему ему тогда было так страшно. От Локи исходила сила, будто от сжатой спирали, от аккуратно собранной, упакованной и помещенной в худощавого подростка древней магии. Он убьет его, и даже не поморщится. Вагнер был просто насекомым — он мог наступить на него, раздавить и пойти дальше. — Замолчи!!! — лезвие ножа слегка надрезало его кожу, но он даже не дернулся, полностью парализованный страхом. Всё вокруг будто замерло. Курт стоял перед братом, больше всего мечтая слиться со стеной, к которой его прижали, и избежать этого пронзающего взгляда. Его руки дрожали, он чувствовал, как от саднящего пореза вниз по шее потекла кровь. В ушах почему-то стояли крики той сумасшедшей. Локи, тяжело дыша, медленно опустил взгляд на свой нож. Вагнер наблюдал, как он смотрит на лезвие с безумным выражением лица, и мог поклясться, что на секунду уголки его губ немного приподнялись. Но внезапно его взгляд изменился, безумие перетекло в удивление, удивление — в испуг, а испуг — в ужас. Он резко вдохнул, выпустил из рук нож и отпрянул от Курта, пятясь назад, пока его колени не столкнулись с кроватью и он не осел, закрывая руками рот и продолжая в ужасе смотреть на шею брата. Только тогда странный гипноз, окутавший Курта, наконец испарился. Его тело всё еще пульсировало адреналином, сердце всё еще бешено колотилось, и он всё еще пребывал в каком-то странном шоке, но уже был в состоянии сдвинуться с места. Он отступил от стены, коснулся шеи рядом с раной, убедившись, что крови не особо много, и сделал шаг в сторону Локи. Тот начал дрожать. — Курт, — его голос звучал задушено, будто он пытался не заплакать. В любой другой ситуации Курт бы тут же попытался его утешить, ведь его брат не из тех, кого можно легко довести до слез, а значит, ему действительно очень плохо. Но эта ситуация была не особо обычной, — Курт, я… — Фраза оборвалась резким, неровным выдохом, слегка напоминающим всхлип. Эта ситуация была очень необычной, и не смотря на то, как слабо и ранимо выглядел Локи, у Курта не возникало ни малейшего желания его утешать. Собственно, единственным его желанием было убраться как можно дальше. Нет. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Нет, так нельзя. Он же знал, с кем связался, знал, что Локи нельзя провоцировать, и всё равно это сделал. Сам виноват, сам напоролся, наговорил лишнего, тем более, после всего того, через что тот прошел, чего еще можно было от него ожидать? Так нельзя. Нельзя просто бросить его сейчас. Будут намного более серьезные последствия. Что бы Профессор сделал в этой ситуации? Уж точно не поддался бы злости и обиде. Нужно сохранять спокойствие, нужно все исправить. Он опустил глаза, не в силах выдержать взгляд брата. Кровь всё еще текла по его шее, уже окрасив воротник его футболки в противный бордово-черный цвет. Локи ему навредил. И, если бы не остановился, навредил бы еще серьезнее. И кто знает, случится ли такое еще раз. Может, он станет таким каждый раз, когда Курт будет пытаться вбить в его голову хоть немного здравого смысла? И остановится ли он в следующий раз? Нет, так нельзя. Нужно остыть и всё хорошо обдумать. Но и утешать Локи тоже не стоит. Всё же это не ему сейчас чуть не перерезали глотку. Да он и не смог бы искренне его утешить. Его руки все еще слегка тряслись от страха. Он прокашлялся. — Эмм… Тор просил передать, что не сможет зайти в ближайшее время. Он свалил с остальными Мстителями, у них там что-то важное. Да. Я… — Прости. Курт резко поднял голову. Локи все еще смотрел на него с ужасом в глазах. Его собственные глаза по ширине, наверное, практически сравнялись с глазами Трикстера. Локи никогда не извинялся. Он мог посчитать разы, когда Локи говорил «прости», на пальцах одной руки, и четыре из них остались бы незадействованными. Он пытался искупить свою вину, вел себя по-другому, компенсировал хорошим отношением к тому, перед кем был виноват, но он не извинялся. Курт сглотнул застрявший в горле ком и ответил: — Прощу. Но мне нужно время, — он замялся, чувствуя себя неловко и неправильно. Вся это ситуация была неправильной, будто нереальной, будто ему просто снился какой-то странный, сюрреалистичный кошмар. Как они дошли до такого? Как он такое допустил? Он же должен был приглядывать за братом, помогать ему… — Я… я еще загляну. Он испарился в облаке темно-синей дымки, проигнорировав услышанный в последний момент оклик: — Курт!