***
Тренировочный зал был наполнен шумом и хаотичными ударами кусков железа об пол. Магнето со скучающим выражением лица методично бросал металл в кучу новичков, изо всех сил пытающихся придумать, как от него уклониться. Ему даже не нужно было шевелить руками, чтобы металл продолжал свою циркуляцию по отделенной для них площадке. Стена — полет — противоположная стена — пол — стена. И опять, и опять, и опять. Не достаточно сильно, чтоб действительно навредить, но достаточно, чтобы оставить небольшой синяк. Он поддерживал магнитное поле и изредка поглядывал на спарринги более опытных мутантов в другом конце зала, где Мистик проводила рукопашную тренировку. Не любил он такие дни. Тренировки молодняка были монотонными и тошнотворно скучными, но всё же требовали достаточно внимания, чтобы не дать ему подумать о чем-то другом. Оставалось только бросаться железом и пресекать неумелые попытки начинающих до него добраться. Леншерр услышал, как хлопнула дверь. Никак не нарушая своей концентрации, он повернул голову к входу в зал, и увидел Каменщика, ведущего за собой Локи. В нем проснулось внезапное желание улыбнуться. Ну, уже не так скучно. — Перерыв! — прокричал он. Новички упали на пол с такой же скоростью, как и лишенный магнитного поля металл. Более продвинутые бойцы тоже остановили свою тренировку, сходя с рингов и присаживаясь на лавки. Мистик неспешно подошла к нему: — Как прогресс? Он пожал плечами. — Могло быть лучше. Но в предыдущий раз половина вышла из игры почти сразу, так что еще ничего. Рейвен кивнула, обводя зал своим ядовито-желтым взглядом. Увидев новоприбывших, она напряглась, словно ожидая атаки. — А этот что здесь делает? — Тренируется, — безразлично ответил он. Интересная реакция. Страх? Неприязнь? Злоба? Она никогда не относилась к новичкам хуже или лучше перед тем, как они проявляли себя на миссии, никогда не позволяла своим предрассудкам и неприязни встать у нее на пути, но здесь, похоже, был особый случай. — Тренируется? — Да. Он согласился прийти. Она развернулась к нему, поджав губы и сверкая глазами. Он стоически выдержал ее взгляд. — Если у тебя с ним проблемы, то это не должно никак влиять на твою работу, Рейвен, — он сложил руки на груди, вглядываясь ей в глаза, — Что бы ты не чувствовала к этому мальчишке, Братство важнее. Ты ведь помнишь это? Она фыркнула, отводя взгляд: — Ты думаешь, я так сильно переживаю по поводу того, что какие-то ученые раздобыли мою яйцеклетку и немного повеселились? Поверь, на эту тему мы уже поговорили, и ни его, ни меня это не волнует, — из ее голоса исчезли едкие нотки раздраженности, внезапно сменившись тихим, серьезным тоном, — Меня волнует другое. Эрик встал с ней бок о бок и направил взгляд туда же, куда и она. Трикстер разговаривал с Карлой и Каменщиком. Оба смеялись над какой-то его шуткой, а тот размахивал руками, продолжая что-то рассказывать. — И что же? — Его… скажем так, подозрительность. Магнето приподнял одну бровь: — Подозрительность? — Да. Ты когда-нибудь слышал, чтобы Мстители безосновательно так с кем-то обращались? Он нахмурился. Не то, чтобы он сам об этом не думал. Эти герои хоть и не были их союзниками, и некоторые их взгляды шли вразрез с идеями Братства, они никогда не проявляли агрессии без причины. Как бы Эрику не нравились некоторые из них, он признавал, что они были защитниками, не нападающими. Они не вмешивались в дела мутантов, если эти дела не выходили из-под контроля, но даже тогда никто не замечал за ними такого. И все же, ему было намного легче поверить в то, что люди решили облегчить себе жизнь, избавившись от потенциально опасного мутанта, чем в то, что у Чарльза в гнездышке завелся подкидыш в форме древнескандинавского божества. Тем более, ставки высоки, и выбор нужно делать быстро. Времени гадать и сомневаться ни у кого из них не было. — Вот и я нет, — продолжила Рейвен, — Согласись, пытаться усыпить ребенка, потому что он похож на их врага — это довольно категорично. Я не думаю, что они пошли бы на такое, если бы у них не было хоть одного доказательства. — Ты хочешь сказать, что… — Что Питер и Курт нам не все рассказали, — она снова взглянула ему в глаза, и ее взгляд был серьезным и собранным, — Раз Мстители пошли на такое, должно быть, у