Романтика

Ло жил в комнате Кида уже два месяца, и всё шло куда более гладко, чем Кид изначально ожидал. Половину времени отец Кида пребывал в забытьи, а почти каждое мгновение бодрствования был слишком накачан, чтобы осознавать происходящее вокруг него, так что прятать Ло было плёвым делом. То, что темноволосый мужчина почти не производил шума, также помогало. Самым большим затруднением были деньги, и для его решения Киду просто надо было… изымать больше, чем ему нужно было для содержания себя одного. Труднее всего приходилось в последние дни месяца, когда отец Кида мучился от ломки, уже истратив все свои деньги. В такие дни он орал на Кида, что тот бесполезен, и требовал, чтобы сын вышел на работу и начал “приносить деньги в дом, который его содержал”. Не раз мужчина врывался в комнату и Ло едва успевал спрятаться, предупреждённый о его приближении скрипом лестницы. Сегодня был один из таких дней, и, когда Кид спустился на нижний этаж перехватить чего-нибудь на ужин, они принялись орать друг на друга, и дело не дошло до рукоприкладства только потому, что Кид бросил ему кошелёк, украденный сегодня днём. Мужчина покинул дом почти бегом, вцепившись в бумажник руками. — Полагаю, твой отец не потревожит нас следующие пару дней, — сказал Ло со своего положения сидя на кровати, когда Кид вошёл в комнату с подносом нездоровой еды. — Не-а, если повезёт, ему этого хватит до тех пор, пока он не получит пособия. — Думаешь? — спросил Ло, потягиваясь сразу за пачкой шоколадных пирожных. Кид достаточно скоро понял, что Ло питал слабость к сахару и кофеину. — Без шансов, но так он хотя бы на несколько дней оставит меня в покое. — Чего я не понимаю, так это почему ты не избавишься от него, — заметил Ло, кушая одно из пирожных. Кид вытаращился на Ло. Он уже не раз подумывал об этом, но на ум всё никак не приходил способ. — Если б был способ сделать это и не быть пойманным, то я бы сделал, но я не намерен провести следующие двадцать лет за решёткой из-за него. На мгновение Ло показался задумчивым. — Твой отец пьёт, не так ли? — В первые дни месяца. Когда начинают кончаться деньги, он переходит на кокаин. — Вызови у него передозировку. — Как? Единственный способ, что приходит на ум, так это принимать его с ним и подтолкнуть его к этому, а этого я делать не собираюсь. — Необязательно, — заверил его Ло. — Тебе просто надо достать наркотики более высокого качества и подменить ими его собственные. Я видел, что он нюхает, и это худшее, что есть на рынке. Кид поразмыслил над этим. Это могло бы сработать. — Знаешь, где бы я мог их достать? Тут можно найти только эту фигню. Ло усмехнулся — кривоватая ухмылка, от которой у любого бы мурашки по спине побежали. Киду стало немножко не по себе. — Разумеется.

***

Татч вбежал в комнату более оживлённым, чем обычно, и притормозил в считанных сантиметрах перед тем, как врезаться в стол Марко. — У нас зацепка! — воскликнул широко ухмыляющийся мужчина, в ответ и Марко, и Эйс оставили свои занятия и вытаращились на него в изумлении. Татч продолжал говорить: — судя по всему, Моне посетила круглосуточный магазин перед смертью, и на записи с видеокамер видно одного мужчину, который, похоже, следовал за ней по улице, когда она вышла. — Они так быстро передали нам запись? — спросил Эйс в удивлении. Согласно тому, что он узнал в училище, процесс получения записей занимал пару дней, но они-то обнаружили тело менее двенадцати часов назад. — Дофламинго уже годы запугивает магазины, чтобы те сотрудничали, хотя никто, конечно, не говорит ничего такого, что могло бы скомпрометировать его или его подручных, — пояснил Марко. — Ну, хотите посмотреть запись? — спросил Татч, уже подсоединяя находившийся в комнате проектор. На нём начала проигрываться запись с помехами, показывающая, как Гарпия Моне заходит в магазин. — Вот этот парень, — сказал Татч, указывая на тёмный силуэт на улице. Фигура походила туда-сюда по улице, как будто в ожидании, пока женщина не вышла, а потом мужчина последовал за ней. Видно было немного, только что это был высокий мужчина в тёмном капюшоне. — Не густо, — признался Татч, когда запись подошла к концу. — Но Моне была девушкой высокой, а этот парень почти на голову её выше. — Значит, он как минимум метр девяносто, — сказал Марко. — Это сужает круг. Спасибо, Татч. — Тогда эт точно не Капоне, — пошутил Татч, имея в виду одного очень приземистого человека, который пребывал в состоянии вечной борьбы с Дофламинго.

