Сколько стремлений на пути раздирают изнутри, заставляют повторять оборот колес Сансары? *
***
— Неужели то, что я вижу — это слёзы, пролитые из-за меня? — насмешливо спрашивает Чимин, присаживаясь на корточки и холодными пальцами стирая с щеки Тэхёна солёную влагу. И слёзы, и море солёные. Так почему же первые так сильно раздражают Чимина? Разве они не похожи на то, что тот так сильно любит и ненавидит одновременно? Или раздражителем является сам Тэхён? — Ты так жалок. — А раньше ты так не считал, — едва слышно произносит Тэ, борясь с желанием уснуть. Желательно навсегда. Но как тут спать, когда море так пронзительно призывает того, кто должен всё закончить. — Пока я жил твоими мечтами… — Чужой мечты заветы ведут во прах аскезы, — скалится Чимин, с видом великомученика цитируя чьи-то слова. — Слышал о таком?
Тэхёну остро хочется ответить колкостью. Закричать во всё горло. Поведать всему миру о двуличии на первый взгляд святого смотрителя. А затем разодрать в клочья свою грудную клетку и вынуть оттуда обманутое сердце. Быть может тогда ему не будет так больно. Чимин. Чонгук… Почему все, кто так дорог Тэ, щедро одаривают его лишь страданиями? Хотя нет. Чонгук не должен стоять в одном ряду с Чимином. Гук — день, Чимин — ночь. Чонгук боль доставил неосознанно, Чимин же… как никто другой понимал, что делал. Мир падает в грязь, с разбегу, лицом - и разврат, и распад у порога, и порок стал концом. И как Тэхён не заметил этого раньше? Или заметил и забыл?— Потому что перерождение — это всегда больно, — отзывается эхом в голове. Кто это сказал? И кому? Кто должен переродиться? Тэхён? Чимин? Суть маяка?
Киты вопят на ультразвуке, проплывая где-то совсем рядом, а Тэхён безвольной тряпочной куклой, как та, что сотворил ЧимЧим, опускается всё глубже под воду. Чонгук на маяке. Чимин всегда об этом знал. Тэ в ужасе. А что, если его капитан видел то, чего не должен был? Что, если его капитан знает о связи своего матроса со злом? Обижен ли Чонгук? Всё равно ли тому? А что сам Тэхён думает по этому поводу? И думает ли вообще? Тэхён словно тот Вавилон - ещё немного и падёт. Навечно. Но почему именно Вавилон? Александрийский маяк подошёл бы ему куда больше. Или всё же… Дно. Тина. Мох. Камень. Тэ опять всё пропустил. Опять неопределённость. Опять Тэхён ничего не понимает. Перед глазами вместо тьмы снова знакомое до нервной икоты море, да озноб в теле. Согреться бы, но сил почему-то нет. Совсем. Тэхён дезориентирован и обозлён. Где он сейчас? Не на смертном ли одре? Как забавно… пару минут назад смотрел в глаза своему личную палачу, и вот она, долгожданная встреча с концом земного (и не очень) пути. Неужели это действительно финиш? Неужели он, наконец, упокоится? Как-то слабо верится. Свобода окрыляет только в снах. Неожиданно Тэхёну становится страшно. Страх почти парализует. Что-то тут не так. Нечто подобное он уже видел. Но когда? В бреду или наяву? Едва слышный шорох где-то на периферии заставляет Тэхёна широко распахнуть глаза и повернуть голову туда, где громко воет море. Перед ним всё та же морская гладь, только отражение в ней совсем непривычное. Да, он по-прежнему видит там себя, но не таким, каким является, а слабым стариком. Седые волосы, дряблое тело, морщины на лице. Как такое могло с ним произойти? Это очередная иллюзия? Насмешка? Неизбежное будущее? Сколько лет он провёл на маяке? Пять? Шесть? Сорок. Осознание. Крик и сильный толчок. Прямиком в глубину. Тэхёна почти ласково окутывает своими водами море, а затем подбрасывает куда-то вверх. Пара секунд полёта, и он оказывается на небольшом плоту — своей единственной надежде. Он без понятия, он не имеет ни малейшего представления, где находится земля и где сейчас он сам. Впереди нечётко просматриваются очертания знакомого маяка. Тэхёну нужно туда? Или же наоборот - уплывать прочь и не оборачиваться назад? Ночь в считанные секунды захватывает небосвод, погружая всё кругом в неприглядный мрак. Тэхён опять внутренне впадает в панику. Ничего не разглядеть. Тусклый свет маяка загорается неожиданно и как-то слишком лениво, и Тэ, сам не понимая как, вдруг чётко видит Чимина у командного пульта. Тот хмуро осматривает море, а затем отключает свет на маяке. Тэхён понимает — смотритель его увидел. И лишил шанса на спасение. Если не волны, то проплывающий на полной скорости корабль его погубит. Глубоко внутри него что-то горит, даже полыхает, Тэхёну хочется разорвать себя в клочья, чтобы понять, что это. Почему он не может начать грести? Почему так привязан к