Новые грани после Авады

      Маленький. Миленький. Так забавно фырчит. И плюется огнем.       С последним была особая сложность. Сначала Гарри создавал виверн — тупых, ущербных змееподобных созданий с парочкой лап и не всегда с крыльями. А драконы в его представлении — умные создания.       …или, по крайней мере, хотя бы разумные. Обучаемые. Дрессируемые. Программируемые.       Конечно, те драконы, что он видел в своей жизни Гарри Поттера, не были такими, но это ЕГО видение драконов, а не какие-нибудь там беспомощные зверушки из заповедника и подземелий гоблинне. В самом деле, кто из бессмертных любит привязчивые вещи?       В общем, сейчас перед ним сидел, перебирая лапками, его шедевр, и Гарри законно гордился. Мимолетное чувство, но все же.       Его лучшее, первое творение. Остальные так — недоделки, шелуха.       «Бэзилу такое не скажи и Ехидне тоже, — холодно предупредил внутренний голос, — и прочим своим созданиям. Они обидятся, не находишь?»       «Ну, да, — растерянно пробормотал про себя Поттер. — Чего-то меня занесло на радостях».       «Собеседник» хмыкнул и соизволил скрыться в недрах личного мира Поттера. Наглый до невозможности, влезает, когда захочет, и отвлекает! Хорошо хоть мысли дельные высказывает. Временами.       Дракончик копошится, елозит, пищит чего-то…       — Как же мне тебя назвать? — задумчиво водит по подбородку пальцами Гарри, чувствуя какое-то дежа вю.       Дракончик состроил недовольную моську, оскалил маленькую, нежную пасть…       — Придумал! Фест!.. Ай, — воодушевленный Гарри аж подскочил, когда что-то крепко сомкнуло его палец в тисках… зубов дракончика, очевидно.       «Хорошая хватка», — оценил по достоинству Поттер потуги своего создания.       Следовало запастись терпением. Ему снова предстояло стать первопроходцем по воспитанию необычных тварей.       «Мирекл тоже был той еще тварью, а?» — залихватски напомнил голос. Гарри тепло улыбнулся.       Что там едят драконы? Вернее, чем он его запрограммировал подкрепляться, чтобы оправдать такой несоизмеримый расход энергии?..       Воспитание малыша не составляло особых проблем для привыкшего Поттера. Так или иначе, у него сейчас «целый чемоданчик» всяких разнообразных тварей. Исследовательский зуд даром не прошел, как говорится, у него есть плоды. Любишь получать удовольствие — люби и детей воспитывать, кхм.       «Почувствуй себя Скамандером, Гарри, — с чувством выдал внутренний голос и тут же исправился. — Или многодетной мамашей-папашей».       Что из этого было хуже, Гарри честно не ведал. Но животные честно выполняли то, ради чего он их создал — занимали практически все его время. Не навсегда, потому что создавать добровольные цепи так себе наслаждение, но тем не менее.       Гарри пришлось стать тем еще параноиком. Сколько лабораторных журналов было почти безвозвратно (память-то у него после занятий с разумом хорошая, так что все было обратимо не совсем, но нельзя подраматизировать?!) уничтожено — не счесть. А уж нервные клетки! Его нервы! Его стальные, по мнению некоторых личностей, нервы вопреки всему не состояли из мифрила.       Так что пришлось зачаровывать всю документацию. Чары от порчи (напоминание об испорченных схронах отзывалось болью где-то в груди), от копирования без специального заклинания-шифра (было у Гарри какое-то предчувствие… странное. Насчет Тайной Комнаты, Риддла и крестражей), на запрет внесения каких-либо изменений в текст без использования другого специального заклинания-шифра, на запрет заклинания шифрования, кроме тех, что уже есть, и, поверх них всех, отталкивающие инородную магию, кроме его, разумеется. Ну еще и изобретенные им чары библиотекаря, делающие так, что все книги возвращались на место по истечению определенного времени, если нет присутствия специальной метки читателя. Метка читателя была создана специально для этих чар, она отмечает те записи, которыми Гарри пользуется сейчас и на которые не действуют чары библиотекаря…       Грюм мог им законно гордиться. Это был шедевр параноика… муторный, правда, выдался процесс, зашифровывать так каждую бумажку. Но как наловчился, так дело пошло! Теперь он мог хвалиться сверхсекретной и сверхнадежной библиотекой по магическим тварям. Гарри даже отметил ее по-особому на карте своих схронов.       Еще один его шедевр — карта схронов, то есть мест хранения его предметов, которая измеряет изменение положения его лабораторий с течением времени. Гарри планировал такую ценность спрятать в свое Хранилище, когда засобирается влипнуть в очередное приключение… Правда, он не уверен, что у него будет на это время. Подгадывать следующее приключение так сложно — на то оно и приключение. Внезапность его второе имя.       В любом случае, карта автоматически телепортировалась в Хранилище, если над артефактом нависла опасность уничтожения или если некоторое время (100 лет) не обновлялась метка читателя. Ну, в принципе, этот процесс может быть ускорен до нескольких мгновений, если ситуация экстренная.       