Граф Эванс

      Пролетели пасхальные каникулы, и конец учебного года близок. Весна отвоевала у зимы солнце, начали просыпаться деревья, сходить снег, пробиваться трава и первоцветы. Даже в школе казалось немного посветлело. И опять кабинет директора, простите: почему я здесь? Все просто, перед каникулами я на условиях анонимности написал в Пророк, и сообщил, что мне надоела вся эта суета вокруг моего дома, и я решил подарить его тем маглам, которые в нем поселились. Сделал я это в последний день перед пасхальными каникулами и уехал решать вопрос со своим рыцарством. И вот, вернувшись в школу, наблюдаю все ту же тенденцию: стоит мне вернуться, как меня вызывают к директору. И каждый раз то суета вокруг дивана, то торг в дворницкой, что они от меня хотят ничего не давая взамен? — Здравствуй, мальчик мой, проходи, присаживайся. — Спасибо, директор, я вам опять понадобился? — Да, мальчик мой, мы с тобой все время возвращаемся к одному и тому же вопросу: где ты живёшь на каникулах? — Директор, неужели вы забыли адрес? — Нет, мальчик мой, ты конечно поступил благородно, когда подарил тот дом, ради всеобщего блага, но ты мог выбрать и других, кому сделать такой подарок, в магическом мире много малоимущих и не имеющих своего жилья. — Понимаю вас, однако, мне так надоела вся эта суета с этим домом в прессе, что я подумал, что мало кто согласиться жить в нем после всего этого, и я выбрал, как мне казалось, самый правильный результат. Я был не прав? — Я считаю, что ты был не совсем прав, тем более, сделав такое заявление в прессе, ты мог поступить иначе, пожертвовав этот дом на всеобщее благо, мальчик мой. — Да директор, я внимательно читал всю прессу, и все, что там предлагали уже после дарения этого дома. И не хочу больше обсуждать этот вопрос, тем более я этим домом больше не могу распоряжаться, так пусть там живёт премьер-министр. Я думаю, раз уж он там поселился, значит этот дом ему чем-то понравился. Не стал бы такой человек насильно вселяться в чужой дом без причины, не правда ли? — Возможно ты прав, мальчик мой, однако я вынужден вернуться к своему вопросу. Поскольку, на момент отправки на каникулы тебе этот дом уже не принадлежал, я хочу знать, где ты был? — Я был дома, директор. — Но у тебя не было права там находиться, мальчик мой. — Почему, директор? — Потому, что этот дом уже был не твоим, мальчик мой. — А, так вы думали, что это мой единственный дом, директор? — А что, у тебя есть ещё один такой же, мальчик мой? — с интересом посмотрел Дамблдор. — Конечно, директор, как только я понял, что не хочу жить в том доме, я сразу же озаботился поисками нового жилья для себя. — Что ж, мальчик мой, я могу узнать адрес? — Происходящие недавно события убедили меня в том, директор, что я был прав, в отношении моего жилья мне необходимо придерживаться жестокой секретности. — Не понимаю, о чем ты, мальчик мой. — Кто-то не только узнал место моего прошлого обитания, но и сообщил его прессе, а также попытался лишить меня того дома в свою пользу. — Наверняка это были враги всеобщего блага, мальчик мой! — возмутился старик. — Это все их происки! — Не могу с такой точностью это утверждать, сэр. Возможно вы правы. Однако я все же вынужден повторить свои условия: только после произнесения клятвы, я сообщу свой нынешний адрес. — Поверь, мальчик мой, ты излишне тревожишься, на это ведь нет причин. — Предпочту не согласиться с вами, прошлый раз я сообщил свой адрес, лишь одному человеку, и что из этого вышло? Во-первых, разразилась неприятная история в прессе, в которую были втянуты и вы, директор. Во-вторых, из-за всего этого я лишился хорошего дома. Я настаиваю на безопасности и конфиденциальности своего места проживания, ведь прошлый раз я вам доверился. И ошибся. — Хорошо, мальчик мой, сейчас я вызову профессора МакГонагалл и Флитвика, чтобы они засвидетельствовали клятву. — Извините, сэр, я уже не вам и профессору МакГонагалл в частности, ведь она каким-то неизвестным мне образом умудрилась нарушить клятву и при этом не пострадала. — Хорошо, мальчик мой, что ты предлагаешь? — Вот сэр, текст клятвы, который я несколько дополнил, и соответствующий договор, который подпишет человек, которому я сообщу адрес, в котором я живу.