***
Она стояла передо мной, всем своим видом выказывая сопротивление, во взгляде читалось желание пойти на всё возможные глупости, хотя внешне девушка скрывала то, что сейчас ей приходилось быстро принимать решения, влияющие на всю её будущую жизнь. Я восхищался той стойкостью, что была присуща Нара, а ещё мне нравилось, что я мог чувствовать её гнев, прикрытый мантией безрассудства и безмятежности. Ткань платья скользила по её коже при каждом маленьком движении, тонкие пальцы сжимали бокал, умные глаза изучали меня, желая найти подсказку, с помощью которой можно будет разгадать всё, что скрывается за моей душой. «Я не заставлю тебя уйти, но я заставлю принять меня, но для этого понадобиться не одна игра. Эту партию мне придётся оставить за тобой». — Будем играть в буру, — я успел заметить тень удивления на лице девушки, она определённо ожидала от меня выбора в сторону бриджа или преферанса, в сторону чего-то, где я смогу показать своё превосходство. Но сейчас у меня были совершенно другие цели — и они были важнее для меня, чем потеря собственного лица. Я вновь подошёл к Нара, что смотрела на меня с нескрываемым любопытством — ей нужны были ответы на многие её вопросы, как и мне на свои, но у неё так же, как и у меня, не было возможности задать их. Она ещё не знала, что в будущем нам придётся столкнуться далеко не раз и уже не в такой напряжённой обстановке. Мне было необходимо, чтобы она немного потеряла бдительность и ослабила хватку по отношению ко мне, а значит, я должен был дать ей ещё раз выиграть — только так в будущем я смог бы забрать её себе. Была возможность сейчас вновь выбрать то, в чём я действительно хорош, и попытаться одержать победу, силой привязав девушку к себе — таким образом, я получил бы шанс контролировать её жизнь, я бы уже точно не дал ей и секунды, дабы она снова смогла пойти ко дну. Но мне нужно было больше — её привязанность, и я хотел видеть, что Нара хочет жить. А ещё я знал, что гордость никогда не позволит ей отказаться от сделки. Я знал, каково это — быть на её месте, но тогда у меня был Джебом, который вытащил меня из моей клетки, заставил злиться и сражаться, а потом он, ко всему прочему, ещё и надёжно устроился в отеле, играя на моих мозгах каждый день. У меня была цель: я хотел стать для Нара этим самым Джебомом, потому что она была так похожа на меня — сломленная, но всё ещё собирающая себя по кускам. У меня был огромный долг перед жизнью, ведь она подарила мне таких замечательных людей, как Джебом и Хонджун, и я планировал расплатиться за это, давая девушке то, в чём та наверняка нуждалась — понимание, принятие, поддержку, надежду, счастье, а ещё желание, страсть. Подавая ей руку, чтобы помочь подняться к столу, к которому уже подошёл дилер, я чувствовал её страхи, но ещё и её задор — предвкушение переполняло её. Мне придётся в какой-то степени разочаровать Нара — эта игра станет её легкой победой. — Давай поговорим, а то становится скучно, — обратился я к Нара, что сидела напротив и постукивала пальцем по столу — её привычка, которую я заметил ещё во время прошлой игры. Я готов был поставить на то, что она была довольно нетерпеливым человеком в жизни. Я потянулся к протянутой дилером новенькой колоде, срывая целлофан и наслаждаясь тяжестью карт в руке. Нара кивнула дилеру — и тот ушёл, не сказав ни слова и даже не посмотрев в мою сторону. Кажется, Хонджун был прав, и Нара действительно нравилась моим людям. Почему-то меня это порадовало, и я мысленно усмехнулся — как-то уж слишком быстро она переманивает всех на свою сторону, даже бескомпромиссный Джун теперь защищал её. — Как жизнь вне отеля? — в голосе девушке не было насмешки, хотя, глядя на неё, легко можно было сказать, что та потешается. Но ей и вправду было интересно. — Ужасно, абсолютно нечем заняться, — сыронизировал я, ведь последнее время я только и делал, что носился по всему городу, собирая пазл под названием «Квон Нара», и вот девушка была так близко, что я легко мог прикоснуться к ней. — Зато появилось много времени на себя, оказывается, у меня так много проблем, о которых я и не догадывался. Из толпы вышел Джебом, встав за спиной Нара, и, как и всегда, присел на край игорного стола, а Квон, кажется, даже внимания не обратила на это. Друг усмехнулся, услышав мои слова, а я вспомнил всё, что он говорил по поводу того, что я схожу с ума и начинаю походить на истеричку. Хонджун стоял неподалёку рядом с Имом, выглядя