Новые грани после Авады

      Второй курс Гарри Поттера. Как много смысла в этом предложении! Мальчишка постоянно притягивал к себе неприятности.       Северус устало вздохнул. Если бы не своевременная (и крайне подозрительная, на взгляд слизеринца) помощь магистра Фламеля, который почему-то решил навестить старушку Британию, Альбус бы ни за что не отпустил его на внеплановый конгресс зельеваров в конце учебного года. Придумал бы тысячу и одну причину, но не дал бы поучаствовать в этом знаменательном событии! (прим.автора: знаменательное, потому что время для конгресса не совсем обычное) Уж он-то, Северус, знает паскудный характерец, умело скрывающийся за благообразной старикашечью (прикол от автора: старик + каше) немощью!!!       Ага, Хогвартс снова — третий раз за последние полвека!!! — на грани закрытия: череда таинственных нападений не способствует безопасности учеников, о которой то и дело распинается беспечный директор, лукаво поблескивая своими голубенькими глазками из-под очечков-полумесяцев. (прим.автора: вспомните выражение «на голубом глазу». И не вспоминайте про «цветные» революции, потому что Альбус, кроме своего вызывающего для британцев поведения, — заразился от Лера — ничем себя в подобном плане не выдавал. Но слухи есть слухи, так что, возможно, Снейп что-то и слышал на эту тему, но я не уверена, все-таки столько времени прошло, да и Снейп не того поколения, чтобы с ним об этом судачили старшие.) Голубенькие невинные глазки… мастера скрытного мозголомства, поедания мозгов чайной ложечкой… а крайний всегда он, Снейп!!!       «Как хорошо, что я хоть на неделю могу отвлечься от этой нервотрепки, » — мечтательно улыбался нелюдимый гений зельеварения. И приличный клок волос, пожертвованный им под расписку, определенно стоил того. Целая неделя, посвященная любимому делу! Целая неделя в обществе умных волшебников, Мастеров, Магистров в его области!       Мечта!       И никаких неприятностей! Потому что все неприятности в его жизни, кажется, связаны только с представителями фамилии «Поттер», а мелкий (но лишь в физических масштабах!) вредитель остается в это время на попечении Альбуса…       «Что-то мне уже тревожно, — нахмурился Северус, очищая волосы от защитного бальзама, который очень редко покидал его голову в учебные дни. Сверхурочная работа, она такая… сверхурочная, что порою не хватает времени на то, чтобы выспаться, не то, чтобы смыть с головы зелье. А пользоваться шапочками? Нет, увольте! В духоте подземелий это даже вреднее для здоровья, чем постоянно «сальные» волосы для его репутации! — Поттер на попечении Альбуса в конце года… вспоминая, в какие неприятности этот мальчишка влип в прошлом году в тот же период…»       Неужели Дамблдор его переиграл?! Чтобы Снейп, озаренный внезапной догадкой, не спутал ему планы, находясь в здании школы?       «Разумеется, он меня переиграет. В любом случае переиграет, находился бы я в Хогвартсе или нет, — обреченно проворчал декан Слизерина, собирая вещи в саквояж. — Это не у меня почти столетний опыт интриг — или сколько там Дамблдор крутится в высокой политике? Поговаривают, что чуть ли не с младенчества, » — утешительно оправдал свое дальнейшее бездействие мужчина, хватая с черного стола порт-ключ.       Ведь если не путать игру гроссмейстера, то есть вероятность, что все пойдет по плану, а значит, что никто не пострадает. И не простым фигурам решать, как им жить. Он в курсе игры — а потому он знает, что сей выбор — лишь иллюзия.       Стоит ли волноваться, имея при себе это знание? Тем паче, что Снейп, вроде как, выступает на стороне светлых фигур.       А Свет всегда побеждает Тьму. Северус читал сказки.       Срабатывает порт-ключ — рукописная книга Бытия с закладкой на истории Лота. Северус, обнаружив такой подарочек, предпочел думать, что это очередная дань мрачному символизму, так любимому Дамблдором…       Почерк в книжке не принадлежал Альбусу, — уж этот мелкий курсив с завитушками он узнает везде, род деятельности обязывает — но его обладатель, очевидно, тоже был яркой и необычной личностью, хотя бы с точки зрения графологии и менталистики. В самом деле, это абсолютно потрясающий пример идеального лицемера. Так искусно менять «личины», так просто, не задумываясь, не давая себе время вжиться в образ — по крайней мере, разница в засыхании чернил дифферентных историй на сухих, желтоватых страницах говорят об этом. У каждой легенды свой наблюдатель.       В четвертой главе — это искренне горюющий, по какой-то неведомой причине, мужчина, кажется, обыкновенно весьма сдержанный, нынче же абсолютно непонимающий. В шестой — смирившийся с чем-то, но… не сдающийся? Борющийся?       В 11 главе это уставший от жизни человек, будто прискучившийся серостью Лондона, пустивший все на самотек… Ровно, сдержанно, пресно. Отстраненный, будто он здесь чужой. Будто это его не касается. Будто.       