Исчезая с радаров

5.1 В бункере под индейским типи в поисках бумаг Маккалистера Гэйб нашёл свои браслеты-фенечки. Те самые, которые забрал прошлой осенью у Лэнни Бэйкера вместе с выпавшим где-то старым револьвером. Дешёвые яркие побрякушки живо напомнили о дуэли с Конрадом, мелких каплях крови на снегу, красных ягодах на голых ветках рябины возле бара Джеки Гинзбург. Гэйб покрутил безделушки в руках и невольно улыбнулся. Кажется, целая вечность прошла с того вечера, когда он вломился к Корсе с замерзшей птичкой в руках и отчаянным желанием дотронуться губами до его губ. - Это не они? - Мира показала пачку старых желтоватых бумаг, стянутых до боли знакомым ремнем. Обычный такой потертый ремень с железной пряжкой, но Гэйб слишком хорошо его знал, потому что каждый вечер лично расстегивал, раздевая Корсу перед сном. Джи был тут? В этом бункере? - Да, это они. Давай сюда. Хэнсон, зови Нэхимэну. Старую упрямую ведьму уговорила Мира. Вернее, Нэхимэна сделала вид, что именно дочка Джо, доброе, непорочное дитя сумела достучаться до её сердца. Конечно же, шаманка и не думала никуда не уходить, ждала в соседнем доме, когда Гэйб придёт к ней, чтобы вдоволь насладиться его унижением. Габриэль дал ей такую возможность. Мама всегда говорила, что в нем пропадает великий драматический актёр. Нэхимэна осталась довольна его спектаклем, но на самом деле никакого отчаяния и слёз не было в помине. Гэйб был как охотник в засаде, как тигр, готовящийся к прыжку. Он без всяких видений чувствовал, знал, что сможет. Сумеет вырвать своего брата из объятий терзающего его кошмара. Недаром с подачи Хаки Гэйба прозвали Фортуной. - Идите сюда, - он расстегнул ремень Корсы и аккуратно разделил толстую пачку бумаг на четыре части. - Ищите описание ритуала. Мира и Рик молча кивнули, заразившиеся его уверенностью. Когда Габриэль рассказал о своём плане, Хэнсон покрутил у виска, а Мира посмотрела на Гэйба, как на смертельно больного. Но ему было плевать, что они о нем думают. Плевать на издевательский смех Нэхимэны. Гэйб действовал решительно и быстро. Он нашёл и выкатил из бункера два бочонка медвежьего сала, вытащил из багажника драндулета последнюю флягу с горючим, подготовил дрова для большого костра. Дело было за малым: воссоздать в точности тот ритуал, которому подверг его Бакура. И вот здесь возникла загвоздка. Нэхимэна знала о нем далеко не всё. По её словам, тот способ изгнания духа вендиго, который практиковали её предки, чаще приводил к смерти больного, чем к его выздоровлению. Вождь Бакура и Дункан Маккалистер несколько раз меняли и совершенствовали ритуал, и в конце концов превратили его из орудия пыток в способ лечения бешенства. - Должны быть записи. Этот безумный тип в подробностях записывал все свои эксперименты, - призналась ничуть не сконфуженная ведьма. - Ищем, - решил Гэйб. Он даже слышать не хотел ни о каких преградах. - Я, кажется, нашла! - воскликнула Мира через четыре часа мучительных попыток продраться через неразборчивые каракули доктора Маккалистера. Гэйб отложил стопку скрепленных между собой старых газетных вырезок и подошёл к ней. Рик и ведьма тоже приблизились, все трое заглянули через плечо. На выцветшем от времени печатном листе рукой профессора были сделаны многочисленные пометки. Что-то из исходного материала было подчёркнуто и обведено, что-то напротив заштриховано чёрной ручкой. Местами Дункан делал зарисовки, видимо, для индейцев, которые не умели читать по-английски. - Нужна большая кастрюля, - сообразила Мира, - пойду поищу. - Земля все ещё очень сырая, для того, чтобы поднять стену огня, твоей канистры будет мало, - разумно предположил Рик. Гэйб задумался, водя пальцем по странице с ритуалом. - Используем все тот же жир, - решил он, - в бункере есть ещё запасы. - Хорошо, я этим займусь, - кивнул Хэнсон и ушёл вслед за сестрой. - Мэм, - обратился Габриэль к шаманке, - здесь написаны слова на вашем языке. Что они означают? - Это самая главная часть ритуала, - с достоинством произнесла Нэхимэна, - призыв к Великому Духу с просьбой о помощи. - Могу я доверить его вам? - всем видом выражая уважение и готовность подчиняться, спросил Гэйб. - Что же это, сам Канги просит меня прочесть призыв? - желчно усмехнулась шаманка. - Боюсь, у Канги не хватит опыта, - смиренно склонил он голову. - Ладно, - хмыкнула Нэхимэна и покосилась на тихо лежащего на кровати Корсу, - только все это бесполезно. Голод уже взял над ним власть. Гэйб не стал с ней спорить. Он устал от споров. Подошёл к Джи, проверил крепление ремней - чтобы держали крепко, но при этом не мешали кровообращению. Сел в ногах и осторожно, чтобы не вызвать приступ судорог, погладил по коленной чашечке. - Не бойся, Джи, - шёпотом проговорил он, - я все сделаю, как надо. Корса в ответ застонал, так протяжно и жалобно, словно услышал и понял его. - Ты его мучаешь, - упрекнула Габриэля шаманка. - Я вылечу его. - Ты не сможешь. Никто ещё не смог на такой стадии. Гэйб поглядел на неё с ненавистью. - Он так много значит для тебя? - Больше, чем я мог когда-то представить. Нэхимэна удовлетворённо кивнула и, подхватив записи Маккалистера, устроилась в углу. Забормотала себе под нос слова призыва, повторяя, чтобы запомнить. Гэйб сполз на пол, прижался лбом к жаркой ладони Корсы и прикрыл глаза. Ещё немного, как молитву, прошептал он. Ещё немного. Скоро, Джи, скоро мы будем вместе. Так или иначе. 