них были причины его опасаться. И в таком случае, где гарантия, что у нас таких причин нет? Он засмеялся и покачал головой: — Он просто напуганный ребенок. Я, конечно, близко с богами не общался, но что-то мне подсказывает, что они выглядят как-то не так. Да и, опять же, — он отвернулся, снова взглянув на смеющуюся компанию молодежи, — это не первый раз, когда люди так относятся к чему-то, чего они боятся, и чего не понимают. Да, Мстители никогда не выступали против нашего вида, но они никогда и не выступали за. Конечно, наткнувшись на ребенка с похожими способностями на их давнего врага, они тут же решили уничтожить источник возможных проблем. Рейвен смягчилась, но все еще не выглядела убежденной: — Ну, раз ты так считаешь… Но я буду следить за ним. Он кивнул: — Конечно. Хлопок в ладоши — и все обернулись в его сторону. — Перерыв окончен! Новички снова встали на площадку, готовясь вновь принять удар, но Локи среди них не было. Эрик обернулся к нему. Тот стоял рядом с Карлой, подпирая стену спиной и внимательно рассматривая свои ботинки. Магнето уже хотел было прикрикнуть на него, чтобы тоже шел ко всем остальным, но тут его внимание привлекло то, как именно мальчишка выглядел. Он будто был не совсем в порядке. Нет, с виду все было нормально — обычный подросток, спутанные волосы, взгляд исподлобья, ничего примечательного. Но в его позе, в том, как он держал себя, в направленном в пол взгляде было что-то другое, не такое, как раньше. Что-то тревожное и затаенное, чего во время их прошлых разговоров там не было. Оно было хорошо спрятано, так, что кто-то другой ничего бы и не заметил, но, к несчастью для мальчишки, Леншерр умел читать людей. Может, не идеально, но все же. Хотя, может, это все слова Мистик. Может, это паранойя. Мальчишка столько всего пережил за последние пару дней, конечно он будет напуганным. — Чего стоишь, Трикстер? — он позволил себе выплюнуть кличку с некоторой долей издевки, — Ждешь специального приглашения? Мальчишка взглянул на него, вскинув бровь, и самоуверенно прошествовал на площадку. Эрик поднял металл в воздух. — Правила просты: ударили слишком сильно — выбываешь из игры и отползаешь. Цель — остановить меня. Железо начало свое ловкое движение. Он внимательно следил за действиями подростка. Тот, словно маленький шустрый зверек, уклонялся от ударов, увиливая и отпрыгивая, но пока что не предпринимал ничего более смелого. Металл сбил с ног двух невнимательных новичков, и те отползли с площадки. Локи, едва уклонившись от еще одного куска, выставил руки вперед, и воздух вокруг его пальцев задрожал, будто над горячим асфальтом в жару. Следующие летящие в него куски металла отпружинили от этого непонятного поля, но один всё же проскользнул и ударил его по пальцам, оставляя ссадину. Эрик улыбнулся. Не плохо, но не особо впечатляет. Еще трое выбыли из игры. Краем глаза Магнето заметил, как внимательно наблюдает за ними Мистик, и подавил желание закатить глаза, вместо этого снова оборачиваясь к мальчишке. Тот тяжело дышал, уклоняясь от одних кусков и отбивая другие, но по нему было видно, что долго он не протянет. Может, останется среди последней пятерки, но не более. Выбыло еще двое. Уклоняясь от одного куска и пытаясь отбить летевший сразу за ним, Трикстер не смог вовремя пригнуться. Послышался резкий выдох, и он осел на землю, переводя дыхание и смаргивая слезы. Последним, как всегда, остался Джон, грузный мутант со способностью контролировать твердость того, чего он касается. Эрик вздохнул. — Две минуты перерыва. С таким видом тренировки, Трикстер был в невыгодном положении. Открытое поле, прямая атака — его обычные методы не подходят к такому виду боя. Но все же, что-то подсказывало Эрику, что он себя еще покажет. С тем, что рассказывал ему Чарльз, да и тем, что он смог понять из сбивчивого трепа Питера, мальчишка казался чем-то средним между темной лошадкой и секретным оружием. Непонятно какие способности, непонятно, насколько он силен, нельзя быть уверенным даже в том, что он мутант. Он не участвовал в миссиях Людей Икс, и все же, когда ситуация с похищениями стала особо серьезной, Чарльз привлек его. И ему следует сделать то же самое. Рейвен подошла к нему, протянув бутылку с водой. Он кивнул в