Северус покачал головой в неверии. Чем больше он наблюдал мелких деталей, тем более широкая ему открывалась картина личности переписчика. И тем меньше ему хотелось знать, кто же это такой.       «Я уже поплатился однажды за свое любопытство жизнью Лили, » — подумал он, вспоминая тот далекий, вестимо, уже в прошлой жизни, день, когда молодой зельевар решил пройти собеседование у директора Дамблдора. По воле случая или, скорее, Альбуса, оно состоялось в кабаке для не перспективных кадров. По воле случая и, скорее всего, Дамблдор тут ни причем, Трелони произнесла то злосчастное Пророчество, которое все перевернуло верх дном…       «И Альбус мне об этом напоминает, » — решил зельевар, резко кивая встречающему его клерку министерства магии Франции. «Формальности-формальности-формальности, » — кривится от отвращения он, принимая, тем не менее, эту кабалу обязательств.       Не прислушайся к совету и застынь бессмертным памятником неверующей души. Души любознательной, жаждущей знать наверняка, а не просто верить…       Не оборачивайся назад. Это послание Северус читал как: «Не передумай, » — но только лишь в контексте данной ситуации. Ибо если размышлять иначе… то этот образ превращается в напутствие отпустить прошлое. Забыть Лили. Его рыжее солнышко с весенней, молодой, еще такой живой и цветущей душой.       «Нет, никогда!» — объявил негласно Снейп Альбусу, чуть ли не рвя бумагу служащего своей росписью. Или все-таки портя… Удовлетворение от свершенного злодейства заполняет его лишь отчасти, но этого хватает, чтобы отогнать дурные мысли.       Сам конгресс оказался вполне интересен. Достойная публика, любопытные темы. (Например, зачитывался доклад о сопоставлении маггловской химии и зельеварения. Работали над ним исходящие из магглов, но идея была весьма интересной… Было несколько недоработки, на что им и указали. Ребята светились от счастья. Если наберутся опыта и продолжу дальнейшее обучение — шансы получить Мастерство у них есть.)       Снейп, в очередной раз оборонив меткий язвительный комментарий в сторону молодого, наивноватого (где таких берут?!) недотепы, — тут же побледневшего, показавшего слабину на радость местного серпентария… разорвут мальчонку, разорвут… но какое ему дело? — довольным поспешил к столу с закусками.       Было любопытно, какими ядами их заправили на этот раз?       Внезапно рядом стоящий с ним чародей не определённого возраста, скрытый плащом, из-под которого торчали его чёрные, гладкие волосы до груди, начал хрипеть. Задыхаться. Он повалился на холодную каменную плитку-мозаику, прямо на изображение тут же взвизгнувшего гиппогрифа. Естественно, это все заметили.       Снейп, умеющий оказывать первую помощь, как волшебник, проходивший соответствующие колдомедицинские курсы, подбежал к коллеге с судорогами. На лицо — явные признаки отравления. Изумительно. Отравившийся зельевар… такого на конгрессе еще не видели! (Шутка в самом деле: приходишь на собрание зельеваров — будь добр озаботиться своей безопасностью. Однажды в такую ловушку попал и его дальний родственник по Принцам. Так что, на самом деле никто не застрахован от несчастного случая)       От гибели неизвестного мага зельевару было не холодно, не жарко, но не попытаться он не имел права — чертова квалификация, серьезно?.. Пожалуй, это дело не только принципа, но и всех тех потерь, сложившихся на судьбу двойного шпиона: спасти, кого можно спасти, взамен тех невинных, что были обречены твоей волей на смерть, чтобы дать тебе время сокрыться в тени.       — Вы как, сэр?! Слушайте мой голос, не отключайтесь! Не теряйте сознание! — повторял раз за разом Снейп, упрямо и монотонно. Кто-то из наблюдавших сверху коротко хмыкнул. Северус не сосредотачивался на источнике звука. Умирающий маг также игнорировал окружение, сосредоточившись на своем спасителе. Брюнет смотрел на него своими серыми глазами пристально, будто вглядываясь в его темную душу, прикоснулся нежной кожей ладони к чужой щеке мягко-мягко и покачал подбородком легонько. Слезы боли, маленькие прозрачные ручейки, текли из его стальных, как клинок, очей. Он смежил веки. Возможно, в последний раз.       Северус упрямо вливал ему в горло недешевые зелья, проводил стандартные процедуры, но все было бесполезно. Волшебство в колдуне затухало. Либо это какая-то особо убойная дрянь, либо…       Пациент попросту не желал жить. Но с чего бы это? Все Мастера известны твердостью своего характера, а в том, что перед ним как минимум Мастер, сомневаться не приходилось.       Дело оказалось сложнее, чем он думал.       — Остановка сердца. Всё. Сделал все, что мог, — отрывисто объявил самопровозглашенный реаниматор, опустив руки. Дальнейшие процедуры реанимации — дело магов… других отраслей, не его. Судя по тому, что никто не спешил помочь, таких тут либо не было, либо были, но подставляться так ради незнакомого колдуна они не будут. Или считают вовсе бессмысленным любые попытки спасти. Северус не знал точно, но выводы сделал. Неприятные. — Это было убийство. Следы резонирующей магии явственно можно прочувствовать. Возможно, я смогу отыскать ещё кое-какие улики, но нужен более глубокий анализ.       Не с того не с сего шум-гам. Встревоженные крики. Непонятная паника. Серьезно? Среди их-то хладнокровной братии? Так впечатлил способ убийства? Или личность убитого? Кто-то особо разумный звал аврорат. Снейп же отстраненно, с чувством легкого мандража достал зеркало и технично отправил сообщение Фламелю. Спустя минуту сигнал был все еще красный, значит запись отправлена, но не прослушана. Ну и навороченный артефакт… Магистр просил его известить, если будет что-то интересное.       Убийство же можно считать чем-то достаточно любопытным?       Метавшийся по помещению взгляд чёрных, как ночь, глаз от лиц живых, но таких пустых людей вновь и вновь опускался на застывшую навеки гримасу боли и отчаяния покойника, чьи показатели для анализа методично собирал самоназначенный следователь.       — Это один из учредителей объединения, — пояснил на невысказанный вопрос красноречивых глаз худощавый парень, (его давний соперник по мастерскому проекту — из-за более хорошего зелья и качественной основы Снейп получил свое Мастерство раньше, заставив скрипеть Лоренцо от зависти зубами, так как на фоне работы Снейпа его изрядно поблекла, из-за чего Мастера решили, что ему пока рано принимать столь почетный статус) нахмурившись. Потомок Принцев скривился: он не любил быть неосведомленным, а тут его Лоренцо обогнал! Лоренцо! Впрочем, неприязнь не помешала ему быть профессионалом, как и всегда. — Никто не знает его имени за давностью лет: контакты поддерживал этот человек в основном только с Фламелем.       Мужчина навострил уши, сощурив темные очи, и задумался, тарабаня пальцами по поверхности пола. Выглядит все это крайне подозрительно. Неспроста Николас попросил именно это?.. Вдруг, Магистр знал и решил обеспечить себе алиби?       «Меня впутали в неприятности,» — с ядовитым сожалением подумал Снейп и горько вздохнул: как будто ему Альбуса с его «поручениями» было мало. Или это, как раз-таки, очередной план заигравшегося старикашки?       Говоривший с ним Мастер наклонился к столу за очередным бокалом вина, задевая легонько его плечо. Северус уже хотел возмутиться такому нарушению личного пространства, которое он тщательно оберегал, захлопываясь на все пуговицы черного фрака, но передумал, стоило ему услышать вкрадчивый шепот где-то в районе уха.       — Ходят слухи, что погибший — Учитель Фламеля, — сообщил серьезным тоном Борджиа, несомненно, важную информацию — в новинку было для Снейпа получать ее от этого Борджиа — и, отстранившись, окинул напоследок нескладную (будто ему до сих пор семнадцать, в самом деле!) фигуру молодого мужчины холодным взглядом, с должной вежливостью добавив в конце: — Выражаю скромную надежду на удачный ход расследования, мистер Снейп.       И удалился восвояси, гордо держа спину. Подлец!       Раз уж ты сам за это взялся… Звучало явственно в подтексте. Снейп проклял себя тысячу раз.       Когда и как он успел только в это дело ввязаться? Зачем ему это? В школе адреналина с малолетними неформалами мало?!       Северус вздохнул. Любопытство гложило его слишком сильно и так… Теперь же, после этого признания, он просто обязан выяснить подробности! У Николаса Фламеля, как полагается, лично.       И спросить с Борджиа за устроенную нервотрепку, ведь голодная до слухов публика его заживо сожрет и не подавится. Вон, как уже «тайно» переглядываются. А он и так известная личность в этих кругах. Свежая, талантливая кровь!       Ранее всего лишь тупоголовый кусок мяса, запрещенные к использованию органы на ножках. Сколько сил ему пришлось приложить, чтобы стать Мастером в столь раннем возрасте! Чтобы добиться уважения этих жалких, несмотря на все свои знания, людей!       Прирожденный слизеринец уже расчетливо предполагал, как он воспользуется сложившимся положением вещей. Себе на благо, разумеется.       — Мастер Снейп! — потревожил его беспокойные мысли тот самый недотепа, что он распекал до гибели Мастера. Сощурившись, как хищный коршун, Северус с удивлением признал то, на что ранее не обратил внимания: тот был очень похож на одного его второкурсника, Блейза Забини. «Как его звать-то?.. А! Родич также и Лоренцо: этого только кликать Риккардо… смельчак, воистину, подойти ко мне после такой отповеди. Может, и выйдет толк, » — кивнул Снейп молодому поколению, (не сильно он его и старше, но уже Мастер, так что отношение было вполне заслуженным) мол, продолжай.       — Мастер Снейп, — улыбнулся тонко-тонко, о маленькая обольстительная змейка, и продолжил мягким, словно журчание ручья, голосом кузен Забини, уводя его от жаждущих внимания магов. Шли они в молчании не долго — всего лишь до открытого балкона. Оперевшись на кованые перегородки с анимированными металлическими растениями, Риккардо, отпив немного капуччино, продолжил, здраво рассудив, что играть на нервах зловредного Мастера-Зельевара не его уровень: — Как вам должно быть известно, наша семья имеет дурную славу, поэтому я… не удивлен, что вы рискнули проследовать за мною, — на что Снейп лишь скептически поднял бровь. Конечно, он подозревал, что слухи о «черной вдове» не беспочвенны, но что ему может сделать этот юнец? Nihil.       Правда, на острые края бронзовых цветов со следами запекшейся крови Северус все же покосился, на что молодой, потешающий свое самолюбие Борджиа расплылся в безумной улыбке.       «Не дотягивает до славы своих предков, не дотягивает,» — вынес вердикт Снейп с некоторым сожалением. Несмотря на всю свою неприязнь к Принцам, позорить тех своим… неумением он не смел. У чистокровного не-бастарда Борджиа же гонор знания явно перевешивал, к сожалению, хоть паренек и не был безнадежным.       — Но к делу, так к делу, верно? — улыбка зазмеилась на его щеках неровным росчерком пера Создателя. — К нам поступила информация, что у вас есть на руках одна интересная рукопись… Книги Бытия. Что вы за нее желаете получить?       Северус ощутимо напрягся. Он особо долго не держал портключ в руках. Так откуда же?..       — Вы знаете, что она у меня на руках. Откуда? — медленно растягивая слова, спросил Снейп, глядя прямо в глаза. Особый прием легилимента, не дающий солгать и без особого использования полу-нелегальной ментальной магии.       — Главное то, что она у вас, и то, что Борджиа желают ее заполучить, - прошипел, словно вспыльчивый подросток, Риккардо, упиваясь силой и властью своего рода. Северус облизал губы. О... ненормальности этих магов-инцестофилов ходили легенды. Равно как и об их коварстве, жесткости, мстительности. В действительности, покровительство Дамблдора многое ему давало, но старик не вечен... Отказать Борджиа сейчас, пусть и... этому - но за ним же стоит сила рода! - значит нажить себе пренеприятнейших врагов. Впрочем, мужчина быстро остыл. - Так что вы хотите?       - В чем ее ценность для вас?       - Резонный вопрос, - признал все же разумный, несмотря на вспышки агрессии, волшебник. И решил поделиться с чего-то, историей. - Об этой книге ходят слухи, будто ее написал сам Моисей. То есть, предполагается, что она оригинал. Ценность ее всего лишь в том, что она раритет, не более, - пожал плечами итальянец с испанскими кровями, а британец с трудом сдержался от скептического хмыка. Его определенно держат за дурака. Но надолго ли?       - Магистр Фламель предлагал мне более дорогую... цену.       - С чего бы ему интересоваться фигурой Моисея? - вестимо, Северус все же прогадал со ставкой, раз смотрел на него Риккардо с искренним изумлением. А жаль. Все же интересная была... а нет, дернулся. Рыбка захватила поплавок.       - Может, с того, что Моисей, по тем же слухам, был тоже маг? - мастер, глядя на вечереющее небо, вдохнул расслабленно прохладный воздух с ароматом цветов медуницы. Он еще поторгуется. Или нет?       - Мистер Снейп, требуются ваши показания, - вежливо окликнул его подошедший бесшумно со спины аврор.       - Разумеется, - кивнул Снейп и отошел вслед за стражем порядка, бросая ироничный взгляд на окаменевшего представителя семейства Борджиа.       За все время расследований им так и не довелось увидеться вновь. Тайна Книги Бытия была малодушно оставлена на потом.       Николя, прознавший про тревожные вести из его сообщения, вскоре отзвонился и пообещал приехать на следующий же день. Себе же Снейп дал клятву выпытать всю информацию о свершившейся подставе.       Если этот глагол вообще можно, разрази Моргана, употребить по отношению к Николя Фламелю, Ученику неизвестного, погибшего Магистра. (вероятно, Магистра)       Впрочем, в ближайшем будущем, как оказалось, не такого уж и неизвестного. Скорее строго наоборот: весьма популярного до сих пор, несмотря на прошедшее с его эпохи рассвета время…       — Салазар Слизерин, — еле слышно прошептал Николас, не веря, а потому нежно касаясь ладонью ледяных скул. Декан Хогвартса внезапно почувствовал, что задыхается. Не может быть. Не может быть, не может быть, не-может-быть-неможетбыть, нет-нет-нет!       Талантливейший зельевар. Искуснейший легилимент. Величайший из четверки Основателей Хогвартса. Любые эпитеты — в превосходной степени! Его кумир…       «Фламель серьезно?..» — и по горько сложившейся фигуре прочел, что да, серьезно.       — Как?.. Он же… — Северус не мог найти слов, потрясенно взирая на свежий труп самого Салазара, Мордред его убийцу околдуй! Слизерина, который, оказывается, был убит (а как же иначе?) на его глазах, а не каких-то тысячу лет назад.       