тем ещё засранцем, и удивительно было, как Нара ещё ничего не сказала по поводу его шубушного характера. Хотя, судя по тому, что говорил Джебом, наш мальчик вырос и теперь старался держать свой язык за зубами хотя бы рядом с девушкой. И на какую-то долю секунды я подумал о том, что это не так уж и плохо — вот так вот проводить время вчетвером, Нара смогла бы внести какое-то разнообразие в нашу ставшую довольно скучной жизнь. С того времени, как Джебом стал моим помощником, прошло много лет, отель постоянно укреплял свои позиции, как и казино, принося огромные доходы. Многие хотели воспользоваться этим поначалу, но мы сменили позицию с нападающей на обороняющуюся — и это было нашим лучшим решением. Мы с Джебомом сделали многое, чтобы нас остерегались не из-за того, что мы, по слухам, какая-то шайка отпетых головорезов, что ведёт, вдобавок к азартному, нелегальный подпольный бизнес и связана с организованной преступностью, а из-за того, что мы попросту могли отбить любой удар. «Нам в то время ещё сбыта оружия и мафии за спиной не хватало… Жить-то спокойно хотелось». Тогда-то и пришёл Хонджун, ему едва ли было восемнадцать, а ещё он ушёл из школы и сбежал от родителей, а Джебом притащил его в мой кабинет за шкирку и сказал, что теперь это наш человек. Хонджун создал несколько стратегий, которые помогали нам парить высоко без боязни, что нас в любой момент столкнут в пропасть, а я при первой встрече и подумать не мог, что этот малец был на что-то способен. — Тяжело тебе, наверное, приходится, — Нара уравняла мою ставку в пятьдесят долларов и стала ждать, пока я перетасую карты. — Играем уже по сложившимся правилам — кто первым доведёт банк до тысячи, за тем и выигрыш, — я получал какое-то особое наслаждение от властных ноток в тоне Нара, ведь обычно девушки рядом лишь слащаво кидали мне комплименты, заискивающе соглашаясь с каждым моим словом и стараясь навязать фальшивую любовь. У нас на руках было по три карты, козырь определён — семёрка червей, и Нара недовольно посмотрела на неё. Первый ход был за мной, ведь я раздавал, и я кинул ей две семёрки — девушка тут же отбила двумя козырями, забирая себе четыре карты как взятку. Правила были простыми: если отбиваешь брошенные тебе противником карты, то забираешь себе их в качестве взятки, если же не можешь отбиться, то отдаёшь свои карты лицом вниз — и их нельзя было переворачивать. Туз стоил одиннадцать очков, десятка — десять, король, дама и валет — четыре, три и два соответственно, остальные карты не приносили очков. Побеждает тот, кто набирает больше тридцати одного очка взятками — нужно лишь сказать «вскрываюсь» и раскрыть противнику свою взятку, но если в ней не набирается тридцати одного очка, то ты проигрываешь, а твоя ставка переходит противнику. Проблема была в перевернутых картах, чью стоимость ты не мог узнать, но даже при этом победить было довольно-таки легко, если у тебя была лёгкая рука. — Расскажи нам, каково это — управлять отелем? Я думаю, многим здесь будет интересно узнать подробности, — Нара хмыкнула, когда взятка отошла в мои руки, и я снова походил — ещё одна взятка, и я вскрыл карты: больше тридцати одного. Игра продолжается.***
Я смотрел на двух упрямцев, что продолжали прожигать друг друга взглядами, обмениваясь по ходу дела любезностями, и хотел, чтобы это поскорее закончилось. В метре от меня стоял Джебом, и я решил поговорить с ним, пока Сокджин и Нара пытались упорно что-то друг другу доказать на радость собравшихся вокруг них коршунов. — Что здесь происходит? — присаживаясь рядом с Джебомом, я поймал несколько многозначительных взглядов со стороны публики, что оценивающе глядели на нас двоих. — Когда ты успел покрасить волосы? Ты же только утром уходил от нас с чёрной гривой, — раздражение было именно тем чувством, что посещало меня чаще всего, когда я оказывался рядом с Джебомом, но пришлось учиться подавлять это в себе. В юности у меня постоянно были проблемы с внешним видом, родители пытались с этим бороться, но я был слишком своенравным. Больше всего страдали волосы, но после ухода из дома моё стремление к ярким цветам на голове исчезло, но сегодня днём, проходя мимо парикмахерской, я почему-то захотел вспомнить прошлое — и вот мои волосы были окрашены в тёмно-сливовый оттенок. Мне нравилось. — Решил сменить стиль, и не увиливай от ответа, — Нара взяла взятку и тут же вскрылась — ошибка, меньше тридцати одного, и она отдала свою ставку