Гарри потер глаза. Разумом он понимал, что «видит» магию не глазами, а неким особым органом чувств, но мозг отчего-то воспринимал этот тип восприятия, как зрительный…       От артефактов магией просто рябило, настолько много всего было накручено. Автоматическая подпитка от окружающего пространства даже не рассматривалась как что-то аномальное в его случае. Живет же очень много, а артефакты такая хрупкая и недолговечная вещь, но жертвовать качеством и функционалом не хочется… Вот и приходится страдать от обилия магических потоков на кубический сантиметр.       «Помни, чего желаешь ты, и помни, чем ты готов заплатить», — тягуче прошелестел голос внутри, и Гарри поежился. Трансфигурация наконец сдалась под его напором. Основные принципы трансфигурации оказались более стоящей на практике вещью, чем он думал ранее. Путать трансмутацию и трансфигурацию, такой позор.       «Просто поразительно. Ты бился в ворота подобно барану, а все потому что собирался изучать предмет, игнорируя его основные принципы, — собеседник поднял очи горе. — Снейп был прав: ты невыносимый идиот. И чего я с тобой общаюсь? Вдруг еще заражусь», — и словно отряхивая невидимую грязь, голос царственно удалился. Бледноватые щеки покрылись стыдливым румянцем. На это возразить было нечего — он действительно непозволительно долго изображал Гойла в этом вопросе. Даже странно как-то. С чего бы? Отсутствие стороннего взгляда, вестимо, способного указать на промахи, сказывается. Не считать же глас собственного разума за чужака?       Дракончик снова, уже больнее, укусил Поттера, возвращая того с небес на землю. Малыш хотел есть, а его «мама» смела игнорировать его потребности.       Гарри покачал головой — это обыкновение надолго задумываться однажды его погубит. Практика много думать уже показала свой результат. Он остался человеком (?) — разумным, по крайней мере, точно, пусть и привыкшим к одиночеству. Теперь же нужно вспомнить, что это такое — действие без размышлений. А после можно и баланс поискать…       «Ты все еще остался максималистом», — сухо констатировал голос свою педагогическую неудачу.       Гарри не считал свои потуги неудачей — так или иначе, это часть его. Это делает его тем, кто он есть. Кем он стал.       Нетерпеливый дракончик, устав терпеть это форменное издевательство, решил подпалить своему «папе» нос, раз уж тот не обращает внимания на его жаждущее внимания присутствие. Благо, что Гарри в этот раз отплыл не далеко в мыслях и сумел вовремя предотвратить этот деструктивный порыв своего создания, путем захвата оного в тиски рук.       Поттер направился на «кухню» — так он называл своеобразное помещение, где располагалась кормчая (загуглите это слово, ха-ха. Я специально, не ПБ!) животных. Там они могли с комфортом расположиться и спокойно отобедать. Благо, большинство из них были относительно разумны, так что проблем с их… взаимодействием в одном — пусть и огромном — помещении не было. Неподалеку Гарри разместил склад. Именно неприметная дверка, ведущая в это помещение и интересовала Поттера. Он собирался разобраться с временным рационом нового эксперимента.       Такую процедуру проходило каждое из его творений, еще когда было маленьким. Поэтому, привычно положив ношу на специальный столик в особое, удобное углубление, Гарри достал стандартный набор продуктов, приготовленный загодя, и пододвинул его к дракончику, позволяя самому выбирать. Да-да, хотелось бы всё предучесть, но, увы, не получилось. Создание формы жизни оказалось больше преднамеренной случайностью, чем строгим процессом, и выкидывало сюрпризы не раз.       Ничего из предложенного, конечно, дракончик потчевать не пожелал, хоть и понюхтил, и лизнул из всех мисок.       «Что ж, план Х», — признал Гарри неохотно, доставая из-под ближайшей лавки алкоголь, миску с деревянной ложкой и… бутылку с куриной кровью. Серьезно, ему ради создания дракона пришлось вывести этих животных путем селекции. Потому что Хагрид и рецепт от Хагрида. Судьба иногда бывает настойчивой леди. Или он, опять, неспособен объять необъятное и все предпосылки понять.       Смешав ингредиенты простенького зелья и добавив немного своей крови, разбавленной магией («Главное, не воспринимать, как зелье», — шутил про себя Поттер, вспоминая свою прошлую нелюбовь к этому предмету), Гарри предложил малышу опробовать эту смесь и, затаив дыхание, наблюдал, как тот принюхивается, а потом, расслабившись, заглатывает предложенное огромными порциями. И даже икнул в конце.       «Как хорошо, что драконы быстро растут», — отметил про себя Поттер, которому было откровенно жаль того множества куриц, коих придется извести ради добычи крови, и литров хорошего, качественного алкоголя… Это уже потом можно будет не заморачиваться и исчислять убытки в овцах, коровах… и людях.       