***
Когда они, все два десятка школьников, возвращались в замок, Гарри перехватил их факультетский призрак: тот самый сэр Николас де Мимси-Порпингтон, или Почти Безголовый Ник. — Эээ… Гарри, — сказал он, когда все остальные ушли дальше, — я очень, очень рад, что ты придешь на мои смертенины! Когда Миртл сказала мне, что пригласила тебя, я чуть не расцеловал ее! Меня остановил лишь ее юный возраст. Согласись, такая разница — пятьдесят лет против пятисот — налагает некоторые… ограничения. «Кто бы об этом Локхарту сказал! — подумал мальчик. — Или Гермионе… Хотя что того, что другую словами явно не проймешь, хотя и по разным причинам». — Спасибо, Ник, — улыбнулся Гарри, — я думаю, это будет очень интересно! — О, да! — воскликнул призрак. — Похоже, вечер будет что надо! Представляешь, даже Клуб Безголовых Охотников соберется в полном составе! И… в связи с этим ты не мог бы… Гарри изобразил заинтересованное внимание. — Понимаешь, они снова отказали мне в приеме в клуб! Дескать, если моя голова не полностью отделена от тела, я не могу принимать участие в их обычных забавах: жонглировать собственной головой или играть ей в поло! — Понимаю Вас, сэр! — горячо поддержал призрака Гарри. — Но… — Можно подумать, я хотел этого! — продолжил Ник. — Я бы и сам предпочел, чтобы мне отрубили голову полностью и с одного замаха. А так… Сорок пять ударов тупым топором — и какой-то лоскуток кожи и несколько сухожилий остались не перерубленными! И в конце концов, что ему, я имею в виду моего палача, стоило нанести сорок шестой удар?! — Это ужасно, сэр! — Гарри действительно передернуло. — Именно, Гарри, именно! Совершенный кошмар! Ведь еще каких-то жалких полдюйма, и… И вот что я тебе скажу, мальчик — всегда делай свою работу хорошо и полностью! Но это вообще, а сейчас… Не мог бы ты замолвить за меня перед ними словечко? Скажем, заметить, как ужасно я выгляжу? — Я постараюсь, сэр Николас, — кивнул Гарри.***
На уроке ЗОТИ ничего неожиданного не произошло. Жуткую каргу из «Каникул…» с оной играла Парвати. Гермиону, так и сидевшую в первом ряду, ссутулив худенькие плечи, Локхарт по-прежнему не замечал. Это немного успокоило Гарри. Свои учебники он еще в «Норе» отдал Рону, но теперь все-таки забрал у него «Мясорубку» — она вышла последней и, вероятно, на ней был полный комплекс чар, рун или что там еще было — и одну из старых книжек, где, чисто теоретически, набор должен был быть попроще. Через четверть часа он уже был у кабинета профессора Флитвика. — Заходите, заходите, мистер Поттер! — пропищал маленький профессор. — У меня как раз сейчас найдется несколько свободных минут. — Здравствуйте, сэр! — склонил голову Гарри. — У меня есть вопрос. В общем-то, он не совсем к Вам, но я не хотел бы обращаться с этим… к профессору Снейпу. — Понимаю, хотя и сожалею, — закивал полугоблин. — Итак? Гарри выложил на стол обе книжки (называть их учебниками он категорически не хотел) и начал рассказ. — Что ж, мистер Поттер, — протянул профессор Флитвик, — действительно, обратиться к Северусу было бы лучшим вариантом, и, пожалуй, я, в отличие от Вас, смогу сделать это, не вызывая у него… неоправданного негатива. Вы правильно сделали, обратившись ко мне. Честно говоря, я замечал некоторые… странности, но как-то не придал этому значения. А теперь идите и не беспокойтесь, мы посмотрим, что можно сделать. Гарри кивнул и пошел в туалет Миртл: пора было заряжать в систему следующую порцию комплекса.***
