Приз для проигравшего

«Я не смогу убежать. Несмотря ни на что, я не брошу их обоих здесь», — решил про себя Юнги, выхватив свою кипарисовую палочку из рукава, затем он бросился вперёд, на выручку белому тигру. Чонгук, не успевший остановить Юнги, раздражённо нахмурился и бросился следом, жутко недовольный поведением Мина. Тэхён заметил их, и всеми силами старался не подпускать волколака к парням. А оборотень же, приметив более лёгкую добычу, нежели огромный тигр, направил своё звериное внимание на Чонгука и Юнги. Зря. Лёгкой добычи здесь не было. И оборотень понял это очень скоро. — Серпенсортиа! — с конца палочки слизеринца сорвался стройный поток магической энергии, уже в воздухе сформировавшийся в крупную чёрную змею. — Убить, — холодно приказал Юнги. Змея, услышав приказ, стремительно заскользила по воздуху, а через секунду яростно бросилась на оборотня, кольцами обвилась вокруг волчьей шеи. В темноте блеснули опасные, смертельно ядовитые клыки, нацелившиеся на глотку зверя. Оборотень взвыл, в приступе боли и безумия завертелся на месте, отчаянно пытаясь стряхнуть укусившую его змею. — Хлыст, — Чонгук резко взмахнул палочкой, и с её конца протянулся длинный кнут, сотканный из магической энергии. Волшебное оружие полыхало красным пламенем. Алые всполохи плясали, освещая высокую, стройную фигуру Чонгука. Казалось, даже его глаза светятся кроваво-красным светом. Чонгук сейчас был невероятно красив. Эта его опасная, агрессивная, обжигающе дикая красота. «о боги, разрушь меня» Юнги на миг задержал дыхание. Затем взял себя в руки. «Чонгук не использует заклинания, вместо этого призвал волшебное оружие. Боится случайно задеть Тэхёна, или хочет оставить оборотня в живых?» — подумал слизеринец. Кнут красной молнией взметнулся в воздух, хлестнул по взбесившемуся волколаку, сбивая того с ног. Зверь, завывая от боли и ярости, тяжело повалился на землю, забился в попытках содрать с шеи намертво вцепившуюся в него змею. Кипарисовая палочка Юнги и Чёрнодревовая палочка Чонгука сработались на удивление хорошо, без остановки мелькали зелёные и красные всполохи волшебной энергии; заклятья, точным и мощным потоком били по оборотню, нанося раны, от которых зверь выл и слабел. Клыки и когти Тэхёна закончили дело. Трое чемпионов одолели тварь. Когда всё закончилось, у Юнги немного тряслись руки. Его первый в жизни настоящий бой с магическим зверем, на кону стояли жизни его друзей и его собственная. И они победили. Победили! Мин улыбнулся. Эта победа ощущалась, как мёд на губах. Сладко. Белый тигр, потрёпанный, но без серьёзных видимых повреждений, помимо царапин, подошёл к Юнги, мягко ткнулся мордой ему в живот. — Ты хорошо справился, Тэхён, — улыбнулся Юнги, нежно погладил зверя за округлым ушком. Тот довольно заурчал: Троллья кровь, ты же ранен! Дай посмотрю. Едва Мин собирался осмотреть оцарапанный тигриный бок, как понял, что никакого зверя больше нет, а его самого обнимают до дрожи знакомые руки, а над ухом бархатный и глубокий голос шепчет: — Не бойся, Mon chéri. Со мной всё будет хорошо. Тэхён тёплый. Всегда теплый, даже здесь, в этом злом и опасном месте, он словно излучает необыкновенное тепло и свет. Юнги чувствует себя потерянным, страдающим от хронического недостатка солнца цветком, и лишь только когда Тэхён рядом с ним, он жить начинает. Цвести начинает. Пахнуть. Хотел бы Юнги пахнуть Тэхёном. Постояв так, в обнимку, некоторое время, двое юношей отстранились, разглядывая друг друга. Тэхён был бледен, пальцы его нервно сжимались, а самого Кима немного трясло, словно от холода или адреналина. Или от страха. — Тебе больно? Ты замёрз? — обеспокоенно спросил Мин. — Не замёрз, просто… — попытался улыбнуться Ким, затем как-то резко отшатнулся от слизеринца, схватился за бок, словно пытался спрятать свои царапины. — Тэ… — Не нужно, это просто…просто царапина, да? Я буду в порядке. Не стану таким же, как… — влажные глаза Тэхёна скользнули в сторону бездыханного тела оборотня. Юнги замер. Догадался. «Так