Cyberheart

      Губы Честити были на вкус как… ничто. Или так казалось потому, что Фэйт в принципе не могла ощущать вкусы и запахи, как и покровы её не были предназначены для ласковых касаний, как и сама она не была предназначена для любви. Всё, что происходило с ней и происходило вокруг, не желало укладываться в голове, обрабатываться механическим мозгом. Она смотрела, как её уродливые пальцы переплетаются с пальцами руки Честити, но не ощущала касания так, как хотела бы ощутить.       Если бы они обе были людьми… как всё было бы просто!       Честити держала её за руку и молчала, на лице её не отражалось ни одной эмоции. Казалось, она отключилась на время или задумалась, или ей было неприятно присутствие постороннего в её личном пространстве, но на самом деле всё было несколько иначе.       — Я тебя не чувствую, — произнесла она негромко. Несколько роботов прошли мимо, о чём-то оживлённо болтая, и посмотрели на них со странными улыбками на лицах. Казалось, о том, что Фэйт поцеловала Честити недавно, узнал весь блок, вся свалка, и теперь каждый андроид считал своим святым долгом подойти и что-то спросить, просто посмотреть, понаблюдать или упрекнуть в том, что их восхваляемые всеми чувства — всего лишь глюк.       Фэйт не обращала на них внимания. Честити цеплялась за неё сильнее и говорила прямо, что любит. Она, казалось, готова была кричать об этом на всю Вселенную — «люблю, люблю её, несмотря на ваши предрассудки, несмотря на людей, несмотря на то, что любить не могу. Я люблю её, и мне плевать, что вы об этом думаете!» Честити и выглядела влюблённой. Фэйт смотрела на неё и думала о том, что влюблённое выражение на её лице — самое красивое, настоящее и живое, какое ей только доводилось видеть.       — Ты можешь поцеловать меня, — предложила Фэйт, сама своим словам не веря. Честити подняла взгляд, покосилась на мимо проходящую Люси, голова которой покоилась на руках неизменно и улыбалась таинственно. Казалось, Люси была счастлива за них обеих больше, чем они сами. Как и Билл, горячо споривший со всеми, кто не верил в реальность их чувств.       Чувств. Так вот как оно называется. Они так странно ощущаются. Почему так страшно?       Честити приподнялась немного и поцеловала. Их тела плотно соприкасались, грудные клетки немного вибрировали. Фэйт старалась не касаться симметричной раны на груди, когда скользила по трепещущему телу своими пальцами невесомо и легко. Ресницы Честити, как настоящие, постоянно подрагивали, глаза её были закрыты. Она полностью отдавалась поцелуям и была до них жадной; сама Фэйт никак не могла ими насытиться. Люси, увидев их как-то, сказала, что они целуются так, словно вот-вот наступит конец света.       Может быть, она была даже права.       Корабль под названием «Антарес» встретился с «Эдемом» на одной из стоянок-планет, и их многочисленные капитаны собрались в специальном штабе, чтобы обсудить свои важные вопросы, касающиеся, в общем-то, только напряжённой ситуацией с той территорией на этой самой планете, которую они никак не могли поделить. В отсек с мусором поступали запчасти и детали, головы, руки, ноги и целые модели новых боевых роботов. Чего они только не делали — выполняли функции переговорщиков и шпионов, стреляли, управляли боевыми машинами, знали, как уничтожать и взрывать, и всё это вселяло в Фэйт что-то, отдалённо напоминающее страх.       Честити смотрела на равнины незнакомой им обеим планеты, за их спинами столпились ещё несколько сотен роботов, наблюдавших из широкого окна красноватые небеса и угольные деревья, покачивающиеся от порывов сильного ветра. На этой планете был кислород и вода в жидком виде, условия были максимально близки к земным, здесь обосновалось уже около сотни людских колоний… и естественно, здесь была самая огромная свалка роботов, которая когда-либо могла существовать.       Люди пробыли здесь всего около двухсот лет.       Но в озоновом слое этой планеты уже появились гигантские дыры, а в некоторых городах, выстроенных специально для колонизаторов, воздух был загрязнён так, что там невозможно было жить.       Честити смотрела на планету, которую уже успели изуродовать, и, казалось, вот-вот готова была расплакаться.       — Они уничтожили Землю. Загрязнили и уничтожили ядерной войной, а теперь принялись за другие планеты, будто им мало! Неужели они совершенно не учатся на своих ошибках?       Фэйт просматривала изредка фотографии, приходящие с другого конца галактики, снимаемые спутниками, наблюдавшими за брошенной и разрушенной Землёй. Зрелище вызывало лишь горечь и боль. Неужели людям плевать? Неужели они настолько глупы в большинстве своём, что не понимают, к чему эти войны и загрязнение могут привести?       Ответа она не знала — он и не был заложен в её программе как таковой. У самих людей спросить никто не смог бы — они не видели их вблизи очень и очень давно. Да и кто они такие, чтобы что-то спрашивать у своих хозяев?       Правильно — никто.       Фэйт говорила с Биллом о чём-то несущественном — кажется, о погоде за пределами корабля и о климате этой планеты, — когда к ним прибежала Люси, держа свою голову в руках, как обычно. Чёрные «слёзы» текли по щекам, лицо выражало искреннюю обеспокоенность. Ей даже не пришлось ничего говорить — взгляды роботов тут же обратились на неё, ожидая, какую весть она им принесёт.       Люси торопливо заговорила:       — «Антарес» объявил войну нашему кораблю.       — Что? — одновременно спросили Фэйт, Билл и ещё парочка андроидов. Все близстоящие смотрели на Люси, ища в её лице хоть каплю былой уверенности в завтрашнем дне — но её не было вообще. Люси никогда не выглядела такой напуганной — это и заставило всех разом притихнуть, начать прислушиваться к её словам.       — Люди будут воевать между собой. Кое-кто из наших подслушал разговор охранников мусорного блока. Если кратко — переговоры сорвались. Хотя большинство считает, что они заведомо были обречены на провал.       — Почему?       — Мало места. Этот участок космоса слишком малоизученный, эта планета — удалена от всех, колонизированных ранее. Проверьте карты у вас в мозгу — вы не увидите ни одной населённой или хотя бы обитаемой планеты в радиусе нескольких световых лет. Колония на этой планете — эксперимент чистой воды, вот уже двести лет идущий удачно.       — Так почему «Антарес» не хочет делить планету с «Эдемом»? — спросил Билл.       — На планете, они говорят, ограничены ресурсы. Но проблема в том, что на корабле тоже. Охранники говорили о том, что еды едва хватает даже на самых обеспеченных пассажиров, что уж говорить о тех, кто ниже на несколько ступеней в социальной лестнице. В сравнении с другими наш корабль не слишком большой, ресурсы иссякают. Людям некуда податься — на дорогу назад вряд ли хватит топлива, а вперёд — куда? Дальше в неизвестность? Это может закончиться гибелью всех людей на «Эдеме». А если погибнут люди…       — От нас попросту избавятся, — закончила за неё Фэйт. По собравшейся толпе андроидов прокатился глухой гул. Между пластиковыми телами к ним пробиралась Честити, явно желавшая узнать, отчего все так обеспокоены. — Что хотят делать люди с нашего корабля?       Люси так взглянула на неё, что ответ в мгновение стал не так уж и нужен.       — Ты видела всех этих боевых роботов, Фэйт. «Эдем» уже давно готовился к войне — если не с «Антаресом», так с кем-то ещё. Это было неизбежно в любом случае.       — А какое оружие у «Антареса»?       — Кто знает. По словам охранников, один из капитанов «Антареса» сообщил капитанам «Эдема», что им не нужны никакие боевые машины. Что их оружие куда более эффективно.       Андроиды переглянулись. Фэйт посмотрела Честити в глаза и кивнула. Та, втиснувшись между двумя роботами, подошла ближе и взяла её за руку. Её пальцы слегка подрагивали.       «Если нас уничтожат, — мысль скользнула в голову словно склизкий, противный червь, — если вдруг «Антарес» победит, и его владельцы решат избавиться от всех нас… отправить на утилизацию… ей будет больно. Честити чувствует боль, ты же помнишь?»       Фэйт сжала её пальцы так сильно, что собственные слегка заскрипели.       — Не позволю.       — Что? — спросила Честити, хотя прекрасно всё слышала. Возможно, она даже знала, к чему именно Фэйт это сказала. Но отвечать и пояснять не было смысла — вместо этого она притянула её к себе и обняла одной рукой, крепко, не желая отпускать, словно пытаясь защитить.       — Всё будет хорошо. Даже если люди нагрянут сюда — я не дам тебя в обиду.       Честити положила голову ей на плечо.       И почему-то поверила.