Инквизитору и Носферату казалось, что час длится как целая вечность, настолько медленно секунды сменяли минуты. Никогда ещё ожидание не было таким утомительным.
Орион так и не появился. Как и не появились Ариман или Уолтер. Это означало только одно — Орион мёртв. Но ни Инквизитор, ни Алукард, разглядевший в нём истинного человека, не хотели этого признавать.
Алукард достал пистолеты, а Андерсон вынул меч. Пусть и с одной рукой, но он по-прежнему был сильным бойцом. Зелёные глаза встретились с кроваво-красными. Алукард кивнул, и Андерсон пошёл первым. Про себя Инквизитор думал, что никогда так спокойно в его присутствии вампир себя не вёл. В любой другой ситуации они уже бы скрестили мечи, но сейчас не до этого.
Возможно, Орион ещё жив, возможно, Ариман взял его в плен. Но в памяти сразу всплыл образ, каким он туда уходил. Орион был будто немощным стариком, а не тем могучим Аватаром Императора, каким его знали. Тень былого себя, таким он ушёл туда. И тем самым взял билет в один конец — чем дальше во тьму они шли, тем отчетливее был холод смерти. Они словно входили в могильный склеп.
— Ни следов борьбы, ни даже измороси от психических вспышек. Похоже, его убили быстро, — высказал свои мысли Алукард.
Андерсон не ответил. Видимо, вампир уже потерял надежду, но Инквизитор был не таков. Он не мог признать, что этот мальчик, нет — этот молодой мужчина, мог вот так погибнуть, даже не попытавшись отбить своих близких из рук Аримана. Этого просто не могло быть. Но в глубине души Александр признавал, что, когда они встретят Ориона, найдут не живого человека, а то, что от него осталось. Они двигались дальше, тишину нарушали лишь их шаги. Так они дошли до двери.
— Готов? — спросил Александр. Вампир кивнул и взял дверь на прицел. Андерсон резко выбил её ногой и ворвался в помещение. — О Император, нет! Не может быть! — Александр упал на колени, из глаз скатилась слеза.
Алукард вошёл и пришёл в ярость от зрелища, что предстало ему. В центре зала лежало несколько трупов: трое с простреленными насквозь головами, четвёртая, ещё маленькая девочка, с раненой грудью, а вот пятый… Пятым был Орион. Он лежал, раскинув руки, рядом с правой был его пистолет. Его взгляд остекленел, но больнее было не это. А больно было оттого, что он умер, прозрев, разрушив заклятье Искандара Хайона. По его лицу справа налево шел длинный порез. Алукард подошёл к нему и провёл по ране.
— У Ориона была сестра-близнец, — произнёс он. — Его сразило не заклятье Аримана. Это удар от меча. Недостаточно сильный для космодесантника. И среди них нет его сестры. Похоже, она его предала и заманила в эту ловушку. Сам бы Ариман на такое не пошёл, я его знаю больше десяти тысяч лет, с Великого Крестового Похода. Он один из немногих еретиков, кто сохранил в себе остатки человечности. Каким монстром нужно быть, чтобы вынудить брата стрелять по родным? Ответь мне, Андерсон?
— Клянусь, — прошептал Андерсон, — я найду ту, что это сделала. И предам справедливому суду. И если суд приговорит её к смерти от твоей руки, вампир, то я даже буду счастлив. Мы должны похоронить их, отправить в последний путь. Как следует.
— Ты прав. — Алукард закрыл глаза Ориона и смахнул кровавую слезу со своих. — Что скажем остальным? Они не примут этой правды — ни его возлюбленная, ни его учитель. Даже наш общий с ним друг, Инквизитор Рейвенор, и тот не поверит в это.
— Защитим память о нём. Остальным будет легче узнать, что он умер героем, а не сломленным болезнью, вынужденным стрелять в родных.
Внезапно среди трупов его родных раздался слабый, едва слышный вздох. А следом — удар сердца. Алукард и Андерсон повернулись на этот звук. В глазах обоих возникло удивление с примесью счастья. Они подошли к той, что вздохнула.
— Невероятно! — Алукард навис над дочерью Ориона. — Пуля прошла, не задев жизненно важных органов. На ней психический след — кто-то замедлил её сердцебиение. Я узнаю этот след. Такой мог дать только любящий родитель. Любящий отец.
— Он спас её.
Счастье растекалось по груди Андерсона, принося с собой тепло. Пусть Орион и погиб, но был до конца верен своим идеалам и защитил своего ребёнка. Более того, Александр не чувствовал порчи варпа на девочке. Этому могло быть только одно объяснение — душа Ориона оставалась сильной до самой смерти, и сила передалась по наследству.