Тэхён… он боится оборотней? Или боится стать таким же, как они? Даже если и так, тогда кого чёрта это был не обычный боггарт, а самый настоящий оборотень?!» — Что произошло? Откуда здесь взялся оборотень? Тэ отвернулся от мёртвого зверя, немного нервно дёрнул плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя страх. — Не знаю. Он просто появился. Это была моя ошибка, не смог различить боггарта и настоящего оборотня. Idiot téméraire (беспечный дурак). — Я не верю, что организаторы Турнира могли проглядеть такую опасную тварь, пробравшуюся на поле для испытания, — Юнги задумался, прикусив щеку. Что-то не сходилось. Тэхён покачал головой. — Они и не проглядели. — Что ты имеешь в виду? — Оборотень был здесь не случайно, — объяснил Ким: — На этом испытании главная опасность — не боггарты. Кое-кто решил выпустить против нас настоящих чудовищ. Юнги почувствовал, как занемела от страха кожа на голове. — Откуда ты знаешь? — Я просто… немного подслушал, — ответил француз, по-хулигански улыбнувшись. *** Некоторое время назад До начала Испытания оставалось около часа. Мелкие подручные и слуги-эльфы бегали туда-сюда, делая последние приготовления, передавая друг другу какие-то указания. Вот идёт нагруженный всякой магической всячиной немолодой эльф-прислуга, пыхтя и ругаясь себе под нос. Как вдруг на него кто-то налетел, словно ветер, сбил с ног, а ноша упала на землю, и благо трава смягчила падение и ничто не разбилось и не сломалось. — Je suis désolé ami! Mille excuses, mais je suis pressé! Pardon pardon (Прости друг! Тысяча извинений, но я тороплюсь! Извините извините), — словно ураган, протараторил сбивший его волшебник, прекрасный, словно полубог, юноша с вьющимися волосами и яркой улыбкой. И умчался дальше, оставив растерянного и злого эльфа. Но не успел несчастный слуга как следует побраниться ему вслед, как за учинившим этот хаос волшебником прибежал ещё один, с нежным и добрым лицом, ярко-малиновыми волосами и мягким, пусть и с нотками небольшой истерики, голосом: — Извините моего друга, он жуткий разгильдяй и хам. Давайте я вам помогу, прошу, — ласковый, увещевающий голос молодого волшебника, так уважительно разговаривающего с прислугой, совсем раздосадовал и смутил бедного эльфа, что тот не смог и слова вымолвить, совершенно очарованный этим юношей. Быстро собрав и сунув в руки замершего на месте эльфа вещи, юноша откланялся, ещё раз извинился и умчался вслед за своим ветреным другом. Не успев как следует опомниться от затопившей грудь нежности, на разнесчастного эльфа налетела восторженная толпа девиц. И если сбивший его с ног волшебник был неуправляемым ураганом, то эти нежные волшебницы были стаей из тысяч торнадо, разрушающей всё на своем пути. — Где же он? Только что был здесь, клянусь! Боги, наш тигрёнок! Тэхён-и! — выкрикивали и голосили девицы, топчась на разнесчастном эльфе, как на коврике. В это время, отбежавший уже на приличное расстояние от толпы обезумевших девиц, Джин пытался отдышаться и отыскать глазами своего непутевого, но обожаемого всеми, друга. Вдруг чья-то рука, высунувшаяся из стоящего рядом шатра, схватила его за шиворот и втащила внутрь. — Да тихо ты! Они рядом, — прошептал Тэхён, под шумок затащивший друга в шатёр. Тот хотел было праведно возмутиться и, возможно, треснуть лучшего друга, но рядом вновь послышался топот и восклицания юных волшебниц. Поэтому Джину пришлось молча проглотить все ругательства и обиженно заткнуться. Когда стайка девиц пробежала мимо шатра, только тогда оба волшебника с облегчением выдохнули. Но Джин, чтобы хоть как-то выместить свою справедливую обиду, сильно пихнул друга локтем в живот. — Ай! Ты чего дерёшься? — Это из-за тебя, из-за тебя, l' idiot! — вспыхнул Джин, надуваясь, словно рыба-фугу: Эти твои поклонницы — бестии, настоящие мегеры, гарпии! И почему я всегда должен прикрывать тебя, а?! — Потому что ты — мой самый-самый лучший друг! — широко улыбнулся Тэхён, очаровательно сверкая своими бесстыжими