5.2 Самое страшное было - перестать слышать. Нет, звуки не исчезли совсем. Напротив, они стали громче, плотнее, неистовее, заполнили все вокруг. Сводили с ума. В страшном гуле Корса различал грохот дождя, похожий на шквал артобстрела, вкрадчивый вой ветра, шелест веток в тёмной чаще, стрекот крыльев - птиц или боевых дронов? Корса слышал плач и ругань, лай собак и гнусавое тявканье лис. Не слышал только одного - живых голосов. Голоса Габи. Он метался. Поворачивался то одним ухом, то другим, молился и ждал, когда кто-то заговорит с ним, успокоит, объяснит, что происходит. Почему ему так страшно и холодно. Холод был таким, что Джи не мог его терпеть. От такого холода кровь начинает застывать в пальцах рук и ног, прямо в живом теле превращается в кристаллики льда. От них возникает невыносимая боль. Что может быть хуже, чем заживо застыть? Разве что заживо сгореть. - Габи! - вместо имени с губ срывается только нечленораздельный крик. - Ягер. Дядя Джо. Хаки. Кто-нибудь, услышьте меня! Почему так темно? - Где я? На какой я стороне? Уже там или ещё здесь? Или его душа застряла на перепутье? Между миром живых и мёртвых? - Кто-нибудь, спасите меня! Мысли хаотично метались. Корса слышал от опытных охотников, что замерзающий в снегу человек впадает в беспамятство и умирает во сне, незаметно. Почему с ним не так? Голову разрывает паника и страх, сердце колотится, кровь отчаянно стучит в висках. Тело сотрясает такая дрожь, что Корса слышит скрип собственных зубов. Габи! Хаки! Мамочка! Карррхх - крикнул невидимый ворон. Их здесь так много. Именно ворон отогнал от Джи бешеного, позволив нащупать берег и занести руку для броска. Был ли это питомец Габи или другой, но птица спасла ему жизнь. Он мог поклясться, что видел Габриэля. Они лежали рядом под одним плащом, Габи обнимал, ласково гладил по лицу, по волосам. Это был сон? Сон, потому что там же был и Рик, а потом Корса, кажется, слышал голос Миры. Точно сон. Габи и Мира уехали, и если брат обещал вернуться, то Мира непременно осталась в Форт-Нельсоне. Подсознание играет с ним злую шутку, заставляя поверить в то, чего так сильно хочется. Снова шум, на этот раз в нём треск горящих деревьев и тихое шипение тлеющей под ногами хвои. Надрывные птичьи крики мешаются со звоном причудливого музыкального инструмента. Ветер гудит и воет гигантским бубном. И холод, ужасный холод в неподвижном, стянутом льдом теле. Отвратительный запах, напоминающий о зачистках бешеных. Запах горящей плоти и волос, запах жирного чёрного пепла. Становится светлее, но тепла по-прежнему нет. Зубы стучат так сильно, что звук оглушает. Пальцы совершенно онемели. Холод ползёт к сердцу, к животу, разливается внутри голодным сосущим нытьём. Горло леденеет, язык превращается в кусок льда. Ещё немного, думает Корса, и холод остановит сердце. Что с ним сделается тогда? Он, наконец, умрёт? Кто встретит его по ту сторону? Дядя Джо? Хаки? Или отец? Но умереть ему не дают. В рот течёт горячее. Настолько, что все болевые рецепторы разом оживают. Жидкий огонь прокатывается по заледеневшей глотке и льётся вниз. Так лава прокладывает себе путь в земле, прожигая глубокие борозды. Холод сопротивляется. Он уже считал Корсу своим. Жидкий огонь жжёт и мучит, у него неприятный вкус и запах, и он горячий, очень горячий, но только на языке. Внутри, в животе, в груди возле сердца будто куски колотого льда. Все кружится и шумит. Лёд топится медленно, неохотно сдавая позиции. Кричат вороны, гудит бубен, все кругом черно-красное. Пламя стеной. А выше этой стены чёрные сосны. - Ещё немного, - пробивается сквозь грохот вселенной голос. - Давай, Джи, пей! - Я больше не... Гортанный напев врывается в огненный круг. Женский голос выкрикивает слова на незнакомом языке, бубен гудит в такт. Корса мотает головой, рвётся из пут, но руки стянуты за спиной, и кто-то неумолимый тянет его за волосы, заставляя разогнуть шею, и в рот льётся отвратительное горячее пойло, обжигает губы, заливает нос, так что Джи едва не захлебывается. - Если я пойду и долиною смертной тени, - слышит он знакомые утешающие слова, - не убоюсь зла, потому что ты со мной; твой жезл и твой посох - они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. - Ты у меня молодец, - шепчет на ухо тот, кого любит сердце, - ты почти справился. - Очень холодно, Габи, - признается Корса с облегчением, что его наконец услышали, - я так замёрз... - Потерпи ещё немного, - родная рука гладит его по голове, перед носом снова появляется черпак с ужасной дрянью, - глотай. Терпи и глотай. Так нужно. 