***
Гарри очень переживал, что миссис Кейн не смогла присутствовать на собрании. Однако мисс Стрит и миссис МакФергюссон (Гарри все еще не мог привыкнуть к новой фамилии миссис Бересфорд) постарались утешить его, взяв Гарри в клещи и подкладывая ему в тарелку всякие вкусняшки — они обе были бабушками и делали это в высшей степени профессионально. Тем более, что вкусняшки были явно нелишними: Гарри как следует попало, и перед второй частью собрания печальный привкус головомойки следовало перебить чем-то приятным. Нет, формально-то его хвалили. Его похвалили почти за все. За Гермиону, за Рона, за Невилла, за Дина Томаса и Шимуса Финнегана. Кстати, майор Бутройд, хоть и поморщился немного, как от зубной боли, но сказал, что «Поваренную Книгу Анархиста» и еще несколько столь же интересных книжек, включая американские и переведенные вьетнамские руководства по минно-взрывному делу он сможет втемную передать маленькому ирландцу через известные ему каналы. Правда, он пробурчал, что со значительно большим удовольствием он бы эти самые каналы придушил голыми руками, но иногда приходится работать и с теми, кому в другое время всадил бы пару пуль в голову. К слову, почти теми же словами ему объяснили, почему убивать профессора Снейпа несколько преждевременно. А когда Гарри возразил — ему просто запретили. Его похвалили и за Драко Малфоя. Сын и наследник текущего лидера фракции врагов Гарри оказался заносчивым и избалованным пустым местом, и иметь такого во врагах было значительно правильнее, чем в друзьях. Правда, пожилые леди и примечательные джентльмены предупредили Гарри, что он сам дал белобрысому серьезный стимул заняться собой как следует, и посоветовали быть в тонусе. Следующий год таким легким не будет. Гарри немного сомневался: на экзаменах Малфой, несмотря на все свои понты, не блеснул, да и в Хогвартс-Экспрессе тоже. И то, что летом он вместо великосветских развлечений засядет за тренировки, вызывало изрядные сомнения. Похвалили и за квиддич, причем не только его, но и Дамблдора. Фактически, это единственное, за что директора похвалили. Во-первых, это была вполне приемлемая общефизическая подготовка. Во-вторых — тренировка попного мозга на чувство опасности: вопреки словам капитана гриффиндорской команды Оливера Вуда, снитч для Гарри был вовсе не главным мячом в игре. Главными были бладжеры. В-третьих, статус игрока, тем более «героя»-ловца, серьезно поднимал положение Гарри в негласной иерархии школы. В-четвертых… В-четвертых, на старших курсах Гарри надо было извернуться змеей, но умудриться стать капитаном команды, чтобы приобрести опыт не только неформального, но и формального руководства. Если, конечно, его до тех пор не убьют. Особо похвалили за тролля (бой они еще во время прошлой встречи моделировали в том самом складе, где они играли в пейнтбол, причем роль тролля досталась МакФергюссону), и за дуэль, и за ночной поход в библиотеку, закончившийся встречей с зеркалом и Дамблдором. А вот услышав его пересказ разговора с директором, миссис МакФергюссон погладила его по голове и сказала: «Ну что же, Гарри, вполне неплохо. Можно даже сказать, приемлемо». После чего ему наговорили массу приятных слов — и о том, как трудно разговаривать с таким опытным манипулятором, и о том, как замечательно он вышел из положения («В которое я сам себя загнал», — подумал Гарри), и как вовремя он пошел на обострение на втором квиддичном матче и после него… Его операция по спасению друзей от отработки в Запретном Лесу удостоилась восторженных эпитетов от самого майора Бутройда, его поведение в этом самом лесу — от МакФергюссона и Лесли. А подход к полосе препятствий, ее проход и встреча с учебно-тренировочным Томом — от всех. Директора, правда, при этом не хвалили. Совсем не хвалили. А Гарри — да. В том числе и за грамотный подбор команды (хотя вот это, скорее была заслуга именно директора, а не Гарри), ее подготовку, и за собственно командование тоже (в последних двух случаях Гарри считал, что его похвалили за дело). Но все это была полная ерунда. Потому что все эти успехи были попыткой исправить последствия провала. Он спалился — спалился так же, как миссис Кейн два года назад в Коукворте. Тогда миссис Кейн подставила под удар своих подруг. Теперь Гарри подставил своих друзей. И слово «приемлемо» теперь всегда будет для него синонимом неудачи. Это и правда надо было заесть чем-нибудь повкуснее.***