глазами, довольный, словно большой кот. Джин от обиды начал хватать воздух ртом, как выброшенный на берег карась. — Ага, то есть ты по-дружески бросил меня там на растерзание своим поклонницам, чтобы я, — как ты там сказал? — «задержал их подольше»? Так, что ли?! — Ну что поделать, если я такой великолепный, привлекательный, неотразимый и меня все любят? — самодовольно рассмеялся Тэхён, попеременно со смехом ойкая и айкая от ударов разъяренного друга. — Paon narcissique! (Самовлюбленный павлин!) — воскликнул Джин, в очередной раз влепив Тэхёну крепкий подзатыльник. Но вдруг оба юноши замолкли, закрыв друг другу рты ладонью; в шатёр кто-то вошёл. Среагировав довольно быстро, молодые люди быстро спрятались за деревянной ширмой и примолкли. Краем глаза Тэхён смог разглядеть две фигуры чёрном: одну очень высокую и больше похожую на медведя и вторую, щуплую и словно бы бледнеющую перед первой. — Так что, получилось? — прогудел мужской бас с нотками металла в голосе. Тэхён с Джином молча переглянулись. Зоран. — Пришлось долго, очень долго уговаривать их сдаться и позволить нам это. Баран из министерства уперся, начал блеять: «Это же дети, нельзя травмировать их больше необходимого, смертельная опасность, существа такого высокого ранга слишком непредсказуемые и опасные, нам не нужны новые жертвы». Пфф, мягкотелый кретин! Какой тогда вообще смысл? Тэхён неприязненно поморщился; повизгивающий и режущий слух голос Бесника был ему знаком и вызывал тошноту, как и его владелец. Особенно сейчас, когда тот кривлялся и передразнивал какого-то чиновника. — Что в итоге? — словно теряя терпение, спросил «медведь»-Зоран. — Голоса разделились. Но милая госпожа из Шармбатона оказалась гораздо разумнее, чем мы думали. Она поддержала нашу идею. Все приготовления сделаны, осталось лишь дождаться начала. — Тварей уже доставили? — Дюжина боггартов и две настоящие твари доставлены и выпущены в лес. Ждут свою добычу, — в голосе Бесника прозвенело неподдельное злорадство и словно нетерпение. — Оборотень и морской демон — Кэльпи, — многозначно пробасил Зоран. Оборотень. Тэхён содрогнулся, казалось, вся кровь покинула его тело. Стало слишком холодно. Страшно. И Кэльпи. Ах, вот чёрт. — А что насчёт Чонгука? Разве мы не… — «Это» не нуждается в воплощении, я сказал! Нам не нужен такой позор, — словно не желая продолжать разговор, прогремел Зоран. Всколыхнулась тяжелая ткань; Зоран, а за ним и Бесник, покинули шатёр. Тэхён тут же поднялся на ноги, выскочил из палатки. Джин тут же выбежал за ним, схватил друга за руку, останавливая: — Ты куда? — Я должен предупредить его! В лесу ждёт смертельная опасность, Юнги ни за что не должен встречаться с той тварью, ни за что, — бросил Тэхён, пытаясь стряхнуть руку друга и помчаться дальше. — И что ты собираешься сделать? Рассказать ему? — Джин сокрушенно покачал головой: Ничего не выйдет! Он испугается, впадёт в истерику, откажется от участия. И что тогда? — Я не хочу, чтобы он участвовал, это слишком жестоко! — воскликнул Тэхён, отдергивая руку: Ты ничего не знаешь, Джин, а вот мне он рассказал. Юнги никогда не должен снова переживать это! — Уже ничего нельзя сделать, Тэ! — Джин крепко схватил друга за плечи, сильно тряхнул: Он должен участвовать, вы все должны. И что ты предпочтёшь: чтобы Юнги пошёл туда в ужасе, парализованный своим страхом, без надежды, без боевого духа? — Нет, — помолчав, тихо ответил Тэ. Он вдруг представил бледное, будто мертвое лицо Мин Юнги, с покрасневшими глазами и пустым взглядом. Как слизеринец шагает в лес, опустив голову низко-низко, сутулится. Идёт, словно на казнь. Тэхён, тряхнув головой, поднимает взгляд на друга и твёрдо повторяет: — Нет. Я защищу его. — Верно. Так будет правильно, — тихо шепчет Джин, затем отпускает плечи друга. Уже глядя в удаляющуюся спину лучшего друга, Джин понимающе хмыкнул: — О себе ты даже не думаешь, да, Тэ? Оборотни…ты всегда боялся оборотней, их проклятья. Того, что сделало их неразумными животными, страдающими от безумия и