Глубокое. Безмолвное. Совершенное.

Ступай за мной, в глубину. Я проведу тебя сквозь моря вечного сна.

***

Есть ли жизнь после смерти? Насколько реальны ад и рай? Что они из себя представляют? Рай — это цветущее плодоносное поле, а ад — безграничная жаркая пустыня? Временами, в часы столь привычной меланхолии, Юнги подолгу задумывался над этим. А какой путь предстоит пройти ему? И куда он его приведёт? На райские луга или же… Второй вариант всегда был более привычным для Юнги. Можно сказать, что он уже давно смирился с неизбежным. Да, безусловно, ему хотелось бы, навсегда закрыв глаза, очутиться в уютном укромном месте, где приятно пахло бы росой и диким мёдом, но раз подобное он так и не смог заслужить, к чему тешить себя пустыми надеждами? Всё так, как и должно быть. Весёлые детские игры, леса и озёра, струйки серебра на небе, игрушки старых времён — всё это достанется кому-то другому. Кому-то хорошему. Не Юнги. Это нормально. Правда. Но вот где он находится сейчас? И почему он не может проснуться? Юнги так сильно погряз в своём ночном кошмаре, что, похоже, уже не в силах самостоятельно выбраться из него. Кто он там? Юнги или же Агуст Ди? Чувство страха и незащищённости подсказывает, что Юнги. Агуст Ди ведь ничего не боится. Юнги силится и всё же на пару секунд открывает глаза. Перед его взором всё плывёт и в быстром хаотичном порядке сменяется кучей разных картинок. Как в игровом автомате. Где же кнопка "стоп"? Щелчок. Перед глазами потрескавшийся серый потолок. Снова щелчок. Кругом холодная глубина. Юнги пытается пошевелиться, но всё напрасно. Он безмолвно лежит на дне чёрного бескрайнего моря, со всех сторон окутанного густым туманом. Болезненно яркими вспышками в глазах виднеется небольшое мутное озеро, которое громко взывает к Юнги и страстно желает вырвать его из цепких лап моря, чтобы безжалостно поглотить, спрятать в тине, а затем растворить, сделав тем самым одним из своих потоков. Озеро шепчет Юнги на ушко: «Море не заслужило компании. Оно навеки должно быть одиноко. Оно предало озеро и должно за это поплатиться». Юнги не понимает ничего, мозг словно в глубокой коме. Хочется закричать, но какой в этом смысл? Над головой неторопливо поднимается луна, её видно даже сквозь миллион лье воды. Это так странно, но Юнги почему-то не удивляется. Ледяной ветер, завывая по-волчьи, касается кожи, заставляя тело невольно ёжиться. Ветер под водой? Или же это течение? Юнги не успевает додумать, ему неприятно, он резко разворачивается и падает. Вот только куда? Он же и так на дне? Перед глазами старый застиранный коврик. Юнги несколько раз закрывает и открывает глаза, а затем медленно поднимается на ноги. Похоже, он всё ещё жив. Мозг крайне медленно воспроизводит в памяти события последних суток, и Юнги окончательно теряется. Так он не утонул? Как такое возможно? Они же были в открытом море. Нужно успокоиться и оглядеться по сторонам. Глубоко вздохнув, Юнги внимательно осматривается и несмело делает вывод, что находится в какой-то круглой комнате. Из мебели тут только старый диван, заправленный пусть и застиранной, но всё же чистой постелью, небольшой столик, накрытый плетёной сероватой салфеткой и деревянный стул. Прямо напротив кровати — небольшое открытое окно. Чуть левее — дверь. Неуверенно подойдя к окну, Юнги выглядывает наружу и цепенеет — ничего кроме воды. Сложив в уме всю имеющуюся у него информацию, Юнги, делает вывод, что находится на маяке. Осталось только понять, как он здесь оказался. Отыскав у кровати тёплые тапки, Юнги надевает их и несмело выходит из комнаты. В «коридоре» темно. Лишь наверху виднеется свет. Наощупь отыскав круговую железную лестницу, Юнги осторожно поднимается наверх. Четыре пролёта — и он стоит у двери в рабочую рубку. Стоит ли постучаться перед тем, как войти? — Заходи, — слышится с той стороны мягкий приятный голос. — Давно пришёл в себя? — Минут десять назад, — отвечает Юнги, заходя в рубку. Перед ним в мягком кресле с книжкой в руках сидит симпатичный молодой парень азиатской