Увы, отвратить генетически от людоедства было нельзя — в дракончике и так было многое накручено, так еще и ритуал привязки фамильяра, дополнительный, так сказать, был на крови. Так что лишний повод бдить за потенциально опасным («Всего лишь ⅩⅩⅩⅩⅩ класс, — с недоумением пожал плечами мальчик, грохнувший своего первого Василиска в 12 лет. — Чего париться?» — а еще у этого мальчика было множество тварей поопасней какого-то мелкого дракончика, пусть и Венгерской хвостороги…) созданием у Гарри был.       Кормежка раз в полчаса. Зоолог поставил будильник-амулет и прикрепил его на шею, как бирку, к дракончику. Тот немного потрепыхался, но не долго сопротивлялся неожиданной, неудобной ноше, так как уже отчаянно зевал.       Сложив свою ношу в заранее приготовленную для нее комнату, Гарри пошел проведать остальных тварюшек.       В этом не было ничего сложного: в конце концов, у него не было необходимости куда-либо отлучаться. Так что и записи были полны, и тварюшки были довольны. Более-менее. Характерец у них все же есть.       «Скоро их будет слишком много», — отметил Поттер, который все же повторил подвиги Создателя хотя бы по части создания «каждой твари по паре» и даванию заповедей люду непосвященному.       А тварюшки ведь размножаются еще… Да, новые малыши — это несомненно мило, но и весьма тяжело. За ними нужен ведь особый уход, а их родители не всегда справляются.       «Когда был со мной Драко, было легче», — с грустью отметил Поттер, оттаскивая от своих волос очередную тварь. Волосы его не особо волновали в этом веке — отрастут, небось, еще, а вот у животного будет несварение, коли продолжит глотать всякую хрень.       «Возможно, когда вылупится второй дракончик и вырастет, отправимся дальше?» — предложил внутренний голос.       «А куда девать тварей? Они опасны если не для меня, то для других уж точно!» — справедливо возмутился парень, но как-то… вяло. Очевидно, эта мысль привлекала его, несмотря на всю ее мнимую безответственность. В конце концов, зачем-то он продумывал механизмы выживания своих питомцев, а другие смертные все равно смертны… главное, чтобы популяция совсем не сократилась, но то также поправимо…       «Ну-у, как-то же должны были появиться в волшебном мире магические твари?..» — намекающе «подмигнул» «Собеседник», а Гарри шутливо-пораженно раскрыл глаза, сжал на мгновение кулаки и… выдохнул, мгновенно «успокоившись» с ухмылкой.       «В любом случае, это дело будущего», — возразил Поттер, решая поразмыслить на досуге над идеей того, что на его детишек будут охотиться… всякие маги.       …которое вскорости настало. Время течет так быстро, что не успеваешь и заметить.       «Чем больше годков за плечами, тем менее ценен каждый момент по отдельности», — пожал «плечами» голос, выдавая очевидную сентенцию. Гарри привычно усмехнулся в ответ. Смежил веки. Ветерок поверхности был приятен и навевал тоску о полетах.       …в жизни многие вещи в самом деле банальны. Но вот сама совокупность их взаимосвязей под названием жизнь…       Такие дежурные подбадривания чем-то отдаленно напоминали выкрики болельщиков на фоне во время игры в квиддич. Тот же триумф, то же оглушающее ликование. И извечное на грани сознания: «Живи, живи, живи…». Подобное воплям скандирующей толпы: «Победи, Поттер!»       Гарри жил. Ради себя, ради мира… Просто жил, без объяснения причин. Но он то знал, зачем: ему нужно удостовериться. Узнать, прав он в своих предположениях, или нет? Хватит ли ему моральных сил дождаться или тогда это уже не будет иметь значение?       А вместе с ним жили и его твари. Как-то, заметив все сильнее проступающую скуку создателя, выросший до огромных размеров Бэзил робко предложил:       — Давай выйдем во внешний мир?       Это было так странно — видеть от многовекового создания подобное проявление неловкости, но в тоже время и до необычности… тепло. Как отец радуется первым шагам своего ребенка…       «Потрясающее чувство», — отметил улыбающийся Поттер, в ответ лишь тепло кивнув. Почему бы и нет? Не вечно же держать уродцев при себе. Неправильно это. Соколики тоже должны иметь пространство для полёта.       С принятым решением будто гора свалилась с плеч. Он боялся их бросать, не хотел отпускать… а тут все так решилось. Пора им самостоятельно жить, пора выбраться из-под отеческого крыла.       Соответственно, их ждут давно приготовленные уроки для лабораторных «детишек». А Гарри еще нужно и приборку сделать, и карту достать… И много чего другого.       Все же поход во внешний мир — не сиюминутное дельце. Он давно не был за пределами своего зверинца. Каждый раз выбираться как на войну, хах.       «Что в миру произошло?» — Гарри водил пальцем по обсохшим губам, подслеповато щурясь на солнце в зените. Белую кожу неприятно щипало.       И почему «неизменность» не коснулась его в данном аспекте?       Гарри растянул губы в улыбке.       Новый повод для изучения!..       Жизнь по-прежнему прекрасна. Хотя бы потому что знания до сих пор не пресытились.       Но так ли будет это завтра?.. Он так устал.