under my skin

      Арсений, конечно же, заболевает. Первые пару дней он отчаянно сопротивляется насморку и бесконечно слезящимся глазам. Мотается по городу, встречается с подрядчиками, подписывает стопки договоров и даже высиживает несколько часов на монтаже видео, пока ребята не выгоняют его, опасаясь за свое здоровье.       Понимает, что не вывозит, когда термометр показывает 38,6. Забирается под одеяло прямо в одежде и проваливается в беспокойный, прерывистый сон. Разлепляет глаза, слыша, как в замке ворочается ключ. И тут же заходится лающим кашлем.       — Говорил же, что сляжешь. Но зачем меня слушать, ага? — Антон останавливается в дверях, оценивая масштабы Арсеньевского бедствия. — Совсем хуево?       — Нормально хуево, — голос у Попова со сна хриплый, почти незнакомый. А вот улыбка прежняя, широкая и дурацкая. — Выселишь меня в студию, как обещал?       — Нет, я придумал другое наказание. Во-первых, спишь ты теперь один, я на диван переезжаю. Во-вторых, «Колдрекс» с лесными ягодами — отныне твой любимый напиток.       — Ягоды-то за что? Он же самый мерзкий. Давай хотя бы лимонный?       — Это наказание, оно и должно быть мерзким. В следующий раз будешь думать прежде, чем херню пороть.       — Я бы на твоем месте сильно на это не рассчитывал.       — Ты повыебывайся еще, и я не поленюсь за горчичниками в аптеку сгонять.       — Молчу.       — Есть хочешь?       — Правильный ответ — да?       — Сечешь.       — Тогда хочу.       Антон наскоро делает пару бутербродов, заваривает «Колдрекс» — запах у него и правда отвратительный — и тащит все в спальню. Вместо подноса кладет на кровать попавшийся под руки журнал, кое-как умещает на нем тарелку и чашки.       — У меня новости, кстати.       — Фафие? — судя по тому, что Арсений одним махом отправляет в рот половину бутерброда, он все же проголодался.       — В агентстве предложили повышение. Начальник отдела уволился, зовут на его место.       — И ты еще не согласился?       — Нет, попросил подумать до завтра.       — Тох, это же охуенно. О чем тут думать?       — Охуенно, да не вовремя. Фест на носу, а на меня сейчас свалится херова прорва новой работы.       — Температура вроде у меня, а мозги расплавились у тебя. Фестиваль на выходных, у нас к нему практически все готово. С оставшимся я сам разберусь. Не думай даже отказываться.       — Лады, ты прав, я что-то затупил.       «Колдрекс» не особенно помогает. И Антону все же приходится взять на себя оставшиеся организационные вопросы. По утрам он воскресает только после коктейля из кофе и энергетика. Даже меняет привычный капучино на горчащий эспрессо. Весь день разрывается между агентством, площадкой феста, продакшен-студией и еще десятком мест, разбросанных, как назло, по разным концам Питера. Попов в это время ведет активные телефонные переговоры и переписки прямо из кровати.       Домой Шастун возвращается затемно, с неизменным пакетом еды в руках и ноутбуком под мышкой. Просиживает ночи, разбираясь с рабочими проектами, засыпает на пару часов у Арса под горячим боком, забивая на риск заразиться.       Арсений, напротив, уснуть не может. Выспался, кажется, на полжизни вперед. Под одеялом жарко, то и дело затекает рука, но он старается не ерзать, чтобы не разбудить Антона. Из развлечений — разве что наблюдать, как Шаст вздрагивает во сне, словно чего-то испугался, переворачивается на другой бок и что-то невнятно бормочет себе под нос.       Арс злится на себя за то, что проебался, из-за своей дурацкой самоуверенности подставил Антона в самый неподходящий момент. Как будто бывает подходящий момент, чтобы кого-то подставить.       Голова гудит, и в киселе ускользающих температурных мыслей он ловит себя на осознании: Шастун не заслужил всего этого. Хотел ведь просто татуировку набить. А получил внезапно свалившийся на голову фестиваль и еще более внезапно свалившегося на голову Попова с миллионом проблем в придачу. Так себе джекпот.       Если точнее, Арсений думает, что это он Антона не заслужил. Что Шаста ему выдали авансом, а может и вовсе — по какой-то нелепой ошибке. И хер знает, что теперь со всем этим делать.       Навязчивые, гнетущие мысли уходят, как только температура опускается до приемлемых тридцати семи. И хотя Антон пытается оставить его дома еще на пару дней, Арс быстро вливается в подготовительную работу.       На финальной встрече перед фестивалем Шастун качается на стуле и грызет карандаш, попутно распределяя обязанности.       — Серег, за тобой контроль всех технических служб. Координируешь их, чтобы был свет, звук, холодильники со жрачкой чтобы работали — вот это вот все, окей? Поз, ты отвечаешь за продажу билетов на входе и оформление документов. Не забудь акты у подрядчиков подписать, а то потом с бухгалтерией заебемся разбираться. Стас, менеджмент сцены на тебе. Руководишь всеми, кто на нее выходит, чуть что подгоняешь сценарий, если ведущий где-то проебался, разруливаешь по ситуации. Ну, а твоя, Арс, основная задача — блистать. Общаться с гостями, светиться во всех локациях, быть связующим звеном. Ну, и набивать охуенные татухи, само собой.       — А ты, значит, босс, который всех строит? — Дима в лучших традициях не удерживается от подъеба.       — Ага, будешь по итогам мероприятия раздавать премии или пиздюли, — тут же подхватывает Матвиенко. — Натренировался уже на работе, да?       — Завалите лица. Мы с Окс разбираемся с гостями, ну и подключаемся, если у кого-то из вас что-то пошло по пизде. Кстати, во сколько наши первые звезды прилетают?       — Через два часа надо быть в Пулково, — Оксана сверяется с ежедневником. — Лучше даже через полтора, если вдруг раньше приземлятся.       — Окей, тогда, ребят, вы по домам. Мы с Арсом в аэропорт. Окс, ты жди нас в гостинице. А завтра утром встречаемся на площадке в шесть. Погнали.       Попов на ходу уже накидывает куртку, бросает на Шаста быстрый взгляд и говорит так, чтобы его слышал только Антон:       — Тебе, кстати, идет быть начальником.       — Да ну нахер, и ты туда же.       — Такой сразу горячий, хоть огнетушитель ищи.       — А ты настоящий мастер подкатов, оказывается. Не устаю удивляться новым граням твоего таланта.       — Один-один, — Арс смеется и садится за руль.       ***       Водоворот событий затягивает их с самого утра. Уже на площадке они вспоминают, что забыли арендовать интеркомы, а значит, переговариваться придется по рациям. И хорошо еще, что у звукарей с собой запасной комплект.       Все остальное, вроде бы, идет по плану. Техники настраивают последнюю аппаратуру, из фудтраков доносится запах жарящегося мяса, татуировщики распаковывают машинки, моделям наносят финальный макияж.       У входа скапливается несколько десятков людей, и как только ограждение убирают, площадка в считанные минуты заполняется яркой многоголосой толпой. Среди гостей кого только нет: девочки с выкрашенными в разные цвета волосами, татуированные с головы до пят байкеры, офисные хлыщи в модных очках, инста-дивы, не выпускающие из рук айфоны, даже мамы с детьми.       — Шаст, Шаст, — хрипит рация голосом Арса, — ты это видишь? Пиздец, тут вообще все!       — Сам охуеваю, — отвечает Антон, находя Попова взглядом в толпе. — Удачи тебе там.       К Аманде и ее европейским коллегам быстро выстраивается очередь из желающих сделать татуировку, но Арсению тоже не приходится сидеть без дела. Он набивает несколько простых рисунков — специально выбирает эскизы, на которые уйдет не больше получаса, — а затем берется за самую сложную работу. Акварельную абстракцию по мотивам одной из своих картин. Рисовать знакомый узор на коже вместо бумаги странно и непривычно, но получается даже лучше, чем он ожидал.       — Awesome shit! — Аманда подмигивает ему из-за соседнего столика, и Арс улыбается ей в ответ.       Закончив с татуировкой, он вспоминает о том, что накануне говорил Шастун. Основная задача — блистать. С этим у Попова никогда не было проблем. Он рисует вместе с граффитистами, врывается с матерным четверостишьем в промежуток между раундами баттла, накидывает на плечи пальто из дружественного шоу-рума и дефилирует среди моделей. Шастун ловит Арсения, когда тот отбивает пятюни скейтерам и собирается сам встать на доску.       — Арс, ты где-то кокс нашел? Или в бочку с «Берном» нырнуть успел?       — Просто выполняю твое поручение. Работаю связующим звеном.       — Пойдем хоть по бургеру сожрем, — Антон незаметно подталкивает его в сторону подсобки. — Переживут десять минут без нас.       Вместо того, чтобы есть, Арсений закуривает, прислоняясь плечом к стене.       — Ну, что скажешь, Тох?       — Охуенно все. У нас даже браслеты на входе заканчиваются, Оксана заказала еще партию на завтра. И с едой ребята тоже слегка проебались, не рассчитывали на такой ажиотаж. Но к утру тоже подвезут. А в остальном — пушка, сам же видишь.       — Как там Поз с Серегой, справляются? Стас живой еще? Я его даже не видел после открытия.       — Все в огне, не ссы. Самое сложное мы уже пережили, сегодня остался только концерт, а завтра вообще лайтовый день. Набьешь пару татух, сертификаты разыграем — и все, вывезли твой фестиваль мечты.       К вечеру воскресенья они едва стоят на ногах. Оксана спит, свернувшись калачиком на ящике с аппаратурой. Стас накрывает ее своей курткой и садится прямо на асфальт рядом с Димой и Сергеем. Они молча пьют кофе — на разговоры ни у кого нет сил — и наблюдают, как звукари скручивают провода, а световики снимают со стоек софиты.       И только Попов, кажется, вообще не устал. Он крутится на площадке, не переставая улыбаться ни на секунду. В полумраке выглядит совсем юным и очень счастливым. Антону нравится видеть его таким.       — Давайте на память сфоткаемся, ребят? — Арсений лезет в карман за телефоном.       Стас и Дима его игнорируют, а Сережа показывает фак.       — Шаст, ну ты-то идешь?       — Иду.       Арс прислоняется к Антону, ловит фокус на лицах и делает сразу с десяток снимков. Прячет телефон и крепко обнимает Шастуна, роняя голову ему на плечо. Антон даже через одежду ощущает, как быстро бьется чужое сердце. Он тоже чувствует себя счастливым.