Извечно люди помнили семь слов: друг, враг, ложь, правда, совесть, бог, любовь…
***
Друг. Туманным утром на краю времён Тэхён, на мгновение отвлёкшись на горькую улыбку дорогого сердцу капитана, безвозвратно умудрился потерять своё «восходящее солнце», свой последний знак, последнее подтверждение того, что у него все же есть чувства, что он не бездушный нелюдь, коим все его считают. Пока утро медленно уплывало сквозь мутное сознание, он, дотянувшись до звёзд, затмевал собой небо, проклинал всех, до кого только мог дотянуться. Когда-то он просто плавал по небу, но его личное солнце, его ленивый ручной Змей, даровав свои «крылья», научил его летать, в ответ же Тэхён научил того бегать, а не слепо скользить на пузе по земле. Они были двумя частями одного целого. Оба воплощали в себе чистое Зло, оба желали спрятаться подальше от людских глаз. И они бы ушли под землю, ушли на дно морское… но им не дали. Их разлучили. Вынули сердца из ещё живых тел и пронзили миллионами кинжалов. Предали… Больше Тэхён не может летать, он из последних сил упрямо ползёт через пламя ярости, что монотонно пожирает его плоть изнутри, утопает в водах ненависти, которые знает досконально, и стремится найти всего одного человека. Виновника своей потери. Неважно, какое имя тот будет носить при следующем своём перерождении, Тэхён его всё равно узнает. По запаху и прищуру узких глаз. Враг. Кровь Змея как вино на губах — всё засохнуть не может. Неужели конец, и никто не поможет? Тэхёну хочется кричать. У него под ногами лежит тело того, кто, поверив глупому предсказанию, предал и убил. Рагнарёк… Ну не глупость ли? Конец света —неминуемый финал. Почему люди его так боятся? Да и не только люди. Убийцей Змея является Бог грома. Бог… Интересно, а кем тот будет в следующей жизни? Дождевым червяком? Хорошо бы! Тэхён с превеликим удовольствием его раздавит. А если тот переродится человеком, то Тэхён со всей присущей ему страстью подарит тому глубокий смертельный поцелуй. О, в каких муках будет умирать эта дрянь! Сколько бы столетий не прошло, Тэ навсегда останется мрачным знаком, немым призывом к вечному сну. Ведь он один из четырёх всадников Апокалипсиса — Чума. Пока Тэхён не отомстит, ни одна из семи печатей книги Откровения больше не будет открыта. Да простят его Война, Голод и Смерть. Ложь. Тэхён стоит на палубе большого корабля и не спеша моет деревянный пол грязной старой шваброй, от которой за километр несёт тиной. У него на шее жёсткая верёвка, на ней — большая толстая чешуя. На пальце тонкое кольцо. Вокруг суетятся безликие люди, громко переговариваясь о чём-то своём. Тэхён не хочет ни видеть, ни слышать их. Но он должен. Левиафан далеко не дурак. Обмануть Владыку будет нелегко, но Тэхён справится. Его легенда почти идеальна. Из-за неё он бессовестно уже месяц травит Чонгука. И без того слабое здоровье капитана с каждым днём всё больше даёт сбой. Ещё немного, и тот неминуемо умрёт. Смерти того, кто владеет его сердцем, Тэхён, конечно, не допустит. Каким бы ни был финал, как только Тэ уйдёт, милому Чонгуку сразу станет лучше. Всё-таки Чума не самый лучший друг (возлюбленный) для слабого человека. Правда. В очередной раз заходясь кашлем и пачкая белоснежный платок алой кровью, Чонгук с болью смотрит на Тэхёна. Он знает, что тому тоже больно, знает, поэтому и терпит всё. Чимин не заслужил того, что с ним случилось. Чонгук правда хочет тому хоть немного помочь. Не то чтобы он знал Мирового Змея лично… видел от силы раза три и то издалека, но… то, о чём рассказывал Тэхён, так… волшебно и трепетно, что Чонгук, напрочь забыв о здравом смысле, с головой бросился туда, где ему нет места. Он — цветок под ногами великанов. В любой момент его могут затоптать, но… Тэхён не даст этому случиться. Чонгук в этом уверен. Чонгук так слепо и наивно влюблен в Тэхёна. Маленький ребёнок в цепких лапах сущего безумия. Совесть. Выходя в море, Тэхён намеренно выбирает самую хлипкую лодку. Он всего лишь бедный моряк, по уши влюблённый в своего капитана. Капитана, который сейчас стоит на пороге смерти и отчаянно борется за жизнь. И всё из-за чего? Из-за Тэхёна. Из-за злобы Тэхёна. Из-за целей Тэхёна. Из-за невозможности Тэхёна контролировать то, чем он является на самом деле. Теперь Чонгук всего лишь сломанная игрушка под кривой короной, а Тэхён — немой призрак внутри скорлупы. Тэхёну правда жаль. Совесть грызёт его словно голодный пёс голую кость. Он не хотел, чтобы всё так обернулось, ведь… «Эй, Тэ, смотри какая милашка! Как раз в твоём вкусе», «Отстань, Чим, люди меня не интересуют», «Да?», «Да!». И ведь тогда он не лгал. Но Чонгук… Зачем тот обернулся? «Привет». «Ну привет, человечишка. Ты быстро плаваешь?». Бог. Утопать в объятиях глубины совсем не страшно. Страшно лгать Левиафану. Ведь тот практически морской Бог. Он всё знает, он всё чувствует. И явно что-то подозревает. Хоть Тэхён и тщательно подготовился к их встрече. Для рассвета он выбрал пёстрый наряд лета, а для своего падения — блеклый осени. На берегу его видно всем, а вот на