- Гарольд передал внушительного вида лист, с печатью Гринготтса. — Поверь, мальчик мой, ты излишне боишься опасности. — Нет, сэр, ведь враги всеобщего блага и прошлый раз не дремали, и вы раскрыли заговор относительно гостившего в моём доме премьер-министра. Кто знает, что может произойти в этот раз? — Хорошо что ты это понимаешь, мальчик мой, но некоторые из условий немного скажем, так суровы и излишне. — К сожалению, данный договор как вы видите, составляли гоблины, я в этом не сильно разбираюсь, сэр, только попросил составить такой договор и такую клятву, чтобы я находился в полной безопасности у себя дома не опасаясь ничего. — Мальчик мой, но все равно такие меры очень суровы, может пересмотришь некоторые из пунктов? — К сожалению, директор, я не сильно в таких вопросах разбираюсь, и, если хотите что-то поменять, то обсуждайте договор с гоблинами, которые мне дали клятву, что данный договор наиболее полно защитит мои интересы. Если они дадут те же клятвы относительно другого договора, то я его обязательно приму. И, в соответствии с ним, сообщу волшебнику, подписавшему договор и произнесшему необходимый обет, свой адрес. — Ты слишком доверяешь этим нелюдям, мальчик мой. — В качестве гарантии они выставили сто миллионов золотых, как вы думаете, сэр, это достаточная сумма для доверия? Или лучше было согласиться на пятьсот миллионов? — Не все можно измерить золотом, мальчик мой, — директор передернулся от грандиозности таких сумм. — Не знаю, директор, это моя безопасность, а на ней я экономить не буду. — Ты слишком погорячился, мальчик мой. — Наверное вы правы, сэр, следующий договор, будет с гарантией от пятисот миллиардов, тогда я буду чувствовать себя, как в сейфе у гоблина, — задумчиво протянул я. — Ты неправильно меня понял, мальчик мой! — с паникой в голосе начал уговаривать студента директор. — Вы считаете, что я мало запросил? — Нет! Что ты! — директора пробил пот, когда он представил огромную армию гоблинов, верхом на драконах и мантикорах, ещё несколько таких же армий из вампиров, оборотней и великанов, охраняющего одного наивного или хитрого студента.- Ты вообще не так меня понял, мальчик мой. — Директор, вы опять меня запутали, — старику померещился озорной блеск где-то в глубине глаз собеседника, — но в этот раз я настаиваю на контракте. — Хорошо, мальчик мой, я поищу кто согласится на эти условия, — Дамблдор съел лимонную дольку, чтобы скрыть досаду.- Но может все-таки ты подумаешь над моими словами? — с надеждой в голосе уточнил он. — Сожалею, сэр, я дорожу своей безопасностью. Я пойду? — Да, мальчик мой, иди.       Старик сидел в своём кабинете в глубокой задумчивости: который раз этот странный подросток выходит из его кабинета если не победителем, то уж точно не проигравшим. Это начинает нервировать, пора что-то делать. Но как? Первая попытка узнать адрес была провалена, на Тисовую он, можно с гарантией сказать, точно не вернется и как на него можно повлиять если ни следилки, ни поиск по имени на нем не срабатывает? Вредоносные мелочи тоже не успевают на нем долго задержаться. Зелья не действуют, близких он ещё не завёл. Как на него воздействовать, если даже слова его, Великого Светлого с мальчишки как с гуся вода? Мальчишка хитер, и не попадается в растянутые сети. Но у каждого есть слабые места: слухи и волшебная палочка, этим и воспользуемся, — старый паук довольно потер лапки.       Гарольд шёл в башню воронов и также размышлял. Как получилось, что ему так безоговорочно поверили? Наверно, сказался его визит к королеве ведь письмо, которое он предоставил в свое оправдание, было самым настоящим, и это создало ауру достоверности относительно его поступков. Что называется репутация начала работать на тебя. Второй причиной, всех его удач, было знание простого мира обычных людей, волшебники несколько веков живущие обособленно сами стали жертвой своего нежелания знания реалий чуждого им мира. Ну и третье, это как ни странно разобщённость волшебного общества, где каждый занимается только своим делом и не особо задумывается о делах других людей, и каждый свято хранит свои тайны и не лезет в чужие дела. Наиболее активными были первые два поколения выходцев из обычного мира, а затем их потомки начинали свою специализацию на основе семейных секретов, превращая их в образ жизни и способ заработка, тщательно совершенствуя свои тайны или же просто забывать свои корни. Ему как и всем другим предстоит пройти этот путь, и надо смотреть на возможности и потребности магического мира уже сейчас, чтобы иметь больше вариантов выбора.