знак благодарности и сделал пару глотков. — Зачем он здесь? — спросила она, забирая бутылку обратно и внимательно за ним наблюдая, — Я серьезно. Тебе могло вздуматься притащить его сюда только для того, чтобы посмотреть на него в действии и решить, нужен он тебе на поле боя, или нет. Но ты обещаний не нарушаешь. — Не нарушаю. Но Братство важнее. Да он, возможно, и сам захочет присоединиться, — Эрик кивнул в сторону мальчишки, вполголоса разговаривавшего с Карлой, залечивающей его ребра, — компанию он себе уже нашел. Мистик покачала головой. — Не захочет. Он не из таких, ему это незачем. И твои идеологические речи на него не подействуют. Эрику захотелось огрызнуться на нее со словами вроде «а ты-то откуда знаешь», но он вовремя сдержался. Она всегда понимала людей лучше, чем он, а ведь он тоже был довольно неплох. Он вздохнул: — Может и так, но он нам нужен. Жаба ведь говорил тебе последние новости? Она кивнула, поджав губы. — Тогда ты понимаешь, что нам нужны все, кого мы можем привлечь, а его способности и вовсе будут идеальны. — Ты идешь на лишний риск, — ее яркие глаза сузились до щелок, — Мне это не нравится. Он здесь всего несколько дней, а до этого ты видел его лишь раз, — она нахмурилась, — Или это все сентиментальность? Скучаешь по Пиро? В его горле будто разлилась кислота. — Аккуратней, Рейвен. Не перестарайся, тебе меня не переиграть. Она хмыкнула, признавая свое поражение, и снова взглянула на мальчишку. Через несколько секунд молчания задумчивость на ее лице сменилась подозрительностью: — С ним что-то не так. — Что ты имеешь ввиду? — Он слишком дерганный. — Ну, учитывая то, через что он прошел, это вполне нормально… — Нет, не так. Когда я говорила с ним в прошлый раз, он был спокойнее, а тогда мы только-только его вытащили, — она прищурилась, — Что-то случилось… Курт к тебе заходил? — Нет, — ответил он, не вполне понимая, к чему она клонит. — А говорил, что зайдет, — Ревен развернулась к нему, — Слушай, я понимаю, что он нам нужен, но идти на такой риск и брать скандинавского Бога Зла с нами на миссии мне как-то не особо хочется. Если будет хоть что-то подозрительное, хоть что-то, мы его вышвырнем. Пообещай мне. Он кивнул. Она была права. Как бы он не хотел нового игрока в свою команду, непонятно, что от него ожидать. Нужно было принять хоть какие-то меры предосторожности. Ревен развернулась и ушла к своим подопечным, на лицах которых, по мере ее приближения, появлялась гримаса безысходности. Эрик усмехнулся. Он доверял ей, и, что бы ни происходило между этими двумя, она не вышвырнет мальчишку на улицу просто потому, что он кажется ей слегка подозрительным. Может, она и права на счет него, может, он и опасен, но, при всей его самоуверенности и высокомерии, он не казался Эрику злодеем. — Перерыв окончен! Новички повставали с пола, становясь в боевые стойки и готовясь вновь принять удар. Магнето продолжал наблюдать за Локи. Тот уклонялся от ударов, на этот раз более точно и уверенно отбивая куски металла. В этот раз он остался третьим, и выбыл из-за удара в ногу. Последним снова остался Джон. Сев на лавочку во время перерыва, Эрик краем уха услышал: — Ну и сколько это продолжается? Пока этому садисту-тренеру не надоест? — голос новенького был немного хриплым и очень недовольным. — Вообще, пока кто-то до него не доберется, но вчера это продолжалось три часа, так что да, пока ему не надоест. Мальчишка бросил на Магнето возмущенный взгляд, но того это никак не впечатлило, и он мило улыбнулся в ответ. Локи злобно прищурился и наклонился ближе к Каменщику, начиная что-то ему шептать. В следующем раунде Каменщик вылетел одним из первых. Удар в бедро сбил его с ног и он, падая, зацепил своего нового друга, из-за чего тот тоже не смог увернуться от следующей железки. Эрик едва подавил желание скривиться. Может, мальчишка и был силен, со своими иллюзиями и сообразительностью, но по нему было видно, что он никогда не тренировал свои силы в разных условиях, поэтому в настолько прямой тренировке он ничего не мог сделать. Лешнер, следя за тем, как железо летало вокруг последних оставшихся новичков, перенес вес с ноги на ногу и понял, что теряет равновесие. Пол был скользким. Он пошатнулся, прилив адреналина нарушил его концентрацию, и