Сердце туманов

Надежды не оправдались — утром следующего дня туман все также гулял по улицам города. Набив рюкзаки припасами и прочим походным снаряжением, герои покинули таверну, уже ставшую домом. На улице было еще тихо, хотя и не безлюдно. Казалось каждый житель вслушивается, ловя каждый шорох, чтобы в случае опасности отреагировать без задержки. Трое приключенцев точно также, повинуясь внутренним инстинктам, шли не говоря ни слова. Как и сказал Арригал, ровно через милю они увидели поворот направо. «Очевидно, это тот самый поворот», — согласились друзья и зашагали на север. Много часов они шли почти не переговариваясь, лишь единожды остановившись на небольшой перекус. Тем временем дорога становилась все хуже, исчезая в грязи и черных лужах. Деревья словно миражи медленно проплывали мимо, то и дело цепляя своими черными когтистыми ветвями. Каждый чувствовал неладное. И непогода не была тому виной. То самое внутреннее чувство опасности, присущее каждому искателю приключений. Однако сознаваться в нем не решился никто, боясь показаться слабым духом. В какой-то момент туман, выплывая из леса, растекался по открытому пространству открывшемуся перед путниками. Впереди из тумана выступали две гигантские колонны из серого камня. Подойдя ближе уже можно рассмотреть невероятных размеров ворота. Вышиной более двадцати метров они охранялись двумя статуями по бокам, которые поднимались над воротами еще на десяток метров выше. В руках у них были мечи, но гигантские головы их были отсечены и лежали подле их ног, порастая мхом. — О боже, — сглотнула Эмма. — Кто и как, а главное зачем это сделал? — Хорошо нас встречает Баровия. Дружелюбно, ничего не скажешь! — недовольно проворчала Дракирия. — Друзья, пока с вами я и божий свет, ничего не бойтесь! Если это предзнаменование зла, то это лишь подтверждает то, что мы идем в верном направлении! — сказал паладин. Остальные лишь глубоко вздохнули и медленно двинулись вперед, проходя через открытые створы огромных врат. Спустя темные десять метров группа вышла на другой стороне ворот, оказавшись на дороге, идущей в глубь леса. Едва они начали свой путь через лес, как услышали позади себя чудовищный скрип, а затем гулкий удар, эхом разнесшийся по лесу. Было ясно — ворота закрылись, ловушка захлопнулась, назад дороги нет. Скрывать беспокойство появившееся вначале было уже бессмысленно, как, однако, и говорить о нем. У каждого на лице читались похожие мысли, и каждый видел это. Старая Сваличская дорога петляла среди мертвенно бледных деревьев-гигантов, исчезавших в необычайно густом тумане. Их верхушки терялись где-то высоко над головами, задерживая большую часть света. Сами же они располагались слишком близко друг к другу, храня тишину заброшенного склепа. — Стойте! — полушепотом резко сказал Дрозд. — Чувствуете? Запах смерти витает в воздухе! Остальные принюхались. — Действительно, — подтвердила Драконорожденная, — кто-то недалеко сыграл в ящик. Через десяток метров запах резко усилился, так что было нетрудно найти его источник. Мерзкая вонь привела путников к не до конца зарытому в подлеске человеческому трупу, недалеко от дороги. Молодой человек должно быть был простым обывателем. Его грязная одежда была порвана и расцарапана когтями. Вороны уже побывали у тела, о чём свидетельствовали следы лап повсюду. — Господи, гадость, — сморщилась волшебница, зажимая нос. — Да уж…- хмыкнула Дракирия. — И по всей видимости эта, как ты выразилась, гадость лежит тут уже как минимум три-четыре дня. — Эй! — прикрикнул на женщин Дрозд, — Не стоит так говорить об усопших! Отойдите… О Илматер! Упокой душу этого несчастного создания… — паладин начал свою молитву об усопшем. Примерно через минуту Дракирия воскликнула, перебив молитву. — Секундочку! — она бросилась к руке мертвеца, и подтвердила свою догадку, действительно обнаружив в ней смятый конверт, когда разжала ее. Впрочем она дождалась финальных слов молитвы перед тем как раскрыть послание. Буквы начали плыть от влаги, но все еще читались: «Приветствую могучих и отважных. Я, Бургомистр Баровии, омраченный отчаянием, славлю вас. Моя приемная дочь, прекрасная Ирина Коляна, прошлой ночью была укушена вампиром. Уже более четырех сотен лет это существо пьет кровь моего народа. А теперь моя дорогая Ирина страждет и умирает от нечестивой раны, оставленной этим гнусным зверем. Он стал слишком силен, чтобы с ним сражаться. Итак, у вас есть два дня. Дайте нам надежду и усейте эту землю добром. Пусть священники взовут к своим силам, ибо