Это потрясало.       «Если бы я знал!» — всполошились мысли, как воробьи, подвергшиеся нападению огромного кота. Пришлось срочно акцентироваться на другом, чтобы относительно спокойно пережить крах всех представлений.       Давайте порассуждаем о горе?       Как велико было несчастье бледнеющего у него на глазах человека… Жить, чтобы увидеть выросшего в средневековой Франции мужчину, непоколебимого волшебника, рыдающим взахлеб.       У Снейпа хватило тактичности замолчать после собственной неловкой реплики. Он… мог понять его горе.       Возможно, также он сам, маленький Северус, горевал о том, что его отец, тогда еще не пьянчуга, а вполне хороший, надежный, состоятельный, достаточно, рабочий, отвернулся от него из-за его магии. Возможно, маленький Принц-полукровка тогда еще не понимал всю горечь этой потери… но с тех пор больше не было историй о том, как отец самого Тобиаса собирал свою немного мрачноватую, но весьма достойную коллекцию книг. Снейп-старший больше не упоминал, что Северус его гордость… ничего этого больше не было между ними. Не было больше той связи. Лишь одни постоянные упреки.       Он горевал, когда потерял мать. Так сильно, что, кажется, будто не было и вовсе того времени в его жизни — чернота одна вовсе. Бессознательность.       Одиночество. Мать потерял, отца потерял, Лили потерял… что осталось в его жизни?       Тонкая наука зелий. Мальчишка Поттера, как дань памяти о Лили.       И неизвестно кем оставленный подарок на совершеннолетие — совершенно разгромный счет в банке.       Не от деда. Северус проверял.       Но… этот мутный презент дарил не такую уж и смутно, а вполне ощутимо надежду. Ведь одна только возможность, вероятность, ничтожный шанс, что он еще кому-то нужен в этом мире… заставляли верить, что его борьба не напрасна.       Что не зря он пытается жить, встаёт с кровати каждый раз на рассвете, ест опресневшую пищу, учит дебилов молодежь, пишет научные статьи, посвящает всего себя науке и благ общества.       У него есть этот огонь в душе, где, казалось бы, все ранее погасло и наступила кромешная тьма. А у Магистра Фламеля? Есть этот стержень?       Сможет ли он, сломленный этой потерей, восстановиться и пойти по жизни дальше?       — Разделите со мной бокальчик арманьяка? — прервал стройное течение мыслей Северуса уже очнувшийся от горя Фламель.       «Либо я так задумался, что вряд ли, поскольку постоянная бдительность еще никому не мешала, либо Магистр сколдовал заклинание отвлечения внимания, что вполне себе вероятно,» — задумчиво пожевал губу хогвартский зельевар и кивнул своим мыслям, приняв с благодарностью бокал французского маркиза.       Сюрреалистичная картинка получается: ясный, божий день, невзрачный домик в Париже, обыкновенная квартирка на маггловской улице с необыкновенной начинкой где-то внутри, труп многовекового, могущественного мага, выглядящего уж слишком свежо спустя столько времени, (будто под стазисом пролежал — отчего-то Фламель знал, что он не испортится: самолично, что ли, проверял на других «вечных»?) на столе, они — бессмертный Магистр со страшными инферналами в заурядном шкафу и гениальнейший, бесспорно, молодой Мастер Зелий, убивающий свой талант, в большинстве своем, на не ценящих этого неучей, — мрачно пьют «перегнанное» вино. Тема для разговора — не связанного с произошедшим — находится сама.       Снейп согласен немного переждать с вопросами — перед глазами все еще стоит фантасмагорное воспоминание о том, как убитый горем (и не показывающий этого ничем, кроме не сдерживаемого гнева такой силы, что большинство просто попадало в обмороки от затруднения дыхания) Фламель воевал за труп (и секреты, куда же без них?) своего Учителя.       В благодарность за его терпение (и время, которое, впрочем, Снейп потратил не зря, рассматривая убранство выделенного ему для просмотра помещения и предполагая, куда создатель философского камня мог заныкать свою величайшую ценность) Магистр поведал одну интересную и крайне компроментирующую («Надеялся, что я заткнусь? — предположил безнадежно Снейп, ощущая, как его только что повязали секретом с таким невообразимым мастерством, что в пору ужаснуться. — Верно, впрочем, надеялся: после таких тайн либо молчат, либо умирают».) его историю…       -…Магистерий, — твердо закончил Николас, находясь уже в изрядном состоянии подпития, попутно сверяясь с часами: был глубокий вечер.       — Но… — не мог не спросить Северус, чувствуя явное не соответствие. В конце концов, когда жил Слизерин, а когда Фламель!.. Последний, между прочим, считается создателем Философского камня, а не Слизерин.       «Считается, » — едко подметил голос логики внутри. Северус похолодел и с новым интересом взглянул на общепризнанного учителя Дамблдора. Какие секреты Мадридского двора перед ним раскрываются!       — Ты верно заметил, — подтвердил его догадки Фламель, любуясь остатками напитка на дне бокала. — Сал ах Зар по прозвищу «Слизерин» был арабом. Мавром, как их звали. Пришел в Испанию, а потом — в 10 веке бежал во Францию, устав от Реконкисты. Уже тогда ему было за… не знаю, никогда не интересовался, — задумчиво пробормотал он, предполагая все возможные даты и все больше покрываясь налетом сожаления. Не спросил, пока было можно.       Северус медленно восстанавливал свою картину мира. Получалось не очень. Уж слишком шокирующе… все это.       — Арабы первые проводили опыты по созданию Философского камня, — мрачно сверкая глазами, поведал Фламель. На его старческих, дряблых щеках посадились глубокие морщинки горести. — Много крови было положено на это дело. Зар был одним из Учеников, заинтересованных в результате.       И однажды им это удалось. Создать философский камень. Салазар первым понял всю его опасность. И уничтожил все записи. А также убил всех причастных без капли сожаления. В следствие чего и бежал с востока.       — Но причем тут тогда Магистерий? — недоуменно спросил Снейп, испытывая весьма неприятное ощущение, что чего-то он в этой картине не улавливает. Прямо, как ученики на его уроках.       — При том, что этот salaud подсунул это очевидное решение мне. Людей ему было жалко, а меня — нет! — с дикой, но притушенной веками злостью и отчаянием прорычал Фламель. И наткнувшись на пронзенный догадкой — неверной догадкой — взгляд, безумно расхохотался, — Не-е-ет! Не убивал я его! Даже не подумал об этом!       И, приблизившись лицом вплотную к оцепеневшему Снейпу, вопрошающе прошептал:       — А ты бы посмел убить Истинного Пророка?       Истинные Пророки — те, кто ясно зрят даже свое грядущее. Годы наперед.       «Говорят, что Иисус был Истинным Пророком, » — припомнил Северус слухи школьных лет. Об этом шептались с по углам школьники всех возрастов. С чего началась Инквизиция? Один чистокровный сноб решил поинтересоваться историей, чтобы аргументированно давить превосходством на магглорожденных. Сделал запрос в архив. И там такое вскрылось… Палата Лордов предпочла замять это дело, но поздно: информация успела просочиться в массы…       — Вы в это верите? — с явным скепсисом в голосе, шикарно играя интонациями, уточнил Снейп, отпивая ещё немного из бокала.       — Я это знаю. Видел собственными глазами сошедшего с ума Слизерина, который отчаянно боролся со своим Даром, — все также шепотом ответил Фламель. Его полублизорукие очи возвышенно сияли каким-то невообразимым коктейлем эмоций. — А еще я видел Грин-де-Вальда, этого наглого, самоуверенного мальчишку, которому все ни по чем…       — Причем тут Грин-де-Вальд? — напрягся Снейп. Резкие скачки по темам его пугали. Он чувствовал кожей, как теряет контроль над беседой, который, собственно, никогда и не имел. Было тревожно. Старик напротив него растянул губы в хищной ухмылке.       — Грин-де-Вальд был единственным Истинным Пророком, который не сошел с ума и который не просто смирился со своей судьбой Темного Лорда… Нет, Геллерт наслаждался ею!       — А еще ваш Волан-де-Морт такой же, — продолжая лыбиться, добавил коварно алхимик. — Только ему это не по нраву, но Рок довлеет над ним больше, чем над кем-либо еще, когда либо еще.       — Как и над Гарри Поттером, — задумчиво заметил Николас, пристально сканируя его взглядом. Ожидая реакции.       И он, разгадав эту очевидную манипуляцию, не подвел. Ты знаешь о том, что я знаю, или наживка-ловушка, чтобы поиграть с жертвой?       Маньяк?       Снейп не наиграно взглотнул в ужасе от этих предположений.       — Вы псих!       Фламель снова захохотал. Снова будто бы отвлекся от него, вроде как упиваясь своими сильными, истеричными чувствами. Но Снейп видел: магия его, несмотря на покорную, насквозь лживую расслабленность, была готова атаковать его в любой момент.       — Нет! Я аб-со-лют-но адекватен! — по слогам проговорил алхимик, вскидывая руки вверх, с которых тут же сорвались минифейерверки. Это чуть не стоило его собутыльнику, Боевому магу так-то, всех нервов. Потолок пошел трещинами.       «Ты был шпионом Дамблдора в стане Волан-де-Морта, не тебе бояться, не тебе, » — повторял про себя, как мантру, это послание Северус, вертя его и так и сяк на ментальных щитах.       В любой момент…       «Кажется, я знаю, от кого унаследовал Дамблдор свои ребячьи замашки, » — мимолетно заметил Снейп, успокаиваясь. Это уже привычно. Это почти понятно.       — Ну, насколько адекватен вообще может быть долгожитель, — задумчиво постучал пальцем по губе Фламель, возвращаясь к образу благолепного старичка. Штукатурка, на которую Снейп больше не купится. Никогда в жизни.       