— Итак, леди и джентльмены, — продолжил майор, когда чай и пустые тарелки из-под сладостей унесли, — подоспели результаты от наблюдателей. Пока мы не обнаружили никакой реакции волшебников на весьма интенсивное колдовство Гарри. Ни один волшебник за шесть часов наблюдений так и не приблизился к складу, а около дома Дурслей все идет как обычно. Никаких сов, никаких новых лиц вокруг, видимых или невидимых, и никакой внезапной активности со стороны мисс Фигг или мистера Флетчера. — То есть, они не могут отследить меня, когда я колдую чужой палочкой? — радостно спросил Гарри. — Это было бы замечательно, и потому это совсем уж маловероятно, — печально покачала головой миссис МакФергюссон. — На их месте я бы не спускала с тебя глаз. — Возможно, они просто не решились соваться в людное место. Возможно, они решили создать у тебя иллюзию безнаказанности. Ну или мы просто не смогли засечь их. — Что ты вообще знаешь об этом Контроле, или как его там, Супермен? — спросила его Делла. — Эээ… нам сказали, что он, в смысле, Надзор, не Контроль, а Надзор, существует. И все. И что до совершеннолетия — а оно для волшебников наступает в семнадцать лет — на каникулах нам колдовать нельзя, а то могут исключить из школы. А слухи разные ходят. Кто говорит, что это чары на палочках, кто — что на домах, где маленькие волшебники живут. — А что твои друзья? Этот запрет действительно есть и работает? Они, часом, не пробовали его нарушать? — Ну, Рон дома не колдует, хотя в школе пользуется палочкой старшего брата, а он, его зовут Чарли, уже совершеннолетний давно. И Невилл тоже не колдует, причем у него тоже палочка отца, он говорил. Но вот Пенни Клируотер… Она говорит, что помогает отцу, он у нее строитель, маггловский. А когда ей делать это, если не на каникулах? — Да, мы нашли и проверили «Клируотер Констракшнс»… Это небольшая компания, и она, хм, процветает. Хотя некоторые источники дохода, если и выглядят вполне обоснованными, при внимательном изучении наводят на определенные размышления. — Нелегальный бизнес? Отмывание денег? — уточнил мистер МакФергюссон. — О, нет. Просто стоимость некоторых контрактов оказалась на пару десятков процентов выше рынка. Хотя я проверил — все такие «чересчур щедрые» заказчики после исполнения контрактов рекомендовали мистера Клируотера своим знакомым. То есть остались в высшей степени довольны. Скорее, тут некоторые… нестандартные дополнительные услуги, которые не отражены в документах. — Пенни говорила что-то про руны и чары. И даже научила меня кое-чему. — Да, мы сделали ксерокопию той брошюрки, что ты купил у нее, — кивнул Бутройд, — она вполне читается, хотя для обычного человека это просто какой-то бред. Гарри кивнул. Иные волшебные книги казались бредом даже для него. Только Гермиона могла грызть этот гранит круглый год, шестнадцать часов в сутки, семь дней в неделю, без ущерба для психики. — При этом сам мистер Клируотер заведомо не является волшебником, — продолжил майор, — вся его жизнь, в том числе и учеба с одиннадцати до восемнадцати лет, не только задокументирована, но и подтверждается показаниями многочисленных свидетелей. К тому же все эти, скажем так, странности начались примерно пару лет назад, то есть после третьего курса мисс Клируотер. — Или она раздобыла где-то вторую палочку, или вступил в действие еще какой-то фактор, — задумчиво сказала миссис МакФергюссон. — Может быть, это руны? — предположил Гарри. — Как раз с третьего курса в Хогвартсе начинают изучать рунную магию. Хотя… — Хотя?.. — Пенни сказала, что руны можно использовать далеко не всегда, а то «магглы не поймут», — вспомнил мальчик, — так что она совершенно точно применяет чары, и значит, скорее всего, на третьем курсе она нашла какой-то способ обмануть контроль. — Может быть, дело попросту в том, что она колдует не дома? — усомнилась Делла. — Возможно, контроль ведется по месту проживания учеников? — Тогда волшебники просто забирались бы куда-то подальше от дома и колдовали бы там, — сказал МакФергюссон, — я бы так и делал. — В общем, ясно то, что ничего не ясно, — подытожил майор. — Боюсь, нам придется сделать следующий шаг, чтобы определить, так сказать, границы дозволенного. Тем более, что исключать тебя точно не будут: мистер Лонгботтом все же не кажется мне достаточно надежным запасным вариантом для мистера Дамблдора. — А какой шаг следующий? — спросил Гарри. — Тут два варианта. Или ты колдуешь этой трофейной палочкой