5.3 Нет, не так Лэнни Бэйкер представлял себе новую жизнь. Он мечтал о собственной маленькой мастерской, которую откроет на одной из тихих улочек нового города. Лэнни даже нарисовал вывеску. "Друзья Бэйкера" - такое название он придумал для своего заведения. В Рэд-Форте оно казалось ему весьма удачным, но здесь, на Аляске, у него и друзей-то не было. Кто пришёл бы к нему? Непреклонная дама из управления строго посмотрела на Лэнни и определила его... учителем рисования в среднюю школу города Фэрбанкса. Робкие возражения татуировщика разбились о твёрдое, как скала: - Вы - единственный художник округа, мистер Бэйкер. А может быть, и на всем континенте. Вся надежда только на вас. Спустя неделю после бегства из Форт-Нельсона Лэнни приступил к работе. Школа Фэрбанкса, пока единственная в городе, выделила ему мастерскую и крошечный, но добротный и тёплый домик. Соседями Лэнни стали мистер Рейнер с его очаровательной женой и детьми, Акселем и Карен, а так же вздорная и отчаянная Эмбер и её младший брат Бо, к которым Бэйкер успел привязаться ещё в Канаде. Их мать, Фелицию, забрали сразу по прибытии на Аляску. А вместе с ней Ягера Шолля и того тяжелобольного парня, Дерека. Напрасно мистер Рейнер и Аксель пытались узнать что-то об их судьбе - никто так и не сказал, куда их увели и что с ними стало. Остальные же были тоже тут и в полном порядке. Миссис Харельсон, миссис Бригс, мисс Стэтсон, Маргарет, Джеки, малышка Китти и остальные. Они все обживались на новом месте, привыкая к спокойной и безопасной, нормальной человеческой жизни. Скучали по оставшимся в Канаде, как же без этого. Но и находили в себе силы жить дальше. Лэнни тоже старался не скучать по оставшимся в прошлом друзьям. Старался - но не мог. Плакал, курил и рисовал. Пока строгая дама из управления не приперла его к стенке. Бодхи вечно не сиделось. Но Лэнни нашёл тот единственный способ, который мог заставить братишку Эмбер замереть больше, чем на десять минут. - Вот здесь закругли, - Лэнни указал пальцем в ошибку, - и где ты видел такого лебедя? У лебедей шея длинная и изогнутая, а ты что нарисовал? Это курица, а не лебедь! - Помоги, - заканючил Бо, - и я не видел лебедей, откуда я знаю, какая у них шея? - Зачем же ты рисуешь то, чего не знаешь? - Учительница по литературе задала. Вот я и пришёл к тебе, ты же всё-всё можешь нарисовать? Бэйкер засмеялся над его сердитой тирадой. - Я-то могу, но урок задали тебе. Ладно, бери карандаш, - Лэнни склонился над ним, - кто так держит? Надо вот так. Он обхватил руку мальчика своей и принялся исправлять неверные линии на его рисунке. - Вот, гляди, какой замечательный. Правда? - Да, - шёпотом ответил Бо, - очень красивый. Тут в дверь постучали. - Сотри лишнее и рисуй дальше, - велел Лэнни и пошёл открывать. Он очень удивился, когда увидел на пороге Келли Харельсон, младшую дочку шерифа. Та держала в руке тарелку с ягодным пирогом и улыбалась светлой, безмятежной улыбкой. - Мистер Бэйкер, это вам от мамы, - сказала она, протягивая пирог. - Эм, - только и смог удивлённо протянуть татуировщик. - И ещё она приглашает вас на ужин. Сегодня в семь, приходите, ладно? - Да я как-то... Лэнни смутился. Раньше, в Рэд-Форте, его никто не приглашал в гости, тем более, супруга шерифа. - Обязательно приходите! Мама говорит, мы должны держаться вместе. Ведь мы почти семья. Так папа всегда говорил. Мы вместе пережили столько страшного. - Ладно, - ещё больше почувствовал себя не в своей тарелке Лэнни. Такая красивая девушка, стоит и уговаривает его. Что, правда? - Я приду. - Ой, как хорошо! - искренне обрадовалась мисс Харельсон и убежала по своим делам. - А можно, я тоже с тобой пойду? - хитренько заулыбался Бодхи. - Нет, тебя не при... - застыло на языке. Лэнни знал, что Бо - сирота, подобранный Фелицией так же, как когда-то Корса и Леон были взяты на воспитание профессором Хэнсоном. Вот только неизвестно, вернётся ли Фелиция к детям. А Бодхи ещё совсем маленький. - Конечно, можно. Пойдём вместе. - И Эмбер возьмём? - Возьмём. - А что насчёт Акселя? - не отставал пацан. - А может, сразу позовём всю улицу? - съязвил Бэйкер. - Почему нет? Пусть все познакомятся. Ведь так будет веселее. "И правда", - подумал Лэнни, - "так точно будет веселее". 