***
Они снимают в Бангоре маленькую уютную квартирку на втором этаже здания, прямо над бакалейной лавкой. Хозяйка магазина — миссис Эндрюс — проживает в квартире напротив вот уже больше четверти века и принимает Карен как родную с первых же минут. — Деточка, тебе нужно больше кушать, — она ставит перед девушкой тарелку душистого куриного супа. Пейдж тут же заливается краской, бросая взгляд на Фрэнка, стоящего в проёме двери. Тот улыбается, приободряюще кивает ей: — Я вернусь к вечеру. Теперь не боюсь, что ты заскучаешь. Его голос сладкий, взгляд пряный; Карен внезапно вскакивает, удивляя саму себя, и заключает мужчину в объятия. Фрэнк не задумываясь обнимает в ответ, касается рукой шрама на шее и улыбается вновь. — Я вернусь так быстро, как смогу, хорошо? Девушка кивает и с трудом возвращается за стол. Когда за Каслом закрывается дверь, а тарелка Пейдж наполовину пустеет, миссис Эндрюс отмирает. — Всегда приятно смотреть на влюбленных мужчин. Такие искренние взгляды бывают только у них. Мой Стивен тоже так смотрел на меня до самого последнего дня. Женщина немного сникает, Карен касается её руки. Щеки девушки от сказанного вновь пылают, но нет сил переубеждать эту добродушную старушку. Тем более, их легенде это только на руку. — В любом случае, Джейн, большое счастье встретить такого человека на своем пути, — Тара Эндрюс зовёт Пейдж вымышленным именем, и на её лице расцветает улыбка. — Да, — девушка стыдливо опускает взгляд, но быстро берёт себя в руки. Они беседуют о жизни хозяйки, пока не начинает темнеть, затем вместе убирают со стола и Карен находит в себе силы не паниковать при мысли, что нужно вернуться в их с Фрэнком пустую квартиру. — Возьми с собой запеканку, Джонатан наверняка захочет поужинать, когда вернётся. Карен не спорит — себе дороже убеждать пожилую женщину в обратном. В конце концов, в их квартире нет пока ничего, что могло бы создать уют. Горячая еда точно сделает вечер Фрэнка лучше, когда он вернётся. Когда же? На улице не видно ни зги, неужели так обязательно исчезать в первые же сутки в новом городе? Пейдж закрывает за собой дверь, окунаясь в мрак квартиры. С непривычки она начинает крутиться, желая найти выключатель: определённо, без света здесь можно заблудиться. Ладони шарят по стене, и Карен едва не издаёт победный клич, когда находит нужную кнопку. Пространство обволакивает тёплым светом. Становится немного лучше. Девушка опускается на диванчик, с которого видно входную дверь, и кутает себя в кофту, одолженную у Тары. На часах пол-одиннадцатого, под сердцем начинает неприятно ныть, а мерное бормотание телевизора никак не помогает. Кролик увяз в слишком глубокой норе, так ведь, Карен? Какая разница, сколько километров между вами — хищник учует добычу, если будет голоден. Фрэнку не место рядом с тобой, с него достаточно. Но страшная вещь — привычка лезть везде и всюду. И вот ты сидишь, немеешь от страха за вас двоих, неспособная трезво соображать, в чужом свитере и незнакомом штате. Дрожишь от собственной тени. Ходячая катастрофа. Единственное, что тебе остаётся — это структурировать хаос вокруг себя. Кто знает, может на этот раз получится лучше. Спустя почти час за дверью слышится непонятная возня; Карен вскакивает на ноги, кофта, соскальзывая по дивану, летит на пол. Дверь распахивается, и девушка заметно расслабляется. — Ждала кого-то другого? — Фрэнк, совсем продрогший, стягивает куртку и дарит ей робкую улыбку. — Будешь ужинать? Мужчина довольно хмыкает и кивает. Пейдж принимается разогревать еду и накрывать на стол. Они сидят в уютном молчании, пока Касл уплетает поданную запеканку. К полуночи квартира полностью погружается в тишину, когда двое устраиваются на кровати. Касл притягивает девушку к себе, укрывает одеялом, а та облегчённо выдыхает, утыкаясь лбом в его плечо. — Может, скажешь мне что-нибудь? — Фрэнк чувствует себя укротителем большой кошки, запуская пальцы привычным движением в светлые