Cyberheart

      Когда корабль полностью погрузился во тьму, Честити взяла её за руку.       Андроиды стояли — все без исключения — и смотрели на ужасающе спокойный пейзаж планеты за гигантским окном, на очертания города, прорисовывающиеся вдали медленно и неохотно, как в старой компьютерной игре. На улице алым цветом пылал закат — внутри отсека для мусора было темно и тихо.       Свалка превратилась в помещение, сплошь уставленное испуганными роботами без рук и без ног.       Они прождали часа три — к тому времени окончательно стемнело, — но ничего не произошло. Возможно, в эту часть корабля перестали подавать электричество в целях экономии — людей можно было понять. Однако Фэйт не могла отделаться от свербящего в затылке ощущения — неприятного и мерзкого, заставлявшего напрягаться струной. Ощущение это подсказывало, что здесь что-то не так.       Честити, ни слова не говоря, потянула её куда-то назад, во тьму, подальше от окон. Никто из андроидов не обратил внимания — все постепенно начали переговариваться, делиться догадками, собираться в группы, просто говорить, чтобы не было тишины. Может быть, оно и к лучшему.       Фэйт чувствовала лёгкую вибрацию руки Честити и не могла понять, куда она её тащит.       Они нашли более-менее уединённое место — вдали от всех, за какой-то кучей хлама, конечностей и мусора. Каждый из роботов, присутствующих здесь, наверняка знал, куда и зачем они удалились, но тактичность была включена в их программу, потому никто не пошёл вслед и ничего не сказал. А ещё все боялись — настолько, что даже не стали интересоваться, по каким делам могли отлучиться два робота, постоянно ходящих вместе и держащихся за ручку.       Фэйт огляделась — из-за ряби в глазах разглядеть что-либо в таком мраке было трудновато. Ночное видение работало едва-едва — кажется, эта функция постепенно изживала себя. Она видела лишь силуэт Честити, вставшей напротив — а ещё поняла, что та выбрала место, где практически никто не смог бы их увидеть.       — Что такое? — Фэйт наконец подала голос. Честити смотрела ей в глаза и имитировала поверхностные вдохи.       — Ты же знаешь, что это значит?       Фэйт промолчала — не знала, что вообще можно ответить.       — Знаешь же. «Антарес» пустил в ход своё оружие, чем бы оно ни было. Пока мы здесь, люди там, наверху, борются за свои жизни. Возможно, до нас последствия этой бойни дойдут не так быстро, но…       Честити замолчала. Было видно, что она лишь пытается говорить спокойно, а на самом деле там, внутри — ураган самых разных чувств и комок срывающихся нервов. И наплевать, что она всего лишь андроид.       Фэйт ощутила касание дрожащих пальцев к своему изуродованному лицу.       — Поцелуй меня.       Она подчинилась. Не потому, что Честити её попросила, нет — потому, что Фэйт и сама этого хотела. Все здесь понимали, что люди церемониться друг с другом не станут — как только будет объявлена война, в этот же день сделают всё возможное, чтобы стереть друг друга в порошок быстро и беспощадно. Боевые роботы — вещь хорошая, только вот они лишь находятся в разработке. Если бы было иначе — поток недоделанных и бракованных андроидов уже бы прекратился или хотя бы значительно снизился.       Всё, что им всем остаётся теперь делать — ждать своей участи. Фэйт понимала это как никогда отчётливо. Все это понимали. Что ещё они могли предпринять, как они могли всё это остановить?       Честити целовала её так неистово, будто на пороге был конец света.       Может быть, так и было на самом деле. Для них обеих. Для каждого, кто находился в этом блоке для отходов.       Фэйт отвечала на пылкие поцелуи, упиваясь ими и властью, которой Честити над ней обладала. Ей стоило сказать хоть слово — и ta1000 уже была у её ног. Ей стоило попросить поцелуя — и она его получала. Ей хотелось ласки — и Фэйт давала её со всей отдачей, на которую только было способно её ничего не чувствующее тело. Это было так странно — быть в чьём-то подчинении (пусть и неявном) и наслаждаться этим.       Почему она только сейчас это заметила?       — Я люблю тебя… люблю, люблю… — шептала Честити, целуя и вмятины на её лице, и нос, и щёки. Фэйт скользила руками по её телу и улыбалась сама не зная чему. — Что? Что такое? Почему ты улыбаешься?       — Просто ты… такая красивая.       Честити издала такой странный звук — что-то среднее между всхлипом, стоном и смешком — и потянула её за собой. Вжалась спиной в ближайшую стену, обняла рукой за шею, посмотрела в глаза. Фэйт заметила, что рябь перед глазами пошла сильнее.       — Ты уверена?       — Да.       Спрашивать больше было не нужно. Фэйт знала теперь, что не будет ни травмирующих воспоминаний, ни касаний, причиняющих боль — всё это осталось там, в прошлом, затерялось в памяти, смялось как черновик и выбросилось. И пусть сама Фэйт не сможет ощутить этого в полной мере — она готова сделать это ради Честити. Одна только мысль о том, что Честити может ощущать всё полноценно, по-настоящему, вызывала в груди приятное вибрирующее ощущение.       