5.4 Два месяца спустя. Маленький серый мотылёк снова кружил над керосинкой. И откуда только взялся в октябре? Корса широко зевнул, откладывая книгу. Сел, спустив ноги с кровати. Габи, увлечённо изучавший записи доктора Маккалистера, отреагировал мгновенно. Отодвинул бумаги и выпрямился с улыбкой. - Устал? - Устал, - признался Корса. - Лежать в постели. Габи тут же оказался рядом, положил руку ему на колено, будто боялся, что Корса встанет и убежит. - Честно, я отлежал бока, - пожаловался Джи. - У меня все болит. - Хочешь, чтобы я сделал тебе массаж? - с пугающей серьезностью спросил Габи. Корса почувствовал, как загорелись скулы и мочки ушей. По мере выздоровления его все чаще стали посещать прежние желания. Но Габриэль, хоть и находился с ним неотлучно и окружил заботой, ни разу не позволил себе переступить черту. Они будто вернулись к самому началу, когда от одного даже осторожного прикосновения Корсу кидало в дрожь. - Джи, - негромко, но очень веско проговорил Габи, прижимая свою большую тёплую ладонь к его бедру, а его самого к кровати. - Я понимаю, что тебе скучно. Ты устал. Но ещё позавчера у тебя поднималась температура. Проклятая зараза не отпускает так просто. Пожалуйста, потерпи ещё. Корса поглядел на него исподлобья. Он понимал, что ведёт себя, как капризный ребёнок, и ему было стыдно. Но так хотелось увидеть, что там снаружи. Он пролежал в бункере два месяца, а единственными, кого он видел за это время был сам Габриэль да Рик с Мирой. Они рассказывали, что в Маленькой Речке появились люди. Те, кто долгие недели прятался от карательных походов военных, а потом бежал от пожара, нашли приют в бывшей индейской резервации. Первую группу привёл с собой индейский приятель Бэйкера, Куана. А следом потянулись и другие выжившие, которые не смогли или не захотели ехать в Форт-Нельсон. Рик и Нэхимэна, которые взялись тут всем распоряжаться, никому не отказывали в приюте, и количество жителей постепенно росло. К середине осени в Маленькой Речке проживало уже больше сотни человек. - Ладно, - смиренно вздохнул Габи в ответ на умоляющий взгляд Джи, - сегодня я разрешаю тебе погулять. - Правда? - обрадовался Корса. - Только недолго и после экзекуции, - строго предупредил тот. - Ох, ну ладно, - неохотно согласился Джи. Раны на шее и плече Корсы долго не хотели затягиваться, а когда наконец затянулись, то превратились в грубые беспорядочные рубцы. От татуировки Лэнни почти ничего не осталось - так сильно бешеный изорвал его шею. С той поры Габи ежедневно растирал и растягивал шрамы, беспокоясь, что после выздоровления Корса не сможет вертеть головой и действовать левой рукой в полной мере. - Давай сниму, - Габи потянул ворот футболки, помогая Джи выпутаться из неё. - Не холодно тебе? - Нет, - Корса сел на пол, на тёплые шкуры и послушно положил голову ему на колено. Габи принялся гладить его по виску, по затылку, пальцами зачесывая назад непозволительно отросшие волосы, несколько минут ласкал плечо и шею, заставляя расслабиться. - Потерпи, - попросил он. - Ничего, - улыбнулся Корса, - я в порядке, делай, как надо. Габи очень старался причинить как можно меньше боли, но чёртовы шрамы, хоть и ощущались онемевшими и деревянными, при попытке их размять отзывались острой болью. Корса сидел, закрыв глаза и изо всех сил стискивал зубы. - Уже стало намного лучше, - закончив, Габи снова осторожно провёл рукой по голове, заглаживая память о боли. Корса облегчённо выдохнул, прижимаясь щекой к его бедру. Несмотря на обещанную прогулку он не спешил вставать. - Приём, Корса, ты решил там подремать? - поддел его Габи. - А говорил, что выспался на год вперёд. Корса неохотно поднял тяжёлую голову. Встал на колени и повернулся к брату. Тот сидел на краю кровати и смотрел на него потемневшими от расширившихся зрачков глазами. Корса уже несколько дней хотел, но боялся спросить. И сейчас его губы дрогнули, но он вновь одернул себя. - Пойдём на улицу? - через силу улыбнулся Габриэль. - Что изменилось у нас с тобой? - выпалил Корса, глядя на него снизу вверх. - У нас с тобой? - переспросил Габи. - Разве что-то изменилось? - Мне показалось... - Джи очень хотелось, чтобы он сам это сказал. Но Габи вдруг проявил редкую несообразительность. - Мне кажется, ты меня избегаешь. - Мы вместе круглые сутки, - удивлённо засмеялся Габриэль, - это так выглядит избегать? - Ты понял, о чем я говорю! - Нет, объясни. - Ты... ты меня больше не любишь, - горько сказал Корса. Габи в ответ сделал большие глаза. - О чем ты говоришь, Корса? Я выбрался из тюрьмы, взял в заложники учёных, чтобы они сделали для тебя сыворотку, гнал двое суток без сна и отдыха, а потом, как чёртов псих, искал по всей тайге. Это так я тебя "не люблю"?! - Габи! - Чего ты хочешь, Корса? - Хочу, чтобы ты меня поцеловал. В глазах Габриэля мелькнули искорки смеха. Но выражение лица осталось серьёзным. Даже суровым. - Поцеловать тебя? Корса вопреки намерениям крепко сжал губы. Кивнул. - Своего родного единокровного брата?! За кого ты меня принимаешь? Корса моргнул недоверчиво. - Но ты же целовал меня в лесу, - растерянно прошептал он. - Что случилось, Габи? Я не понимаю. - У тебя отшибло память? - спросил Габриэль. - Что? - Ты сказал, что раз мы братья, ты больше