волосы. — Например? — Карен упорно корчит из себя недалекую, пытаясь раствориться в моменте. — Что тебя так сильно тревожит? — Касл не сдаётся, голос становится тише, но от этого словно лучше доходит смысл. — Ты же его видел. Не то чтобы он был внушительнее тебя, но ему удаётся загонять нас по углам, — на последних словах заживающие раны, будто в напоминание, начинают ныть. — Я не о нём. Чтобы довести себя, тебе не понадобилась помощь этого ублюдка. Что происходит? — пальцы Фрэнка касаются её подбородка и мягко направляют к себе, чтобы встретиться взглядом. Карен впадает в ступор, вглядываясь во тьму глаз, которая в полумраке, кажется, пытается улыбнуться для неё. Кажется, он весь пытается: обволакивает, тянет к себе, существует в это мгновение только ради неё. Пейдж так сильно не хватало этого, что она здесь и сейчас загорается желанием позабыть обо всём, что терзало и угнетало все месяцы, годы жизни, то и дело прорываясь наружу. — Я в порядке, Фрэнк. Попытка отделить чертой бурю, заглушить её спасительным штилем. Приветливая тьма лишь усмехается в ответ: — Ладно, Карен. Пусть будет так. Спи. Фрэнк укладывается удобнее, не выпуская девушку из объятий. Он знает, что сегодня она несносная лгунья, но хотя бы не молчит и отвечает ему. Касл приписывает себе маленькую победу и погружается в сон, чувствуя мерное дыхание рядом.***
Карен просто не может поверить, что всего одна неделя в Бангоре позволяет втянуться в жизнь тихого маленького городка. Они с Фрэнком на следующий же день стали помогать Таре Эндрюс в её лавке, отчего пожилая дама пришла в неописуемый восторг. Всё, чем они занимались изо дня в день, и близко не походило на жизнь в Нью-Йорке. Карен приводила в порядок витрины, раскладывая продукты, и обслуживала посетителей, которые, казалось, были приятно удивлены, завидев молодую девушку за прилавком магазинчика. Фрэнк чинил всё, что видел на своем пути, в свободное от иной помощи хозяйке время. Каждый день они обедают сэндвичами, сидя в подсобке, и Касл неизменно пытается рассмешить двух женщин, притихших от будничных забот. Пейдж смеется так, что запрокидывает голову, обнажая шею; Фрэнк не может отвести от этого взгляд. Её звонкий смех действует на него усыпляюще, мужчина будто хмелеет без вина. Тара Эндрюс довольно улыбается, наблюдая за молодыми людьми, мечтая, чтобы каждая пара выглядела такой же счастливой. Пейдж кажется, что это подозрительно безоблачно и идеально до ломоты в голове. Спустя ещё несколько дней она с разочарованием понимает, что всё по-прежнему неизбежно катится в пропасть. С самого утра Карен неспокойно мечется по магазину, то и дело бросая виноватые взгляды в сторону Касла, и к концу дня изматывается так сильно, что Фрэнк не задумываясь высказывает намерение в этот раз самостоятельно закрыть магазинчик. Карен обречённо вздыхает, но быстро сдаётся и удаляется из лавки за час до закрытия. На улице она автоматически поднимает голову, глядя на окна второго этажа, но те, как и ожидалось, погружены во тьму. Миссис Эндрюс уехала на выходные к своей сестре в Огасту. Пейдж делает над собой усилие, чтобы обойти здание и ступить за порог, на лестничную клетку. Проклиная свою мнительность, она неторопливо поднимается по ступеням в то время, как пространство вокруг окутывает трель телефона, раздававшаяся из квартиры миссис Эндрюс. В их собственной не было никаких средств связи. Шумно выдохнув, Карен на мгновение бросает взгляд на дверь напротив и слышит очередную телефонную трель. Кому-то чертовски срочно потребовалось переговорить с пожилой женщиной в пятницу вечером. Что за необходимость? Вопрос жизни и смерти? Выпустили новый сериальчик? Карен усмехается своим мыслям и толкает дверь их квартиры, желая поскорее забраться в ванну. Девушка заносит руку, чтобы включить свет, но на мгновение мысли будто проясняются: запах сигарет в квартире просто нестерпимый. Она хочет открыть было рот, но слишком поздно. Чужие руки, знакомой железной