металл сбился со своего курса, падая на пол и отскакивая от стен. Умудрившись выпрямиться и пытаясь возобновить свою хватку на обломках, он почувствовал холодное лезвие у своего горла. — Я надеюсь, нам можно больше не скакать по залу, как мартышки? — послышался сзади злорадный голос. Перед ним, выставив вперед кусок бетона, будто щит, стоял Каменщик. Эрик усмехнулся, пытаясь понять, из чего состоит лезвие — он совсем его не чувствовал. — Если ты думаешь, что отделаешься только этой тренировкой, то ты еще более наивен, чем я думал, — он ловко вывернулся из захвата, опуская висящий в воздухе металл. Позади него стоял Трикстер, в своем синем обличии, с острым осколком льда в руке. Там, куда лишь пару секунд назад отползли эти двое, их уже давно не было, и другие новички удивленно пялились то на них, то на пустое место, что осталось после их исчезновения. Он встретился взглядом с ярко-красными глазами, задумчиво осмотрел мутанта, и заговорил: — Вот, о чем я говорил, — он повернулся к остальным, — а он тут первый день. Эти двое догадались скооперироваться, а вы торчите здесь уже неделю и никак не можете хоть что-то сообразить. На сегодня с этим все, приберите железо. Магнето повернулся было к лавкам, собираясь присесть и выпить воды, но его остановил неожиданный вопрос: — Стоп, мы серьезно победили? Это считается? Эрик повернулся на голос Локи, окидывая его любопытным взглядом: — А почему это не должно считаться? — Ну… — мальчишка обвел взглядом стену за спиной Эрика, будто выискивая там ответы. Леншерр хмыкнул и отвернулся. — Следующий этап — спарринги, — строго отрезал он, не дожидаясь, пока Трикстер подберет нужные слова, — У вас есть десять минут перерыва. Пока новички отдыхали, а ринги были заняты более опытными бойцами, Эрик исподтишка наблюдал за мальчишкой. Тот разговаривал с остальными, быстро становясь новым центром внимания, и вызывал своими рассказами смех и множество вопросов. Того, что Леншерр заметил раньше, не было, он казался настолько же напряженным и собранным, как и в первый раз, когда они говорили в тренировочном зале — недоверчивый, напуганный, но не слишком дерганный. Может, в прошлый раз Эрику просто показалось? Он не особо хорошо знал мальчишку, и понятия не имел, как тот обычно себя ведет. Когда начались спарринги, Эрик понял, что делает подросток — он поддается. Не раз и не два он явно видел, как оппонент открывался, но не бил, а потом, когда проходило достаточное количество времени, чтобы всем показалось, что ему сложно, пользовался моментом и заканчивал спарринг — когда своей победой, когда поражением. Он пытался не привлекать к себе внимания. Не казаться подозрительно сильным, поддерживать образ сообразительного, но все же не особо опытного начинающего. Когда Леншерр стал тренировать их всех по одному, он задержался на Локи, пытаясь спровоцировать того проявить свои настоящие способности. Но тот только пропускал очевидные возможности, использовал только часть своих сил и, в конце концов, дал с силой бросить себя на пол. Он был последним в очереди, так что остальные, увидев, что ничего интересного новенький больше не выкинет, быстро разошлись в раздевалки и по комнатам, оставив только тех, кому нужны были дополнительный тренировки. Мальчишка лежал на полу, пытаясь привести в порядок свое дыхание, и часто-часто моргал. Если бы Магнето не видел такие картины практически каждый день, он, может, даже и посмеялся бы. — Порядок? — он сделал свой голос сухим и безразличным. — Да, — язвительно прохрипел тот, вставая с пола, — спасибо за заботу. — Всегда пожалуйста. Эрик оглянулся. В зале осталось только несколько человек, и никто из них не обращал на них внимания. Даже если их съедало любопытство, члены Братства были не настолько глупыми, чтобы подслушивать разговоры своего лидера, — Хорошее шоу ты тут устроил. Остальные, может, даже поверили. Мальчишка напрягся, словно готовая лопнуть струна. — Вы о чем? — О спарринге. Хорошо поддаешься, убедительно. — Я не поддавался. — Да ты что. В ответ на его сарказм, Локи с побежденным видом поджал губы. Эрик вздохнул. Легко с этим ребенком не будет. — Ты ведь понимаешь, что это не избавит тебя от внимания после того, что ты показал на выбивной тренировке? Или ты