***
— Орион, к чему эти страдания? — шёпот нарастал. Орион не знал, на какой он планете, но знал, что спит или в коме, ибо не был слеп. Вокруг клубился чёрный туман, а голос постепенно сводил его с ума. — Просто уступи мне, как сделал это на «Мстительном Духе». И я избавлю тебя от всей боли, как тогда, когда Искандар пытал тебя. — Никогда, — упрямо ответил юноша, закрывая глаза. Расслабив мышцы и возвращая рассудку здравость, он сделал лёгкий шаг в сторону. Тут же резко ударил локтем. И попал кому-то в челюсть. Послышался вопль и гул падающего в тенях тела. Ученик примарха воззвал к своим силам и развеял тьму вокруг. С ненавистью он посмотрел на то, что мучило его во снах и на полях битв. — Ты знаешь, я — это ты. — Существо поднялось на ноги и нагло посмотрело на Ориона. На его лице, если это вообще лицом можно было назвать, не было и следа от удара. — Ты уступишь, рано или поздно. Эти цепи меня вечно не удержат. А ты всего лишь переходный этап для меня. Моё явление этой галактике так же неотвратимо, как смерть всего живого. Чем больше ты меня удерживаешь, тем больше страдаешь. Так и было с Имперским Дознавателем Карлом Тони… Внезапно существо схватилось за горло и закашлялось. Орион огромным усилием заставил его опуститься на колени. Глаза горели яростью, когда он душил это создание. — Не смей даже говорить о Карле Тониусе! Это был великий человек, он мог стать легендарным Инквизитором! Всему виной твой проклятый сородич Слайт! — со всевозможным презрением выплюнул Аватар Императора эти слова, продолжая душить то, что сам же породил в себе. — Но я — не Тониус. Тониусу не хватило сил сдержать это создание, но, можешь быть уверен, тебя я удержу. Ты можешь мучить меня во снах, в бою, но я не дам тебе ничего! И, если не убью, я скорее перережу себе глотку, чем покорюсь тебе, тварь. У тебя лишь один вариант — сдохнуть, а как — решать тебе. — Ошибаешься, — сквозь кашель захрипела тварь. — Кхе-кхе… Ты уже покорился, в тот момент, когда сказал «Согласен». Ты подписал пожизненный контракт, цена разрыва — смерть. Если перережешь себе глотку, сам же меня выпустишь, глупец. Кхе-кхе, давай, души меня, у тебя против меня ничего нет. Ты покоришься мне, слышишь! — Существо разорвало ментальную хватку, и Орион отшатнулся. Демон торжествующе сказал: — Я становлюсь сильнее с каждой секундой, а ты — слабеешь. — Возможно, — согласился Орион. — Но именно я, слабый человек, одолел Слайта. А ты лишь наблюдал и не мог помочь ему. Ты пытался, но кто из нас победил — я, истерзанный Четвёртой печатью Хаоса, или ты, могущественное существо? Это у тебя против меня ничего нет. — Орион достал из кармана плаща перстень с волчьей головой. — Логан Гримнар не дал бы мне это, если бы не верил в меня. Почему бы и мне не поверить в себя? Демон разъярённо заорал, бросаясь вперёд, но Орион оказался быстрее. Подняв руки, он направил ледяные колья на тварь. Демон взревел от боли, нарвавшись на них. Орион призвал из тьмы десятки цепей и сковал демона по рукам и ногам, цепи оплели не только их, но и шею, туловище, грудь — так, что демон не мог пошевелиться. Ученик примарха подошёл к нему и зарядил кулаком в челюсть. Демон подавил крик боли и со злостью во взгляде обратил на него свой взор. И произнёс ученик: — Да, ты действительно ошибаешься, демон. Это у тебя против меня ничего нет. А у меня есть. Потому что я — человек. Может, и потерял родителей и сестру, но у меня остались те, кто верит в меня, как никто. Однажды я подвёл того, кто мне всецело верил. И больше не допущу этой ошибки. Я не подведу ни его, ни тех, кто доверил мне свои жизни, ни тех, кто умер в этой бесконечной войне. — Орион отвернулся, чтобы скрыться в чёрном тумане. — Ты уступишь. И ты не спасёшь всех. И ты лишишься всего, — прошептал демон ему вслед…***
Люций смотрел на линию фронта. Имперцы окопались так, что их не выбьешь с первого удара. Там, где они недавно устроили резню и торжество Хаоса, Империум провёл мощную контратаку. Под руководством Катарины имперцы шли в бой без страха и упрёка, продолжая бой насмерть. Люцию это нравилось. Чем больше его враги верят в себя, тем приятнее видеть, как их вера рушится, а ей на смену приходит отчаяние. Раздались шаги. Люций оглянулся и увидел Эйдолона. Тот встал рядом с Люцием и, как и он, посмотрел на линию фронта. — Скоро наступление. Я пойду в авангарде, — произнёс он бесстрастным голосом. Люций не понял, зачем Эйдолон сказал то, что он и так знал. Он явно хотел поговорить о чём-то другом. Словно услышав мысли Чемпиона Слаанеш, Эйдолон произнёс: — В секторе оказался Алукард, Андерсон или как он себя