Еще две недели тоже прошли спокойно. Хрустальный флакончик с флегматизированной смесью постепенно наполнялся, и Гарри надеялся, что к Рождественским каникулам он сможет отвезти зелье миссис Кейн. Тут Гарри сильно помогла Джинни Уизли: в обмен на доступ к ежедневнику для каких-то своих расчетов рыженькая сама предложила последить за работой системы. Миртл смотрела на нее волком, но ей, видимо, слишком важны были эти смертенины, так что рыданий она не устраивала: просто ныряла в канализацию, когда Джинни заступала на дежурство. Мандрагоры потихоньку росли, и профессор Спраут выглядела очень довольной. Лаванда с Парвати бурно обсуждали разразившийся на Слизерине скандал: Малфой-мелкий резко ушел в тень и перестал задирать Рона. Это было как-то связано с метлами, которые его отец подарил квиддичной команде Слизерина. В общем, все шло вполне пристойно, настроение портил лишь приближающийся Хэллоуин. В последний вторник октября урок ЗОТИ ознаменовался безобразной девчачьей дракой. Мечта мисс Грейнджер, наконец, исполнилась: Локхарт все же вызвал ее к доске. Правда, вместе с Лавандой: девочки должны были изображать сцепившихся в схватке оборотней, а Великолепный Он должен был их разнимать. Разнять не получилось: когда Лаванда, как более тяжелая, оказалась в полуобъятии Локхарта, а более легкую Гермиону отнесло на расстояние вытянутой руки, та прыгнула на соперницу, и в воздух полетели клочки каштановых и белокурых волос. Локхарту в процессе схватки прилетело туфелькой по функции, он сполз по стеночке, а разнять девчонок удалось только Невиллу, не обделенному ни силушкой, ни, как с удовлетворением отметил Гарри, ловкостью. Сам он разнимать не полез, памятуя о том, что разнимающему достается втройне. Невиллу, кстати, досталось. — Как я разочарован вами, мисс Браун, и особенно мисс Грейнджер, — сокрушенно покачивал головой профессор Локхарт, — увы, но я вынужден назначить вам отработки и снять по десять баллов с каждой из вас. Гермиона выглядела совершенно счастливой. Лаванда — умеренно довольной. — Так-так-так… — продолжал Локхарт, достав нежно-бирюзовую записную книжечку, — следующая суббота, с четырнадцати до восемнадцати — мисс Клируотер… Да, к сожалению, префекты тоже иногда нарушают правила, — опечаленно заметил он. — Значит, мисс Браун будет помогать мне с восемнадцати до двадцати двух. К сожалению, Вам, мисс Браун, придется пропустить Хэллоуинский ужин, — сочувственно цокнул языком красавчик. — А в следующую субботу… Да, в следующую субботу опять мисс Клируотер, но уже вечером… И мисс Грейнджер с четырнадцати до восемнадцати часов. Гарри подумал, что до седьмого ноября ему обязательно надо найти способ решить проблему локхартовского обаяния. На фоне сравнительно спокойной Лаванды одержимость мисс Грейнджер выглядела особенно устрашающе. Впрочем, Гарри надеялся, что профессор Флитвик в курсе, что и префект его факультета, Пенни Клируотер, в две ближайшие недели проведет с Локхартом восемь часов наедине. А если не в курсе, то Гарри напомнит ему об этом в понедельник. Интересно, а Миртл, после того как он сводит ее на вечеринку, сможет испортить им свидание?***