маяку? Из-за своих костей? Забрать бы их, и стать, наконец… целым? Тэхён обречён небом, он никогда уже не будет «целым». Как не будет и Чимин. Но знает ли об этом сам смотритель? Знает ли тот, зачем и как его создал Владыка? Неожиданная мысль рождается в голове Тэ и медленно прорастает корнями в осознание. А кого он все это время боялся на самом деле? Чимина или Левиафана? Владыка не сделал ему ничего плохого. Они виделись всего несколько раз. Или же больше? После того, как Тэ отдал свой долг, он же сразу оказался на маяке. Всё это время он жил рядом с Чимином… С Чимином, который временами куда-то пропадал. Всё, что делал и говорил Тэхён, всегда было в деталях известно Левиафану. Выходит, Чимин и Владыка одно и то же… существо? Нет. Единожды Тэ видел их вместе у маяка. Тогда… кругом было много крови. Крови Чимина. Тэхён понимает, что истина где-то совсем рядом, но он всё никак не может за неё ухватиться. Почему в своих воспоминаниях Владыка то друг, то враг? Почему он его то боится, то по-дружески болтает? Почему он думает, что никогда не контактировал с Левиафаном, если в воспоминаниях тот присутствует? Тэхёну хочется выть в голос. Он опять там же, откуда и начинал. Колесо Сансары совершило полный оборот. А он что? А он как всегда… Кто? Где? Когда? Спрятаться бы… Но нет, теперь у него есть стимул. Чонгук на маяке. Он докопается до сути. Он спасёт своего капитана. И начнёт он с поиска нестыковок в ленте своей памяти. Лишь восстановив хронологию событий, Тэхён поймёт, что упускает из виду. Поймёт и всё исправит. Отомстит. Или же…***
Чимин напряжён. Тишина за стенами маяка его совсем не радует. После новости о Чонгуке Тэхён должен был озвереть и начать активный штурм. Но после разговора прошло уже больше часа, а тот даже звука не издал. Неужели планирует что-то более сложное, нежели банальный захват маяка? Чимину стоит волноваться? Или же призрак, наконец, начал думать головой? Если это так, то Чимину нужно кое-что подкорректировать в своём плане. Главное только, чтобы беспородная псина окончательно не сломалась. Иначе выстоять против Владыки Чимину будет в разы сложнее. Прекрасно понимая, что вся надежда исключительно на Юнги, Чимин, испытывая некоторое раздражение, заваривает в большом чайнике ароматный травяной чай и, разлив горячий напиток по чашкам, медленно направляется в сторону комнаты Юнги. Сейчас ему предстоит крайне правдоподобно разыграть роль невинной жертвы. Юнги должен сам захотеть ему помочь, Юнги должен сам решить выйти против Владыки. Юнги много чего должен… и тот всё сделает. Убеждать Чимин умеет. Правда, есть несколько «но»… но над ними смотритель уже активно работает. Негромко постучавшись, Чимин осторожно отворяет двери и, войдя в комнату, хрипло спрашивает: — Ты как? Готов к разговору? — Да, — заторможено отвечает Юнги. — Уверен? Можем просто попить чай, — ставя поднос на стол, почти ласково шепчет Чимин. Юнги всё ещё шокирован. Это и не хорошо, и не плохо… Чимину просто нужно легонько, как на хрупкой флейте, сыграть на его чувствах. Это несложно. Люди глупы. Особенно влюблённые. — Я не могу поверить, что Тэхён реален, — садясь в кровати, выдыхает Юнги. В его голове тысячи вопросов, миллионы догадок и ни одного реального доказательства или же хотя бы косвенного подтверждения выстроенным теориям. Легенда реальна. Владыка реален. Юнги не сомневается, что тот монстр, которого он видел во время крушения — это Левиафан, и именно он доставил его на маяк. Но зачем? Никаких договоров на пороге смерти он точно не заключал. Это не в его правилах. Что тогда сподвигло Владыку подкинуть его тело Чимину? Хотел развлечь смотрителя? Если это так, то в каких они отношениях? В легенде говорилось, что Тэхён жил вместе с Владыкой, и именно тот не рассказал ему о смерти капитана, что и стало причиной ссоры. Но почему тогда моряк люто ненавидит именно Чимина? Чимин и есть Владыка? Сомнительно. Хотя маяк вполне себе может сойти за тайник. Но всё же… А что, если Тэхён тоже был смотрителем, а затем его заменили на Чимина? Может ли быть, что Юнги доставили сюда с похожей целью? Тогда что конкретно представляет из себя маяк? Часть Владыки? Это вообще реально? И те безымянные, которые во сне постоянно терроризируют Юнги, они тоже как-то связаны с этим местом? Слишком много вопросов. Похоже, без Чимина в местных страстях не разобраться. Нужно выслушать смотрителя и сделать новые выводы. — Знаешь, я не хотел, чтобы ты его увидел, — садясь на кровать возле Юнги, говорит Чимин. — Всё происходящее