Новые грани после Авады

      Гарри решил, что достаточно освоился и что теперь он может попробовать помагичить. Как только эта мысль пришла ему в голову, пути назад у него не было — иной исход означал трусливое бегство. Да и к тому же, рано или поздно ему бы пришлось рискнуть, а значит лучше сейчас, в относительно безопасных условиях, чем при реальной угрозе.       Так же он осваивал когда-то и Патронус: с риском для жизни для должной мотивации, но со страховкой в лице профессора Люпина. Теперь же профессора рядом не было, но и он уже не маленький мальчик — как-нибудь справится.       Время было около семи часов, когда в голову Гарри пришла эта светлая мысль, а значит, опыт придется отложить еще на некоторое время для должной подготовки. Это дарило Гарри возможность собраться с духом, ведь что бы он ни говорил, осознанно подвергнуть себя возможности стать сквибом… было нечто неприемлемым даже для него. Нет, конечно, если выбирать между выживанием и магией, он выберет выживание — потому что в отличие от тех же чистокровных он жил до Хогвартса с мыслью, что магии не существует. Но все равно было страшно.       Казалось, чем больше он себе времени дает на обдумывание, тем больше мандраж, тем больше желание повернуть назад.       «Нет, — подумал Гарри упрямо. — Я не отступлю. Не поднял же палочку, когда Волан-де-Морт пустил в меня Аваду».       Так что с подготовкой расправился Поттер быстро, чтобы не дать себе шанса повернуть назад.       Уже лежа в удобном шалаше, Гарри пытался упорядочить свои знания о беспалочковой магии.       Подобной информации в голове оказалось до прискорбия мало. Он знает, что беспалочковая магия бывает стихийной (детской) и осознанной (взрослой). Детская не контролируется ребенком и возникает в случае сильных эмоциональных всплесков и в случае угрозы для его жизни. Взрослая беспалочковая магия — пример высочайшего мастерства волшебника. На нее способны единицы.       Это не удивительно. Живя в условиях дикой природы, Гарри осознал, насколько люди упрощают себе жизнь. Зачем им проходить километры, когда есть аппарация? Зачем им тренировать беспалочковую, когда есть более удобная палочковая магия?       Что необходимо для магии? Контроль, Воля и Желание. Ну и, конечно, магические способности. Палочка облегчает концентрацию и дает визуальный эффект творимой магии.       «То есть, дело в тренировках», — оптимистично утешает себя Гарри. Времени у него хоть отбавляй, так что дело лишь в терпении, которого у Поттера не особо много было. Однако когда речь идет о собственной жизни, вопрос терпения исчезает поразительно быстро. Гарри было необходимо освоить беспалочковую магию.       «И я это сделаю, — с мрачной решимостью постановил он. — Я ничем не хуже мелкого Риддла. Я знаю, что смогу».       Гарри поджимает губы, ощущая себя как перед прыжком в Черное Озеро — вроде бы страшно, но вроде бы есть ненадежные жабросли. И, зажмурившись, вытягивает вперед руку, чувствуя себя героем комиксов, которые брал почитать в Хогвартсе у магглорожденных. Эта мысль неожиданно приносит успокоение. Он ведь тоже герой, но герой Пророчества. Значит ли это, что теперь у него все должно быть хорошо, после того, как история закончилась? Гарри не знает, но уже не ощущает прежнего страха. Он выносит ладонь вверх, чуть ли не задевая крышу шалаша, и шепчет:        — Люмос.       Закономерно ничего не происходит и Гарри убирает руку вниз, расслабляясь. Это было очевидно, но ощущение, что он вел себя как дурак, с этой вытянутой рукой, его не отпускает.       Что он сделал не так? Возможно, дело в том, что Гарри не верил, что у него получится, поэтому естественно, что ничего не получилось.       Эта ситуация напомнила Гарри первые занятия с палочкой. Тогда у многих ничего не получалось, даже у чистокровных, которые точно знали, что магия существует. Вероятно, это означает, что он на верном пути.       Гарри пытается представить себе, как свет загорается на кончике его пальцев. И понимает, что ничего не выходит.       Закрывает глаза. Снова пытается себе представить этот соплохвостов огонек. Открывает глаза. Осознает тщетность попытки.       Возможно, кто-то бы другой сдался, пришел в уныние от осознания собственной ничтожности, но не Поттер. Он же Гарри Поттер. Он Мальчик, который СМОГ выжить, по его ощущениям, уже, как минимум, дважды. И все эти испытания, они что, были зря? Чтобы он остановился сейчас, на полпути?!       