Хэллоуин Гарри не любил еще с позапрошлого года, а может быть, и раньше, только не помнил этого. Или не осознавал. Поэтому перспектива пропустить праздничный ужин его не сильно расстроила. По дороге на смертенины Миртл пыталась взять его под ручку, но по вполне понятным причинам это было затруднительно. Так что она всего лишь летела вперед, показывая дорогу. Следуя за ней, Гарри спустился в подвалы замка. Стены были темными, а черные свечи, горящие синим огнем, казалось, не освещали помещение, а делали его еще темнее. Призрачный оркестр играл что-то крайне напоминающее скрежет сотни железных ложек по оконному стеклу. Гарри задумался: это потому, что музыканты тоже были мертвыми, или же они стали мертвыми, потому что примерно так же играли и при жизни? Судя по виду дирижера, в спине которого торчало не меньше дюжины кинжалов, скорее, второе, — подумал мальчик. Безголовые Охотники уже были здесь, но аргументы Гарри в пользу Почти Безголового Ника их предводитель, сэр Патрик Как-Его-Там, просто проигнорировал. В глубине души Гарри был с ним согласен, да и сам сэр Ник, пожалуй, тоже. По крайней мере, на то, что Гарри не смог ему помочь, он не обиделся и поплыл к сцене приветствовать собравшихся. — Потанцуем? — спросила его Миртл, когда сэр Николас закончил приветствовать гостей. — Разумеется, мисс, — щелкнул каблуками Гарри. Ему, если честно, было страшновато и приходилось прятаться за Бравым Гарри, — но только я… Это… — Не умеешь танцевать? — прищурилась Миртл. Тут даже Бравый Гарри испугался, что она сейчас разревется, но мертвая девочка только потупилась и призналась: — Я… Я тоже. Тем не менее, они вышли на помост и хотя бы попытались. Получалось не очень — помимо того, что оба танцевать действительно не умели, призрачность партнерши и материальность партнера создавали дополнительные трудности. Немного помогла Серая Дама: она отозвала Миртл в сторону и о чем-то пошепталась с ней. После возвращения Миртл уже не старалась прижаться к Гарри, отчего мальчика пробирал лютый озноб, а держалась на дистанции, касаясь его руки своей. Рука быстро замерзла, но было по крайней мере терпимо. — Уф-ф, — наконец сказала призрачная девочка. — Спасибо. Пойдем к столу? Они покинули танцпол и оказались у длинной череды столов, уставленных ржавыми и расколотыми тарелками. В разложенной на них еде шевелились черви, да и запах был такой, что Гарри замутило. Он с трудом пересилил себя и взял бокал с чем-то непонятным, но однозначно прокисшим. — Ты поможешь мне выпить? — обрадовалась Миртл. — Знаешь, я не могу взять бокал сама, но… Гарри поднес бокал к губам привидения и наклонил его. Кисло пахнущий ручеек прошел прямо через туманную фигуру и собрался в лужицу на полу. — Ловелас Поттер наконец-то нашел себе подружку? — раздался за ухом противный голос. — Живым девочкам Поттер-Обормоттер неинтересен, приходится ухаживать за мертвыми? Гарри обернулся: прямо за ним в воздухе висел Пивз, полтергейст Замка. — Не завидуй, Пивз, а то ты становишься слишком похож на Драко Малфоя! Собравшиеся вокруг них призраки захохотали. — Лучшая шутка вечера! — заявил, отсмеявшись, хозяин вечеринки, и даже его вечный соперник, Кровавый Барон, мрачный и нелюдимый призрак Дома Слизерин, согласно кивнул. Неужели Малфой умудрился достать своими смешными потугами на высокомерие даже его?! — Спасибо, Гарри, — сказала ему Миртл, плывя рядом с ним по ведущей наверх лестнице, — как жаль, что я мертвая… Если бы я была живая, — продолжила она, — я бы… Я бы не смогла остаться прежней Плаксой Миртл, той, которой я умерла, я бы обязательно поменялась! Я бы стала намного, намного лучше! Гарри не знал, что сказать. — Ты и так ничего, — только и смог пробурчать он, — получше многих живых, знаешь ли! — Призраки не могут меняться, — продолжила