внешности, которому не больше двадцати пяти лет на вид. Он внимательно смотрит на Юнги и доброжелательно улыбается. Парнишка определённо располагает к себе. Присев у двери на невысокий табурет, Юнги, напрягшись, вспоминает всё, что знает о маяках, и мысленно отмечает, что смотрителем незнакомец никак быть не может — слишком молод. Тогда кто он? И где остальные выжившие? — Ты в порядке? — отложив книгу в сторону, интересуется парень. — Может, дать воды? — Нет, спасибо, — хрипло отвечает Юнги. — Где я? И где остальные выжившие? Я крушение отрывками помню. — Ты на маяке, — явно подбирая слова, отвечает парень. — Из воды я выловил только тебя. — Как такое возможно? Корабль же был огромный, — напрягается Юнги. — Я не совсем понимаю, что толком произошло. Вчера был сильный шторм, но никаких кораблей на горизонте я не видел, — поднимаясь на ноги, говорит парень. — А сегодня в обед тебя на обломке прибило к маяку. То, что ты выжил — чудо. — С ума сойти, — потерев переносицу, шепчет Юнги. — Как далеко отсюда берег? — Достаточно, — уклончиво отвечает парень. — Ты… как мне к тебе обращаться? — до конца не осознавая реальность, хрипит Юнги. — Вызвал спасателей? Когда они приедут? — Я Чимин, смотритель маяка. А ты? — представляется, наконец, парень. — Нет, не вызвал. Связь тут не ловит. Мой сменщик приедет через десять месяцев. — Мин Юнги, — ошарашенно отвечает Юнги. — Так, стоп! Какие десять месяцев? Где спасательная шлюпка или что-то в этом роде? Как отсюда уехать? — Никак, — не желает лгать Чимин. — Юнги, это маяк категории «Ад*», сюда попадают лишь по воздуху. Поблизости нет ни острова, ни чего-то подобного. Мы в открытом море. — Ты за дурака меня держишь? — резко вскочив на ноги, повышает голос Юнги. — Все маяки давно уже модернизированы! — Не веришь, сходи проверь, выход в самом низу, дверь я пока ещё не запирал, — не желая ссориться с невольным соседом, выдыхает Чимин. — Только побыстрее, ночью обещают шторм, волны до тридцати метров. — Это невозможно! На подобных маяках людей быть вообще не должно! — Но я же здесь, — включая какие-то приборы, говорит Чимин. — В этом районе крайне опасное течение, поэтому смотрителя и не меняют на автоматику. А если бы сменили, ты был бы уже мёртв. — Мне несказанно повезло, — огрызается Юнги. — Давай не будем горячиться. Успокойся, проверь, что там хочешь, и после этого поговорим. — Да что тут проверять? — Что твоей душе угодно. А я пока займусь работой — до шторма меньше часа, нужно всё включить и плотно закрыть окна и двери. — Ладно, — не стал спорить Юнги. — Я пока в комнату вернусь. — Хорошо, — улыбается Чимин. — Когда шторм начнётся, заварим чай и будем знакомиться. Кивнув, соглашаясь со словами смотрителя, Юнги выходит из комнаты и, немного помедлив, торопливо спускается вниз. Как и говорил Чимин, на первом этаже, нашлась приоткрытая тяжёлая железная дверь. Протиснувшись сквозь неё, Юнги вываливается на небольшой ржавый порожек и чуть в воду бомбочкой не уходит, ибо никакой загородки и в помине нет, только сбоку вниз спускаются сбитые каменные ступеньки, что заканчиваются в воде. Широко раскрыв глаза Юнги, смотрит на бескрайнее море и, схватившись рукой за косяк, громко матерится. Он и вправду на маяке. На горизонте не видно ни одного очертания. Спасать его некому. Да уж, хотел уединения — получите. Только вместо райского острова — маяк, а вместо птичек — смотритель. Юнги не может внятно описать то, что чувствует. Ему страшно, неуютно и холодно. Очень холодно. В ближайшие десять месяцев Чимин станет единственным человеком, которого он сможет видеть. Это так… странно. Рядом с ним будет жить незнакомец, от которого уже сейчас целиком и полностью зависит жизнь Юнги. Хватит ли им провизии? Смогут ли они ужиться вместе? Столько вопросов, но вот как их правильно задать смотрителю? И вправду нужно успокоиться. Не всё сразу. Вернувшись в свою комнату, Юнги ложится на диван и, прикрыв глаза, старается расслабиться. Чимин сказал, что придёт, когда закончит с работой. Нужно подождать, а там и видно будет.