Схожие мысли были и у Алукарда — он чувствовал, что девочка унаследовала способности отца, и даже больше. Она не простой псайкер. Она как Гиперион — зеркальный псайкер, очень редкая разновидность. Такие обучаются невероятно быстро, а унаследовав силу Ориона… Он задумался — какой силой она будет обладать, когда вырастет? Сможет ли контролировать? И сможет ли жить с этим прошлым? Алукард посмотрел на Андерсона.
— Что думаешь, Инквизитор? Дочь Ориона сильна. Но, даже если в ней нет порчи, воспоминания об этом событии причинят ей боль. Со временем она может возненавидеть своего отца, считать, что он не только не смог защитить их, но и хуже — убил их сам на глазах своих врагов. Нельзя оставлять это так. И в то же время она псайкер, а значит, находится в зоне твоей компетенции.
Андерсон почесал подбородок. Ситуация не из простых. Инквизитор посмотрел на её мёртвых родителей.
— Ребёнок нуждается в матери. Ей нужна забота и тепло материнского сердца. Я знаю, кто сможет её воспитать, но предлагаю стереть ей память об этих ужасных событиях. Ты можешь это сделать, вампир?
Алукард кивнул. За сорок тысяч лет и не такому научишься. Алукард коснулся её лба, и Печать Кромвеля на перчатке загорелась красным. Девочка снова вздохнула. Вампир отошёл от неё, и тогда уже Андерсон положил ей руку на грудь и исцелил рану. Её сердцебиение приходило в норму, как и дыхание. Андерсон выдохнул:
— Она придёт в себя через пару дней. А пока мы должны похоронить их. Они заслужили покой.
— Не думал я, что буду снова хоронить настоящего человека, — произнёс вампир, беря на руки Ориона.
И тут Андерсон посмотрел на его левую руку. Кольца Волка на ней не было. Отсутствовал и Доспех Михаила. А Андерсон отчётливо помнил: уходил Орион с ними. Что всё это значит? Их украли? Или это?..
— Алукард, постой. — Андерсон коснулся тела. Резко рванув рукой, он в шоке отступил, а Алукард выронил его. Тело распалась мгновенно в зелёном свете. — Это не он. Это иллюзия! Что происходит? Как это понимать?
— Он что, обмануть нас решил? Не понимаю.
Алукард недоумевал. Зачем? И главное — когда Орион успел это сделать? Вампир же видел его состояние! Видел, что осталось ему недолго! Неужели он преувеличил свои страдания от болезни? Получилось убедительно, Алукард признавал это. Но если так, то чего Орион добивался, когда стрелял в родню? Лицо Носферату исказила гримаса ярости от осознания совершенного Орионом. Человек стал монстром. Стоило им это осознать, подул ветер. Андерсон обернулся.
— Не вздумайте мне препятствовать, друзья мои. Если помешаете моим планам, если хоть раз оступитесь, я, ни секунды не колеблясь, выдам Чёрному Легиону все планы Империума и Некронов. Позже у Робаута спросите, о чём я говорил. И для всех будет лучше, если я буду мёртвым. Наша партия только начала разыгрываться, — произнёс голос из темноты. Этот голос был другим. Он был молодым, но холодным, как лёд. Будто не живой человек, а смерть во плоти говорила с ними. И голос был искаженным болью, словно его скулы и щеки были разорваны ударом и сшиты грубым, быстрым способом. Андерсон бросил туда мечи, но его уже и след простыл.
«Чего же ты добиваешься?» — думал Инквизитор.
Алукард ничего не сказал: молча он взял на руки родителей Ориона и его женщину. Инквизитор так же молча поднял рукой девочку и пошёл за ним.
Не было больше того молодого мужчины, который столько сделал для Империума, который боролся за видение будущего, что привил ему Жиллиман. Ученик примарха пал в тот момент, когда открыл огонь по своей родне, тем самым лишив себя человечности добровольно.
Они похоронили троих, у каждой могилы Андерсон прочёл литанию прощания, каждому скрестил руки, вместо креста положил аквиллы. На каждую из могил бросил цветок, соблюдая традиции католического обряда. Он не знал ни родителей Ориона, ни матери его дочери. Но верил, что они были одними из лучших людей.
Алукард за всё время не произнёс и слова. Он всё ещё был в ярости, понимая, что в галактике стало на одного настоящего человека меньше. Вампир признал Ориона, направлял его. А теперь всё так обернулось. И что самое худшее — Алукард должен защитить память о нём прежнем, зная, что он настоящий не только выжил, но и что-то замышляет.
— Пора, — произнёс Андерсон.
Алукард молча перенёс их обратно…
***
Все молчали. Магистры, Инквизиторы, все. Никто не мог поверить в произошедшее. Орион, ученик примарха, погиб. Сражен предательским ударом родной сестры.