жажды крови. Ты ведь всегда боялся того, что однажды твоя животная сущность победит человеческую, и ты станешь таким же неразумным зверем. Но когда опасность нависла не только над тобой, но и над тем, кого ты любишь…всё остальное уже потеряло своё значение. Защитить его, спасти его, уберечь его. Это и есть животный инстинкт — защитить свою пару, как тигр защищает тигрицу. Животная сущность, от которой ты бежал, догнала тебя. Но это не то кровожадное безумие, которого ты боялся, Тэхён. Это другое. *** Чонгук исчез незаметно, и ни Тэхён, ни Юнги не смогли понять, когда он ушёл. После рассказа Тэхёна, Мину было не по себе от услышанного, но прежнего ужаса он не испытывал. Пережил ведь уже и страх этот, и ужас, и отчаяние после встречи с боггартом. Нашёл ведь в себе силы бороться. А теперь он был не один, рядом стоял Тэхён, сильный и надёжный, как скала. «Если бы ещё и Чонгук был здесь, то…» — то, что? Юнги резко помотал головой, вытряхивая из своей непутевой головы неподходящие к ситуации мысли. Ему ещё предстояло поговорить с Чоном о том поцелуе, но это будет потом. Сначала нужно выбраться. — Ты нашёл амулет? — Нет, как только мы вошли, я отправился искать тебя, — честно ответил Ким, с удовольствием глядя на мило смутившегося Юнги. Тот пихнул его локтем в грудь, смущенно потирая нос: — Не неси чепухи. Идём. — Юнги? — М? — Я защищу тебя от всего, что мы встретим, обещаю. Тэхён ласково, но совершенно ненавязчиво взял юношу за руку, заглянул в немного запачканное, но по-прежнему красивое лицо. Смотрел прямо в глаза, будто ждал чего-то. — Насколько я помню, это мне и Чонгуку пришлось защищать тебя от того блохастого урода, — съязвил Мин, отводя взгляд, но по прежнему не отнимая своей руки. — Эй, разве мы не говорим сейчас о нас и наших отношениях, зачем ты упоминаешь этого северного оленя? — возмутился Тэхён, крепче сжимая чужую ладонь в своей. — О каких таких сяких отношениях, тебя надуло? О чём ты вообще, я не понимаю, ахахаха, — неестественно рассмеялся Юнги, отдернув свою руку от чужой так, словно коснулся раскаленного железа. Эхо его смеха разнеслось по лесу и словно бы не кончалось. Смех стал нарастать. Нарастать до тех пор, пока не стало понятно, что это уже не эхо. Кто-то смеялся, стройный хор голосов. Смеялись женщины. — Я уже слышал этот смех, — сказал Юнги, выхватив свою кипарисовую палочку. Тэхён нахмурился, отвёл одну ногу назад, вставая в удобную для прыжка стойку; он был готов превратиться в любой момент, как только опасность покажется из леса. И тут они показались. Сначала Тэхён и Юнги замерли в немом шоке, лица их смешно вытянулись. Затем у обоих вспыхнул на щеках и шее ярко-красный румянец. Не зная, куда деть глаза, Юнги уставился в землю, пытаясь понять, какого магического жезла тут происходит и как он до этого дошёл. Тэхён же, запрокинув голову, стал заливаться неуправляемым, диким хохотом. Их было около дюжины. Это были женщины, совершенно обыкновенные, красивые и некрасивые, обнаженные женщины. Они смеялись, хихикали, улюлюкали и просто веселились, окружив кого-то, кто отчаянно вырывался из их объятий. — Чонгук! — совершенно обалдевший от развернувшейся картины Юнги ткнул пальцем в отбивающегося от женщин Чон Чонгука, бледнеющего и краснеющего одновременно. В ответ дикий хохот Тэхёна перешёл в громкий, неприличный, захлёбывающийся ржач, от которого его органы уже готовы были поменяться местами. Чонгук же со всей яростью вырывался и пытался отбиться от толпы обнаженных любвеобильных женщин, но ему это удавалось настолько плохо, что женщины с каждой такой попыткой смеялись всё громче и пытались потрогать, коснуться юношу во всех местах, до которых только дотягивались. Одна уже начала развязывать шнурок на одеянии Чона, когда Юнги, не выдержав этого зрелища, решил помочь несчастному Чону, попавшему в этот дикий цветник. — Ветаз! — сильный порыв ветра откинул женщин на несколько метров назад, не затронув при этом Чонгука, который тут же вскочил на ноги, лихорадочно поправляя