назвал, Воин Света, сильно ранил нас обоих, моя рана до сих пор болит, и ты испугался, когда он рассказывал свою историю. При этом упомянул некое пророчество. С меня довольно секретов, Люций. Скажи мне, что это за пророчество, или я разобью твою голову молотом! — Это ни к чему, — нагло ответил Люций, — что же до пророчества — оно о возрождении Анафемы. Эйдолон застыл, как громом поражённый. Он не мог поверить, что Андерсон каким-то образом причастен к этому и что это пророчество предрекает людям второе явление Анафемы. Если так произойдёт, это будет катастрофа не только для легионов, но и для самих Тёмных Богов. Люций продолжил: — Пророчество это было впервые произнесено в Неодолимом Крестовом Походе, когда Жиллиман и этот пёс Алукард уничтожили секту. Робаут, скажем так, не был рад Алукарду, но помощь его принял. Пророчество гласит:«Когда явится Воин Света, когда Мстящий Сын свершит свою месть, когда вой Волка огласит ночь, когда карканье Ворона вселит ужас в Нерождённых, когда Падший Ангел расправит крылья и явятся Его воители, воплотившие в себе Его мощь, Повелитель Людей поведёт их в последний бой». Оно было произнесено, как предупреждение для нас: тех, кто освободился от его оков, но теперь всё равно идёт к исполнению этого пророчества. Вот почему… — Мы должны воспрепятствовать ему, — закончил за него Эйдолон. — Нам не убить Робаута, он слишком силён, но вот его ученика… — Люций пренебрежительно фыркнул, но Эйдолон не обратил внимания на его поведение. — Этот заморыш сильно ослаблен, наши союзники в варпе нашептали нам, каким жалким он был в бою с Ариманом. Но его ещё называют Аватаром Анафемы. Возможно, он один из тех, кто упоминался в пророчестве. — Мне это не интересно, — со скучающим видом ответил Люций. — Можно убить, если попадётся, но я хочу убить Андерсона, убить так жестоко, чтобы он пожалел о том, что родился. Я хочу насладиться его смертью, его криками, его агонией. Хочу, чтобы он страдал. А этот доходяга мне не интересен, он на один зуб. — Не стоит недооценивать его, Люций. Или напомнить тебе, что Искандар Хайон восхищался им? Но Люция нельзя было переубедить. Он вознамерился поставить точку в этом нелепом противостоянии. Воин Света падёт от его меча, и лишь он, Люций, имеет право убить его. Никто другой! Но где-то в глубине души он осознавал — Андерсон, Воин Света, Воин Христа и Императора, единственный человек во всей галактике, способный навсегда сокрушить его. Он был обладателем одного из последних артефактов Христа, Люций знал, что тот был утерян тысячелетия назад, но, как знать — Император прожил дольше, чем они все. Вдруг он нашёл его и уже передал Андерсону? Люций откинул от себя эти нелепые мысли. Передышка в войне должна закончиться, слишком уж она затянулась. Пора идти в бой, в бой за Слаанеш! И этот жалкий прислужник Трона не остановит Люция Вечного, Чемпиона Слаанеш!***
Андерсон шёл по тёмному просторному коридору, размышляя о ситуации. Наверняка Ориону хватит дурости снова пойти в бой, даже без клинка и с расшатанной психикой. Вопрос времени, когда он очнется, слишком уж вынослив он для простого человека. По пути он встретил Викторию и Интегру, они как раз отправлялись на фронт. Сухой кивок между ними говорил, что никаких улучшений их отношений быть не может, впрочем, Андерсону это и не было нужно. Ему была нужна победа, неважно, какой ценой, пусть она и будет пирровой, но она будет победой. С этими мыслями Александр явился в Стратегиум. Котеас и Катарина синхронно повернулись к нему. Помимо них в зале присутствовал ещё один посетитель. Он был выше их на голову, одет в силовую броню, окрашенную в серый цвет, а за спиной у него был силовой посох. На поясе висел клинок, но для него он скорее был кинжалом. От него так и веяло психической аурой, было видно, что это псайкер гамма уровня, а может, и выше. Серый Рыцарь. — Андерсон, — поприветствовала его Катарина. Котеас лишь кивнул, Серый Рыцарь не двинулся с места. Шлем скрывал его лицо, и невозможно было понять, о чём этот таинственный воин сейчас думал. Катарина с тяжёлым вздохом села на трон. — Дескрайт-Прайм потерян, а Орион сильно пострадал. Мы благодарны, что ты исцелил его тело. И благодарны за то, что остановил эту нелепую резню на Сэрусе. Джетикс подвергнут Экстерминатусу, но Тираниды вот-вот будут здесь. Чем дальше, тем больше кажется, что мы проиграем эту войну. — Никогда! — уверенно ответил Александр. — Катарина, как главнокомандующая Вы не имеете права даже помыслить о таком. Император взирает на нас, Империум рассчитывает на нас, мы не можем подвести, когда на кону столько жизней. Мы должны