она, — как и портреты, например. Мы застыли, ведь меняться может только живое. Так что извини, если я снова стану прежней плаксой, когда этот вечер кончится. — Да я в общем-то привык, — пожал плечами Гарри. Его еще немного подташнивало от видов и запахов фуршетного стола, но он потихоньку приходил в норму. — Слушай, а что это было? В бокале? — спросил он. — А то я в напитках тоже не очень разбираюсь. — Я не знаю. Призраки не ощущают ни вкуса, ни запаха. Я же мертвая! — взвизгнула вдруг она. — Мертвая Миртл! Плакса Миртл! Миртл не может даже почувствовать вкус того, чем ее угощают мальчики!!! И даже понюхать!!! Гарри вздохнул. — Прости, Гарри, — сказала вдруг девочка нормальным голосом. — Магия бала заканчивается. И… я становлюсь прежней. Так что я полетела. Не будем портить друг другу остаток вечера. Лучше я порыдаю где-нибудь в Черном Озере одна.***
Ужин Гарри, конечно, пропустил, да и аппетита после призрачного фуршета не было совершенно. Он поднялся по лестницам и назвал Полной Даме пароль. Общая Гостиная Гриффиндора была полна народа. Гарри нашел свободное кресло — к сожалению, оно было не в укромном углу, а на самом что ни на есть проходе. Ему срочно надо было спросить совета у ежедневника: ведь тогда, в туалете, Миртл сказала ему, что от него и от его сумки неприятно пахнет, а сегодня выяснилось, что она, как и другие призраки, не ощущают ни вкуса, ни запаха. Он еле успел раскрыть тетрадку, как почувствовал чье-то присутствие совсем рядом. — Привет, — сказала Лаванда Браун, — можно я посплетничаю с тобой пару минут? — Конечно! — ответил Гарри. — Здорово, что твоя отработка кончилась досрочно! — Вот о ней-то я и хотела поговорить, — кивнула блондинка, присаживаясь на край столика и закидывая ногу на ногу, совсем по-взрослому. Эти самые ноги, к слову, выглядели намного привлекательнее, чем худенькие ножки Гермионы, которые Гарри заметил, когда пикси поднимали ее к потолку. — К тебе приставал Локхарт? — прямо спросил он. — На отработке? — Не успел, — улыбнулась Лаванда, — хотя я и понимаю, о чем ты. А не успел, потому что… — она оглянулась. Никому в гостиной не было до них никакого дела. — Потому что позавчера мисс Грейнджер подошла ко мне. Она извинилась и… предложила делать за меня задания по Истории Магии до самых Рождественских каникул, если… если я соглашусь поменяться с ней. Отработками. — …! — только и смог сказать Гарри. — Фи, Гарри! — Лаванда сморщила носик и поджала губки. — Слишком грубо по форме. Хотя по содержанию, боюсь, слишком верно. Верно в том самом смысле. — Поясни, — прищурился Гарри, — я, конечно, заметил, что все девчонки и даже преподавательницы... эээ… тащатся от профессора, но… — Но у мисс Грейнджер… И еще кое у кого… Не знаю, как сказать, но… — Я понимаю, — сказал Гарри, — понимаю, о чем ты. Там что-то совсем уж болезненное. — Да. И… я решила, что это очень-очень загадочно! — закатила глаза блондинка. — Мы с Парвати подошли к ее сестре, Падме. Она учится на Рэйвенкло. И… у них на факультете с недавних пор ходят слухи, что все дело в книгах. — В книгах? В книгах Локхарта? — Да. Там точно что-то есть. Я не знаю, что это, но книги мистера Локхарта вызывают Сам-Понимаешь-Какие чувства к нему самому, вот. А мисс Грейнджер… — Она проводит за книгами раз в пять больше, чем все остальные, — медленно сказал Гарри. — Стой, — вскинулся он, — значит, сейчас она… — Да. Она там. Я согласилась поменяться с ней. Я же тогда не знала, что… А