Фэйт поцеловала её шею, провела сухим абсолютно языком дорожку вниз. Руки блуждали по жаждущему касаний телу, задевали особо чувствительные точки, массировали и давили — Честити выгибалась и тихонько стонала, чтобы никто не услышал. Её голос, сквозящий помехами, был усладой для ушей, был лучше всей музыки, которую только Фэйт доводилось слышать. Ради таких стонов она, пожалуй, готова была на всё, как бы странно это ни звучало.       Она целовала куда придётся, гладила, доводила до исступления. Смотрела в улыбающееся лицо напротив неотрывно, желая вписать в каждый ноль и единицу своего кода чужой портрет — так детально, как только можно. Доставлять Честити удовольствие для Фэйт было самым настоящим счастьем.       Пожалуй, для этого она смогла бы вытерпеть всё.       Они целовались и касались друг друга словно в последний раз, и это не было похоже на секс — близко, конечно, но не совсем то. Думать об этом не хотелось — Фэйт заставила себя сосредоточиться на том, как довести Честити до приятного подобия обморока, и выбросить из головы всё, что было до этого, всю тревогу и злость на людей, на саму себя за то, что ничего нельзя сделать, всю прошлую пустоту, боль и сомнения. Всё забыть. Хотя бы на эти несколько минут или часов, сколько бы им там ни осталось.       Взрыв отгремел так неожиданно, что половина андроидов из мусорного блока закричали в испуге.       Честити, сидевшая рядом с Фэйт, подняла голову с её плеча. Сама Фэйт только выдохнула — она не удивилась ни капли. Страх в груди, свербящий, неприятный, заставил её подняться на ноги.       — Дым, — произнесла Честити, поднявшись вслед за ней. — Они взорвали дверь в мусорный блок.       С места, где они уединились, дверь не было видно — к тому же было слишком темно, чтобы что-то различить. Честити видела лучше, и увиденное явно её не обрадовало. Она схватила Фэйт за руку и увлекла за собой, заставив спрятаться за одной из мусорных куч. Голова какого-то андроида посмотрела на них с искренним любопытством и затараторила:       — Кто вы? Что происходит? Что-то взорвалось? У меня повреждён слуховой модуль, я…       — Замолчи, прошу тебя, — резко оборвала его Честити и выглянула.       Выстрел. Крики. Кто-то выпустил целую обойму. Честити резко спряталась и прижалась к Фэйт. Голова андроида смотрела на них обеих и улыбалась — вкупе с грохочущими выстрелами это выглядело очень жутко.       Кто-то закричал.       — Ну-ка, пластиковые ублюдки! Разошлись!       Фэйт ощутила, как Честити дрожит, и сжала её пальцы в своей руке.       — Всё будет хорошо, — прошептала она, хотя сомневалась, что в будущем вообще что-то будет. «Антарес» захватил их корабль, большая часть экипажа наверняка мертва, и теперь им осталось только уничтожить остатки. А остатков было… довольно много.       Куда бежать? Как скрыться? Там, у самого выхода, стреляют, других путей отступления нет. Они взорвут корабль, в этом можно даже не сомневаться, а пока… зная тягу людей к подобного рода «развлечениям» перед убийством врагов, Фэйт лишь содрогнулась.       Андроиды кричали — их механические крики были исполнены такой боли и страха, что сердце бы сжалось, если бы она была человеком… Фэйт была в ужасе. Она слушала выстрелы и крики, ругань людей. Кто-то умолял его пощадить, ведь он простой учитель астрономии… Тот робот, что когда-то давным-давно гадал, какая звезда к ним самая ближняя. Когда Честити ещё не было рядом.       Фэйт закрыла глаза.       Послышался топот чьих-то ног, и перед ними оказалась Люси, держащая свою голову в руках.       — Нужно спасаться! — прокричала она — лицо её выражало такой ужас, что в груди становилось почти по-настоящему больно. — Не сидите тут, они вас убьют!       — Куда бежать? — Честити вскочила на ноги. — Выход из мусорного блока только один.       — Люди пока нацелены на тот угол, — Люси указала туда, где у роботов находился алтарь. Фэйт поднялась на ноги вслед за Честити и взяла её за руку — так она чувствовала себя лучше. Было не так страшно. Страшно? Да, страх, о котором она знала лишь понаслышке, теперь набросился на неё подобно дикому зверю и рвал душу (а есть ли у неё душа?) на мелкие кусочки. — Многие уже сбежали. Пойдёмте быстрее, они убивают всех без разбору!       — А где Билл? — спросила Фэйт, оглядываясь по сторонам, будто могла вообще что-то увидеть в такой темноте. Люси плакала чёрными слезами — теперь, кажется, по-настоящему плакала. Если такие, как они, вообще могли это делать.       — Его убили. Он защищал одного безногого робота и…       — Возьмите меня с собой! Я не хочу умирать! — сообщила им голова болтливого робота странным весёлым тоном, вообще не вязавшимся с происходящим. Фэйт без особых раздумий схватила его голову и сунула подмышку.       — Пойдём быстрее.       Люси повела их окольными путями — куч мусора было так много, что спрятаться за ними не составляло труда. Кто-то тоже прятался здесь и, заметив их троицу, начинал следовать за ними — когда они подобрались к выходу из блока, их было тринадцать штук. Все напуганные, опасливо переглядывающиеся… Фэйт оглянулась, чтобы посмотреть в самое сердце неравной схватки.       И поняла отчётливо лишь одно: она не хотела умирать.