никогда не ляжешь со мной в постель, - строго сказал Гэйб. - Чьи это были слова, Корса? Джи начал прозревать. Ах, вот в чём дело. А он-то себе напридумывал. - Мои слова, но с тех пор... - Ну, договаривай! - С тех пор столько всего случилось, что я... Прости меня, Габи, - взмолился он, глядя на его твёрдую челюсть и сжатые губы. - Я был неправ. Габриэль молчал, ожидая продолжения. - Я тогда... - Корса и впрямь не понимал, что тогда на него нашло. - Наверное, я был слишком расстроен из-за того, что твой отец оказался и моим тоже. Я всю жизнь ненавидел его, вот и наговорил тебе разных гадостей. Но теперь мне кажется... - Что? Корса помрачнел, вспомнив последний разговор с Хаки. - Мне кажется, что я лучше знаю этого человека. И больше не могу относиться к нему плохо. - Вот это новость, - усмехнулся Габи, но складка между его бровей так и не разгладилась. Корса взял его за руки, побуждая слушать внимательнее. - Прости меня, Габи. Я думаю так: какая разница, братья мы или просто лучшие друзья. Ни те, ни другие не должны любить друг друга так, как я люблю тебя. Но что же теперь делать? Габи вздохнул и закатил глаза. - Что делать? - спросил он. - Да сделай уже что-нибудь, сколько можно меня мучить? Сердце подскочило, забилось так быстро и радостно, что Корса почувствовал слабость и головокружение. Его качнуло. - Ну что же ты, - Габи тут же оказался рядом, чтобы поддержать, уложить себе на колени и крепко обнять. - Ещё гулять собрался, а у самого сил даже на поцелуй не хватает. - На поцелуй хватает, - успокоенно улыбнулся Корса и потянулся губами к его губам. 5.5 Габриэль вышел из типи и сразу же поспешил натянуть капюшон. Над Маленькой Речкой висел плотный промозглый туман. Пожухлая трава и земля покрылись инеем. - Всё-таки едете? Рик вынырнул из мастерской в одной стеганной безрукавке поверх футболки. - Ни по чем не стал бы напрасно жечь горючку, но Корса! Ты же его знаешь! - Гэйб зевнул и втянул голову в плечи. Хотелось вернуться обратно в бункер и валяться в кровати целый день. Рик вытащил из кармана и протянул ему ключи от джипа. - Я там подлатал кое-что, - сказал он. - Сцепление уже дышало на ладан. - Спасибо. Едва Корса встал на ноги, сразу же стал упрашивать Гэйба съездить в Рэд-Форт. Поглядеть, что осталось от посёлка. Будто там могло что-то остаться. Куана рассказал, что, начиная от тракта, дороги к Красному Форту больше не было. Взрывы и пожар повалили вековые деревья, и теперь, чтобы добраться до бывшего поселения, придётся оставить тачку и несколько миль идти пешком, преодолевая овраги и перебираясь через завалы. Гэйб оттягивал поездку столько, сколько мог - боялся, что Корса снова разболеется, что лихорадка вернётся, а впереди зима и запас лекарств совсем небольшой. Но Джи упорно стоял на своём, и в конце концов, пришлось ему уступить. - Я готов, - Корса вышел из типи и сощурился, после полумрака бункера глаза неохотно привыкали к свету. - Ружье взял? - Взял. - Молодец, давай сюда, - Гэйб забрал у него винтовку. Джи улыбнулся, но в глазах застыло напряжённое ожидание. - Иди в машину, прогрей её, как следует, - велел Габриэль. - Я сейчас приду. Корса не стал спорить, по-солдатски кивнул и убежал. Хэнсон задумчиво посмотрел ему вслед. - Он точно в порядке? В первое время после ритуала все внимание в Маленькой Речке было направлено на Джи. На его состояние и, самое главное, поведение. Даже Рик и Мира не поверили до конца, что индейские штучки помогут победить вирус Вендиго. Что уж говорить о прибывающих со всех сторон людях, которые Джи Корсу знать не знали. Зато мгновенно прошёл слух, что Гэйб удерживает в бункере настоящего бешеного. Да и сам он - того. Давно тронулся умом, разговаривает с вороном и держит ружье у изголовья кровати. - Он в порядке. - Не обижайся, старик, - возле глаз Хэнсона залегли скорбные морщинки, - но то, что ты сделал, никто другой прежде сделать не сумел. Это естественно, что люди не верят и боятся. - Ты тоже не веришь и боишься? - глядя в упор, спросил Гэйб. Рик покачал головой. - Я просто все время думаю. Почему ты не рассказал о ритуале раньше? Лили могла бы жить. Габриэль и сам не знал ответа на этот вопрос. - Извини. Я тогда напрочь позабыл о том, как индейцы лечили меня. Веришь? Начисто. - Ясно, - кивнул Рик уныло. - Габи, машина прогрелась, - крикнул Корса, - долго еще тебя ждать? - Иду, - отозвался Гэйб и повернулся к Хэнсону, - пусть люди не боятся. Мы с Джи все равно не собираемся оставаться тут надолго. - Куда вы собрались? - удивился Рик. - В Монреаль. Или в Квебек. На побережье. Куда глаза глядят. Мы давно об этом мечтали. - Впервые слышу, - пожал плечами Рик. - Габи, - снова позвал нетерпеливый Джи. - Ну, долго ты ещё? Гэйб кивнул Хэнсону и побежал к драндулету. Черт, нет, если уезжать из этого богом забытого места, то только не на подобной развалюхе. Корса влез за руль. Габриэль