шёпот листьев на ветру

Наше счастье в любимых нами. С.А. Есенин

Куинни мечтала о любви. О этом светлом и прекрасном чувстве, что расцветает в сердце, как бутон самого красивого цветка. Куинни верила, что когда человек влюбляется, то мир приобретает новые цвета, наполняется особой, неведомой никому, кроме двоих возлюбленных магией, что образует вокруг красную прочную нить, связывающую их вместе навечно. Но Куинни, свято верящая в сказки со счастливым концом, стопроцентно знала, что любовь не даётся просто так. За неё нужно бороться, отдавать всю себя во имя этого великого чувства. Куинни никогда не считала себя сильной: она не Тина. Старшая сестра всегда знает, как поступить правильно и преодолеть все трудности. Тина была опорой Куинни до того самого момента, пока она не встретила Якоба. Того самого, единственного, которого девушка ждала, проживая серые никчемные будни, сопровождаемые неинтересной работой изо дня в день. Того самого, кто разжег в её сердце ярчайший пожар страстей, который не в силах было затушить никому. Это была любовь с первого взгляда, с первой неловкой улыбки и блеска в глазах, казалось бы, самого непримечательного магла на свете, когда тот рассказывал о своей мечте. Якоб не обладал той неземной красотой большинства героев из известных Голдштейн младшей романов, но зато был настоящим. Глядя на него, волшебнице казалось, что она наконец-то встретила свою родственную душу. Ведь скромный мистер Ковальски просто пленил её своим простодушием, которого девушка не замечала у большинства своих коллег, так упорно стремившихся пригласить золотоволосую красавицу на свидание. И именно поэтому Куинни решила бороться. Бороться за настоящее счастье, что так стремительно старалось ускользнуть из её хрупких ручонок, подобно порхающей бабочке. — Детка, я так сильно не хочу, чтобы ты пострадала, — Якоб, её милый Якоб, виновато отводит взгляд, а Голдштейн аккуратно кончиками пальцев играет с его жёсткими волосами, попутно другой рукой вытирая с его щеки муку. Она вновь ушла пораньше на полчаса с работы, чтобы помочь Якобу в его пекарне. С каждым разом девушка все больше убеждалась в том, что в этом месте ей намного уютнее, чем на работе. — Милый, рядом с тобой я никогда не буду страдать, понимаешь? — Куинни судорожно сжимает его пальцы, чувствуя то самое дорогое сердцу тепло, к которому она так сильно тянулась на протяжении всех этих лет. — Не оставляли меня, если не хочешь, чтобы я страдала. — Якоб целует её нежно и Куинни ласково усмехается, вновь удивившись тому, что возлюбленный считает себя недостойным её любви. Когда-нибудь она прекратит читать его мысли. Куинни кажется, что она одновременно счастлива и печальна. Но разве такое может быть? Все эти правила, глупые, никому ненужные правила, которые отбирают самое ценное: счастье, которого мисс Голдштейн и так была лишена в детстве. Куинни не понимает: разве она так много просит? Она хочет того же, что и все: семью. Настоящую, крепкую. Чтобы смех детишек разносился по комнате, пока она помогала Якобу печь пирог, чтобы Тина пришла в гости к ним в дом вместе с Ньютом когда-нибудь. Куинни живёт мечтами, в которые верит. Глупышка Куинни Голдштейн, которая ничему не учится. — Куинни, это опасно для вас обоих?! —Тина замирает, стараясь подобрать нужные, менее резкие слова. Шторы занавески еле-еле колышутся из-за ветра, и кажется, что свеча вот-вот потухнет. Наверное, не стоило все рассказывать сестре. «Тина не понимает, никогда не понимала», — твердит сердце, а разум же, наоборот, говорит, что Тина лишь волнуется за неё и оберегает, как и положено старшей сестре — Я понимаю, ты любишь Якоба. Но свадьба... Милая, ты знаешь, что вам нельзя... — Нельзя любить, да? — нежный голос срывается на крик, на глазах