- обдумывал все это мальчик уже лёжа в постели.       Все меньше времени остаётся до экзаменов, все больше суеты в древнем замке. Утро вступило в свои права, весна окружила голову запахами, зеленью и чистым небом. Занятия шли своим чередом. Однако, налаженный распорядок нарушился на трансфигурации. Декан львов, как обычно, выдала практическое задание, которое будет на экзамене: превратить черепаху в чайник для заварки. Так как у многих не получалось с первого раза, начала обходить аудиторию и следить за успехами студентов. — Мистер Эванс, могу я посмотреть на вашу палочку? — Профессор, простите, а для чего это вам? Я могу уверить вас, что с ней все в порядке. — Останьтесь после занятия, мистер Эванс, мне надо задать несколько вопросов. — Хорошо, профессор.       Гарольд недоумевал, — что это было такое? Он практически целый учебный год прозанимался этой палочкой, никто не обращал на неё внимания, а именно сейчас, когда год практически завершен, возникли какие-то вопросы. Какие именно можно узнать после занятия. Ничего, подождем. Однако уже сейчас есть только одно предположение. Раздался звонок, отмечающий завершение занятия, мальчик терпеливо дождался, пока остальные студенты покинут аудиторию. — Мистер Эванс, могу я взглянуть на вашу палочку? — Зачем она вам, профессор? — Видите ли, мистер Эванс, каждый год перед каникулами мы предупреждаем студентов, живущих в мире простецов о запрете на колдовство. В первую очередь это связано со Статутом, во вторую, с безопасностью самих юных студентов. Причём, все мастера, производящие палочки, обязаны выслать перечень купленных у них инструментов и их владельцев в Министерство, в отдел по надзору. Однако вашей фамилии и палочки в этом списке почему-то нет, о чем недавно нас известили. Поэтому, мне приказали произвести проверку вашей палочки. — Я понимаю профессор, но это касается только проживающих в обычном мире, я же там не проживаю, поэтому нет никакой необходимости в осмотре. — Что за глупости вы говорите! Вы вернетесь на лето назад на Тисовую, и это не обсуждается! — вспыхнула МакГонагалл, недовольная строптивым студентом. — Вынужден вас огорчить, профессор, но я вернусь к себе домой, поэтому, как только вы предоставите решение Министерства о запрете колдовать лично мне в магическом мире на каникулах, так я вам предоставлю свою палочку. — Не заставляйте меня применять силу, мистер Эванс. Вашу палочку, живо! — Госпожа зам директора, я вынужден вызвать своего декана, в качестве независимого наблюдателя и эксперта, вы не возражаете? — Что вы себе возомнили, наглый мальчишка! Экспе… — Протего максима! Профессор, я буду вынужден заявить о том, что вами было совершено нападение на студента. А сейчас мы с палочкой направляется к моему декану, я жду вас там. Захватите необходимые документы с собой, пожалуйста. — Ах, ты, я немедленно иду к директору, или вы мигом вылетите из этой школы! Примерно через пятнадцать минут, кабинет Флитвика. Помещение в котором обитал полугоблин было подстать ему самому и несло в своём хаосе простую функциональность. Здесь во всем был незримый отпечаток характера маленького бойца, постоянно ищущего знаний, силу и опыт истинного Мастерства, волшебный дух сражений.       Гарольд застал своего декана зарывшимся в ворох фолиантов, мечтательно потягивающим горячий чай. С его появлением в кабинете Флитвик оживился и поинтересовался у студента причиной его появления. Гарольд выложил свой трофей на стол декана и кратко ввёл его в курс последних событий. Как опытный боевик, Флитвик моментально оценил ситуацию и вызвал через камин знакомых авроров. — Авроры Робертс, Смитт, профессор МакГонагалл, Дамблдор, — поприветствовал параллельно представляя всех хозяин кабинета.