И внезапно направил на него палочку. С золотой оправой и странным, загнутым рогом (?) на конце. Снейп, не к его чести будет сказано, не успел даже среагировать, и это после его недавних-то клятв себе, как…       — Обливиэйт. Ты зашел к Фламелю, узнал, что имя погибшего — Салазар Слизерин, узнал, что у Фламеля были счеты к Учителю, узнал, что Фламель не трогал своего Учителя из-за того, что тот Истинный Пророк. Ты узнал, что Слизерин сообщил заранее своему Ученику о своей гибели, однако ты вызнал, что Фламель не располагает сведениями о том, кто стал причиной его гибели. Все это без подробностей.       «Однако, » — подумал ошарашенный Снейп, будучи выставленным за дверь… психованным старикашкой.       Со стороны Фламеля было весьма наивным предполагать, что Мастер Менталистики не заметит наложенный на него Обливиэйт.       «К чему все это? К чему все это было?!» — истерил переживал внутренний шторм Снейп, сражаясь также с бурей вовне: в ночь было холодно и лил мелкий, пакостный дождь. Закутываясь поплотнее в ни драккла не теплую ткань своей верхней одежды, пострадавший думал, как ему теперь поступить.       То, что труп останется у Фламеля — это очевидно. Зачем — тоже понятно.       Фламель не убивал Слизерина сам. Это правда. Но что мешало ему… поспособствовать?       Отсутствие мотива? Неизвестно. Но, в любом случае, зачем сообщать о своих терках с Учителем Снейпу? Это была не обязательная, скорее, даже опасная информация для сохранения в его черепушке.       Или нет? Вдруг все это было не важным и Фламель хотел, чтобы он сказал на весь мир, что у них разногласия были с Учителем. В таком случае, подозрение падет на Фламеля. Зачем алхимику это?       Или наоборот? Что, если информация досталась ему, чтобы служить отвлекающим маневром? Ведь что-то «важное» Николя должен был оставить под залог, чтобы Снейп ощутил себя, как на привязи.       Итак, мистер Борджиа сообщает ему о том, что со Слизерином (очень редкий гость на конгрессе — роковое совпадение один на миллион, но оно случилось) из их шайки общался только Фламель. Фламель утверждает, что имеет мотив, (именно так это выглядит со стороны), но не убивал своего Учителя. Снейп склонен верить его языку тела. Значит, Фламель кого-то покрывает. Кого? Зельеваров с конгресса? Это мог быть медленный яд, хотя по всем признакам это не отравление. Перенелль? Ей-то в данном преступлении какой прок?       «Департамент роет, месье Снейп. Мы найдем преступника, не беспокойтесь!» — звучит в голове далеким эхом голос симпатичной леди из министерства. Профессора крючит от отвращения, но этого никто не видит.       Аврорат и даже Департамент… Да хоть сам Визенгамот здесь абсолютно бесполезны. Снейп прямо всем своим естеством чувствовал, что дело не в этом.       Возможно, настало время письма Дамблдора? С этим Фламелем он совсем о нем забыл. Есть немаленькая доля вероятности, что оно добавит еще больше загадок, но также присутствует шанс, что именно размышления Альбуса натолкнут его на след преступника…       «Здравствуй, Северус, траля-ля-ля-ля… — Снейп прокатывал взглядом неинтересные участки. — Ага… Стоп! ЧТО?!»       »…наш милый мальчик в компании с Фоуксом и распределяющей шляпой закололи Василиска из Тайной комнаты, чтобы спасти молодую Уизли. Я наложил на бедную животинку стазис. Приезжай поскорее, будем разбирать на ингредиенты!..»       Дальше шла бесполезная информация про предварительное слушание по поводу освобождения Хагрида, но Снейп в это ну совершенно не вникал.       Сердце его обливалось запоздалым страхом за неугомонного мальчишку, мешая трезво мыслить.       Лишь спустя пять минут напряжённой дыхательной гимнастики Снейп смог мыслить трезво.       Интуиция вопила, что письмо Дамблдора может ему дать много. Слишком много. Надо лишь только увидеть…       Тайная комната Слизерина. Василиск. Смерть Слизерина на конгрессе. Абсолютно внезапная. Совершенно непрогнозируемая — Магистр был здоров, как вьюноша бледный со взором горящим. Даже более того — он мог дать фору любому ребёнку, в том числе и только что родившиеся младенчику.       Побледневший враз Снейп пошатнулся и чуть не упал на мокрый асфальт, оступившись.       Нужно поговорить с Дамблдором.       Долго за делом не встало. Дамблдоровские методы проникновения за границу суверенных государств — самые надёжные в мире. Мистер Скамандер быстро подтвердит, у кого учился.       — Я от Фламеля, — ворвавшись в кабинет директора, с порога заявил необщительный профессор. Альбус Дамблдор к нему повернулся с отчётливо ощутимым тревожным любопытством. В глазах его, равно как и в очках-полумесяцах, мелькали звёздочки-блики. — И я нашел убийцу Слизерина.       — Кто это? — чуть ли не подпрыгивая от естественного желания знать, нетерпеливо выпали Альбус, едва улыбаясь. Снейп мстительно-злорадно подумал, что вскоре ему станет не до улыбок.       — Поттер, — как и предполагал Северус, реакция Альбус была ожидаемой. Аура счастья пропала, сменились смертельной бедностью. — Мальчишка убил Василиска. Король Змей был Фамильяром Слизерина.       Альбус скрыл потемневшее лицо в ладонях. Руки его дрожали. Однако вскоре он пришел в себя — и уровню его самоконтроля Мастер Менталистики мог только поражаться.       — Мальчик не должен знать, — утвердительно произнёс Дамблдор, сверля его таким не привычным суровым взглядом. Снейп слабо кивнул, без особого интереса наблюдая за артефактами, визжащими, вертящимися, светящиеся на разный лад. От этого великолепия здоровски кружилась голова. — Но есть кое что, что должен знать ты… — Дамблдор замялся. И это было настолько на него не похоже, что Северус отвлёкся от бессмысленного созерцания бесполезных игрушек, думая, а точно ли Альбус перед ним.       — И что же? — с лёгким любопытством спросил он, кружась по комнате, как ворон над трупом, загоняя, тем самым, Альбуса в своеобразный угол.       Дамблдор выдохнул, сверху где-то в глубине глаз полыхнув смирением.       — Тебе счёт сделал именно Слизерин, — сказал он прямо и Северус поверил. Поверил, потому что и сам видел странное тепло в отношении к нему от незнакомца.       — Но… Зачем?! — выдохнул Снейп срывающимся голосом. Кому-то нужен… Кому-то нужен! К чему все это, если он не смог помочь человеку, давшему ему возможность?       — Иногда мотив не играет решающей роли. Он сделал это, потому что мог. Потому что тебе было это необходимо, — произнёс Альбус и умолк, уставившись в даль.       — Вы не знаете, — верно разгадал его пантомиму Снейп и рвано выдохнул. — Не знаете. И я не узнаю. Никто не узнает.       «И хорошо, наверно, — справедливо рассудил Альбус, задорно подмигнув приунывшему Северусу. — Мальчик получил помощь без моральной подоплеки. Просто помощь, без просьбы что-то сделать взамен. Такая редкость в наше время… Но, надеюсь, он поймёт, что этот мир стоит того, чтобы жить в нем и стремиться в будущее, коль в нем были такие люди…»       — Возможно, он думал, что я его внебрачный сын? — спросил ровно Снейп. Дамблдор, вынырнув из своих мыслей на столь неожиданном моменте, поперхнулся. Его штатный зельевар рассмеялся в голос. — Это было бы крайне забавно, не находите?       — Мы можем только гадать, — заметил таинственно быстро оправившийся от душевного потрясения старый маг и залихватски ухмыльнулся. Научный горьким опытом, молодой маг всем нутром почувствовал какую-то подлянку. Зря он решил блеснуть своим черным юмором в столь ответственный момент, натолкнув этим, кажется, Светоча на не очень полезные для декана Слизерина мысли. — Знаешь, репортёры тоже могут много гадать о моей личной жизни, но я всегда любил только одного волшебника…       — Себя? — безнадёжно вопрошал Северус, понимая в подкорке, что этот ответ не верен. Другое дело, что это был волшебник. Мужчина.       — Не только, — подмигнул ему правым глазом Альбус и достал из недр карманов маленький треугольник, который был Северусом сразу опознан. Как же. Сколько разговоров в его студенческие годы в гостиной об этом было…       — То есть вы, профессор, — выдавил с трудом Северус из-за неожиданного вставшего кома в горле. Как же он устал… удивляться.       Не выходные, а сплошные… приключения. Гриффиндор диагноз, только он сам — не гриффиндорец!       — Да, Северус, — мягко и очень грустно признал Альбус, смотря ему прямо в глаза своими поражающими голубыми… леденцами.       Почему-то при взгляде об его глазах он подумал о леденцах. Наверно, потому что он в стране «Сладкого королевства»… наверно, потому что Фламель — шоколадный мусс для бисквита-Слизерина, а сам Северус — сырой марципан из горького миндаля без закуски на пустой желудок…       — Я любил Геллерта. Но я не знал тогда, какая судьба была ему уготована… Он мне ничего не говорил по этому поводу… Грин-де-Вальд вообще был скрытным человеком, несмотря на всю свою открытость в чувствах. Эх, — горько вздохнул директор покачав головой, и, накручивая на ладонь белую бороду, (слабая боль помогала прийти в себя) заглянул в темные омуты Северуса своим профессиональным проницательным взглядом (который, на самом деле, является последствием изучения легилименции).       В мутные омуты. Подозрительно мутные омуты даже для черных глаз. Спутанность сознания… леденцы? Причем тут конфеты?       Северус завалился на бок.       — Северус! — вскрикнул изумленный Альбус, бодро подлавливая чуть не завалившееся на хладный пол тело.       Модифицированные Геллертом (знак качества Грин-де-Вальда — прим.автора) заклинания показали, что у его подопечного отравление.       Отравление. У Мастера Зелий.       Дамблдор похолодел. Вместе с ним покрылось изморозью и напольное покрытие.       Судя по всему, подловили Снейпа на конгрессе.       Вопрос только: когда и кто?       И почему присутствующий там на подстраховке Грин-де-Вальд этого не заметил?