потом я искала тебя, но не могла найти. Гарри вскочил, оставив на столе и тетрадку-ежедневник, и чернильницу с перьями, и бросился к портрету Полной Дамы, чуть не растоптав крысу Рона, пристроившуюся, как оказалось, рядом с ним. Сумка, мантия-невидимка, палочка Миртл, мизерикорд… — Подожди! Подожди, Гарри! — услышал он, когда слетал по лестнице. Лаванда, в мягких домашних тапочках в форме милых пушистых кроликов, летела вслед за ним. — Мальчишки та-акие импульсивные, — сказала она, надув губки, — так что лучше мне пойти с тобой. — Не боишься оказаться соучастницей убийства? — прищурился Гарри. — Я девочка, я красивая и я глупенькая, правда? — она похлопала ресницами. — Нам, таким, как я, многое прощается, если ты не знал. В любом случае лучше, если я сначала зайду туда, к ним в кабинет: это не вызовет подозрений. И если там ничего страшного нету, то и убивать прямо так вот сразу не надо, правда? — Да, — Гарри зашагал по коридору, Лаванда шла рядом с ним, — ты права. Операция без разведки ведет к провалу. Мне об этом говорили, до школы еще. И вот что, — он остановился и запустил руку в сумку, — надень это. Он протянул Лаванде очки, которые тогда, в пустом классе, бросила в него Гермиона. — Там еще улыбка как-то влияет, — пояснил Гарри, — та самая, пятикратная. Гермиона сказала, что через эти очки эта улыбка егошная просто омерзительно выглядит. А по мне так она всегда такая. Я думаю, там ментальная магия, — добавил он. — А очки эти — с серебряным напылением, и они как-то блокируют чары или что там еще может быть. — Как интересно! — с восторгом прошептала Лаванда. Она надела очки и взглянула в окно, немного покрутившись перед отражением в темном стекле. — Гермионе они очень шли, а на мне выглядят просто ужасно, — разочарованно пожаловалась она. — Зато Локхарт не пристанет, — отрубил Гарри.***
— Ах, спасибо, профессор! — прощебетала Лаванда и выпорхнула из кабинета. Гарри отлип от стены. Лаванда прижала палец к губам и потащила его по коридору. — Ее там нет, — сказала она, когда они завернули за угол. — Я не смогла задать вопрос прямо, но ее там нет совершенно точно. И в... эээ… его личных помещениях ее тоже нет, так что успокойся. Кстати, у него в кабинете воняет какими-то ужасными духами, и это не духи Гермионы, я их знаю. — Ты уверена? — спросил Гарри. — Что, ну… — Конечно! — Лаванда тряхнула прической. — Ведь он там сидит один и сам, лично, подписывает письма своим поклонницам. Он бы никогда не стал так делать, если бы мог свалить эту работу на кого-то другого. Скорее всего, он ее выгнал. Гарри кивнул. В этом был смысл. — И в нашей спальне, и в Общей Гостиной ее тоже не было, — продолжила девочка. — Я знаю, где ее искать, — сказал Гарри. — Лучше, если ты пойдешь в этот ваш тролльский туалет один, — кивнула ему Лаванда, протягивая мальчику так не идущие ей очки, — и как можно быстрее. Провожать меня тоже не надо, до башни я доберусь сама. Не знаю, что там произошло, но ей сейчас очень плохо. Мисс Грейнджер его не очень возбуждает, особенно без макияжа и этих твоих очков, — пояснила она, — он предпочитает девушек постарше, пусть и только с виду. Ну там грудь, попа… А та-акие вот неуверенные в себе девушки, как Гермиона, очень тяжело переживают отказы. Если бы кроссовки Гарри не были бы заколдованы, он стартовал бы с таким же жутким визгом, с каким дядя Вернон в прошлом году отъехал от вокзала Кингс-Кросс. Дверь в туалет Миртл была приоткрыта, но рыданий слышно не было. Гарри вошел, держа руку на примотанной к левому предплечью палочке Миртл, он сунул ее под бинт, пока стоял в коридоре перед кабинетом Локхарта.***
