F.R.I.E.N.D.S

Где-то минут через тридцать после прихода Юнхо и Хёкдже проснулся Чанмин, который с закрытыми глазами вышел из комнаты, передвигаясь на ощупь и зигзагами направляясь в сторону ванной комнаты. — О, явление ирода народу, — поприветствовал его Хёк. — А чего не Христа? — прыснул Кю. — Да ты посмотри на него, какой из него праведник? — рассмеялся Ынхёк. — На голове композиция под звучным названием 'взрыв на макаронной фабрике', на лице, вон, след от подушки, да ещё и слюна висит. Как и штаны. — Да, Мин-а, ты бы хоть спортивки подтянул для приличия, — усмехнулся Юно. — А то ещё немного, и мы увидим твой голый зад. — Во-первых, он у меня не спереди. А во-вторых, вот я всегда знал, что ты на мою жо... кхм, пятую точку покушаешься, — еле открывая рот, пробубнил Шим, продолжая всё так же передвигаться со скоростью один шаг в минуту. — И вообще, какого хрена вы уже тут? — А где нам ещё быть утром в воскресенье? — пожал плечами Хёкдже. — Тем более, когда на завтрак блинчики. — Мне-то хоть поесть оставили? — хмыкнул Мин. — Я только что как раз новую партию испёк, — лучезарно улыбнулся Джеджун, мастерски лавируя на кухне между собравшимися. — Так что иди скорее в душ, умывайся, а потом к столу. — Скорее, говоришь, — зевнул Чанмин и нехотя приоткрыл один глаз. — Переключаюсь на вторую скорость. После этого он слегка ускорился, хотя незначительно: вместо одного шага в минуту стал один — в тридцать секунд. — Знаешь, Мин-а, а из тебя бы вышел очень безопасный водитель, — заметил Юно. — Такой, мм... какое бы слово подобрать... слоупок, во! — Вот уж точно, — Хёк отправил в рот очередной блинчик, — один из тех муд... кхм, идиотов, которые тащатся в начале колонны, как сонные черепахи, тормозят весь поток, и хрен их объедешь. — О наболевшем? — поинтересовался Дже. — О заеб... надоевших. — А можно я побуду капитаном очевидностью, да? — подал голос Кюхён. — Просто я тут заметил... это так и надо, что вы типа матом не ругаетесь? То и дело всё время подозрительно осекаетесь и поправляете себя на полуслове. — Заметил, да? — скривился Ынхёк. — В интеллигенцию играете, что ли? — усмехнулся Кю. — Или в вас медленно аристократия подыхает? — В нас демократия умирает, — ответил Шим. — Вместо свободы слова — сплошные тирания и деспотия. И говорим, как ходим — по струнке и строго правильно. — А во всём виноват Джеджун, — заключил Юно. — Как это? — Чо нахмурился и посмотрел на хёна. — Ты? Серьёзно? "Да ладно? И этот парень держит тут всех в страхе?" Тот лишь кивнул в ответ. — Я чего-то о тебе не понял? — Ооо, ты ещё об очень многом не догадываешься, — кивнул Хёкдже. — Это же он только с виду такой добрый и хороший, хозяйственный весь, милашку из себя строит, а на деле — на счетчик нас, падла, поставил. Прикинь, за каждое матерное ругательство десять тысяч вон требует. Кю заметил, как Дже довольно улыбнулся, проворчав: — А потому что нечего в быдло превращаться! Совсем уже ополоумели на своих компьютерных и азартных играх! Скоро разучитесь не то, что нормально разговаривать, но и в принципе разумно мыслить. А так хоть приходится мозги лишний раз включать и думать, как то или иное слово заменить, — он стрельнул глазами в сторону новенького. — Хорошо, кстати, что именно ты эту тему поднял — теперь тебя это тоже касается. Поэтому, будь добр, соблюдай правила дома или готовься раскошелиться. "Так, а, ну-ка, стоять!" Кюхён хотел уже было возразить и отстоять свои законные права красноречиво ругаться матом при любой удобной возможности, но Чон, заметив это, быстро прервал его. Он легонько махнул рукой, прося младшего наклониться. Чо сопротивляться не стал. — Парень, лучше даже не начинай, — предупредил его сосед. — Из-за того, что мы речь не фильтровали, Дже тоже начал материться, да ещё и на работе, за что его уволили с формулировкой 'не обремененный интеллектом субъект'. А ведь он был су-шефом в дорогом шикарном ресторане. И это тебе не та забегаловка, где он сейчас трудится. Вот с тех пор он и буйствует. — А вы-то здесь причём? — не понял Кю. — Разве это не его проблемы и только? — Мы же тебе сказали при знакомстве, что у нас всё общее, нет своей и чужой квартиры, своего и чужого завтрака, — вклинился в их диалог Ынхёк. — Вот и проблемы у нас общие. Одни на всех. — И решаем мы их вместе, — заключил Ким. — И хрен кто спросит здесь твоего мнения, — поставил точку в обсуждении Чанмин, который как