прячешься от меня? Чарльз достаточно часто о тебе говорил, чтобы я примерно представлял, с чем имею дело. Лицо мальчишки не изменилось, ровно как и его интонация, но то, как резко он вскинул голову, выдало его с головой: — Профессор обо мне говорил? — Да, довольно много. То, как Локи поджал губы, натолкнуло его на мысль о том, что, может, мальчишка не так уж и бесчувственен. Из-под его маски все же проскальзывала грусть и тревога. — Чего вы от меня хотите? — Всего лишь кое-что предложить, — Эрик сел рядом с подростком, — Ты прекрасно себя показал сегодня, даже не стараясь в полную силу. Такой талант, откуда бы он ни взялся, — довольно большая редкость. И… послушай, — он внимательно следил за лицом мутанта, тщательно подбирая слова, — ты ведь помнишь, как они к тебе отнеслись? Мстители? Лицо мальчишки снова приобрело озорную самоуверенность, и он приподнял бровь, всем своим видом выражая свой скептицизм по поводу того, что Магнето скажет дальше. — И, я уверен, ты и вне того инцидента встречался с подобным отношением к себе. Мы все встречались. Но здесь у тебя есть шанс повлиять на ситуацию. Локи фыркнул и закатил глаза: — Приехали, — он встал с лавки и повернулся в сторону выхода, — Ну, приятно было поболтать, тренировка ничего так, может, еще как-то раз загляну… — Стой, — Эрик схватил его за руку, и тот резко выдернулся из его хватки, окидывая его каким-то безумным взглядом. Он поднял руки в мирном жесте, — Хотя бы послушай, что я тебе предлагаю. Трикстер сложил руки на груди. Леншерр расценил это, как некую форму согласия, и продолжил: — Мы все, хоть один раз, хоть в какой-то степени были в схожих ситуациях. Ненависть, презрение, страх, агрессия. Ты ведь тоже знаешь, каково это, — по тому, как Локи снова сжал губы, по тому, как ужесточился его взгляд, Эрик знал, что прав, знал, что подходит близко к цели. Подросток начинает что-то чувствовать, а это — первый шаг на пути к действию, — Все мутанты знают. Но единственное отличие между нами и остальными мутантами в том, что мы не прячем головы в песок и притворяемся, что ничего не происходит. Мы наносим ответный удар. Чтобы что-то изменить, нужно что-то делать, а не сидеть и вести философские беседы о правах человека. Неужели ты не хочешь как-то повлиять на ситуацию? Не смотря на то, что Лешнерр явно его задел, Локи не выглядел особо убежденным. — Настраивая общество против мутантов еще сильнее? Нет, спасибо, — фыркнул мальчишка, кривя губы, и любопытно нахмурился, — Ладно, я понимаю, чего вы хотите добиться своим прекрасным ораторским мастерством, и у вас, честно говоря, не особо получается, но причем Мстители к мутантофобии? Эрик вскинул брови: — А они, по-твоему, не причем? Сколько раз он уже это видел, и каждый раз ужасался все больше. То, как жертвы насилия не осознают, что именно с ними происходит, дают агрессорам убедить себя том, что они это заслуживают, что так и нужно, что это нормально. Скольким мутантам нужно было объяснять, что наличие одного гена не делает их вселенским злом, достойным уничтожения. — Что именно, по-твоему, они с тобой сделали? Локи пожал плечами: — Приняли меры предосторожности. — Они увидели что-то, чего не понимают, испугались, и решили избавиться от проблемы, — объяснял он, изо всех сил не давая эмоциям вмешаться. Этот разговор был слишком важным, — Ни с чем толком не разобравшись, ничего не выяснив, абсолютно не переживая по поводу морали или банальной человечности. Ничего не напоминает? Он с затаенным удовольствием наблюдал, как до мальчишки начинает доходить. — Думаешь, твоя ситуация какая-то особенная? Думаешь, Мстителями двигали чистые и героические побуждения? Ими двигали те же страх и малодушие, что движет людьми, что сжигают дом, узнав, что там живет ребенок с зеленой кожей, — он натянуто улыбнулся, — Все люди одинаковые. Весь мир работает одинаково. И ты не исключение. То, как Локи отвел взгляд, как опустил глаза, то, как у него в голове закрутились метафорические шестеренки, пытаясь переварить настолько новую для него информацию, вызвало в Леншерре внезапную волну радости. Вот он, еще один мутант, готовый вступить в их ряды, и снова люди сами виноваты, снова они сами толкнули этого мальчишку к такому решению. Эрик видел, как он хмурится и пересматривает свое решение, как сомневается, как его эмоции выходят из-под контроля. — Ты можешь это остановить, — тихо сказал он, надеясь подтолкнуть Трикстера в нужное направление. Но мальчишка поднял голову, и на его лице, вместо бури сомнений, была лишь неприятная улыбка. — Нет. Я не особо люблю гонять по всему миру, убивая людей и сея разрушение по приказу какого-то сомнительного недо-диктатора, в надежде, что это что-то там изменит, уж извините, — он отсалютовал Эрику и, резко развернувшись на каблуках, ушел из зала.***