Гермиона не плакала. Она просто стояла и смотрела в окно, смотрела, но ничего не видела. По крайней мере, она не заметила отражения Гарри, и, когда он подошел и положил ей руку на плечо, девочка дернулась. — Уйди, пожалуйста, — сказала она. — Не вижу смысла. Она развернулась лицом к нему и вжалась спиной в подоконник. Гарри стоял в шаге от нее. Лицо Гермионы было застывшим, глаза смотрели куда-то сквозь него. — Ударь меня, а? — она не визжала, как Миртл в своем обычном состоянии, но Гарри почувствовал что-то общее. Наверное, дело в том, что ее голос тоже был мертвым. — Да я бы и врезал, но только не тебе, а кое-кому другому, — ответил Гарри. — Точнее даже не врезал бы, а… — Тебя посадят. В Азкабан. Из-за меня. — За Квиррелла же не посадили. — Это другое. Он же ничего не сделал даже, Локхарт, в смысле. В ее голосе не было сожаления, и Гарри постарался выдохнуть как можно незаметнее. Но совсем незаметно не получилось: девочка отстранилась еще больше, хотя это и казалось невозможным, словно хотела снова крикнуть ему что-то обидное. Однако ее лицо внезапно изменилось, она согнулась, и ее вырвало. Джинсы и кроссовки Гарри покрылись неприятными с виду сгустками розового цвета, он посмотрел вниз и увидел целую лужу такой же мерзкой розовой субстанции. «Ну, по крайней мере, это не так кошмарно, как хаггис с шевелящимися в нем опарышами на вечеринке Ника», — подумал он, вдыхая запах, похожий на запах дешевых духов тети Петуньи. Гермиону стошнило еще раз, и Гарри еле успел подхватить ее прежде, чем она рухнула на колени, прямо в розовую лужу. Он заметил, что мисс Грейнджер, видимо, готовясь к отработке, тоже приспустила галстук и расстегнула воротник форменной блузки, тщетно пытаясь обозначить декольте. Он подвел ее к умывальнику и открыл кран. Кран не работал, и ему пришлось тащить Гермиону к соседнему. — Пойдем отсюда, — сказал он, когда девочка привела себя в порядок. В относительный порядок. — Я не хочу, — сказала она. — Там… у нас в гостиной… И даже в спальне с девчонками… Я не хочу, чтобы меня видели. — Поэтому и пойдем, — ответил Гарри. — Сюда кто-то по ночам заходит. Каждую ночь. По крайней мере, я заметил, что трубки у капельниц утром всегда располагаются немного по-другому. Словно их кто-то проверяет. Я боялся, что это Снейп, но этот «кто-то» мне не вредил, я проверил пару раз. И он не сдал меня, хотя легко мог бы стукнуть тому же Снейпу. Профессору Снейпу, в смысле, чтобы он мне еще неделю отработок вкатил. То есть, это не враг. Но все-таки будет лучше, если нас тут не застукают. Он достал из сумки мантию-невидимку, накрыл их обоих и повел совершенно не сопротивляющуюся девочку по коридору. На полпути Гермиона остановилась и сняла туфельки, чтобы стук каблуков по камню не выдал их кому-нибудь некстати попавшемуся по пути. Гарри обрадовался: до того она не делала вообще ничего по собственной воле, лишь покорно следуя за ним, так что эта инициатива была хорошим знаком. Дойдя до того самого класса, где Гермиона на него наорала, он, не снимая с них мантии, усадил девочку на все еще относительно чистые диванные подушки и присел рядом. — Мантии Локхарта тоже досталось? — спросил он шепотом. — Ну, как Дамблдорской в прошлом году? Это был правильный вопрос, и Гермиона, наконец, улыбнулась. — Ага, — сказала она.