Джебому. «Да уж, а она определённо не мастер буры». Я готов был поспорить, что Джин выглядел немного удивлённым, и Джебом усмехнулся, а я внезапно поймал себя на мысли, что не был уверен, что хочу, чтобы Джин вернулся обратно в отель. Им был прав: Сокджин менялся в этих стенах, становился всё более угрюмым и замкнутым, а я его и так никогда бы не назвал открытым человеком. За все годы рядом с ним я так ни разу и не почувствовал его доверие к моей персоне, хотя я буквально отдал свою душу в его распоряжение. Иногда мне казалось, что я просто не заслуживал всего того, что дали мне эти двое, Джебом же говорил мне просто подождать, что Джин ещё позволит мне приблизиться к себе, но мне надоело это. Я больше не хотел мучить себя мыслями о том, что делал не так. — Да ладно тебе, не будь таким скучным, дай двум большим детям немного поиграть во взрослые игры, — в отличие от меня, Джебом всегда был в одном настроении — разгильдяйском, всегда слепо следовал за Кимом, но я уже не мог заставлять себя продолжать делать это, когда не чувствовал ничего в ответ на свою преданность. Мне пришлось многое изменить в себе, и в первую очередь стать более терпеливым и чуть более сдержанным, а не крушить всё вокруг в приступах ярости. Джебом даже водил меня на приёмы к психологу, но тот лишь сказал, что с возрастом я стану спокойнее. «Пф, бред». Просто, став старше, я научился разрушать предметы и людей в своей голове, не затрагивая окружающее пространство. Джин никогда не считал меня частью семьи, а я знал, что, выбирая между мной и Джебомом, он всегда выберет не меня. Тогда почему я продолжал оставаться с ним? Мы были слишком разными, и пока Джин был моим учителем, сам он никогда не считал меня своим учеником. Иногда, в самые тяжёлые времена, я думал о предательстве — возможно, хоть так он заметил бы меня, всегда бывшего рядом, словно верный пёс в ожидании команд. Но я просто не посмел бы предать. — Джин и вправду собирается сегодня вернуть отель? Зачем тогда было выбирать буру? Он же ужасен в ней… — «как и Нара, похоже». Девушка вновь отдала свою ставку, и я уже начал думать о том, что пора бы просто закинуть её на плечо и унести подальше отсюда, сославшись на то, что ей плохо. «Неужели я хочу защитить её?» На фоне Джина она казалась такой маленькой, но в моих глазах они были равны по силе — что-то заставляло меня думать, что Нара смогла бы держать его под своим каблуком, если бы захотела. «Но она не хотела». Я вообще не был уверен, было ли хоть что-то, что значилось бы в её списке желаний, и иногда мне казалось, что она просто всё делает на автопилоте, изредка показывая свои настоящие эмоции. Но даже так она казалась мне более настоящей, чем Джин, мне нравилось быть рядом с ней, её кажущийся безразличным омут затягивал, а мне хотелось узнать, что же там на самом дне. — Похоже на то, что у Джина какие-то другие планы. Если бы он и вправду играл на желание, то никогда бы не выбрал бару. И да, чтобы ты знал, Нара победила бы в любом случае, она великолепно играет в неё, — я закатил глаза, хмыкнув — Нара опять проиграла ставку, а у Джина уже было четыреста пятьдесят долларов в выигрыше против ста у Нара. «Слишком большой перевес». — Ты же говорил, что держишь всё под контролем, но ты даже не знаешь, что он задумал? — я злился и хватался за то, что сейчас было важнее всего, ловя насмешливый взгляд друга. — Просто посмотри на них, разве не замечательная пара? — сжимая пальцами край стола, на который облокотился, я старательно сдерживал гнев внутри — мысленно я уже сломал Иму челюсть. — Ты чёртов… псих, — «прекрати, не злись». — Ой, не будь таким, просто наслаждайся зрелищем, а то у тебя уже пар идёт из ушей, — Джебом покачал головой так, будто разговаривал с маленьким ребёнком. «Просто дыши». — Да из-за тебя и твоих зрелищ они скоро тут всё развалят к чертям собачьим, и что потом делать? — я не заметил, как повысил голос, но сразу же вновь перешёл на шёпот. — Не развалят, отель записан на моё имя, — до меня медленно доходили сказанные Джебомом слова, и мне казалось, что прошло минут десять прежде, чем я заговорил. — Прости, что ты сказал? — Что отель записан на моё имя… — Джебом посмотрел на меня так, будто это всё было настолько очевидно, что и не стоило внимания. — В общем, если я говорю, что всё под моим контролем, значит, так и есть. Мне было интересно, сколько человек за всю жизнь Джебома хотело его убить? Я наверняка был первым в