Гарри пробует снова. И снова. И опять. Он злится на себя, на свое бессилие, но пробует снова и снова, действуя упрямее погребина русских. Вылезает из своеобразной палатки, смотрит на прекрасное звездное небо. Пытается привести чувства в равновесие, чтобы уж точно получилось. Немного отходит от места для сна. Бродит одиноко по протоптанной им же недотропке. Не особо помогает.       Гарри прикрывает глаза и позволяет этому накалу покинуть тело. Отпускает жаркое нечто внутри себя.       Волною то неизведанное покидает его плоть, колыша ветви деревьев, вырывая листья, сбрасывая плохо прицепившуюся живность. Ночная «тишина» разбавляется звуками внезапно пробужденных пострадавших.       Но Поттер, эмоционально опустошенный, этого не замечает: он и сам оседает усталым кулем на землю.       «Это означает, что не обязательно нужен великий самоконтроль. Хватит и эмоций, как ребенку. Нужно всего лишь научиться управлять своими чувствами, чтобы с их помощью управлять магией. Как просто», — рассеянно отмечает Гарри. Пару минут лежит, не шевелясь и даже не думая. Оценивает ощущения.       Кажется, будто способен на большее. Нужно лишь немного отдохнуть.       Вопреки этим мыслям встает и упрямо движется в сторону палатки.       «Стихийная магия — вариант для людей, подверженных страстям, — по пути замечает Гарри. — Я помню, что чувствовал то же самое, когда надул тетю Мардж. Только осознать не мог, так была велика моя злость на человека, посмевшего оскорбить моих родителей. Родителей, которые отдали за меня жизнь».       Чувства об этом случае до сих пор вызывали в нем ярость, так что успокоиться Гарри удалось с трудом.       «То, что нужно», — с мазохистским наслаждением полагает Гарри.       «Раздраконить, ранить себя осознанно, чтобы получили другие. То, что нужно Светлому Герою», — иронично добавляет. И, когда Гарри прикрыл глаза, неожиданно вспоминается Хогвартский герб и его девиз:       «Не будите спящего дракона».       С неожиданной злобой Гарри думает:       «Меня уже разбудили».       И ужасается. Такой способ весьма сильно влияет на состояние человека, использующего его. Осознанно усиливать эмоции, которые всю жизнь копятся внутри, давать выход наружу своим чудовищам…       Жутко. Опасно. Не хорошо. Чем же может он стать…       «Не важно. Мне нужно натренировать этот способ достаточно, чтобы суметь выжить в экстренной ситуации. Это необходимо. Потом подумаю о других методах», — жестко прерывает Гарри свои моральные терзания. Ну не к месту они, не к месту. Философы не выживают на поле боя, когда надо реагировать, а не думать головой.       Через пару часов, восполнив запасы энергии и хорошенько отдохнув, Гарри возвращается к попыткам использовать магию.       Поттер осознанно накручивает себя, вспоминая худшие моменты в жизни, вызывая в себе самые сильные чувства.       «Этакий анти-Патронус, — яростно скалит брюнет зубы. — Конечно, потому что самые сильные эмоции, что у нас есть, всегда отрицательные».       Что поделать, если бы добро легко было бы удержать в себе, Темная магия не была бы так привлекательна.       Самое сложное было в том, чтобы направить этот яростный поток.       Огонь в груди неприятно жжет. Гарри выбегает к берегу. Поттер вспоминает лицо Темного лорда, когда тот подошел к нему после своего воскрешения и касался его своими холодными, противными пальцами. «Вот бы Люмосом ему тогда в лицо», — озаряет его, и он кричит, надрывая глотку:       — ЛЮМОС!!!       …лишь бы избавиться от саднящего чувства.       И это ощущение покидает его тело, превращаясь в невообразимо слепящее сияние. Гарри зажмуривает слезящиеся глаза.       Как только свет гаснет, Поттер начинает понимать, что с этим «жаром» его тело покинули и силы, оставляя лишь липкую слабость.       Гарри хвалит себя за решение убежать подальше от места ночлега, потому что этот крик и мертвого бы разбудил, а вкупе с сиянием… Так нелепо выдавать себя не хотелось.       Однако проблема стояла с возвращением назад. Гарри оставалось надеяться, что в пути он ни на кого не наткнется… и что эта дорога для его ног стала настолько привычна, что он найдет путь и в темноте.       К счастью, Гарри удалось вернуться в шалаш (Первоначально — ночлежки. Да, я в курсе про ассоциацию :) ) без проблем. Уже засыпая от в который раз свалившей его с ног усталости, он тихо радовался, что у него хоть что-то получилось.       Потому что это «хоть что-то» приблизило его на шаг к беспалочковому Патронусу. К дороге домой.