сложно объяснить. — Как много ты мне лгал? — внимательно посмотрев в глаза смотрителя, прямо спрашивает Юнги. — Достаточно, — не желает юлить Чимин. — Правда… её не расскажешь сразу. Ты счёл бы меня сумасшедшим. — Даже не сомневаюсь, — фыркнул Юнги. — Но теперь же лгать нет смысла. Так ведь? — Да, — кивает Чимин. — Как я сюда попал? — хмуро осведомляется Юнги. — Владыка притащил? Я помню огромного монстра. Очень чётко помню. — Это действительно так, — явно напрягшись, говорит Чимин. — Я… удивился такому его решению. — Зачем я здесь? — Сложно ответить, — хмуро отзывается Чимин. Такие ожидаемые вопросы, и так трудно на них отвечать. Юнги не так глуп, как кажется. Нужно быть осторожнее. — Предполагаю, он думает, что ты любезно отдашь ему меня в день «Х». — Зачем мне это делать? И что это за день такой? — резко вскакивая с дивана, интересуется Юнги. Интересно девки пляшут. Что это за день-то такой, и почему Владыка приходит за Чимином? Левиафан что, создал смотрителя из своей чешуи, как Бог сотворил Еву из ребра Адама? Вот забавно будет, окажись это правдой. — Один раз в десять лет Владыка наведывается на маяк и убивает смотрителя, — почти не лжёт Чимин. — Как ты понимаешь, умирать никто не хочет, поэтому ему нужна помощь. Зайти внутрь он не может, это смотритель должен выйти наружу. — Что? — знатно обалдевает Юнги. Так его предположение о смотрителе верно? — В прошлый раз мне удалось избежать смерти, — глядя себе под ноги, немного меняет правду Чимин. — На этот раз я хочу не только выжить, но и выбраться отсюда. — А это возможно? — зачем-то шёпотом спрашивает Юнги. — Да, для того чтобы добраться до маяка, Владыка должен снять с него защитный купол, — прикусив нижнюю губу, тщательно подбирая слова, отвечает Чимин. — Это единственная возможность вернуться в мир. Но… вернуться — это одно, выжить там - совсем другое. — Я не совсем понимаю, — подвисает Юнги. Купол? Возвращение в мир? Что за ерунда здесь происходит? — Это сложно объяснить, — поднимаясь на ноги и подходя к окну, шепчет Чимин перед тем, как широко растворить ставни. — Я лучше покажу тебе. Иди сюда. Юнги не уверен, что хочет на что-то смотреть. Юнги сейчас вообще ни в чём не уверен. Всё слишком сложно и так нереально… Чимин многого не договаривает. Юнги это прекрасно видит. Смотритель лишь сухо отвечает на вопросы, практически не давая развернутого объяснения. Раз в десять лет меняется смотритель. Предыдущего Владыка убивает. Если всё так, то как новый узнает обо всех тонкостях управления маяком? Ему что, Тэхён рассказывает? Маловероятно. Призрак не в себе. Как Чимин смог выжить? И откуда так много знает? Стоит ли ему доверять? И что вообще это гипотетическое спасение из себя представляет? Так много сказано, а по-прежнему ничего не ясно. Сделав несколько неуверенных шагов, Юнги медленно подходит к окну и опасливо выглядывает. Вот так сюрприз — море. А что ещё он хотел там увидеть? Решётку или мистическую версию большой китайской стены? Чимин сейчас издевается над ним? — Здесь ничего нет, — всем телом чувствуя нарастающий гнев, злобно выплёвывает Юнги. — Кроме воды, разумеется. — А ты вверх посмотри. И Юнги смотрит. Смотрит и немеет. Прямо над маяком проплывает большое грузовое судно. Юнги видит каждую неровность на его подводной части. Видит рыб, плавающих то тут, то там на «небе». В тот момент, когда до Юнги окончательно доходит, что их маяк находится под водой, силы плавно начинают покидать его тело. Так вот о каком спасении говорит смотритель… Чимин хочет сбежать в открытое море. А там что? Просто умереть? Так какая разница, где встретить свой конец? Здесь или в море? Что же такого знает Чимин, о чём не говорит ему. — Не беспокойся ни о чём, — обнимая Юнги со спины, шепчет смотритель. — Я со всем разберусь. Просто помоги мне. — Помочь как? — Со временем я всё тебе расскажу, — зарываясь носом в волосы Юнги, говорит Чимин. — Я сам пока не все детали знаю, но это только пока… Приручу Тэхёна, и дело пойдёт как по маслу. — Тэхёна? — крепче прижимаясь к смотрителю, переспрашивает Юнги. — Да, этого вредного пса, — поглаживая пальцами живот Юнги, кивает Чимин. — Пса? — Не задавай пока вопросов, Юнги. — шепчет на ухо Чимин. — Я сам расскажу, когда настанет время. Хорошо? — Хорошо, — легко соглашается Юнги. Чимин им манипулирует. Знает, что нравится и намеренно прикасается. Юнги это осознаёт до странного чётко. Осознаёт и принимает правила игры. Пусть будет так. Пусть Чимин думает, что контролирует ситуацию - Юнги ему подыграет. Пока подыграет.