одежду. — Ты как? Они тебя не покусали? — усмехнулся Юнги, насмешливо сверкая глазами. Ах, вот так прекрасный повод для того, чтобы подразнить этого вечно холодного засранца! — Mon Dieu, un spectacle délicieux! (Боже мой, что за восхитительное зрелище!) — смеясь, буквально пропел Тэхён, обеими руками схватившись за свой живот: Так вот, что эти двое имели в виду, когда…ахахаха…не могу, ой не могу… Ты! Так вот, чего ты боишься больше всего на свете! Ахахаха… И так красный до ушей Чонгук пошел пятнами, цвет его лица варьировался от пунцового до зеленоватого. Взлохмаченные чёрные волосы и лицо обиженного ребенка умиляли и веселили одновременно. — А ну заткнись, драная кошка! — прорычал Чонгук, замахиваясь кулаком на издевательски хихикающего Тэхёна, но тому не составляло труда увернуться от выпада Чона. Глядя на этих двух детишек, Юнги сокрушенно покачал головой, улыбнулся и призвал своего патронуса, чтобы прогнать боггарта, обратившегося обнажёнными женщинами. Когда дела были улажены, а детишки угомонились, все трое тронулись в путь, направляясь к Поляне призраков. Как так получилось, что трое соперников, борющихся за первенство, теперь шли бок о бок, было загадкой даже для них самих. Но Юнги не забыл одну вещь: у кого-то из этих двоих уже был амулет, и он мог бы в любой момент вернуться с первым местом, но почему-то не делал этого. Мотивы одного из них были Мин Юнги не ясны, и он продолжал незаметно наблюдать за обоими парнями. Поляна призраков представляла собой то, что и имелось в виду. Это была широкая поляна, с небольшим озерцом в центре. Огромный лунный диск замер над поляной, не скрываемый больше ни деревьями, ни облаками. В холодных лучах лунного света, словно сотканного из серебряных тончайших паутинок, плясали блуждающие огоньки* и полупрозрачные бледные тени привидений. Привидения и зелёные огни кружили в воздухе или просто бессмысленно бродили среди синих и белых цветов, которыми была усыпана вся поляна. Юнги был заворожен этой картиной. Несмотря на всё, она была печальна, жутка и прекрасна. — Сейчас не время наслаждаться пейзажами, мы уже и так задержались, — холодно произнёс Чонгук. — Я никогда здесь не был. Это место невероятно красиво, ты не согласен? — Юнги бросил на него короткий взгляд. Чонгук немного помолчал, разглядывая невысокую фигура юноши: в лунном свете Юнги казался каким-то неземным, волшебным существом, с этими пепельными волосами, изящными чертами маленького лица, с сияющим взглядом изумрудных глаз. Затем Чон тихо ответил, словно себе под нос: — Если бы я захотел полюбоваться чем-то прекрасным, я бы на твоем месте подошёл к зеркалу. — Я бы так и сделал, если бы страдал манией величия. — Ты так думаешь, потому что не видишь себя моими глазами. Тэхён недовольно покосился на Гука, со странным раздражением и подозрением во взгляде, но не успел ничего сказать. Юнги вдруг испуганно ахнул и мёртвой хваткой вцепился в его и Чонгука руки. Не понимая причину такой странной реакции, Тэ проследил за взглядом Юнги и обомлел. На берегу озера, у самой воды кто-то был. Создание, видимо заметив присутствие чужаков, зашевелилось и подняло голову. Лунный свет обволакивал его белоснежную шкуру, заставляя её чуть ли не светиться. Большие фиалковые глаза уставились на троих волшебников, взгляд его был неподвижен. Прекрасная, гладкая и густая грива мягко колыхнулась на ветру. Это была лошадь. Прекрасная, словно из сказки. Как игрушка на торте. Волшебная, словно картинка. — Это Кэльпи, — прошептал Юнги. — Это может быть и боггарт, не стоит волноваться раньше времени, — попытался успокоить его Чон, прижимая слизеринца ближе к себе. — Нет. Это существо не видело нас и оставалось в такой форме ещё до того, как заметило. К тому же, боггарт стремится напугать человека, поэтому принимает наиболее ужасающее воплощение нашего страха, — возразил Тэхён, стараясь как можно осторожнее, не провоцируя глядящую на них лошадь, достать палочку: Это настоящая Кэльпи. А значит, мы крепко влипли.