***

Похоже Юнги незаметно для себя задремал. Стресс всё-таки взял своё. Услышав, как скрипнула дверь, он резко садится и во все, всё ещё сонные, глаза таращится на Чимина. Тот выглядит заметно посвежевшим и весёлым, в руках у него поднос с двумя чашками горячего чая и вазочкой печенья. Поставив свою ношу на столик и плотно закрыв окно и ставни, Чимин, посмотрев на Юнги, говорит: — Я тебя разбудил? — И да, и нет. Вроде не спал, а вроде… — разводит руками Юнги. — Неудивительно, ты такое пережил. — Ага, вернусь домой — поведаю свою историю людям, — прыскает Юнги. — Ты писатель? — интересуется Чимин. — В каком жанре пишешь? — Нет, я рэпер, — гордо отвечает Юнги, немного удивившись тому, что Чимин его не узнал. Популярный же. — Агуст Ди. Слышал? Моя музыка сейчас в тренде. — Нет, — садясь на стул, честно отвечает Чим. — А рэпер — это кто-то вроде певца? — Да, — кивает Юнги, посмотрев на смотрителя как на дурака. — Ты что, рэп никогда не слышал? — Боюсь, что нет, — смущается Чимин. — Мне оркестровая музыка нравится. — Да уж… не думал, что в этом мире есть ещё люди, не знающие о рэпе. — Так просвети меня, — воодушевляется Чим. — Мне нравится открывать что-то новое. Спой кусочек своей песни. — Рэперы не поют, а читают, — посмотрев смотрителю прямо в глаза, хрипит Юнги. — Ладно, попробую… — Ура! — Это из моего последнего сингла, — прокашлявшись, говорит Юнги. — Я Ди-Бой, потому что я из Дэгу. Я долбаный лунатик на своей волне. Я рэпую так, что ты кончишь от моего языка. Agust D! Отправляю слушателей в Гонконг с моим рэпом, это мой язык технологии. Как-то так. — О, — удивлённо хлопая глазами, многозначительно изрекает смотритель. — Людям сейчас такое нравится? — Естественно. Это суперхит. — Буду знать. — Ты, смотрю, неслабо от жизни на своём маяке отстал… — Да? — задумчиво проговорил Чимин. — Рисование мне всегда больше музыки нравилось. — Ты рисуешь? В каком стиле? — взяв в руки чашку, спрашивает Юнги. За разговором он немного успокоился. Всё не так плохо, как могло бы быть. Он жив, здоров, Чимин на вид человек адекватный, а отдохнуть от социума он может и тут. Зато какой хайп после его возвращения поднимется. Потерпевший кораблекрушение Агуст Ди снова в строю! Популярность раз в сто повысится. А сколько новых идей для песен появится! — Немного. Пейзажи в основном, — скромно отвечает Чимин. — Море — особенно часто. — Покажешь? — Ой… даже не знаю, — мнётся Чим. — Неудобно как-то, я не то чтобы мастер. — Все мы были новичками, — отпивая чай и возвращая чашку на поднос, добродушно улыбается Юнги. — Так что? — Ладно, — сдаётся Чим. — Но только самые удачные. Пошли. Резво поднявшись с дивана, Юнги, не без причин решив отложить все вопросы о маяке на завтра, следом за Чимином спускается на один этаж ниже и заходит в небольшую уютную комнату, являющуюся точной копией его собственной. Разве что шкаф, небольшой аквариум с маленькой рыбкой и подушки, разбросанные по полу, не дают их случайно спутать. Осмотревшись по сторонам, Юнги замечает у окна небольшой старый холст, краски и коробку, доверху забитую рисунками. Без спросу подойдя к ней, Юнги приседает на корточки и неторопливо рассматривает аккуратные, насыщенные цветом картины. Большая их часть и правда изображает море. Спокойное, игривое, в шторм. Юнги и не знал, что большая вода может быть такой разной. На парочке листов, вынутых откуда-то из середины коробки, нарисованы разные корабли. Там же нашлись рыбы и маяки. Но вот портрет всего один. Бережно хранимый в файле на самом дне. На нём весьма чётко запечатлено лицо молодого мужчины. Он необычайно красив: тёмные волосы аккуратно спадают на лоб, мягкая улыбка неумолимо притягивает взгляд, собственно, как и глубокие глаза. Не сдержав восхищённого свиста, Юнги, показав портрет Чимину, спрашивает: — Ты же рисовал? Так подробно! Даже морщинки в уголке глаз есть. — Да, у меня много лет ушло на этот портрет, — погрустнев, отвечает Чим. — Он для меня особенный. — А кто это? Твой друг? — Нет. Это… — запнулся Чимин. — Просто парень из легенды. — Легенды? Какой? — удобно сев на пол, спрашивает Юнги. Что ж там за легенда такая, что Чимин так тщательно прорисовал каждую деталь этого «парня из легенды». Первая любовь что ли? А вообще, разве можно влюбиться в кого-то ненастоящего? Хотя стоп! О чём это Юнги? Вон малолетние девы толпами влюбляются в героев аниме, так чем чувак из легенды хуже? — Я попробую, — присев на кровать, тихо произносит Чимин. — Когда-то очень давно жил на свете красивый молодой моряк, звали его Чон Чонгук. Он был из очень