Мышиный рай

Меня разбудило тихое, рвущее душу поскуливание. Лежащий рядом со мной Вереск тихо-тихо, надрывно подвывал, причем звуки были настолько заупокойно-жуткими, что я мигом покрылась мурашками размером, наверное, с кулак, и начала трястись, словно маленький котенок. Судя по звуку, порой сходящему на нет, мой напарник умел издавать ультра-звуки и именно ими сейчас напропалую глушил меня. Не в силах выдержать это давление на свой мозг, я протянула руку, чтобы тряхнуть его за плечо, но… Не успела. Он вскинулся, беззвучно и стремительно, словно дикий зверь, отшвырнул меня в сторону, как тряпичную куклу. Издал оглушающий, жуткий рев, прокатившийся эхом по горам и, кажется, вызвавший где-то наверху пару небольших лавин. Я от неожиданности завалилась на спину и, поддаваясь какому-то наитию, даже не попыталась протянуть руку к лежащему рядом ружью. Наоборот, сжалась в комочек, уставилась куда-то в район жвал своего внезапно озверевшего товарища и замерла. Тот, разъяренно оскалившись, навис надо мной, но потом вдруг тряхнул головой и, отскочив на несколько метров в сторону, бросился бежать. Догонять боевого яутжа в темном лесу, рискуя переломать себе ноги или напороться на его парные клинки? Нет, спасибо, я еще не самоубийца, чтобы так развлекаться! Я забралась обратно, в кусты, свернулась клубочком и прикрыла глаза. Спать расхотелось — меня еще поколачивало от страха — и было довольно холодно, но почему-то казалось правильным поступить именно так — ждать. Несколько часов до рассвета я пролежала, нахохлившись, на прежнем месте. В лесу то и дело слышались отголоски рыка Вереска, шум падающих деревьев, предсмертные вопли животных… Когда на востоке появился еле заметный, розовый отсвет, а над землёй поднялся туман, я, наконец, устав мерзнуть и бояться, села и снова задремала, привалившись плечом к стволу дерева. Ну, а проснулась я от ощущения приятного тепла. Вереск сидел позади меня на корточках, еле ощутимо прикасаясь к моей спине грудью, затянутой в согревающую сетку. Я вскинулась, заморгав. Яутжа жалобно взглянул на меня. На боку самца была рваная рана, словно от когтей какого-то лесного хищника. Из разрывов сочилась гадкая зелёная слизь, вроде даже светящаяся под лучами солнца. — О черт, Вереск! Ты… — Прости… — Тихо прошептал он и завалился на спину. Я кинулась к нему, сдернув с себя рубашку. Холод полоснул по плечам и животу ледяными когтями утреннего ветра, но я не обратила на это внимания. Оказывать первую помощь я умела, но… Это же другой биологический вид! Черт, а если я не смогу… Если я сделаю что-нибудь неправильно… Я попыталась наложить перевязку, но Вереск прикрыл лапой рану и попытался отмахнуться от меня. — Не надо… — Хрипло прошипел он с чудовищным акцентом. — Само… Заживёт. — Ты издеваешься?! — Меня переполняла злоба пополам со страхом. — Какое само?! Ты видел, что у тебя на боку?! — Царапина… Прости, прости меня. Я… Я не хотел нападать… В голове помутилось. Словно гон во время Сезона начался… Отпустило, только когда… Оцарапался… — Ты, как кот, что ли? — Не удержавшись, нервически хихикнула я, порываясь убрать руку упрямящегося парня и перевязать его «царапину». — Как весна пришла — так крыша улетела? Он сдавленно фыркнул, старательно отпихивая мои руки от себя и не давая оказать себе первую помощь. — Ага… Только я ещё не Окропленный… Так что меня повело на Охоту, а не на… Кхм, не важно! — А? — Не поняла я. — Не какой ты? Яутж, поняв, что ляпнул что-то лишнее, защелкнул жвала и изо всех сил зажмурился, явно показывая, что не собирается ничего объяснять. — Вереск! — Зашипела я почище своего напарника. — Ну-ка быстро убери лапу, дай себя тебя перевязать и объясни, что это ночью была за херня!!! — Не уберу! — Тогда я обижусь и уйду! — Пустила в ход я коронный аргумент. Яутжа уставился на меня с такой немой укоризной в глазах, что на миг мне даже стало стыдно. Но только на миг. Все-таки я привыкла к тому, что во-первых, меня слушаются, во-вторых, мужчин надо держать в ежовых рукавицах, иначе так и будут пытаться самоубиться из-за таких-то идиотских закидонов. Вот серьезно, Защитницам то и дело во время боевых операций приходилось осаживать Воинов и напоминать, что их цель — защитить Маток и наши дома, а не убить как можно больше врагов. Меня, как Старшую, обычно слушались, хотя и часто с зубовным скрежетом. — Вереск! — Нет! — Вереск, я тебе когти по одному повыдергиваю, если будешь кочевряжиться! — Ты злая, Далика… Я вообще-то ранен, меня надо жалеть… — Жалеть — это непродуктивно. Быстро убрал лапы! Я ж не съем тебя! Яутжа упрямо зажал рану и с видом Сусанина, ведущего противника в топь, помотал головой. Пришлось вздохнуть и перейти к уговорам: — Ну я же не буду делать тебе больно, я просто перевяжу, честное слово… — Не помогло. Ладно, последний аргумент. — Вереск, мне уже холодно перед тобой в одном лифчике стоять, дай я тебе бок перевяжу и об тебя погреюсь! Подобный подход сработал — инопланетянин, наконец, отодвинул ладонь от располосованного бока. Я перевязала травму, про себя выругавшись и убедившись в правоте своего товарища — царапины по большей части лишь выглядели страшно, а на деле оказались не слишком глубокими. Вереск облапил меня своими ручищами и прижал к себе, пряча от холодного ветра. — Так что это было? — Полусердито-полунасмешливо спросила я. Вереск вздохнул и пояснил: — У нас очень слабо развито зрение — мы тепловидящие. Ориентируемся в основном по запахам и звукам. Ты для меня выглядишь как… Ярко-алый контур. Так что… Данмор, сообразив, что мы не собираемся драться, выпустил в атмосферу небольшую порцию… — Вереск явно не мог подобрать подходящий перевод какого-то термина и я ему помогла: — Феромонов? — Ну… Вроде того, — пожал плечами он, поморщившись. — Я проснулся с ощущением того, что я должен Охотиться. Тебе повезло, что ты не схватилась за оружие — я бы прикончил тебя в ту же секунду. Только потому смог удержаться, потому что ты была безоружна. — А что такое «не окропленный»? — Подсказала я ему. Яутжа смешно позеленел. — Не скажу! — Вереск… — Опасно-ласково протянула я. — Ну хорошо! Я самый младший в своем клане, неудачник без Стены, артист и клоун! — Выпалил яутжа, явно желая, чтобы я, наконец, от него отвязалась. — И ни одна из самок не подпускала меня к себе даже на понюхать! Окропленные — это те, кто сексом занимались! Это природный механизм, Стеной мы привлекаем внимание самок! — А, то есть во время этого вашего сезонного гона, если самка рядом есть, то вы трахаетесь, если самки нет — то Охотитесь? — Выловила главное я. Вереск, все еще смешно зеленый, кивнул. — Так в чем проблема-то? Развел, понимаешь, драму… И я, заведя руки за спину, расстегнула лифчик…