Сколько бы ворона ни каркала, соловьем не станет.
***
Вода в чайнике закипает непозволительно долго. Чимина это злит. Чимина вообще сейчас всё злит. Головой он понимает, что должен сохранять хладнокровие, но гнев в крови пульсирует с такой бешеной скоростью, что хочется забить на здравомыслие и начать слепо крушить всё вокруг. Он сейчас словно бомба. Атомная бомба. Если рванёт, в живых не останется никого. Проверено. Причём не так давно. Примерно с сотню лет назад. Чимин помнит последствия того своего срыва. Повторения не хочется совсем. Никто не виноват в том, что он зол. Никто кроме Тэхёна. Сделав глубокий вздох, Чимин закрывает глаза и мысленно считает до двадцати. Это практически всегда его успокаивает. Он не животное, чтобы идти на поводу у своих эмоций, он не человек, чтобы творить не пойми что, а затем искать глупые оправдания своим действиям. Он выше всего этого. Да, Тэхёну удалось вывести его из себя, но это совсем ничего не значит. Мало выиграть бой, когда впереди ещё целая война. Взяв с полки несколько баночек с травами, Чимин, поставив их на стол, медленно и вдумчиво насыпал в чашку лемонграсс, имбирь, сушёную землянику, мяту и цедру лимона. Залив смесь кипятком, он добавляет туда ложку сахара и, присев на стул, принимается терпеливо ждать, пока напиток настоится. По левую руку от него лежат десять красочных рисунков. На каждом из них маяк. Когда-то давно они безумно нравились Чимину. Сейчас же набивали оскомину. Обречённый корабль разобьётся и об маяк. Чимин же знал об этом. Почему поверил в то, что Тэхён не такой? Прав Владыка, он порой слишком наивен. И всё из-за любви к людям. Пусть и весьма своеобразной. Закинув все рисунки в глубокий казан, Чимин, не чувствуя ничего кроме раздражения, достаёт из кармана коробку спичек и поджигает их. Полдела сделано. Десять рисунков уничтожены, осталось найти всего два. В том, что они хранятся на маяке, Чимин даже не сомневается. Тэхён при всём желании не смог бы вынести и сохранить их в надлежащем состоянии. Но куда он мог их спрятать? Тяжело вздохнув, Чимин поднимается на ноги и, подойдя к полке с книгами, принимается искать лунный календарь. Нужно кое-что просчитать. Причём срочно. Столько проблем и все на голову Чимина. Чем он это заслужил? Краем глаза заметив тень за окном, Чим, непроизвольно оскалившись, смотрит на аквариум с рыбкой и шёпотом произносит: — Чонгук, посмотри на волка в овечьей шкуре — он затаился, наблюдает, изучает. И как я раньше его не распознал? Тэхён отличный актёр. Прикусив губу, Чимин, быстро прикинув в голове план своих ближайших действий, тенью выбирается из комнаты и скрывается во мраке подвала.***
Волны мрака сбивают с ног, оскверняют. Тэхён уже давно не замечает этого. Привык. Подвал заперт, ключ выброшен. А сквозняк всё равно ужом ползает по грязному полу. Тэхён хочет быть сквозняком, но пока он лишь штормовой ветер. Бьётся о стену, срывает флюгеры, наводит шуму, но так и не может пробраться туда, куда так неистово хочет. Орел парит в одиночестве, а он страдает, вроде бы и сам, но на виду у всех. Тэхён хочет спать, но не может, да и как спать, когда всё вокруг превращается в пыль? Тэхён хочет дышать полной грудью, но не может — в воздухе постоянно летает прах. Но чей он? Не его же?— Напой мне нежнейшую мелодию, а затем позволь утонуть в своих объятиях, словно в морской пучине, — произносит едва слышно, несмело касается руки Чимина.