уважаемой семьи капитанов. Когда его отец из-за болезни был вынужден оставить пост капитана на огромном торговом судне, он, как прямой наследник, принял на себя все его обязанности и начал ходить в море. Естественно, обычные матросы были этим не особо довольны. Что молодой сосунок может знать о морском деле? — Пришедших по блату никто не любит, — непроизвольно бурчит Юнги. — Верно, — кивнул Чим. — Но Чонгук действительно знал всё о море и очень старался заслужить доверие и уважение своей команды. Но сколько бы он ни работал, всё было напрасно. Из-за слабого здоровья все над ним лишь насмехались и ждали, когда он повторит историю своего отца. Только один матрос поддерживал его. Чимин запинается, и Юнги это замечает. Эта легенда, оказывается, действительно дорога смотрителю. Имел ли Юнги право просить рассказать её? — Однажды, после сильного шторма Чонгук сильно заболел. Врачи дружно разводили руками и говорили, что ему осталось немного, родня смирилась с этим, а вот тот матрос — нет, — спустя мгновение продолжает Чимин. — Он сел в шлюпку и уплыл так далеко, как только смог. На закате, когда сил грести больше не осталось, он воззвал к морскому Владыке. И тот, услышав его, предстал перед ним во всём своём величии. — А этот Владыка случаем не огромная рыба, у которой из носа валит пар? — вспомнив чудище из своих видений, почему-то шёпотом спрашивает Юнги. — Кто его знает? — пожимает плечами Чимин. — Моряк предложил ему сделку: Владыка спасёт капитана, а моряк до конца своей жизни будет его рабом. Подумав немного, Владыка согласился. Он отправил моряка обратно на берег, велев тому ровно через двадцать восемь дней снова вернуться на это место и нырнуть вглубь. На этом они и сошлись. — Жизнь за жизнь? — По возвращении на берег моряк узнал, что ночью капитан чуть не умер, но сейчас неожиданно пошёл на поправку, — проигнорировав вопрос Юнги, продолжает Чим. — Моряк был безумно рад. Он всё время проводил возле дома капитана, надеясь увидеть его в последний раз. И утром двадцать седьмого дня они встретились. Моряк передал ему конверт и, поклонившись, ушёл. Это было любовное письмо, совершенно безграмотно написанное. Затем, как и было оговорено, ночью двадцать восьмого дня, он вернулся на то самое место и нырнул. Моряк смиренно шёл на дно и совершенно ни о чём не жалел. Владыка, естественно, не дал ему умереть, забрал к себе в логово. Они прожили вместе больше сорока лет. Но не как хозяин и раб, а как хорошие друзья. — Ого… любовью моряка можно только восхититься, — немного растерянно говорит Юнги, чётко помятуя, как сам шёл на дно и как перед ним появилась та рыба. Бывают же такие жуткие совпадения. — Хорошо, что его жертва оказалась не напрасной. — А я этого не говорил, — почему-то кривится Чимин. — Через месяц, когда в море нашли шлюпку с вещами моряка, которые передали капитану, тот начал сильно пить. В одну из ночей он зачем-то вышел на этой самой шлюпке в море и, упав в воду, утонул. Владыка мог его спасти, но не стал. Естественно, моряку он ничего не рассказал. Лишь встретив свою смерть, тот узнал о случившемся и люто возненавидел Владыку. На последнем дыхании он проклял своего некогда близкого друга, и тот теперь не может покинуть свою темницу. — Выходит, Владыка навечно заперт? — почувствовав облегчение, интересуется Юнги. — Нет, море не может долго быть без хозяина, и моряк как никто другой это понимал. Заключение было недолгим. Но полностью свободным Владыка станет, лишь потеряв так же много, как и моряк тогда. — Жестоко, но справедливо. — Да, Тэхён всегда был очень справедливым человеком, — фыркает Чимин. — Пусть и до неприличия глупым. — Ты так говоришь, будто знал его лично. — Я знаю лишь легенду, не более. — Значит на портрете Тэхён? — Именно. — Почему ты думаешь, что он выглядел именно так? — вернув портрет в коробку, интересуется Юнги.  — Море нашептало, — с совершенно серьёзным видом отвечает Чимин. — Ты серьёзно? — приподняв бровь, хмыкает Юнги. — А кто его знает? — задорно смеётся Чимин. — Да ну тебя! Пошли чай допивать. Поднявшись на ноги, Юнги уже решил было вернуться к себе в комнату, как вдруг о маяк что-то сильно ударяет, на секунду оглушив шумом. Во все глаза глядя на совершенно спокойного смотрителя, Юнги испуганно хрипит: — Что это? — Шторм. Когда волны полностью накрывают маяк, внутри становится немного шумно. Дать беруши? — В смысле — полностью? — В прямом, Юнги, — улыбается Чим. — Не переживай, пока ты внутри, всё под контролем. — Да? — Да, Юнги, — прищурившись шепчет Чим. — Это место полностью в моей власти.