Он шел по коридору так быстро, как только мог, не вызывая при этом подозрений у мутантов, спешащих в столовую. Ему тоже следовало бы пойти поесть, но его тошнило так, что, казалось, если бы он съел хоть кусочек чего-либо, его бы тут же вывернуло на пол. Сердце заходилось в бешеном ритме, отскакивая от ребер, и нужно было приложить уйму усилий, только чтобы не начать хватать ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба. Но он каким-то чудом умудрился не дать эмоциям отразиться на его лице, продолжая быстро идти к своей комнате. Магнето очень хотел взять его на миссию. Было видно, как он старался уговорить его, давя на его чувство ответственности и рассчитывая на его жажду к действию. Жаль только, он просчитался. У Локи сейчас были вопросы поважнее, чем какие-то глобальные войны за справедливость. Висок будто прострелило. Его было сложно к чему-либо принудить, он был упрямым, упрямым, как торовы козлы, но его можно было убедить, им можно было управлять, у него было столько слабых мест, а они были в его голове, они обо всех этих местах отлично знают… «Весь мир работает одинаково». Слова террориста не выходили у него из головы. Он, наверное, должен был почувствовать что-то к этим тысячам, миллионам мутантов, которые прошли через то же, что и он. Наверняка, будь он нормальным, обладай он хоть крупицей человечности, он бы тут же побежал помогать нуждающимся, взламывать секретные правительственные лаборатории и убивать антимутантских сенаторов. Но ему было плевать. Единственное, что ударило по нему ниже пояса, это то, что он раньше не осознавал, почему именно Мстители так себя повели. Он чувствовал, что они делают, чувствовал, как у него отбирают что-то, что-то очень важное, что-то необходимое, и не мог ничего с этим сделать. Его голова раскалывалась, эмоции разливались по груди и горлу, и их причины менялись местами, притворялись друг дружкой, будто играя в пятнашки. Чувствовал, пока не перестал. И внезапно все стало так ясно. Они должны были быть героями. Должны были быть идеальными, доблестными, почти божественными. Они же всемирно известные герои, они же столько раз спасали мир. Пьедестал, на который для них воздвигло общество, настолько высок, что их фигуры с земли уже едва различимы. И с такого расстояния так легко забыть, что они такие же люди, как и все остальные. Все это время Локи был уверен, что они действовали исключительно в интересах человечества, что то, как они к нему отнеслись, было просто попыткой защитить Землю от очередного нападения, и вполне заслужено, ведь кто знает, чего от него ожидать, если бы он действительно оказался тем Локи. Он и сам не знал, чего от него ожидать. Его ни за что не примут назад. Его прогонят, или запрут в темнице, или же просто забьют камнями, как только он покажется на асгардских улицах, им только дай повод, а повод у них появился. Точнее, всегда был. Он так легко принял то, что его вполне заслужено заперли, как угрозу, ради безопасности других, что совсем забыл о другом варианте. О том, что они просто напуганы. Ему вдруг вспомнилось, как однажды в школу привезли пятнадцатилетнего пацана из какой-то деревни в глуши Иллинойса, откуда его едва успели увезти от разгневанной толпы, пытавшейся его убить. Сотня людей, вооруженных кто настоящим оружием, а кто кухонными ножами, пытались убить ребенка, твердя ему, что это для его же блага, что он это заслужил. И все же, он не пойдет в этот чудо-отряд. Даже если бы Братство действительно было в состоянии хоть как-то повлиять на ситуацию, зачем это ему? Зачем ему жертвовать всей своей жизнью, чтобы спасти пару-тройку мутантов, а потом либо умереть на миссии, либо попасться в руки правительства и провести остаток