нахмурился и напоролся на просительный взгляд. - Можно, я поведу? - Можно, - в чем Гэйб мог ему теперь отказать? - Только будь осторожен. Дороги сильно изменились. - Из-за взрыва? - Корса резко побледнел и закусил губу. - Из-за пожара. Потом из-за дождей. Атабаска разлилась. Корса покусал нижнюю губу. - Хорошо, поеду очень медленно. До Рэд-Форта они добрались, когда усталое осеннее солнце уже начало клониться к западу. Джи впервые после болезни провел столько времени на ногах. Он тяжело дышал и, когда Гэйб отворачивался, пытался опереться о ствол дерева или сесть на корточки. А когда увидел пепелище, его лицо посерело от захлестнувших эмоций. - Тшш, - Гэйб подхватил его, закинул руку себе на шею, - дыши ровнее. Давай найдём, где отдохнуть. - Нет, пойдём, - упрямо выпрямился Корса, - я хочу увидеть, что тут осталось. Гэйб скрипнул зубами. - Ладно, как скажешь. Веди. С серого неба посыпалась сухая снежная крупа. Оседала на чёрных, как воронье перо, волосах Джи. Не слышно было ни ветра, ни птиц, ничего - мертвая тишина. От ворот остался остов и куски рваного металла на погнутых петлях. Корса озирался по сторонам, взволнованно закусывал губу, так что измочалил ее чуть не в кровь. Один из взрывов разнес парковку перед воротами и ближайшие к ней дома. В том числе и дом профессора Хэнсона, с которым у Корсы было связано так много воспоминаний. Джи ускорил шаг, но перед развалинами замер, не решаясь подойти к останкам дома. Гэйб остановился рядом с ним и огляделся. Возле обломков крыльца он заметил уцелевшую после взрыва книгу. Подошел и поднял ее, покрутил в руках. Книга пролежала тут с того самого дня. Ее обложка распухла и побледнела от дождей, страницы пожелтели и раздулись. Это был Хэмингуэй. "По ком звонит колокол". Корса вздрогнул, глядя на его действия, и тут же бросился в развалины дома. Перелез через бревно, загородившее путь, принялся искать что-то сохранившееся после близких. Гэйб не пошел за ним. Достал из кармана фляжку с вонючим индейским самогоном и, открутив крышку, сделал большой глоток. Утер рот ладонью. - Джи, - крикнул он, - я подожду тебя здесь. - Да-да, я сейчас, - отозвался Корса. Габриэль сел на поваленное бревно и, пристроив рюкзак у ног, а книгу на коленях, прикрыл глаза. Они с Корсой ничего не ели с самого утра, и после единственного глотка самогона голову закружило. Гэйб посидел немного, ощущая, как снежинки ледяными иголками касаются лица. Рука машинально перебирала скукожившиеся от влаги страницы книги. Как странно. Гэйб вспомнил внушительную библиотеку дяди Джо. Он так и не успел ею воспользоваться ни прошлой осенью, ни летом, когда прожил здесь почти два месяца. Библиотека располагалась на первом этаже в задней части дома. Интересно, как эта книга оказалась здесь? Гэйб выпрямился и принялся листать похожие на осенние листья страницы. Они совсем не пострадали от пожара. Значит, взрыв был такой силы, что книгу выкинуло из дома. Странно, библиотека такая большая, а перед крыльцом оказалась только она. - Корса, - позвал Гэйб, - ты что-нибудь нашёл? - Почти ничего, - откликнулся Джи огорченно, - тут был сильный пожар. Нашёл ружье Леона, но приклад целиком сгорел... - А книги целые есть? - Ну какие книги, Габи? - чуть не навзрыд спросил Джи. - Ни книг, ни фотографий, ничего... Габриэль встал, намеренный вытащить его из этого ада, даже если придётся применить силу. Ещё раз пролистнул спасшуюся от огня книгу. В верхнем правом углу первой страницы чёрной гелевой ручкой была выведена короткая фраза. אני - "Аз есмь". 5.6 Лэнни разбудил громкий стук в дверь. За окнами светило солнце, но татуировщик чувствовал себя совершенно невыспавшимся. Вчера до трех часов ночи он рисовал. А что, у него законные выходные, свободные от уроков и факультатива в мастерской. Лэнни вскочил, поглядел на спящего на диване в гостиной Бодхи. Тот уснул прямо среди разбросанных листов бумаги, натянув одеяло на голову и выпростав из-под него голые пятки. - Открывайте! Мистер Бэйкер, Бо! - раздался звонкий голос Эмбер. - Мама вернулась! - Мама? - Бо тут же подскочил, откинул одеяло и босой кинулся к двери. Лэнни побежал за ним. Наперегонки они отворили дверь и впустили в дом Эмбер и яркие солнечные лучи. За ночь всю улицу засыпало снегом, над ним сияло небо, а на крыльце проигрывал крепким скатанным снежком улыбающийся скандинав. - Ягер Шолль! - Он самый, - весело подтвердил тот. - Вас отпустили? - Как видишь. Мимо пронёсся кое-как одетый мальчишка, с криками: "Мама, мама, ты вернулась!" вылетел на улицу, и Лэнни увидел стоящую на крыльце соседнего дома Фелицию. С ней был Дерек, живой и, кажется, вполне здоровый. Ну вот и здорово, подумал Лэнни. Вот и славно! Долбаные боги, как он ждал вот такого дня. - Ну, чего замер? - Ягер поднялся на крыльцо. - Пригласишь войти? - Да-да, конечно, бро, - ещё больше обрадовался