Печаль

Было необычайно пусто и легко для такого жаркого летнего дня. Может, это ощущение давали деревья, пропускавшие на свои стволы и землю под собой лучи, приглушенные молодой, нежной листвой. Лежала мягкая прошлогодняя подстилка, по ней было приятно идти. Приглушенные шаги все равно выдавали значительный вес идущего, но, смотря со стороны, выхватывая глазами движения Либбитума, об этом забывали. Ему нравилось сливаться с бликами и лучами спокойного солнца. Нравилось идти в своем собственном существе, он практически возвращался в свою бессознательную форму. Длинные волосы залеплялись за ветки и податливо проскальзывали по ним как нити света, ни разу не причинив хозяину неудобств. Светящиеся еле заметным светом изнутри пальцы мимоходом прикасались к коре, чувствовали ее живую прохладу и оставляли. Либбитум шел, словно истинный лесной дух, такой естественно идеальный, но ничуть не надменный и не гордый. Живой, материальный и любящий. Наконец, он вышел к дереву, под которым даже довольно высокий кентавр казался маленьким и не играющим никакой роли. Как обычная лошадь он прилег и прислонился голой кожей к грубому стволу. Колени торчали по-своему очаровательно, большой живот не бросался в глаза, и если в другие дни Либбитум стыдился своей формы, не понимал, почему им всем дали именно такую несуразную оболочку, то сейчас он находил неподдельную красоту даже в себе самом. Солнце светило прямо на него, и радость пробивалась через кожу сильнее. Кто-то присел рядом. Либбитум повернул голову и сквозь веки посмотрел на цвет пришедшего. Темно-синий, кое-где сбивающийся на серый и голубой. Цвет неба уходящей ночи. - привет, - сказал Орджа после странного молчания. Либбитум открыл глаза. - привет. Орджа, глядя в голубые глаза кентавра ощущал себя странно. Раньше он никогда не смотрел в них так легко и открыто. Единственный раз только успел их высмотреть мимолетно на покрасневшем от слез лице, болезненные и грязно серые со слипшимися белесыми ресницами. Прочь мысли о той боли, прочь. Сейчас глаза либбитума горели, светились. Странно явственно ордже захотелось коснуться того света. Светлый локон не был привычно виден в грубых пальцах юноши, а лишь осветил их. Но орджа явно чувствовал, какой тонкий и мягкий волос у его друга. - что с тобой?, - обеспокоенно спросил волк, подняв глаза на мягко и чуть застенчиво улыбающееся лицо. - я счастлив, ночное небо. Я, - он взял руку с локоном своими большими, но тонкими ладонями, засветился чуть ярче. – переполнен чувством. Я хочу скакать, но в тоже время и вот так лежать и просто чувствовать. Ордже не показалось. Руки Либбитума просвечивали, окрашивая пальцы человека в розовый, будто делись куда то все кости и синяя кровь Света. Юноша провел свободными пальцами от запястья до локтя кентавра. - не исчезай. – пораженно, но серьезно. – хотя бы ради ре. - А кто сказал, что я исчезаю? – материальность вернулась – ах, мое ночное небо! Либбитум притянул орджу к себе, обнял своими длинными руками. Юноша коленями упирался в широкую грудину, а лицо закрывали светлые волосы. Лоб упирался в белое костлявое плечо, грубые руки человека робко и нежно касались спины, зарываясь пальцами в линию роста волос на хребте. А кентавр просто пытался передать то, что чувствовал, что рвалось из него подарить этому мальчику, серьезному, неопытному, совсем юному. - я хочу тебе кое-что подарить… закрой глаза и не пугайся… Орджа чуть отстранился и доверительно закрыл глаза. Сквозь веки почувствовал как теплые бледные губы прижались сначала к левому глазу человека, а затем к правому. Все в ордже трепетало, неявное возбуждение сдавливало грудь и странно, но это не казалось неправильным. Его целует первое существо, его целует кентавр, его целует друг. Он хотел прижаться губами к губам Либбитума, потеряться, утонуть и умереть. Рассеяться светом. Как только глаза избавились от давления мир орджи взорвался. Веки все еще были закрыты, но он видел перед собой ярчайший свет. - ты смотришь на меня, Орджа. Открой глаза Либбитум был не таким, как раньше. Он светился весь, был гораздо больше и длиннее. Но это все равно был он. Он держал руки орджи в своих, освящал человека, убирал все тени с его лица. - ты видишь так, как могу видеть я. Я надеюсь… тебе понравится мой подарок. – все тот же застенчивый Либбитум. Человек оглянулся и поразился. Все вокруг отличалось от того, как он видел это обычно. А потом он посмотрел на свои руки. Будто он был наполнен густым, темным дымом, цвет перетекал в нем, он чувствовал волны темной синевы. - мое ночное небо… - Свет коснулся губами запястья, зажглась звезда. И все выше и выше – млечный путь. И все сжалось в тугой узел, поглотилось черной дырой, когда одни губы всерьез накрыли другие. Лицо ночи просветлело. Пришел рассвет. И оба растворились.