возможно дьявол скрыл их в стенах плачущей Баровии. Избавьте нас от скорби, и спасите этот мир от злой судьбы. У нашего общества много богатств. Вернитесь за своей наградой, когда жизнь всех нас изменится к лучшему. Колян Индирович Бургомистр» — Так-так-так. Вот и первые несостыковочки! — Воскликнула Эмма. — Какого черта? Сначала нам говорят, что любовь жизни этого самого Коляна страдает от какой-то там раны, а оказывается, что она его приемная дочь, так еще и укушена вампиром! При этом неделю назад, судя по телу, ей оставалось два дня, а во вчерашнем письме она была еще жива! И… и… И чему же верить? Какое письмо настоящее?! — Эмма, я бы так не напрягалась. — ответила Дракирия с холодным спокойствием. — Лично я думаю, что оба письма липовые. Или настоящие. Нас обманывают, или в нас нуждаются. Но эти приключения мне уже нравятся! — Не стоит здесь задерживаться, — оборвал их паладин, — Зло неподалеку. — И словно в подтверждение его словам послышался протяжный волчий вой. — Надо идти дальше. Длинные размытые тени деревьев проглядывались через густой туман. Сквозь грязь проступали гладкие влажные булыжники старой дороги. Уже вечерело, когда из-за завесы начали появляться дома и заборы. Пока путники не увидели строения, они и не догадывались, что подошли так близко к городу, настолько в нем было тихо. Маг, бард и паладин медленно шли по улице. На них смотрели лишь черные глазницы домов, давя своим могильным молчанием. И лишь ветер шелестел по крышам, да скрипел флюгером. — Простите конечно, — начала шепотом Эмма, — но это совсем не то, что описал нам Арригал. Не нравятся мне такие приключения. От этого места не просто мурашки — кошки по спине бегают. Дрозд и Дракирия хихикнули, несмотря на то, что сами чувствовали подобное. Затем драконорожденная ответила: — В любом вы знаете куда надо отправиться. Ищем таверну. А если в этом городе нет таверны, то его точно надо сжечь. Ибо город без таверны и есть самое настоящее зло! — паладин на это лишь покачал головой, закатив глаза и поджав губы. Внезапно ветер донес до них женский плач. Все трое тут же притихли и, переглянувшись, пошли по направлению к источнику звука. Через несколько минут они стояли напротив старого дома из которого доносились страшные рыдания. Паладин решил войти первым, приготовившись к худшему. Обнаружив, что дверь закрыта, он несколько раз постучался, после чего с силой надавил на дверь. Та нехотя поддалась и открылась, увлекая за собой старую мебель, которой была подперта. «От кого или чего она выстроила эти баррикады» — думали вошедшие. В дальнем конце комнаты они увидели сидящую на полу женщину. Она плакала и совсем не обращала внимания на гостей. В руках она сжимала старую куклу, прижимая ее к груди. — Простите… — неловко начал паладин, — Мы услышали как вы плачете. У вас все в порядке? Женщина лишь немного притихла, но продолжала всхлипывать. Дракирия сжалилась над ней. Она словно на секунду почувствовала ее скорбь. Ей стало ее очень жалко, она придвинулась к ней поближе и присела рядом: — Мы всего лишь хотим помочь тебе. Как тебя зовут? Меня — Дракирия. — Я… Я Мэри. Вы правда хотите помочь мне? — Ну конечно. Что у тебя случилось? — Понимаете… — начала Мэри свой рассказ, — Моя дочь, моя родная доченька Гертруда, она сбежала из дома несколько дней назад! Видимо ее околдовали, или обманули… О родная моя! Зачем, зачем ты покинула меня? — Она снова зарыдала. — Пожалуйста, найдите ее, найдите мою Гертруду! Женщина снова громко зарыдала. И теперь, казалось, ее ничто не могло успокоить. Она все убивалась горем и больше не реагировала ни на какие вопросы. Все трое переглянусь, посмотрев на всю ситуацию довольно скептически, а затем покинули этот странный дом. — У-уф, — выдохнула Эмма. — Странно, категорически странно. — М-да, непонятно зачем было запирать дверь, да и сама она по-моему не в себе, — согласилась Дракирия. — Однако если эта бедная женщина говорит правду, я найду способ вернуть ей ее дочь! Клянусь своей честью! — героически смотря вдаль, сказал Дрозд, а затем, повернувшись к друзьям, улыбнулся, — ну, а теперь давайте уже найдем постоялый двор. Дойдя до центра этой небольшой деревни они увидели таверну. В ней горел свет, одиноким лучом вставшим на пустую площадь, а внутри нее был слышен шум, звучащий словно музыка жизни среди мертвой тишины. Старая почерневшая вывеска еще читалась. Надпись на ней гласила «Кровь и Вина». Неприветливое название, как бы то ни было, вполне сочеталось с окружением. Ничего не оставалось как войти внутрь.