у себя дома (я имею в виду дом Дурслей), или ты колдуешь своей палочкой, но снова подальше от Литтл-Уингинга. — Первый вариант лучше, — уверенно сказал Гарри, — я помню, как МакКошка смотрела, какие заклинания мы выпускали из наших палочек, ну, когда мы Гермиону от тролля спасали. То есть тут они меня могут прижать точно, с доказательствами. — Значит, так тому и быть. Оборудование у дома Дурслей мы уже поставили, так что завтра утром… — Нет, лучше послезавтра, — возразил Гарри, — завтра у меня день рождения, а дядя, как назло, пригласил в гости какого-то мистера Мейсона, что ли. Он хочет продать ему большую партию дрелей. Говорит, это самая важная сделка в его жизни. Так что он будет даже рад, если я проведу свой День Рождения с миссис Кейн. — Надеюсь, твоему дяде повезет, — как-то очень благостно кивнул майор. — Ну, он тоже надеется, что подпишет какой-то там контракт. — Лучше бы ему этот контракт сперва прочитать, причем в высшей степени внимательно, — пояснил МакФергюссон, — про мистера Мейсона мы еще две недели назад узнали, и его компанию тоже, разумеется, проверили. Я тут поднял кое-какие старые связи… Он специализируется на разорении фирм-поставщиков, это называется «рейдерство». В его контрактах обычно есть несколько пунктов, написанных самым мелким шрифтом. И, пользуясь этими пунктами, он загоняет своих поставщиков в долги и скупает их за бесценок, а потом продает. Запомни, Гарри: если вдруг решишь зарабатывать на жизнь грабежом, сначала следует получить юридическое образование. Гарри заметил, что в течение всего этого разговора мисс Стрит выглядела крайне расстроенной. Но его интересовало другое: — Но, может быть, следует предупредить дядю? — Ты так беспокоишься о нем? — вздернул бровь МакФергюссон. — Или считаешь, что этому свину присуще чувство благодарности? — Ну попытаться-то можно? — А и правда, Супермен, попытайся, — наконец, улыбнулась Делла, — тогда, когда настанет время для нашего небольшого сюрприза… Гарри передернуло. Он ненавидел сюрпризы. Но отступать было поздно. Тем более, что и майор хитро улыбнулся, но не возражал.***
Утро в доме Дурслей началось не с сюрприза, а с суматохи. Уже за завтраком мистер Дурсль начал репетировать званый ужин: — Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь… — В гостиной, — подхватила тетя Петунья. — Моя обязанность — со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей. — Прекрасно. А ты, Дадликинс? Гарри с интересом посмотрел на кузена, бока которого уже свисали над краями табуретки. — Я открою гостям дверь, — оторвавшись от третьей порции бекона, ответил толстый кузен Гарри и, приторно улыбнувшись, продекламировал: — Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто! — Ах! Они сразу его полюбят! — всплеснула руками тетя Петунья. — Молодец, Дадликинс! У тебя есть хватка! — похвалил сына мистер Дурсль. — Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать… — Я приглашаю гостей к обеду, — важно произнесла тетя. — А ты, Дадликинс, скажешь… — Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую! — Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: — Ну как? — Маленький мой, ты истинный джентльмен! — тетушка чуть не прослезилась. — В «Смеллтингсе» плохому не учат, — важно кивнул окончивший ту же частную школу Вернон. — За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала? — Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье? — Очень хорошо! А ты, Дадликинс? — На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон. Гарри было смешно и стыдно от такой грубой лести, пусть она и была пока учебно-тренировочной. Хотя ему-то самому стыдиться было не за что, но чувство неловкости за других тоже было неприятным. — После обеда, — продолжил дядя, — Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. — А Вы прочитали, ну, этот контракт, дядя Вернон? — все-таки рискнул высказаться Гарри. — Ну, перед тем, как подписывать? — Твоего мнения здесь не спрашивают! — резко оборвал его дядя. — Тебя вообще не должно быть в доме до десяти вечера. Понял? И если тут появишься хоть ты, хоть твоя чокнутая сова, и, тем более, если из-за этого сделка сорвется — клянусь, я запру и тебя, и ее, да так, что твои ненормальные друзья тебя больше никогда не увидят. Гарри понял, что если он действительно хочет отговорить дядю от сделки, самый лучший способ — сказать, что сам Гарри, или профессор Дамблдор, или кто-то еще из волшебников очень