своих дней, как лабораторная крыса? Почему он? Почему не кто-то другой? С какой стати он должен что-то делать, когда весь остальной мир спокойно прячет голову в песок? Какое ему дело? Даже Люди Икс, не требовавшие от него стать международным преступником, не особо его привлекали, не говоря уже об этих экстремистах. В нем просто не было чего-то, что было в большинстве его друзей, чего-то очень важного, чего-то… нормального. Он едва подавил приступ истерического хохота. Открытие века! Да был бы он хоть немного нормальным, разве стал бы он… разве попытался бы… Попытался бы что? Что он делал? Зачем ему понадобился этот чертов трон? …разве вышло бы все так, как есть? Норны, Тор. Что же он теперь ему сделает? Что он сделает, покажись Локи ему на глаза? Этот идиот не станет ничего слушать, не захочет понять его, он просто убьет его, как только увидит… Голова внезапно закружилась. Локи чуть не врезался в стену и быстро оглянулся, чтобы убедиться, что этого никто не видел. Он снова отчаянно ухватился за силу, шипящую под его кожей, готовую кинуться на несуществующую угрозу, и осмотрелся. Людей вокруг стало намного меньше — ужин уже начался, и из столовой доносился гул голосов. Последние опоздавшие уходили в другую сторону, и совсем скоро он остался один. — Куда-то торопишься? Он обернулся на голос. Позади него стояла Мистик, расслабленно опираясь на стену. Норны, ее видеть он хотел меньше всего. Он стер с лица любые эмоции, которые могли на него просочиться. — Избегаю нежеланных встреч. Он стоял на коленях перед парящим троном. Белые пальцы сжимались на его висках, иглы впивались под кожу, разрушая его сейдр, не давая им пользоваться, ни сейчас, ни когда-либо потом… Тщательно спрятав большую часть страха и растерянности, он решил все же оставить злобу. Она отлично знала, что он чувствует по отношению к ней, и в этом не было ничего подозрительного — обычная реакция потерянного и напуганного мальчишки. Так что хотя бы часть вскипевших в нем при виде нее эмоций он мог выпустить наружу, чтобы окончательно не взорваться. — Ну, боюсь, у тебя не получится, — сказала она, — Особенно после того, что ты сказал Магнето. Он поднял бровь: — А что я такого сказал? — Что тебе плевать на судьбу нашего вида, — Мистик усмехнулась, но ее лицо тут же утратило всякое выражение, когда она ни с того ни с сего заявила, — Ты отказался. Это был не вопрос, а утверждение. Подслушала? Или же Магнето сам ее подослал? В любом случае, его ожидает еще один раунд этих идиотских дебатов. — А что? — Да так, ничего, — снова эта усмешка, — Мне просто казалось, что тебе не стоит рисковать, в твоем-то положении. Он нахмурился: — Чем я, по-вашему, рискую? Договор с Профессором в силе. Он подозревал, что она хочет этим сказать, и ему это не особо нравилось. Магия зашипела еще громче, наконец-то найдя себе реальную цель. Мистик подошла к нему ближе, всмотрелась в его лицо, и ему показалось, что в ее глазах промелькнуло нечто, похожее на сожаление. — Есть вещи поважнее, чем юношеская влюбленность Эрика. На ее губах появилась ядовитая, слишком хорошо знакомая ему ухмылка. Такая появлялась на его собственном лице, когда он медленно, но верно, подходил к своей цели. — Что вы имеете ввиду? Мистик скривила губы, ее взгляд ужесточился: — Эрик так много говорит о том, что цель братства выше любых эмоций и привязанностей, и все же сам никогда своим словам не следует. И Чарльз это знает, и помыкает им, словно послушным подкаблучником, и иногда это бывает полезно, но во всем нужно знать меру. Наши миссии важнее, чем их воскресные игры в шахматы. Видишь? Он через силу натянул на лицо неприятную ухмылку: — Что бы вы ни задумали, у вас нет никаких рычагов давления. Вы же сами уговорили Магнето пойти на условия Профессора, так зачем вам… — За тем, что Чарльз, когда до того дойдет дело, не убьет для нас десяток солдат, — она отразила его улыбку, — А ты сможешь. У него внутри все похолодело. Он не ожидал такого, не от нее. Она казалась более сопереживающей, более достойной доверия, чем жесткий металлокинетик с холодным взглядом. От Магнето — да, но не от нее. Ему захотелось отвесить самому себе подзатыльник. Что за идиотизм. Конечно, она казалась более дружелюбной, зачем ей его отталкивать, его