хваткой затыкают её и прижимают к телу. — Ты очень умный кролик, Карен, но недостаточно. Пейдж пытается сделать спокойный вдох, втянув ноздрями прокуренный воздух, но сердце заходится бешеным ритмом, кислорода всё равно перестает хватать. Она и правда чувствует себя кроликом в лапах хищного зверя. — Вы с твоим слепым дружком утомили меня. Считаете меня идиотом? Это страшно злит. Карен в полной мере ощущает его злость по пальцам, остро впивающимся в талию. Где-то на периферии не умолкает телефонная трель. Пейдж начинает нервно дрожать ей в такт. — Т-ш-ш. Большой палец чертит по щеке Карен, сминая кожу. Девушка пытается сообразить, что делать дальше. Капкан из рук не даёт дышать. — Жаль, что ты не прихватила своего стрелка. Мне есть, что ему сказать. Придётся поговорить с ним позже. Пойдём. Девушку подталкивают вглубь квартиры. Ноги плохо слушаются, она готова рухнуть на месте, если эта пытка растянется ещё хоть на пять минут; в груди колет так, что она с трудом сосредотачивается на голосе Пойндекстера. В темноте ничего не видно, но мужчина двигается так, будто прожил здесь не меньше года. Сознание девушки плывет, она слишком поздно понимает, что её пытаются придушить, когда ещё более глубокая тьма поглощает её. Фрэнк закрывает магазин чуть раньше, чем должен, но в пятницу вечером это кажется чем-то естественным. В руках — кусок пирога из лавки, он надеется, что они с Карен смогут приятно провести время, поедая его за просмотром какого-нибудь дурацкого фильма, которые без конца крутят в преддверии выходных. Раздражающая телефонная трель из чужой квартиры тут же сбивает мысли, и Касл на мгновение задерживает взгляд на двери, но всё же толкает свою. Слух улавливает что-то неладное, но он слишком расслаблен. Фрэнк тут же жалеет об этом, потому что плечо обжигает, пирог летит под ноги, пачкая тёплый ковер. Первая мысль — в него стреляют с глушителем. Вторая — где, чёрт возьми, Карен. Ему отвечают, будто слыша и видя насквозь. — Мне пришлось её немного успокоить. Сначала разберёмся с тобой, чтобы ничто не помешало нам с ней пообщаться подольше. Фрэнк звереет в одну секунду. Ярость на мгновение притупляет пламя, разливающееся в левом плече. Он бросается всем корпусом вперёд, улавливая движение в темноте; звучат едва различимые второй и третий выстрелы, острая боль в запястье и возле ключицы. Фрэнк злобно рычит, зная, что он позволит выпустить ему каждую пулю, но свернет шею раньше, чем тот доберётся до Карен. Он её не тронет. Ему придётся сгнить заживо, если он попробует коснуться её вновь. Касл бросается влево, чувствуя под рукой крепкие мышцы. Пистолет падает на пол, они сплетаются в тугой комок, словно пытаясь сплавить свои тела. Фрэнк по меньшей мере хочет разорвать, но получает точные удары, которые сменяются колотыми ножевыми ранами, когда он ненадолго мешкает. Осознание, что сейчас в этой маленькой квартирке на окраине Бангора он остается последней защитой для Карен Пейдж, придает новую волну злости. Фрэнк бьёт, перемежая удары с попытками свернуть шею. Они ломают стулья и стол, едва не бьют кухонный гарнитур. Касл чувствует, что теряет много крови, но продолжает из последних сил биться над телом мужчины, который давным-давно растерял хоть какое-то понимание о том, что дорого в жизни. Фрэнк Касл не имеет права подвести Карен Пейдж. Не в этот раз. Карен приходит в себя от влажных прикосновений к лицу и тихого шепота. Она не сразу понимает, что происходит. Сердце будто вновь вспоминает заданный ритм и отбивает чечётку, заглушая все остальные звуки. Девушка слепо хватается за руки, которые её оглаживают и хочет закричать, понимая, что рот больше не затыкают, но, с трудом разлепив глаза, она узнает лицо Фрэнка в ореоле света от ночника. — Эй, всё хорошо. Дыши, — он слабо улыбается ей, проводя пальцем от губ к виску. Девушка понимает, что её пытаются успокоить. Ей изо всех сил хочется подчиниться, но мысли путаются, и воспоминания вновь оглушают