- Мистер Эванс, прошу. — Да, Мастер, сегодня на занятии трансфигурации профессор МакГонагалл обратила внимание на мою палочку, и после моего отказа, в осмотре палочки решила сделать это силой, не предъявив никаких объяснений и письменных указов по отношению ко мне. Она напала на меня, решив действовать силой. Со стороны профессора было применено разоружающее заклятье, я же защитился, в результате чего её палочка была выбита, я её захватил и принёс сюда своему декану. Хочу также отметить, что заместитель директора угрожала мне отчислением после этого происшествия, с моей стороны повода для нападения не было, всем могу дать клятву. — Мальчик мой, ты не так понял намерения Минервы, она должна была проверить твою палочку перед каникулами. Ты должен был предъявить ее. — Простите, директор, но обвинять меня в намерении нарушить Статут, она тоже должна была? И причём тут место моего проживания? Мы же его уже с вами обсуждали, не так ли? При этом я уведомил профессора, что буду находиться летом в магическом мире. — Мальчик мой, ты должен предъявить палочку для проверки на наличие в ней сигнальных блоков, отвечающих всем требованиям безопасности. Мы не получили уведомления какую именно ты купил палочку, и, следовательно, ты её используешь незаконно, до тех пор, пока она не внесена в министерский реестр. — Вы не правы, профессор, моя палочка внесена в соответствующий министерский реестр. Вы не там искали, или вам не предоставили другие перечни. — Но позвольте, мистер Эванс, помимо школьного есть только ещё два реестра. — Вот именно, директор, поищите пожалуйста там и только после этого можете предъявлять мне какие-то претензии. Однако у меня есть встречный вопрос, в каком из реестровых находится нынешняя ваша палочка? Ведь это же не кедр с чешуей русалки? — все дружно посмотрели на палочку директора: длинную, узловатую, чёрного цвета. Директор невольно попытался спрятать объект всеобщего любопытства. — Знаешь, мальчик мой, ты все рано обязан предъявить свою палочку. — Хорошо, я в присутствии авроров вас спрашиваю, директор: в чем вы меня обвиняете? — Прости мальчик мой, я не совсем тебя понял. — Вы, как Верховный Чародей Визенгамота предъявляете мне какое-либо обвинение, согласно которому я должен сдать свою палочку? Я в чем-то подозреваюсь? — Нет, мальчик мой, это общепринятая практика, каждый студент на каникулах получает запрет на колдовство, о чем и сигнализируют специальные чары в палочке. Нам необходимо убедиться, что в твоей палочке они есть. — Хорошо, господин директор, но вы не озвучили, что такой запрет получают только проживающие вне магического мира несовершеннолетние студенты, не так ли? — То есть, ты, наглец, утверждаешь, что имеешь право на колдовство на каникулах? — не выдержала декан Гриффиндора. — Профессор, если меня нет в реестре несовершеннолетних студентов, то значит, я нахожусь в другом перечне, это ведь логично? — Я требую проверить его палочку на основании его нападения на меня! — МакГонагалл все не унималась. — Господа вот трофейная палочка. Профессор, она ваша? Какое вы использовали последнее заклинание? — Это был Экспеллиармус, ты это сам знаешь! — Хорошо, а скажите мне, пожалуйста, профессор, каким именно заклинанием я на вас напал? — Ты стер со своей палочки следы заклятия! — Профессор Флитвик, прошу подтвердить, что я не пользовался своей и другой палочкой с момента своего появления в вашем кабинете, и что я не знаю заклинаний очистки палочки. — Минерва, не каждый студент вообще знает о заклятье чистки памяти палочки. Я вообще не трогал ни твой инструмент, ни палочку мистера Эванса, в чем могу дать клятву. Господа Авроры проверьте палочки, это палочка профессора МакГонагалл, не так ли? Какое было последнее заклинание? — Да, Филлиус, это моя палочка. — А заклинание, Минерва? — Филлиус, мальчик мой, ты слишком наседаешь. — Директор, мы здесь для того, чтобы выяснить правду. Мой студент заявляет что на него напал после занятия преподаватель, с целью отобрать его палочку, ему удалось защититься, в результате палочка преподавателя здесь, у меня. Или мы неправильно что-то поняли? И ты просто так отдала мистеру Эвансу свою палочку? Судя по твоему возмущенному виду, мой студент прав. Господа Авроры, прошу засвидетельствовать официальный протокол. Я сейчас проверю палочку миссис МакГонагалл, — Приори Инкантем! — полугоблин