under my skin

      Антону все еще весело на заднем сидении такси, когда он чувствует опустившуюся на бедро ладонь. Арс водит рукой вверх-вниз, едва касаясь ткани штанов пальцами, дразнит. Пялится при этом в окно, как ни в чем не бывало. И только ямочка от улыбки на щеке, заметная даже в профиль, выдает его с потрохами.       Шастун быстро подсекает и принимает правила игры. Подается ближе к водителю, загораживая собой обзор в зеркале, болтает про то, как лучше доехать, хотя для этих целей уже давно придумали навигатор. Отодвигает полу Арсеньевской куртки, забирается холодными пальцами под футболку, ощупывает бок и поднимается к выступающим ребрам. Попову щекотно, он ерзает, утыкается губами в кулак, но все равно не может сдержать смеха.       — Ты чего ржешь? — Шастун не убирает руки, щекочет сильнее.       — Анекдот вспомнил, — Арс пытается увернуться от длинных пальцев, но места в машине слишком мало для таких маневров.       — Так расскажи, — гормоны в голове Антона заставляют его творить херню и лезть на рожон.       — Он неприличный, я тебе потом расскажу, — Арс переходит в наступление и ведет пальцами по ноге все выше, вынуждая Шаста оставить его ребра в покое и перехватить ладонь. Они так и едут оставшуюся часть пути, как два придурка, со сцепленными у Антона на бедре руками.       На лестничной клетке темно, они долго возятся с замком и ключами, но все-таки вваливаются в коридор. После улицы в квартире слишком жарко, мозг Шастуна отказывается работать при повышенных температурах, поэтому он продолжает начатую в такси тему.       — Так что там за анекдот ты хотел рассказать? — стаскивает куртку и кроссовки, бросает ключи на тумбочку. Не уходит вглубь квартиры, ждет, пока разденется Арс.       — Про сексуальные фантазии и оральный секс, — у Попова в голове тоже что-то явно коротит. Он ржет, закусив губу, и играет бровями. Антон моментально краснеет ушами от того, насколько это толстый намек.       Он не готов говорить об этом сейчас, зато очень даже готов действовать. Поэтому снова тянет Арса на себя, перехватывает удобнее, целует напористо и жадно. В этот раз спешить некуда, но Антон все равно торопится. Они ударяются зубами, смеются друг другу в губы, но не отстраняются.       Арсений, поначалу мягкий и податливый, становится резче и грубее. Впечатывает Шаста в стенку, придавливает всем весом, впихивает колено между бедер. Он все еще на адреналине, его ведет, он лапает Антона везде, куда успевает дотянуться. Отрывается от губ, чтобы вдохнуть немного воздуха за пару секунд до того, как начнет кружиться голова. Антон видит пьяный, сумасшедший совершенно взгляд. У самого, судя по ощущениям, не лучше.       До спальни какая-то пара метров, но они не могут отлипнуть друг от друга ни на секунду. Так и движутся клубком из рук и ног, спотыкаясь о сброшенные впопыхах кроссовки, неосторожным движением сметая с тумбочки ключи и телефоны.       Антон тянет футболку Арса через голову и чувствует, как горят ладони. Отстраняется и замирает, пробегая взглядом по коже. Впервые замечает, что у Попова на теле нет татуировок. Неожиданно.       — Ты какой-то странный татуировщик. Другим бьешь, а у самого ни одной нет.       — Зачем украшать совершенство? — Арс снова играет бровями, и у Шастуна не хватает моральных сил, чтобы выдержать этот взгляд. И все, что он обещает.       — Слушай, в душ бы сгонять по-быстрому. Весь день бегали, — Антон предпринимает отчаянную попытку спастись.       — В пизду душ, утром, — Арсений падает на кровать, раскидывает руки и продолжает смотреть уже из-под прикрытых век.       — Дай мне минуту, хотя бы лицо сполосну. Соленый же весь.       Не дожидаясь ответа, Антон ретируется в ванную. Холодная вода обжигает кожу, не успокаивает совершенно. У него два месяца не было секса, а нормального человека и через две недели крыть начинает. За стенкой красивый, горячий, шальной Арсений, который вообще, кажется, хуй забил на все условности и принципы. И член стоит колом, вот-вот штаны порвет. Шаст посылает к черту всю внутреннюю борьбу, вытирает лицо и возвращается в спальню, готовый уже ко всему.       Арс спит ровно в той же позе, в которой упал на кровать, — руки раскинуты звездочкой. И Антону даже смешно оттого, насколько это банальный, стереотипный облом.       Будить Попова не позволяет совесть: он слишком устал за последние дни. Да и толку от него, едва проснувшегося, мало — запал, наверняка, весь прошел. Поэтому Шастун отвешивает себе мысленную оплеуху и идет назад в ванную. Благо, руки у него есть. Как и большой простор для фантазии.       ***       Когда Антон просыпается, то не находит рядом с собой Арсения. Выспался, наверное, засранец.       Попов обнаруживается в зале. Сидит с каменным лицом за ноутбуком, никак не реагирует на стоящего в дверях Шастуна.       — Доброе утро, — Антон зевает и потягивается всем телом, разминая затекшие за ночь в неудобной позе мышцы: так боялся разбудить Арсения, что уснул на самом краю кровати, согнувшись в три погибели.       — Ни хрена оно не доброе, — вот это новости, вот это перемены.       — Что случилось, пока я спал?       — Пришло письмо от менеджера Аманды Уочоб. Я тебе про нее рассказывал — топовая татуировщица из Штатов. Так вот, Аманду на те же даты зовут на конвенцию в Берлин, и для нее это явно интереснее, чем тащиться на какой-то фест в богом забытой России. Поэтому либо мы существенно поднимаем гонорар, либо хрен нам, а не звезда.       — Ну давай поднимем, делов-то. Я думал, что-то серьезное произошло, — Антон и правда не понимает, почему Арсений так злится. — Это же просто деньги.       — Хуеньги. Постоянно вылезают какие-то дополнительные расходы. Мне начинает казаться, что одной квартиры мало. Придется еще и обе почки продать.       — Да не гони. Не будет хватать, скинемся все понемногу, — еще не закончив мысль, Шастун понимает, что сказал что-то не то. Попов выглядит так, будто готов ему врезать прямо сейчас.       — Шаст, — он начинает обманчиво спокойно, но взглядом стекло можно резать. — Даже не думай. Хватит того, что вы вписались, херачите днями и даже представления не имеете, что в итоге получится. У тебя я вообще живу, если ты вдруг забыл.       — Да не забыл я ничего, — Шастун перебивает, не дает договорить. — Но, Арс, мы действительно уже вписались. И переживаем не меньше твоего. Глупо слать все по пизде из-за каких-то пары тысяч.       — Антон, я, кажется, абсолютно ясно выразился. Никаких денег. Если ты или кто-то из ребят в это полезет, проводить фестиваль будете без меня.       Арсений откладывает ноутбук, давая понять, что разговор окончен. Идет на балкон курить и не зовет Шастуна с собой.