И зачем он это сейчас вспоминает? Этот момент принёс ему столько боли. Тогда он слепо верил в то, что Чимин защитит его от всего, и от Владыки в том числе. Ведь ЧимЧим хороший. Чимин — рыцарь на белом коне, способный сразить морское чудище. Но ЧимЧим совсем не хороший, и не рыцарь вовсе. У ЧимЧима в голове вечный бал монстров, и душа — необитаемый остров. Сразу этого не понять. Лживый, сердца лишённый — вот какой Чимин на самом деле. Лишь когда тёмные тени господствуют повсюду, а вороны летят, стирая с неба солнце, можно заметить едва заметное клеймо у Чимина на груди — знак дьявола. Когда луна входит в определённую фазу, дьявол является за своим слугой. Это неизбежно. Никогда — навсегда. Тэхён чувствует, что эта ночь совсем близко. Скоро Владыка, как и тогда, восстанет из глубин. В этот последний момент не осталось больше недосказанных слов. Для Тэхёна это не реприза, это новый шанс для мести. Стены между ними слишком высоки, он так и не смог пережить ту потерю, не смог вонзить кинжал в грудь своего некогда друга, его верность превратилась в пыль… но вот любовь… Ушла ли она из его сердца? Почему человек способен подарить свою любовь сразу двум разным людям? Это ведь так неправильно. Тэхён любит Чонгука. Его чувства к тому до безумия нежные и прочные. Тэхён любит Чимина. Его чувства к тому до сумасшествия дикие и грязные. Когда исток чист, то и в низовье вода прозрачна. Но вода вокруг Тэхёна грязная. Выходит, и он сам та ещё грязь.— Чимин, почему ты так поступил со мной? Ты мог защитить меня от этого. Почему не стал? — истекая кровью, спрашивает Тэхён, все ещё не веря в произошедшее. — Тэхён, маяки не бегают по всему острову, выискивая, какую бы лодку спасти, они просто стоят и светят, — в голосе ноль эмоций. На лице тоже. Неужели это все тот же Чимин?
Тэхён хочет отогнать от себя все воспоминания, но он не в силах этого сделать. Пока круг не замкнется, ничего не прекратится. Тэхён способен лишь ускорить события. Именно поэтому он тихонько стоит у открытых дверей и ждёт гостя Чимина. Этот парень не сделал ему ничего плохого. Но он всё равно должен умереть. Так будет правильно. И даже честно.***
Юнги скучно. Досуг на маяке крайне однообразен, и он совершенно не знает, как с этим бороться. Взять что ли у Чимина пару уроков рыбалки? Или там рисования? Оба занятия откровенно скучны в глазах Юнги, но ничего другого ему в голову не приходит. А может самому чему-нибудь научить смотрителя? Рассказать об основах рэпа и замутить с ним совместный трек? Это было бы круто. Но вот согласится ли на такую авантюру сам Чимин? Что-то подсказывает Юнги, что нет. Отложив в сторону исписанный листок и ручку, Юнги, словно ленивый толстый кот, медленно переворачивается набок и нехотя слезает с кровати. Прогуляться что ли? Идея, конечно, не самая лучшая, но порог и море в любом случае лучше комнаты и полного ничегонеделания. Интересно, а чем сейчас занят Чимин? Опять что-то на маяке чинит? Юнги его уже больше трёх часов не видел. И от этого даже немного грустно становится. Спустившись вниз, Юнги, поёжившись, натягивает на себя тулуп и несмело входит на порог. Штормит. Долго «погулять» не получится. Ну и ладно. Вечер выдался тёмным. Почти непроглядным. Юнги до сих пор не привык жить без тусклых лампочек городских фонарей. Свет маяка слишком яркий. Он почему-то не нравится Юнги. От него веет могильным холодом. Странное сравнение, но подобрать другое Юнги уже месяц как не может. Вдали слышится гром, море пенится и волнами обрушивается на порог, омывая сапоги Юнги. Самое время вернуться назад, но Юнги словно что-то не даёт этого сделать. Его ноги, кажется, приросли к земле. Голова гудит. Перед глазами всё плывёт. Гром неожиданно стихает, его сменяет сильный снегопад. Слабость во всём теле