ей обрадовался бы. — А ну-ка, — прищурился тем временем дядя, — это тебя не твои ли дружки надоумили? Отговорить меня от сделки всей моей жизни? — Нет, — честно сказал Гарри, — это суперинтендант МакФергюссон. Ну, бывший главный полицейский, Вы его помните. Он говорил, что, прежде чем подписывать контракт, нужно прочитать его, и особенно то, что написано мелким шрифтом. — Твой МакФергюссон — всего лишь старый неудачник! — гордо выпятил усы дядя Вернон. — Так что выметайся из дома и не смей показываться до десяти вечера! И чтобы никаких сов. Гарри пожал плечами, дожевал тост и направился к выходу. — Тогда вечером подписываем контракт, — горделиво бухтел дядя Вернон, уже вычеркнув Гарри из числа присутствующих за столом, — а завтра утром идем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке! Гарри пожал плечами и вышел. МакФергюссон был прав: дядя ничего не слышал, потому что не хотел слушать. Ну, он хотя бы попытался.***
Выйдя во двор, мальчик взял садовые ножницы и слегка подровнял живую изгородь: в конце улицы весьма удачно показалась мисс Фигг, и лучше будет, если она увидит его у дома Дурслей и не будет интересоваться им еще как минимум пару дней. Уже обернувшись и сделав шаг в сторону кладовки, чтобы положить ножницы, Гарри напрягся. За ним кто-то следил, он чувствовал это попным мозгом. И это был не примелькавшийся уже за два года воришка Флетчер: его взгляд он различал хорошо. Гарри засунул руку в карман и достал небольшое зеркальце: как игра в «охоту на Гарри», которую регулярно устраивал до его поступления в Хогвартс кузен, так и рискованные ночные прогулки по этому самому Хогвартсу убедили его в изрядной полезности этого простого приспособления. Гарри навел зеркальце на подозрительное место и чуть не сбился с шага: из глубины кустов на него глядели два огромных зеленых глаза. — Ты еще здесь?! — грозно спросил его с крыльца дядя Вернон. — А ну быстро убирайся! Нечего тут прихорашиваться, как был уродом, так и останешься! Дадли! — крикнул он. — Выходи и садись в машину! Мы едем покупать смокинги. А ты, Петунья, пока приведи все в идеальный порядок. Сегодня у нас будет великий день! Гарри пожал плечами и вышел. В чем-то Гарри был согласен с дядей Верноном: день и правда намечался неплохой. В конце концов, его ждали миссис Кейн и яблочный пирог. По пути к дому по улице Глициний, 12, он еще несколько раз проверялся — и с помощью зеркальца, и другими способами, но никакой слежки не заметил. Однако, открыв калитку дома миссис Кейн и поздоровавшись и с хозяйкой, и с Джейн, исполнявшей при ней роль сиделки, он выразительно почесал нос. — Вижу, у Вас насморк, мистер Поттер? — поприветствовала его Шарлин. — Где это вы успели подхватить его? — упоминание носа, насморка или иных связанных с этим объектов или субстанций при начале разговора служило своего рода паролем. Это значило, что говорить о чем-нибудь серьезном было нельзя. — Не знаю, мадам. Что-то странное, вроде и не было ничего… И глаза слезятся. — Глаза — это плохо, мистер Поттер, — согласилась миссис Кейн. Гарри увидел, как внезапно напряглась Джейн. Ее взгляд был направлен в сторону зарослей рядом с калиткой, а рука нырнула под фартук. — В таком случае, мистер Поттер, Вы можете подняться наверх и немного позаниматься, — величественно кивнула миссис Кейн, тоже заметившая это, — часа через два Вы сможете задать мне вопросы по материалу. Джейн пока приготовит яблочный пирог, а потом мы отпразднуем Ваш День Рождения. Гарри кивнул и побежал в спальню наверху, которую ему выделила миссис Кейн. Он еще ни разу не спал там (на ночь Дурсли его почему-то не отпускали), но вот заниматься по программе обычной школы в этой комнате было здорово. Правда, на этот раз ему предстояло читать не учебники, а Библию (конкретно — историю бегства Иосифа и Марии от подручных царя Ирода) и легенду о царе Эдипе из той самой книжки, что купила ему на Рождественских каникулах Гермиона. Потому что в этих двух историях, как подозревали пожилые леди, скрывалась тайна того, что так и не решился рассказать ему в Больничном Крыле Дамблдор. Однако на этот раз позаниматься не удалось. Открыв дверь, Гарри чуть не ахнул от удивления, но удержался. На кровати сидел маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, и таращил на него выпученные зеленые глаза величиной с теннисный мяч. Это были те самые глаза, которые он с помощью зеркальца заметил в кустах у дома Дурслей.