***

Одним из самых больших неудобств установки Кида не вступать в половую связь с Ло, помимо, очевидно, отсутствия секса, было неприятие Ло его отказов, из-за которого тот делал всё, что было в его силах, в попытках его переубедить. Как следствие, почти каждую ночь Киду снились очень миленькие сны, заставлявшие его просыпаться, щеголяя очевидными физическими последствиями. Сегодняшний день не был исключением. Кид очнулся от одного очень славного сна, в котором Ло заботился о его требующем внимания члене, о члене, который и наяву сейчас требовал внимания, и, всё ещё не способный открыть глаз из-за заливавшего комнату света, он решил слезть с кровати и уладить свою проблему в ванной. Только вот он не смог. Давление на запястья и лодыжки заставило его полностью застыть на мгновение, убеждаясь, что было что-то, что приковывало его к кровати. Затем он заметил, в каком неудобном положении находились его руки: разведены и привязаны к столбикам кровати. Его ноги были раздвинуты, закреплённые в одном положении тем, что связывало и его лодыжки. И он ощущал прохладный воздух обнажённой кожей всего тела. Кид никогда не спал голым. Почти рыча, Кид заставил себя разодрать глаза, несмотря на бесящий утренний свет, и вот, на коленях между его ног и тоже совершенно голый, сидел Трафальгар Ло, ухмыляясь ему сверху вниз в этой его грёбаной манере и с заметный стояком. — Трафальгар! ["МОРИНАГА!!!" - прим. пер.] — И тебе доброго утра, мистер Юстасс. Хорошо спалось? — как ни в чём ни бывало поприветствовал его Ло, не теряя ухмылки. — Ебаный ты ублюдок! Хера ты творишь?! — Соображаясь с тем, что нет способа убедить тебя, я решил привязать тебя к кровати, чтобы раз и навсегда получить возможность вступать в сексуальные отношения, — ответил Ло ровно. Кид огляделся, убеждаясь, что, помимо связывания, Ло целиком примотал его предплечья к кроватным столбикам клейкой лентой и проделал нечто похожее и с его стопами у изножья кровати. Он изо всех сил попытался сдвинуть руки, но лента ему не позволила. — Не утруждайся, мистер Юстасс, я использовал целый рулон скотча. — Отпусти меня, уёбок, — приказал Кид самым грозным тоном, на какой только был способен. Ло, пропуская приказ мимо ушей, приблизился к нему и склонился над его лицом, но задержался слишком далеко, чтобы Кид смог укусить его. — Если б я тебя отпустил, то пропал бы смысл всей этой затеи, тебе не кажется? — заметил мужчина отвлечённо, и Кид судорожно вдохнул, когда холодные пальцы Ло задели его стояк. — К тому же, я не думаю, что ты действительно хочешь, чтобы я тебя отпустил. Пальцы схватили его член, и Кид прикусил внутреннюю часть щеки, чтобы сдержать стон. Ло отпустил и сел на Кида верхом. — Я бы с радостью сделал это помедленнее и поигрался бы немного, но моё терпение вышло, так что придётся нам оставить это на другой раз. И, без дальнейшего предупреждения, Ло сел на стояк Кида. В этот раз Кид застонал, одновременно со стоном Ло, ощутив себя окруженным тугим теплом, едва ощущая влагу внутри Ло, показывавшую, что тот подготовил себя заранее. — Ох, блять… — простонал Ло. — Мне надо было это сделать годы назад. Кид прикусил язык, чтобы сдержать ответ, понимая, что согласился бы с ним, он утвердился в этом ещё больше, когда Ло начал медленно двигать бёдрами, отпуская Кида, только чтобы принять его опять, глубже с каждым толчком вниз, вынуждая обоих стонать всё громче и громче с каждым разом. Ло опять склонился и начал покрывать шею Кида поцелуями и лёгкими укусами. Оба продержались недолго. Вскоре движения Ло, теперь сопровождаемые толчками Кида вверх, потеряли ритмичность и стали неравномерными, и Ло кончил с громким стоном, ему даже не понадобилось прикасаться к себе, и выпустил своё семя на живот Кида, а вскоре за ним последовал и рыжий, изливая горячую сперму внутрь Ло. Ло повалился на грудь Кида, тяжело дыша, их тела оставались соединены. В таком положении они застыли в молчании на долгие минуты, и Кид, стараясь восстановить дыхание и чувствуя приятную тяжесть Ло, гадал, почему же они не сделали этого раньше. Его довод, каким бы веским и понятным он ни был, теперь мерк по сравнению с чувством, каково было быть внутри Ло, двигаться внутри него. Если это было наградой, то он готов был отбросить... — Ну что, освободишь меня теперь? — поинтересовался Кид, разрывая молчание. — Посмотрим, — ответил Ло, не утруждаясь поднять голову, шевеля губами у шеи Кида. — Ты собираешься на меня наброситься? — серьёзность его слов была завуалирована игривой ноткой в голосе. Кид широко ухмыльнулся, пусть Ло и не мог его видеть. — Нет, в таком смысле нет, — он двинул бёдрами, чтобы подчеркнуть значение своих слов. Ло рассмеялся. — В таком случае… Не вставая, не разрывая их единения, Ло протянул руку и взял что-то с прикроватной тумбы — выяснилось, что это были ножницы, когда мужчина разрезал клейкую ленту, державшую одну из рук Кида поднятой. — Просвяти-ка меня, — начал Кид, опуская освобождённую руку, чтобы обвить талию Ло, — как тебе удалось раздеть и связать меня, при этом не разбудив? Его вторая рука была освобождена, Кид сдержал протест, когда Ло осторожно разделил их двоих, чтобы высвободить его ноги. Он не стал возражать только потому, что скоро он снова окажется внутри Ло. — Помнишь то снотворное, которые тебе прописал врач, когда соседи ремонтировали квартиру пару дней назад? — одна нога освободилась. — Скажем так, вчера вечером ты принял пару таблеток. Кид рассмеялся и, как только вторая нога оказалась на свободе, схватил Ло за руки и, целуя его, перевернул их обоих на кровати, так что на этот раз он оказался над Ло. — Сукин ты сын, — сказал Кид, как только они прекратили целоваться, но в его голосе не было злобы. Ло только ухмыльнулся. — И ты за это заплатишь. — На это я и надеялся, мистер Юстасс.