Нам суждено быть вместе

      Рик совсем не хотел иметь дел со всем этим дерьмом. Развешивая на сушилке желтую футболку, он с сожалением думал о том, что даже у него не хватит совести отправить маленького захватчика домой в таком положении. Дождь за окном только усиливался, портя и без того унылое настроение. Уже заснул? Из-под одеяла высовывались только кончик хвоста и деформированная человеческая стопа с загнутыми когтями на пальцах — Рик прикрыл их, сам не зная зачем, и быстро, как будто скрывался с места преступления, ушел к себе в лабораторию. Бездумно ковырялся в недоделанном приборе, скуривая одну сигарету за другой, и думал, думал… Неужели этот идиот теперь всегда будет сидеть на пороге его дома, как та псина из слезливого фильма, и ждать непонятно чего? Рик оставался при своем. Не нужен ему никакой Морти. Особенно такой прилипчивый. Проблем ведь не оберешься! Отвлечь себя работой не получилось. Спать тоже не хотелось, хотя за долгими раздумьями он сам не заметил, как наступила ночь. В ящике его стола до сих пор лежало оно. Обычная замызганная записная книжка с устаревшими формулами и расчетами, на одной страничке которой, прикрепленные скрепкой, болтались помятая фотография и маленький осколок яичной скорлупы размером чуть больше человеческого ногтя, спрятанный в прозрачный пакетик… Смотреть на это было, наверное, какой-то особенной формой мазохизма, но Санчез иногда ничего не мог с собой поделать. И, как всегда, после этого ему сильно потребовалось выпить. Рик прокрался мимо дивана почти неслышно, лишь хвост слегка шуршал, волочась по полу, но ему в спину внезапно раздался вопрос, от которого он поперхнулся воздухом: — Почему ты меня не хочешь? Пацан неожиданно проснулся. Кутался в одеяло, тер кулаком глаза и почему-то смотрел на него с печальным укором во взгляде. — Я же… Я же был бы хорошим М-морти, но ты… т-ты не даешь мне и шанса… И вот как на это реагировать? Закатив глаза, старый ящер медленно вдохнул и выдохнул, жалея, что прямо сейчас под рукой нет бутылки, и ответил как можно более холодным тоном: — Потому что я не нуждаюсь ни в каком Морти — ни в хорошем, ни в дурном. Просто успокойся уже и займись своими делами! Выдумал забаву волочиться за мной, т-тоже мне… Результат его слов оказался непредсказуемым — во-первых, Морти начал плакать. Точнее, сначала просто опустил голову, потом начал шмыгать носом, и вот пошло-поехало, и во-вторых, он вскочил, откинув одеяло, и, оставшись в одних трусах, куда-то резво побежал… — Куда это ты собрался? — опешив от такого развития событий, спросил Рик, и, услышав срывающийся писк: — Д-д-домой! — особо церемониться не стал. Просто догнал мальчишку, схватился лапой за его хвост, как за поводок для собаки, и потащил обратно. — Еще чего, — сурово объявил он, набрасывая обратно на Морти одеяло. — Если ты выпрешься на улицу в дождь среди ночи, я не собираюсь отвечать за то, что с тобой может случиться! Свалишь утром, как только взойдет солнце. И чтобы больше я тебя не видел!

***

      Почему все так печально? Морти буквально чувствовал, как с каждой минутой у него остается все меньше шансов. Его не раз уже бросали Рики. Просто бросали в один прекрасный день и уходили неведомо куда, оставив после себя единственный вопрос: за что? Что он сделал не так, почему его опять бросили? По крайней мере, он не видел казни своего деда, как покойный Пижон, и хотя бы за это стоило поблагодарить судьбу, но все равно — как же это было невыносимо, снова оставаться одному, брошенному Морти, живущему одной надеждой на следующего Рика! Но те Рики хотя бы позволяли быть рядом с собой, какими бы мудаками они не были, они пользовались им и брали с собой в приключения, а этот, единственный, неповторимый, самый желанный на свете Рик даже знать его не хочет и гонит прочь… Как несправедливо! Неужели он так плох? Неужели не заслуживает крохотного, самого малейшего шанса? Наверное, ученый счел этот совет за проявление собственного великодушия. — Слушай, а я ведь… я ведь не единственный Рик-рептилия из существующих. Кто знает, может… ну, я мог бы даже поискать парочку кандидатов, если хочешь… Но для Морти это было как ножом по сердцу. — Нет, — ответил он, глядя своему счастью прямо в глаза. — Если не ты, то больше никто! Да, именно так. Уж лучше быть одиноким, чем… Похоже, именно одиночество ему и было суждено откуда-то свыше.       Он действительно покинул дом Рика, как только настало утро, и в полном раздрае, не зная, что делать дальше, заступил на смену… Новые порядки, новая Цитадель. Честный и равный труд Риков и Морти на общее благо, и прочая высокопарная чушь, которой вряд ли было много в его мыслях, когда он собирал чертовы семена в тележку, и все бы было ровно так же, как и всегда, пока не случилось непредвиденное. Одна из механических собак, призванных охранять плантации от мародеров, внезапно сломалась и начала считать мародером его. — Стой, малыш! Фу! Фу, я кому сказал?! — орал Деревенщина, но консервной банке было все пофигу, она сначала гоняла панически визжащего Морти по кругу, несколько раз чуть не поймала в свои железные челюсти кончик его хвоста, а потом и вовсе загнала на дерево, благо что он хорошо лазал… Но сидеть на самой верхушке, наблюдая, как эта псина пытается его достать, было тем еще удовольствием. Механик что-то не торопился, но, похоже, его помощь и не была больше нужна — издав последнюю ноту электронного лая, шавка вдруг рухнула на землю с расплавленной от выстрела из бластера головой. Отпихнув сломанного робота ногой в сторону, Рик-ящер на секунду поднял на него взгляд, коротко кивнул и ушел, напоследок резко взметнув хвостом…