Интегра и Виктория стояли чуть поодаль, Андерсон сидел на одном из обломков. Взгляд его зелёных глаз был абсолютно нечитаем. Космические Волки вспоминали время, что Орион провел с ними. Некоторые не смогли сдержать слёз. Логан вспомнил, как отдавал кольцо Ориону, как он уходил на битву, провожаемый напутственными словами. И никто не знал, что Андерсон и Алукард солгали. Александр посмотрел на Инквизитора Астрид, та всё ещё не могла отойти от шока. Но держала на руках его дочь.
«Если Вы действительно любили Ориона так же сильно, как и он свою семью, то только Вы сможете вырастить из девочки достойного человека. Прошу вас, Инквизитор Астрид, подарите этому ребёнку то, в чём она нуждается и чего её лишили», — вспомнил Александр свои слова. С улыбкой он наблюдал, как в глазах женщины возникает почти что материнская нежность, смешанная с грустью. Астрид подошла к Андерсону.
— Я не знаю, смогу ли быть для неё хорошей матерью, Инквизитор Андерсон. Но я научу её сражаться и жить по совести. Научу жить в нашем суровом времени, научу её быть человеком. Надеюсь, она не будет такой безрассудной, каким был её отец. Впрочем, таким я его и полюбила, — произнесла она, а по щеке скатилась одинокая слеза.
Александр кивнул и посмотрел на Алукарда. Тот, не отрывая взгляда, смотрел на них — что было на уме у вампира, Андерсон не знал, да и выяснять не хотелось.
Некое умиротворение накрыло собой выживших. Умиротворение, перемешанное с горем.
— Думаешь, ты меня сокрушил?! Наивный Инквизитор! Обернись и посмотри мне в глаза! — внезапно прокричал посторонний голос.
Все резко обернулись на него, зрачки Александра мгновенно сузились, рука сжалась в кулак так, что костяшки хрустнули. Он жив! Люций спрыгнул к нему с груды обломков. Александр выхватил меч, приготовившись к битве. Раны на Чемпионе Слаанеш уже не было: живучий, очень живучий ублюдок. Клинок должен был сжечь его душу, а он выдержал и это. Космодесантники взвели болтеры, казалось, что они, только переживавшие такую потерю, уже отошли от горя и готовы снова идти в бой. Но Инквизитор поднял руку:
— Назад, не вмешивайтесь! Он мой, я сам его прикончу! — Андерсон ринулся на Люция, и их клинки столкнулись.
— Не думаю, Инквизитор. Победа над тобой в таком жалком состоянии лишена смысла, — насмешливо сказал Люций, без труда оттолкнув Андерсона.
Андерсон, проскользив ногами по земле, прыгнул и снова скрестил с ним клинок. Люций парировал и плетью ударил его в грудь. Андерсону показалось, будто воздух вышибли из лёгких. Но он не рухнул на спину, а приземлился на ноги. Он не позволит больше своему врагу свалить его с ног. Люций смазанной тенью ринулся на Инквизитора и приставил к глотке меч. Но увидел и у своего горла меч. Упрямый, как и всегда.
— Давай, Люций, чего ждёшь? Ты же хочешь меня убить, так бейся со мной, — произнёс Андерсон.
— Не так быстро, Инквизитор. Имей терпение. Получи правую руку обратно, наберись сил. Совершай подвиги во имя Анафемы и этого гниющего Империума, а я тебя найду. Ведь, насколько мне известно, героев у Трупа-на-Троне стало на одного меньше. Победу в этой войне всё же одержал Хаос. Как бы ни старался, ты меня не убил. Сколь сильным ни был, ты не смог спасти Аватара Анафемы от смерти. И сколько бы ты ни убил Пожирателей Миров, сколько бы ты ни спас в этой войне жизней тех, кто не видит истины, всё равно пролилось много крови. И многие дошли до экстаза, проливая её. Все Тёмные Боги довольны этой войной. — Люций с удовольствием смотрел, как на лице Инквизитора разгорался пожар ярости. Насмехаясь, он продолжил: — Но ты всё равно бейся за своего Императора, становись сильнее, оттачивай мастерство, убивай нас, и рано или поздно мы снова встретимся на поле боя. Тогда мы и уладим все наши дела. А до тех пор… — Люций убрал меч в ножны и, сорвав с пояса какую-то сферу, бросил её себе под ноги. Под ним возник варп-разрыв, утянувший его в Имматериум. Андерсон лишь наблюдал, как разрыв закрылся.
«Значит, они не знают о его обмане. Любопытно», — подумал Андерсон.
Но теперь это было неважно. Люций жив, а значит, поиски предателей, что подвели Ориона к этому, откладываются. Он должен добить своего врага, и все равно, сколько Адерсон будет его преследовать — годы, десятилетия или целые тысячелетия. Он Инквизитор. И он не сдастся, пока Люций Вечный не падёт обезглавленным…
***
Чёрный Ангел уходил всё дальше от источника света — бьющего в небо красного луча. Положив в сумку кольцо с головой волка, он спешил покинуть это место… 