сражаться, сражаться и побеждать. И потому я снова отправляюсь на фронт. Котеас улыбнулся и с одобрением во взгляде повернулся к Катарине. Серый Рыцарь чуть-чуть наклонил голову при этих словах и тут же посмотрел на дверь. Она распахнулась. В дверях, опираясь на стену, стоял ученик примарха. Котеас от удивления даже встал. — Вот это я понимаю, боец. Из Вас получится превосходный Инквизитор, Александр Андерсон. Такой же легендарный, как Гидеон Рейвенор и его наставник Грегор Эйзерхорн, — сказал он. Катарина вспомнила, что за два месяца до этой войны с ним случилось. Теперь ей был понятен визит этого Серого Рыцаря, в то время как остальные уже готовились идти на фронт. Опираясь на стены, он медленно шёл к ним, но вскоре стены перестали быть ему опорой. Андерсон понял это и подставил ему плечо. Ученик кивком поблагодарил его. — Тебе ещё рано вставать, мальчик. Ты едва на ногах стоишь, — сказал он, усаживая его перед столом. И впервые Серый Рыцарь заговорил: — Это не вам решать, Аколит Андерсон, а ему. — Рыцарь снял шлем. Несмотря на то что ему было уже несколько столетий, выглядел он на диво молодо. И лишь взгляд его говорил о возрасте и том, через какие огонь и воду Рыцарь прошёл. Серый Рыцарь пошёл к ним. — Этот слепой юноша всегда принимал решения сам, правильные или неправильные, это был его выбор. Он сражался, проигрывал, побеждал, не важно, но сражался. — Император милостивый, закрой рот, Гиперион, — произнёс уставший от его речей Орион. Андерсон удивился. То, что ученик — хам и наглец, он знал, но чтобы хамить Серому Рыцарю, воину, о котором он вообще не должен знать, нужно иметь большую храбрость. К большему удивлению Андерсона, ответом стала лёгкая улыбка Гипериона в ответ. Катарина и Котеас ещё раз переглянулись. Разумеется, эти двое знали друг друга, потому-то Гиперион не стал обижаться. Серый Рыцарь снял с пояса меч и кинул его Ориону. Юноша поймал его аугментированной рукой, в его руках этот меч казался полуторным. — Я знаю, ты потерял свой меч в бою с Ариманом. С разрешения Юстикара я отдаю этот клинок. Он не заменит твой старый, но тебе же нужно с чем-то идти в бой. — Опираясь на стол, Орион встал и вынул из ножен меч. Он почувствовал его психическую энергию, присущую каждому оружию Серого Рыцаря. Гиперион, помимо этого, положил перед ним какой-то свёрток. — И я был на Дескрайт-Прайм, нашёл осколки твоего меча. — Спасибо, Гиперион, — искренне поблагодарил его ученик примарха. — Этот меч для меня многое значил. — Орион убрал меч обратно в ножны и, проверив состояние своего стабберного пистолета, направился к выходу из зала — уже сам, пусть и прихрамывая. Напоследок он обернулся и сказал: — Я рад, что ты здесь, Гиперион. Может, убьём вместе ещё какого-нибудь демона. — Н-да, — произнёс Котеас, глядя вслед уходящему парню. Следом за ним ушёл и Гиперион, готовясь идти на фронт со своими братьями. — Многое я в жизни повидал, но ещё не разучился удивляться. Этот мальчишка — настоящая заноза в заднице для Хаоса. Как, впрочем, и все, кто готов сражаться до конца. Андерсон, Эдмариус рекомендовал тебя как сильного воина и преданного человека. Ты не раз спасал людей, сначала на Осирисе, затем на Джетиксе, а теперь и на Сэрусе. Я ещё не видел, чтобы простой человек так отчаянно сражался с порождениями космоса. — Встретившись со зверем в бою, — ответил Андерсон, — помни, что должен сам остаться человеком. Только тогда тебе хватит сил сразить зверя. Я усвоил этот урок давным давно. — Котеас уже не мог смотреть на этого человека без восхищения. Катарина встала с кресла. — Александр Андерсон, агент священных Ордосов Империума, святой отец, Воин Света, карающий меч для Нерождённых и нерушимый щит тех, кого ты защищаешь, — торжественно произнесла она. — Ты доказал свою верность, отвагу и силу. Ты не дрогнул пред Люцием и его нечестивыми Детьми Императора, устоял против ужасающих порождений Улья Тиранид. Согласно законам Инквизиции, трое Лордов-Инквизиторов должны дать согласие, а также и тот, кому ты служишь. Инквизитор Эдмариус рекомендовал тебя, я как представитель Еретикус и Котеас как Маллеус дали своё согласие. От Ксенос выступила Хелинна Валерия, и она согласилась. Склонись, Александр Андерсон. — Андерсон встал на колено. Катарина замерла перед ним и вынула клинок. Словно посвящая его в рыцари, она положила меч сначала на правое плечо, затем на левое. — По праву, данному мне Ордосами, и по воле Бога-Императора, нашего бессмертного Повелителя, встань, Инквизитор Андерсон. Теперь ты готов. Александр поднялся. Он — Инквизитор Бога-Императора Человечества. Ничто не остановит его!