Лэнни, - входи, я сейчас оденусь и поставлю чай. Только не смотри на бардак... Ягер коротко хохотнул за спиной. Бэйкер понял, о чем он подумал - в вигваме у него тоже вечно был бедлам. Но что поделать, такова его творческая натура. - Ты, наверное, голодный? На кухне есть остатки пирога. - Ммм, пирог - это хорошо! - мечтательно протянул Ягер. - Я так давно не ел пирогов, уже и забыл, какие они на вкус. Печь едва грела, Лэнни подбросил пару поленьев, поставил на очаг чайник и натянул свитер. Ягер уже по-хозяйски орудовал на кухне, гремел ящичками и посудой. - Лэнни, ты же парень, - с укоризной заметил он. - Ну? - А ножи у тебя не наточены. Давай-ка, я тебе помогу. Послышался лязг металла о металл. Лэнни засмеялся. В вопросах всяких железяк Ягеру не было равных. Так же, как Рик был мастером по части тачек, а Мира в деле приготовления кроликов. Как они там? Только бы небеса их хранили! Чайник закипел, Лэнни заварил травяной сбор: липу, ромашку, зверобой. Этим добром его обеспечили родители учеников. За окном звучал гомон, встречать вернувшихся пришли все. - Ну давай, расскажи, как ты тут устроился, Бэйкер? - спросил Ягер, хватая огромной ручищей кусок мясного пирога. Лэнни пододвинул всю тарелку к нему поближе, налил чаю в большую кружку. Ему нравилось смотреть, с каким аппетитом скандинав поглощает его еду. Хотя на самом деле пирог вчера принесла мисс Стэтсон. Она и девочки Харельсон, и Джеки, все то и дело подкармливали татуировщика и обитавших у него детей Фелиции. - Да что тут рассказывать? Живу. Сделался школьным учителем. - Ты - учителем в школе? - удивился Ягер. - Я не напрашивался, - смутился Лэнни, - они меня заставили... - И правильно заставили. Может быть, ты - единственный художник на всей Аляске. Кто же ещё должен учить детишек красивому и вечному? Лэнни бросил взгляд на валяющийся на столешнице рисунок с пробитым гвоздём вороном и быстренько перевернул его чистой стороной вниз. Он был почти что счастлив тут, в этом чудесном городе, вот только сны о Рэд-Форте не отпускали. Лэнни часто видел во сне Габриэля. Иногда - Корсу. За того отчего-то было особенно тревожно. А позавчера, с четверга на пятницу, приснилась Андреа. Вот и пришел этот мертвый ворон. - Лучше ты расскажи, - Лэнни подлил Ягеру горячего чая, - где вы были? Почему вас держали так долго? Ягер усмехнулся. Спрятал в больших ладонях кружку с дымящимся чаем. - Мы с Дереком и Фелис заключили договор с властями. Это было условие, с которым мы поднялись на борт самолёта. - Какое условие? - На нас испытывали новое экспериментальное лечение. Макинтайр привёз им записи мисс Аллен и рассказал, что с ним делали индейцы. А у Беатрис уже были бумаги, которые мы с Дереком забрали с военной базы. - И что же? - в сильном волнении спросил Бэйкер. Скандинав поднял на него свои прозрачно-голубые, ясные глаза. - У них получилось, - сказал он с улыбкой. - Вот это новости! - Не сразу, но... Это того стоило. Больше ни один заражённый не превратится в голодного зомби. Вирус "Вендиго" побеждён. - Это же прекрасно! - вскочил Лэнни. - Просто потрясающе! Вот это новость так новость! Ягер широко оскалился и взял новый кусок пирога. - Так фто теперь я фвободный феловек, - энергично работая челюстями, сообщил он, - рафрефыфь мне пофить у тебя немного? - У меня? - удивлённо переспросил Бэйкер. Огляделся в своей конуре. Хотя, положа руку на сердце, этот дом был куда просторнее и презентабельнее вигвама. - Конечно, - охотно согласился он, - живи, сколько хочешь! Тут в дверь снова заколотили. - Ягер, мистер Бэйкер, - крикнул Бо, - откройте, это мы. Лэнни глянул в окно и изумился. На улице собралась целая толпа. - Ну, где же вы? Идём праздновать! Только вас не хватает. - Пойдём к нам, - пригласил Аксель. - Нет, сначала к нам! - перебила его Маргарет Харельсон. Лэнни и Ягер переглянулись и, рассмеявшись, схватились за куртки. Не успели они выйти на крыльцо, в плечо татуировщика врезался снежный снаряд. Кто-то из ребятни затеял игру в снежки. - Это что, обстрел? - проворчал Лэнни. - Простите, учитель, - маленький проказник тут же скрылся за спинами соседей. - Мистер Шолль, - Саманта подбежала к Ягеру и остановилась со смущением на лице. Скандинав посмотрел на неё и вдруг, без предупреждения, наклонился и поцеловал девушку в губы. - Ну, наконец-то, - удовлетворённо проронил мистер Рейнер, и все снова рассмеялись. - Так все-таки куда мы идём? - спросила дерзкая Эмбер. - К нам! - воскликнула Келли и для верности схватила Лэнни за руку. - Идём-те же. - А потом к нам, - Джеки не осталась в долгу. Здесь, в Фэрбанксе, она снова открыла бар. Пока маленький, он уже стал пользоваться популярностью. Лэнни был там однажды по приглашению мистера Рейнера. - Будем гулять и праздновать все выходные! - Я только за! - И я тоже! Келли настойчиво потянула Бэйкера за собой. Вся орава двинулась к гостеприимному дому Харельсонов. Лэнни смотрел на счастливые раскрасневшиеся лица и впервые за долгое время тоже почувствовал себя полностью счастливым и спокойным. Они потеряли многих и пережили многое, но настал этот день, когда можно просто жить и радоваться. И любить. Лэнни оглянулся и увидел, как суровый парень Дерек с нежностью обнимает за плечи Фелицию, как Ягер и Саманта, будто подростки, краснеют, держась за руки, как Эмбер что-то оживленно рассказывает Акселю. Да. Настало время, когда уже не страшно любить. 