дне… он едва заметен. Намеренно упуская тот момент, когда шёпота грохот переходит в песнопения, Тэхён замирает и, закрыв глаза, идёт на поводу у течения. Теперь он озеро. Мутное и опасное. Войти в его воды значит неминуемо умереть. Что бы ни случилось, что бы он ни забыл, куда бы не свернул — вода всё исправит, подскажет и направит. Вода — его плоть и кровь. «Я сохраню свой последний вздох для твоего окна», «Лучше останься в живых и верни меня к жизни», — словно цепочка ДНК. Шрам от хвоста Чимина до сих пор жжёт ногу. Он видел, как Мировой Змей пал, и теперь он вернёт его к жизни. Любовь. Как много граней у любви? Тэхён никогда раньше не задумывался об этом. Он любит Чонгука, сильно и даже немного горько. Гук именно тот человек, с которым он хочет прожить рядом как можно дольше. Он любит Чимина верно и безгранично. Чим — тот, кто дарован ему небесами, его соулмейт, часть его самого. Он любит их обоих, но любовь эта совершенно разная. И как он не заметил этого раньше? Мнимая смерть, похоже, начала открывать ему глаза. А ведь Чим точно так же, как и он Гука, любил своего убийцу… что же чувствовало его солнце в момент своей смерти? Тэхён глубоко вздыхает. Перед глазами большой старый маяк. Как иронично. Левиафан так шутит? Или же издевается?— Свет мой ясный, ты что, не видел, как крестьяне гнались за мной? — злится Тэ, подходя к морю и бросая в воду увесистый камень. Его чуть на костре не сожгли, а Чимин даже из воды вылезти не соизволил. Вот же повезло с другом. — Почему не помог? — Тэхён, маяки не бегают по всему острову, выискивая, какую бы лодку спасти, они просто стоят и светят, — громко смеётся Чимин. — Да и линяю я. Половина кожи уже слезла, жду, пока процесс завершится. Негоже ведь смертным на глаза в таком виде показываться.
— Ну и гнида же ты! — не унимается Тэхён. Линяет он, понимаешь ли! Оправдание, конечно, так себе… — Я змея. Мировая звезда, — лыбится Чимин и явно ни в чём не раскаивается. — Запереть бы тебя где-нибудь на недельку, — в сердцах восклицает Тэхён. — Например? — оживляется Чимин. — В замке, как прекрасную прЫнцессу? — На маяке, — выплёвывает Тэ. — Как заключённого в тюрьме.
Тэхёну дурно. Всё как он тогда и сказал. Теперь Чимин — заключённый в своей личной тюрьме. В голове миллиарды вопросов, а ответов на них пока не предвидится. Зачем Левиафан спрятал труп Мирового Змея? Зачем сотворил хранилище для того, кого уже нет на этом свете? Из-за Тэхёна? Чтобы не воскресил? Или же… а как вообще Тэхён узнал, что Чимин именно здесь? Кто ему сказал? Паника. Неужели… — О боже! — громкий крик. — Вы в порядке? Сейчас я помогу Вам выбраться из воды. Перед глазами совершенно живой Чимин. Он привязывает к дверям маяка длинную верёвку и бросает её шокированному Тэхёну. Как такое возможно? Что тут вообще происходит? Это Чимин… и не Чимин в тоже время. Тэхён чувствует в нём подвох, но объяснить пока ничего не может. Нужно попасть на маяк. Но перед этим оставить своеобразный «якорь». А то вдруг маяк и его изменит… «Тэхён, маяки не бегают по всему острову, выискивая, какую бы лодку спасти, они просто стоят и светят».***
Тэхён дезориентирован. Он совершенно ничего не понимает. У него в голове, словно по чьей-то запрограммированной команде, что-то громко щёлкнуло, и он с разбегу бросился в водоворот незнакомой, но при этом такой родной жизни. То, что он видел… правда? Неужели он на самом деле пришёл на маяк из-за Чимина? Если всё так и есть, почему он вспомнил об этом только сейчас? Что конкретно послужило толчком для восстановления ленты памяти? И почему это случилось именно сейчас? Тэхёну неспокойно. Он чувствует себя некой брешью в душе поэта, которую срочно нужно заполнить. Но вот только чем? Не Чимином ли? Плотно закрыв глаза, Тэхён расслабляется и прислушивается к себе. Если он действительно Чума, то вода его верный соратник. Вернув своё тело, он сможет всё тут отравить. Но чего он этим добьётся? Убьёт Чимина? А так ли он хочет этого на самом деле? Убьёт Левиафана? Нет, это вообще маловероятно. Ослабит того ненадолго? А вот это уже ближе к правде. Чем тоньше купол, тем больше шанс сбежать. Да и где находится «выход», Тэхён точно знает. Он покидал это место единожды. В день, когда на маяк доставили гостя Чимина. Гость… есть в нём что-то странное. Отталкивающее. Тэхён на подсознательном уровне опасается его. Если он и Чимин — демоны безмолвные, то тот — безумство проклятых, кроваво-красный горизонт, гром и молнии на лоне природы. Тэхён не хочет строить догадки. Тэхён не хочет верить своему предчувствию и покорёженной памяти… но что, если гость и есть тот самый предатель? Что, если Левиафан прислал его вновь погубить Чимина? Ну и Тэхёна заодно? Что, если… Тэхён ни в чём не уверен. Он толком ничего не знает. Он не доверяет себе. Он не доверяет Чимину. Но, похоже, выбора у него нет. Ему нужно поговорить со смотрителем. Поговорить и понять, что из того, что он видел, правда, а что является вымыслом воспалённого смертельно больного сознания. Но вот только… пойдёт ли Чимин с ним на контакт?