наворачиваются слёзы, Куинни быстро моргает, расхаживая по комнате туда-сюда, нервно теребя краешек рукава. — Мы не выбираем, кого любить, Тинни. Мы... Я и Якоб уедем, мы справимся, ведь главное верить.... — Куинни, ты себя слышишь? — Тина подходит к сестре, берет за руку и сочувственно смотрит. Одного такого взгляда хватает, чтобы порушить все мечты, но Куинни старается держаться, чтобы не заплакать, ведь она уже взрослая. И ей так сильно хочется казаться сильной. — Не уверена, что Якоб захочет оставлять своё дело, он же так сильно любит свою работу... Тишина. Создается впечатление, словно голос сестры беззвучен, ведь Куинни ничего, абсолютно ничего не слышит. Она отчаянно обнимает сестру, второго самого дорогого человека в мире, отчетливо понимая, что сбежит, ведь Тина не понимает, на что она готова пойти ради их с Якобом будущего. Куинни уже все решила. Вот только она не знает простой истины, которая гласит, что даже влюбленные не могут решать судьбу за свою вторую половинку. — Милый, может потанцуем? — в пекарне еле-еле горит лампа, все посетители уже разошлись. Якоб собирается домой. Куинни взмахнула палочкой и заиграла старинная мелодия, она, что-то напевая себе под нос, подходит к возлюбленному и лучезарно улыбается. — Милый? — Куинни, ты же знаешь... Из меня никудышный танцор, — Якоб улыбается в ответ, пожимая плечами. — Пустяки, Якоб, — ласково шепчет девушка и протягивает ему руку. Они медленно движутся в так мелодии, Ковальски пару раз поправляет светлые пряди возлюбленной и кажется, будто время замирает и не хочется никуда идти, ведь им так хорошо, так чудесно здесь... Тонуть в объятьях Якоба, во взгляде его карих глаз, в поцелуях и простых мимолетных касаниях рук. Куинни не страшно падать в бездну, сотканную из неизвестных кусочков, что слишком медленно складываются в мозаику. Ведь он рядом. Близко. Глубоко в сердце. Сумасшедшая. Сумасшедшая. Сумасшедшая. Мысли ранят слишком громко, кровоточат и Куинни впервые страшно. И обидно слышать это от него. Но чувства, как ни странно, никуда не уходят. «Любовь — это испытание», — проносится в её голове. Голдштейн по-прежнему хочется верить в то, что у них с Якобом все по-старому, но откуда тогда взялся этот страх?... Неужели из-за слов Ньюта? Он почти точь-в-точь повторил речь Тины... Слушая речь Гриндевальда, ростки надежды снова поселяются в душе. Вот он — тот, кто разрушит все предрассудки общества, восстановит равенство. Этот волшебник поможет справиться со всем. Главное только сделать выбор. Перейти к действиям. Пальцы Куинни выскальзывают из тёплых рук Якоба, и она стремительно направляется к синему пламени. — Детка?... — совсем незнакомо звучит голос Ковальски, что так встревоженно смотрит на неё. В толпе Голдштейн младшая мимолетно встречается с взглядом Тины, что всем своим видом хочет сказать сестре, чтобы та оставалась на месте. Но уже поздно. Куинни сделала выбор. — Пойдём со мной, милый, — шепчет блондинка, подобно ритуалу и из последних сил улыбается, — Идём же... Возлюбленный продолжает стоять, словно вовсе не может двигаться. Неужели их любовь для него ничего не значит? Нет, это не так! Конечно же, значит. Просто... Видно ей придется быть сильной за них обоих. Кто бы только знал, как Куинни устала быть сильной. Но Якоб с ней не пойдет, а она направляется к пламени, уверенно шагает и Ковальски видит, как ей больно, но она продолжит свой путь до конца. И все ради любви к нему. Куинни сломлена, она чувствует себя почти потерянной в царстве бесконечного мрака и холода Нурменгарда, но надежды не оставляют её. Лишь мысли о светлом будущем, за которое она борется, наполняют сны особой магией, что позволяет разогнать грозовые тучи, заполонившие её светлую чистую душу. Но надолго ли её хватит?...