раз добрался на своей второй скорости до двери ванной. — Привыкай. "Эм..." — А если захочешь воспротивиться, готовься выложить в общий матерный банк приличную сумму, — предупредил Хёк. — Я вот в первый месяц половину зарплаты на это отдал. — И куда потом пойдёт итоговая сумма? — спросил Кюхён. — Не пропадёт, не переживай, — успокоил его Дже. — Потратим на что-нибудь общее. На отпуск, например. — Это было бы ништяк, — согласился Чон. — Эй, парни, до меня тут только что дошло, — вдруг опомнился Чо: — И, что, даже Хичоль-хён этому правилу подчиняется и не матерится? — А он в принципе старается не материться. Ему это даже на руку. Потому что истинной леди из высшего общества не пристало вести себя подобным образом, — зевнул Мин и, помахав всем на прощание, скрылся в уборной. — Леди? — ахнул Кю. — Да это он так в шутку себя называет, не парься, — заверил Хёкдже. — Он у нас просто парень со странностями, — подтвердил Джеджун. — С придурью, ага, — кивнул Юно. — Это я уже понял, — Кюхён хмыкнул. — Но... а, ладно. — А ещё он всех нас оппачками называет, когда напьется, — Чон обмакнул блин в сметану. — Или может, например, прийти посреди ночи к кому-нибудь в комнату, без зазрения совести залезть под одеяло под бок, обнять и уснуть. Ничего не объясняя. — И на утро так же спокойно уйти, не прощаясь, — вторгся в разговор Хёк. — А ты такой лежишь — будто тебя изнасиловали. — Вам двоим, кажется, больше всего от него достаётся, ага? — усмехнулся Чо. — И это даже несмотря на то, что он живёт не с вами. — Золотые слова! — в голос сказали соседи из квартиры напротив. — А пока... — ОХ, ТЫ Ж, БЛ**Ь, ЕБ**ЫЙ ТЫ В РОТ, СУКА, СУКА, СУКА, ЭТО ТАКОЙ ПИЗ**Ц, ЧТО Я, БЛ**Ь, ЧУТЬ ПРЯМО ТУТ НЕ ОБОС**ЛСЯ, НАХ**! — внезапно послышалось из ванной. Кюхён от неожиданности даже подскочил на месте и стал с ужасом озираться по сторонам, пытаясь понять, а что, собственно, произошло. Ураган? Тайфун? Землетрясение? Взрыв? Пожар? Грабители? Куда бежать? ". . . . . .?!" А вот все остальные, абсолютно никак не отреагировав, лишь молча загибали пальцы, считая количество матерных слов и, соответственно, сумму, на которую нынче пополнится общая казна. — А 'сука' считается, я не помню? — нахмурился Ынхёк. — Нет, — Юно покачал рукой, — это слово мы отбили у Дже в тяжелой схватке. — А, точно, — тот хмыкнул. — В тот день же столько словарей полегло. — Но я всё ещё считаю его бранным, — насупился Ким. — И, будь моя воля, за него я бы тоже вас штрафовал. — Но как хорошо, что словари с их пометами 'просторечное', 'жаргонное' и 'криминальное жаргонное' оказались на нашей стороне, — напомнил Чон. — А ещё самка собаки. "Это они сейчас серьёзно?!" — А вас, что, в эту самую секунду ничего больше не смущает, да? Совершенно? — всё ещё продолжая озираться и с опаской поглядывая в сторону уборной, поинтересовался Кю. — Нет, — зевнул Хёк. — Привыкай, — согласился Юнхо. — Это, наверное, опять Донхэ пришёл, пока мы спали, и уснул в ванной за шторкой, — предположил Джеджун. — Кто? — нахмурился Чо. — Что?! В смысле, в ванной? Я же там был сегодня... Подождите... В этот момент дверь в вышеупомянутую комнату с грохотом распахнулась, и оттуда выбежал Мин, с зубной щеткой в зубах, весь взъерошенный, прямо по дороге натягивая штаны, и громко матерился: — СУКА, ЛИ ДОНХЭ, Я ЖЕ, БЛ**Ь, ПРОСИЛ ТЕБЯ, Я ЖЕ, Е* ТВОЮ МАТЬ, ПРОСИЛ! ХВАТИТ, БЛ**ТЬ, ТВОРИТЬ УЖЕ ЭТУ ХУ**Ю! ЗАЕ**Л! ТЫ ДОЖДЕШЬСЯ, Я ТЕБЕ КОГДА-НИБУДЬ Е**У ЗА ЭТО! — Да что происходит-то?! — вертел головой Кюхён. — Ну, Шим Чанмин задолжал в казну сто двадцать тысяч вон, — пожал плечами Хёкдже. — ДА НИ**Я, БЛ**Ь! — продолжал кричать тот. — ПУСТЬ ЭТОТ УЁ**К РЫБНЫЙ ВМЕСТЕ СО МНОЙ ПЛАТИТ! — Уже сто пятьдесят тысяч, — выдохнул Юно. — И это — всего лишь за полминуты, — усмехнулся Ли. "Что было потом, я помню слабо (по крайней мере до того, пока не проснулся Хичоль). Но именно так я и узнал о последней ключевой фигуре этого рассказа — Ли Донхэ. Именно ему я посвящу первую букву 'F' из названия. Потому что Фиши. Потому что именно в честь него мы назвали свою собаку, ха-ха. И потому что 'фиг знает, как он всё это проворачивает'. Ведь, как оказалось, этот парень реально со странностями, да ещё и со странностями похлеще, чем тот же самый Ким Хичоль. Но, опять же, не буду забегать вперёд, чтобы ничего не проспойлерить и случайно не испортить ваше впечатление от моей истории. Так что... всему своё время!"