5.7 Крест дяди Джо, как ни странно, уцелел. Трава вокруг него сгорела, но твёрдое молодое дерево лишь опалило огнём. Габи бросил на землю рюкзак и кивнул на него: - Садись. Корса выдохнул и с облегчением сел. Всё же он немного переоценил свои силы, настаивая на немедленной поездке в Рэд-Форт. Он и сам не знал, на что рассчитывал, что хотел найти на пепелище. Всё по-настоящему ценное Хаки сложил в его рюкзак: альбом, документы и записную книжку дяди Джо, нехитрые серебряные украшения Миры, которые она забыла, уезжая в Форт-Нельсон, складной нож Леона. Положил даже свой портсигар - прямоугольную жестяную коробку с крепкими сигаретами, подаренными ему полковником Винке. Увидев портсигар, Габи сжал губы и больше не шутил о том, что Хаки не мог так нелепо умереть. Корса поднял меховой воротник, натянул пониже шапку, принялся дуть на закоченевшие пальцы. Хаки погиб геройски. От генерала не осталось ничего, кроме оплавленного жетона с личным номером, найденного в эпицентре взрыва возле бывшего бара мисс Гинзбург. Тел вообще было мало, и опознать кого-то у них с Габриэлем не получилось. За ночь они облазали весь форт вдоль и поперёк. Отыскали уцелевшее подполье, где шериф хранил запасы горючки и боеприпасов. Там нашлась керосиновая лампа и початый мешок сухарей, там Корса с Гэйбом провели оставшиеся до утра часы. - Как себя чувствуешь? Габи поднял факел повыше, чтобы заглянуть ему в лицо. - Нормально, - смущённо отозвался Корса. - Правда, нормально, просто устал. Габи посмотрел на него с тревогой в глазах. - Ну правда же... - Держи, - он вынул из кармана и протянул ему фляжку, - погрейся. Только немного. Джи кивнул, открутил крышку и пригубил. Даже не так - просто смочил губы. Габи забрал фляжку и закурил. Воткнул факел в землю, долго молчал. Потом повесил на обгоревший крест жетон Хаки. - Покойтесь с миром, мистер Леви. - Что? - встрепенулся Корса, выпрямляясь. - Что "что"? - Что ты сейчас сказал? - "Покойтесь с миром, мистер Леви". Это его имя. Йонатан Леви, ты разве не знал? - Не знал, - Корса встал с рюкзака и уставился на жетон, - ты хочешь его оставить? - Почему нет? - Дай его мне. Габи удивлённо покосился на него, но все же снял цепочку с креста и протянул Джи. Вид у него при этом был такой, будто он смотрел на тяжелобольного. Корса сжал в кулаке жетон. Холодный, тяжёлый. Повесить на шею пока не решился, но ощутил себя так, словно обрёл большую ценность. - Йонатан? - переспросил он. - Йонатан Леви. - Ясно. Над Разломом загорелось красным и жёлтым. Плотная дымка тумана над Рэд-Фортом стала розоветь. - Вот и все, - сказал Габи. - Всё закончилось. - Закончилось? - В Альберте уже три месяца не видели бешеных. Эпидемия подходит к концу. - Правда? - с надеждой спросил Корса. - Правда, - уверенно кивнул Габи, - их больше нет. Они оба посмотрели на крест с вырезанными ножом инициалами дяди Джо. Корса вытащил из поклажи нож Леона и как сумел нацарапал на кресте его имя и фамилию. Потом уточнил у Габи, как правильно написать имя генерала Хаки. - Дай, я сам, - Гэйб отобрал у него нож, - а ты пока отдохни. Он ловко выгравировал на чёрной перекладине креста что-то на незнакомом языке. - Аминь, - сказал он, отдавая нож Корсе. - Аминь, - подтвердил тот. - Нам пора. Солнце встало над лесом, пронизывая его жёлтыми лучами. - Пойдём, Джи, - позвал Габи и поднял рюкзак. Они пошли нога в ногу. Плечо к плечу. - Знаешь, - подумав, сказал Корса. - Что? - Ты можешь звать меня Грэем. Если хочешь. Габи остановился и глянул удивлённо. От его ресниц отражался солнечный свет. - Да ладно? - Да, - смущённо улыбнувшись, кивнул Корса, - все же это моё имя. Мама назвала меня так, значит, так и нужно. Габи улыбнулся. - Как пожелаешь, - ответил он. - Расскажешь мне об отце? - Конечно. Только пойдём скорее к машине. Я уже очень устал. Вопреки словам, Габи легко нёс и рюкзак, и винтовку, а немного погодя взял под руку Корсу. - Я отдохнул, могу идти сам. - Замолкни, - посоветовал Габи, - береги дыхание. До машины ещё далеко. - Габи. - Ау? - Что дальше? - А что дальше? - переадресовал вопрос Габриэль, но как-то невесело. - Чего ты хочешь? - А чего хочешь ты? - Корса с тревогой и нежностью посмотрел в лицо брата. - Я на все согласен. - Тогда поедем в Монреаль? - широко улыбнулся Габи. - Поедем, - ответил такой же улыбкой Корса, - в Монреаль так в Монреаль.