доверие могло бы быть ей полезным. Дурак! Норны, он ведется на свои же трюки. Сила под его кожей затрепетала в ответ на его страх, требуя выхода. Он сконцентрировался на ее шипении. Все хорошо. Нужно просто не поддаваться эмоциям. Ты будешь полезен. — С чего вы взяли, что стану для вас убивать? Мне плевать на вашу цель, плевать на ваши идеалы… — С того, что ты не хочешь оказаться на улице. Чего и следовало ожидать. Его мозг лихорадочно выдвигал предположения, пытался просчитать ходы, предвидел тысячу вариантов за раз, и ничего из этого не помогало, беготня мыслей все продолжалась, и туман с периферии его зрения медленно подползал все ближе… Ты будешь служить ему. — Я ничего не делал, — его голос был почти спокойным, — у вас нет повода… Глаза Мистик опасно сузились, в движениях появилась резкость и напряженность, словно перед прыжком. — Не притворяйся, — ее голос был больше похож на шипение, — Я знаю, что с тобой что-то не так. У Мстителей были причины тебя опасаться, они не такие жестокие, чтобы усыпить тебя просто потому, что ты похож на кого-то. С каждым ее словом он дышал все чаще. Сердце билось где-то в горле, и сбивчивый ритм эхом отражался в его голове, заполняя собой уши. Она знает. Она знает, она верит, она видела или слышала… может, ей рассказал Курт? При этой мысли бешено колотящееся сердце будто пропустило несколько ударов. Нет, он не стал бы, это же Курт, это же его друг, его брат, с чего бы он… С того, что Локи всего несколько часов назад чуть его не убил. Все просто. У тебя нет выбора. Его затошнило. — Все это — лишь догадки. У вас нет доказательств. — Будут. Доставать информацию я умею, — она снова усмехнулась, — У меня даже есть на уме потенциальный, очень быстро сегодня сбежавший источник. Волна тошноты отступила. Мысли метались у него в голове, словно снежинки во время метели. То есть, Курт ей не рассказывал. Но мог бы, спроси она. Почему бы и нет? Вагнер, конечно, никогда не был из тех, кто стали бы платить злом за зло, но по такому поводу — почему бы и нет? Он понятия не имел, где были его границы. А даже если не со зла — Локи опасен. Если не из жажды мести, то из чувства ответственности перед окружающими, уж этого у Курта было хоть отбавляй. Боль снова прострелила его виски. Перед глазами появилось другое место, другие люди. Темнота космоса вместо сумерек коридоров. Иглы под кожей вместо легкой тошноты. Но тот же выбор. Мистик отвела взгляд и вздохнула: — Мы не просим вечно служить нам верой и правдой. Есть несколько миссий, на которых нам бы пригодились твои таланты. Это связано с Гидрой. Они набирают силу. Мы не можем справиться со всем, у нас не хватает людей, да и их базы после нашего побега охраняются еще сильнее. Ты нужен нам, — она снова посмотрела ему в глаза, и на этот раз ее взгляд был мягче, почти такой, как раньше, когда он только прибыл на базу. Но он напомнил себе, что все это — ложь. Уж второй раз он на нее не поведется. Ей было плевать на все — на него, на Курта, на Профессора, даже Магнето, она готова была манипулировать и играть на его эмоциях, как ей вздумается. Она действовала исключительно в своих интересах. Яблоко от яблони. И как только Курт вышел таким правильным? Второй раз? Нет, третий. Третий, первый был больнее, намного больнее, и не здесь, очень далеко отсюда, и все же прозрачные иглы и тонкие пальцы были настолько отчетливыми, будто все происходило с ним прямо сейчас, наяву. Туман подбирался все ближе. Тот же выбор — сражайся или умри. Те же слова, то же лживое утешение, та же фальшивая мягкость, а потом — боль, всегда боль, тогда, и сейчас, наверняка, тоже… Весь мир работает одинаково. Человек с темными волосами кричит за решеткой. — Несколько тренировок, чтобы ты вошел в команду, и всего четыре миссии. И, если после этого ты сам не захочешь к нам присоединиться, я от тебя отстану. Он внезапно осознал, что его маски уже давно нет, и что весь его страх, должно быть, написан прямо у него на лице, но ему уже было все равно. Какая разница, если она уже все знает, если она может делать с ним, что хочет, и ему нечего ей противопоставить? Какая разница, какую планету они хотят, если у него все равно нет выбора? Он сходит с ума. Голубоватая дымка стала еще гуще. — Я согласен.