её. — Где он? Фрэнк не успевает ответить; она замечает связанный силуэт возле кровати и немного расслабляется. — Он мёртв? Карен не слишком надеется. — Он жив, я сообщил нужным людям. Его скоро заберут. Он больше не причинит тебе вреда. Пейдж начинает мелко дрожать, не отрывая взгляда от лежащего тела. — Эй, — Фрэнк тянет её за подбородок на себя. — Нечего бояться. Всё в порядке? Карен всматривается в его лицо, замечает кровавые пятна и вмиг стряхивает наваждение. Она жадно шарит взглядом по его телу и вновь забывает дышать. — Не в порядке, — она едва не срывается на крик. — Ничего не в порядке, когда ты истекаешь кровью. Карен падает перед ним на колени, желая заслонить от боли. Девушка ощупывает его плечи, шею, руки. Всё перемазано кровью, и она в ужасе понимает, что вся эта кровь — его собственная. Паника бьёт по вискам, жар приливает к щекам, руки, словно в противовес, леденеют. Она не может сосредоточиться, пока не чувствует губы Фрэнка на своих пальцах. Он нежно касается раскрытой ладони и смотрит так, будто ничего страшного не произошло. — Успокойся, тебе нужно дышать. Дыши со мной, — он укладывает её руку себе на грудь и делает свой вдох. Карен закусывает губу, изо всех сил сдерживая слёзы, которые льются из глаз. Лёгкие сдавило так сильно, что кажется, будто в них никогда и не было воздуха. Касл показательно выдыхает, не отрывая взгляда от Пейдж. Девушка рвано выдыхает вместе с ним, тепло от его груди разливается теперь в ладони. Она вся окунается в это, делает вдох-выдох несколько раз, но всё же срывается. — Не бросай меня, — голос хриплый и едва различимый за шумом собственного сердца. Мужчина тянет вторую руку к её щеке. — Я всегда рядом. Всё будет хорошо. Меня немного подлатают — и мы продолжим отравлять жизнь этого городка или любого другого. Будет так, как ты захочешь. Только пообещай мне сейчас успокоиться. Карен согласно мотает головой, прикрывает глаза, и новая волна слёз скользит по щекам. Она комкает намокшую от крови кофту на его груди и делает новый вдох. Ладонь Фрэнка скользит на её затылок и тянет к себе так, что девушка касается его лба своим. — Всё хорошо, — его дыхание в самые губы. — Я не позволю больше никому ломать тебя. Пожалуйста, поверь. Карен не различает конца фразы: она вся в этом моменте, единая с ним, чувствующая биение сердца под своей ладонью и пытающаяся угомонить саму себя. Вихрь эмоций, сковавший рассудок, уносит её далеко от этого места, и она изо всех сил цепляется за Фрэнка. Ей хочется, чтобы он понял всё без слов. Касл чуть сдвигается, крепче сжимает её ладонь на своей груди и касается губ. Прикосновение, нежное и слишком правильное, баюкает рассудок. Буря в голове Пейдж замирает, будто поставленная на паузу. Она выдыхает в поцелуй, и её притягивают к себе сильнее, высвобождая руки, обволакивая голову тёплыми ладонями, не давая отступиться. Карен отвечает жадно, не в силах отстраниться и вновь окунуться в реальность. В их собственной реальности в данное мгновение необходимость друг в друге достигает критического максимума. Фрэнк разрывает поцелуй, не отстраняясь ни на миллиметр, Карен шало улыбается, стирая кровь с его щеки одним нежным движением. Касл вновь приближается и целует эту улыбку; ему хочется верить, что у него ещё будет много шансов сделать это вновь и вновь, а пока… Сосредоточиться на Карен становится всё сложнее. Тело пылает болью полностью, но, несмотря на это, нестерпимо хочется спать. Он дарит Пейдж искреннюю счастливую улыбку, в очередной раз за вечер добавляя: — Всё будет хорошо. И Пейдж впервые верит беспрекословно. Когда в квартиру врываются вызванные Каслом агенты, Фрэнк оседает в объятиях Карен, теряя сознание. Девушка сжимает его и смотрит на людей, окруживших их, с желанием драться за него, если потребуется. Но будто благословение, они кладут мужчину на каталку, обещая помочь и позволяя Пейдж пойти вместе с ними. Эта ночь кажется Карен Пейдж самой длинной в её жизни.