ощущается крайне остро. — Холодный, так и не познавший могилы, ты знаешь, что я чувствую? — голос в голове звучит так громко, что Юнги хочется закрыть уши руками, но он не может этого сделать, тело будто и не его вовсе. Страшно. — Мне завязали глаза или я был слеп? Где правда? — голос всё громче, а сил всё меньше. — Милосердие, прощение… известны ли ему эти чувства? — Юнги мутит, он уже не понимает ровным счётом ничего. Это галлюцинации? Реальность? — Однако годы дали мне урок… Юнги кажется, что он падает. Перед глазами всего на мгновение появляется размытый образ незнакомого человека. Юнги без проблем узнает в нём того самого парня с картины Чимина. Но на картине тот был таким тёплым и солнечным, а этот такой холодный и несчастный… Что с ним сотворила жизнь? Или же тут воспалённое воображение Юнги всему виной? Хочется спать. Где-то вдали виднеется снег, падающий с неба там, где Юнги родился. Это так… нежно… и беспощадно… — Чёртова тварь! — голос Чимина такой реальный, что Юнги начинает задыхаться. — Око за око, — глубокий баритон, Юнги никогда не слышал его раньше. Так странно. — И это только начало. — Это конец, — Юнги кажется, что Чимин злится. Возможно, Юнги понял бы больше, если бы тьма не забрала его в свои объятия.***
Юнги никогда не задумывался о том, что чувствует человек, всё глубже и глубже уходя под воду. Панику? Неизбежность? Равнодушие? А что чувствовал он в день кораблекрушения? Умиротворение? Да, наверное, именно его. Тогда он словно, наконец, завершил то, к чему так долго шёл. Достиг финала. Пусть и грустного. Что он чувствует сейчас? Ничего. Абсолютно. И это пугает. — Юнги, ты в порядке? — раздаётся откуда-то сверху, и Юнги резко распахивает глаза. Перед ним взволнованное лицо Чимина. — Воды дать? — Нет, спасибо, — отмахивается. — Что случилось? — Ты упал в обморок, — обтирая тело Юнги холодной мокрой тряпкой, говорит Чимин. — Я так испугался. — Извини, — неуверенно произносит Юнги, напрасно пытаясь вспомнить хоть что-то, но в памяти остался лишь хриплый баритон. — У тебя была высокая температура. Я едва её сбил. — Температура? — переспрашивает Юнги. — Да, — кивает смотритель. — Я опять доставил тебе проблем, — Юнги чувствует себя виноватым. И это удручает. — Ничего страшного, — доброжелательно улыбается Чимин. — Но на улицу пока лучше не выходи. — Как скажешь, — легко соглашается Юнги. В его голове отрывками звучит чей-то голос, но слов он разобрать уже не может. — Ты выглядишь потерянным. Что-то случилось? — Когда я был снаружи, я будто слышал чей-то голос, — медленно говорит Юнги. — Не помню, разобрал ли я, что он говорил… но это было так странно. — Голос? — озадаченно говорит Чимин, задумываясь о чём-то. — А… я, кажется, знаю, в чём дело. — Правда? — на локтях приподнимаясь в кровати, доверчиво спрашивает Юнги. — Да, — улыбается смотритель. — Маяк построен на скале, и в ней есть подводная пещера. Во время шторма вода пробивается внутрь и создаёт шум. Он и вправду похож на глубокий такой баритон. Я когда впервые заступил на смену, чуть душу дьяволу не отдал, когда его услышал. Но тогда, благо я здесь с наставником был, он меня откачал и всё объяснил. — Бывает же, — немного растерянно говорит Юнги. — Мне даже захотелось посмотреть на эту пещеру. — Пещера как пещера, — пожимает плечами Чимин. — Больше в шторм я тебя одного не оставлю. — Не оставляй! Я капец какой впечатлительный! — Договорились, Юнги. — Спасибо, Чимин, я опять доставил тебе проблемы. — Всё хорошо. Правда. Улыбка смотрителя немного успокаивает Юнги, но семя недоверия всё же незаметно начинает прорастать внутри. Что, если Чимин лжёт? Что, если голос на самом деле существует, и дело было вовсе не в пещере? Но зачем Чимину что-то скрывать от него? Причина в маяке? Или в самом смотрителе?