поднес свою палочку ко второй, принадлежащей деканы Гриффиндора, из неё появился красный луч, с отображением заклинания разоружения, затем несколько бесцветно-желтых, отображающих формулы трансфигурации. Полугоблин завершил проверку, и протянул руку к студенту. Гарольд протянул ему свою палочку. — Позволь мне, Филиус, — вдруг оживился директор. — Нет, уж, позвольте мне завершить начатое: Приори Инкантатем! — из палочки Гарольда появился бледно-голубой луч, с формулой защитного заклинания, затем после него, несколько десятков однотипных бесцветно-желтых с занятия трансфигурации. — Как вы видели, мой студент был прав, и я теперь хочу услышать объяснения. — Филлиус, мальчик мой, как ты знаешь, в конце года нам присылают перечень студентов, которым необходимо выдать напоминание о запрете на использование колдовства летом. Мы не обнаружили в этом списке мистера Эванса, и это моя вина, немного поспешил выяснить причину этого. Минерва тоже погорячилась, но ведь она считала, что студент пользуется нелегальной палочкой. — Господин Директор, хочу вам напомнить, что проверкой палочек не занимается школьная администрация, а проводит проверку уполномоченный Отделом Тайн, под соответствующими клятвами и имеющий необходимые документы. Я хотел бы на них взглянуть. Так же я хотел бы взглянуть на соответствующий запрос в этот отдел, о чем вы, как верховный судья, несомненно должны были знать и позаботиться.- недобро прищурился полугоблин, в кабинете ощутимо похолодало. — Последнее время было как-то не до бумаг, мальчик мой, однако, мы проведем проверку сейчас, а бумаги вышлем после, ты не против? Мистер Эванс? — Мистер Дамблдор, я бы желал услышать, в чем меня обвиняют, что нарушается моё право презумпции? Пока не выдвинуто обвинение, причём пойманного на месте преступления, изъять палочку для проверки можно только после запроса в Отдел Тайн, и делает это уполномоченный, имеющий разрешение. Не так ли? — спросил Гарольд.- Господа Авроры, прошу вас составить протокол, что верховный судья, не имея соответствующих документов, санкционировал в своём присутствии незаконное изъятие палочки. — Ты меня не так понял, мальчик мой, я просто не хотел, беспокоить занятых людей, отнимать у них время. Но если ты настаиваешь, я соблюду все формальности. — Я на этом настаиваю, сэр. — Хорошо, вот постановление директора школы, коим я являюсь о проверке твоей палочки, мальчик мой, — директор хитро улыбаясь, развернул лист пергамента. — Ой, директор, вы опять не так поняли, вы должны выдвинуть мне официальное обвинение, в применении одного из трёх Непростительных, либо одного из перечня запрещенных, причём, если вы обвиняете меня в последнем, то вы меня лично поймали, не так ли? — мальчик посмотрел на криво улыбающегося старика, затем на перекосившихся недовольно стражей порядка. — Мальчик мой, мы не обвиняем тебя ни в чем, просто просим проверить твою палочку! — патетично воскликнул старик. — Уважаемый Верховный Судья, напоминаю Вам, что до тех пор, пока мне не предъявлено обвинение в вышеперечисленных преступлениях, ни Вы, никто другой не имеет права требовать от меня этого. Таков закон и моё право. Прошу об этом помнить, давайте завершим на этом разговор. Старик и декан Грифов нервно переглянулись, и вышли из кабинета. Авроры так же покинули помещение, спустя полчаса после составления всех бумаг. Кабинет директора (примерно это же время). Дамблдор был в ярости, холодной и клокочущей под ледяной маской, скрывающей все эмоции. «Нет ну каков наглец, откуда он это все узнал, ведь законы и практическое их применение в правопорядке давно обосновались в Запретной Секции, и вот ведь гаденыш, поймал его казуистикой прилюдно. Давая всем понять, что Великий Светлый не такой уж непогрешимый судья. И Авроры эти не из его протеже, наверняка растреплют обо всем, что видели. Ну и ладно, малыш, не хочешь по-хорошему, мы с тобой поступим по-плохому, есть на этот случай такая возможность, и герою как раз этим поможем, и тебя ещё больше замараем, и на палочку твою все, что надо навесим или вообще сломаем, а потом заменим на нужную. Так что, дорогие мошки, все готово, нити затянуты накрепко, сплелись плотно в паутине над философским камнем!»