этой длинной очереди, и моей фантазии хватило бы на то, чтобы оттянуть приближение его смерти через мучения на как можно более длительный период. — Но я же видел документы, что подписала Нара, я сам же эти документы и вручил ей. — Но подготавливал эти документы я. К тому же у нас с ней свои договорённости, — «свои договорённости». Я бы никогда не смог передать, насколько меня это раздражало — что меня не брали в расчёт, но каждый раз я засовывал свои желания и эгоизм так далеко, как только мог, и продолжал делать то, что у меня лучше всего получалось — помогать с управлением. Ведь я наконец-то нашёл то, в чём действительно был хорош. — При передачи отеля я был практически полностью уверен, что она справится, но у меня всё же оставались некоторые сомнения, так что мы заключили с ней свой договор, переподписали, так сказать, после того, как ушли от Джина: если у неё в течение двух месяцев получается освоиться тут, то я отписываю отель обратно на её имя. Так я заодно страхую нас ото всех возможных исходов нападок Тэхёна в ближайшее время.***
Наблюдая за тем, как Сокджин со странным выражением лица забирал себе очередной выигрыш, я лишь внутренне усмехнулась — он должен был расслабиться, должен был сглупить, и я почти подвела его к этой черте. Его выигрыш уже составлял почти восемьсот долларов — и это против моих двухсот, если он всё ещё не поверил в то, что я не умею играть, то тогда он абсолютный дурак. «Пора начинать». — Кажется, всё же придётся отдать себя в твои руки, — я пригубила вино, глядя на только что полученные карты — стоило отдать должное богине удачи, ведь у меня постоянно были замечательные комбинации на руках. Только вот с ними было тяжело намеренно проигрывать. — Можно мне поподробнее узнать о своих будущих обязанностях? Я ведь должна знать, к чему готовиться. — А ты уже готовишься к проигрышу? — его взгляд не выдавал никаких чувств более, но я могла ощущать ту энергетику своего противника, что была слишком сильной, чтобы так запросто её скрыть. «Волнение и неуверенность… Совсем не то, что я ожидала от Кима. Должны же быть радость и предвкушение». — У нас будет много времени, чтобы найти занятие по душе. — Но тебе придётся найти новую комнату, потому что твоя слишком уж пришлась мне по душе. Вскрываю, — больше тридцати одного, и ставка Джина перешла ко мне. — Мы могли бы придумать, как эту комнату разделись, — ход был моим, и я зашла с двух десяток, догадываясь, что Джин не отобьёт, судя по уже вышедшим картам. — Тебе не понравится со мной жить, у меня слишком много раздражающих привычек. Кстати, всегда хотела спросить, зачем тебе эти отвратительные часы? Они словно из ночного кошмара. — Я подозревал, что тебе понравится, — и Джин совершил ошибку, раскрывшись раньше времени — я вновь победила. «Ещё немного».***
Я смотрел на карты в своих руках и уже сам не понимал, как так вышло, что, желая проиграть, я стал выигрывать — словно какое-то проклятье. Она не могла играть в бару хуже меня — никто не мог. Едва ли сдерживая радость оттого, что Нара, наконец, начала забирать мои деньги себе, я выдохнул. За эти двадцать минут я уже успел подумать, что план провалился, но, кажется, девушка просто решила поиграть со мной, запутать. Да так, что у неё действительно это вышло, ведь на какой-то момент я решил, что мне нужно победить, на землю меня вернуло громкое шушуканье за спиной Нара. «Опять грызутся», — подумал я, когда Джебом и Хонджун перешли с тихого шёпота на более высокие тональности. Она отыгрывалась быстро, ещё десять минут — и вот у неё уже девятьсот долларов на руках, а у меня всё так же восемьсот. «Зачем же ты заставляешь меня нервничать?» Нара сидела расслабленно на стуле — идеальная хозяйка этого места, что всегда готова дать отпор кому бы то ни было. Её глаза угрожающе блестели — точно ведь знала, что делала, и я заметил это — её улыбка была искренней, задорной, словно происходящее сейчас — лучшее, что с ней происходило когда-либо. «Красивая. И впервые настоящая передо мной». Маленькая заминка — я слишком ушёл в свои мысли, натыкаясь на непонимающий взгляд Нара, которая ждала мой ход. Мы не отрывали друг от друга глаз, а моё сердце ускорило ритм, я улыбнулся — её кураж передавался мне, задор и азарт — я мог разделить их с ней. — Кажется, нам всё-таки не суждено жить вместе, — приподняв уголок губ, тихо проговорила Нара, а я всё ещё смотрел на неё, неожиданно находя в девушке восторженного маленького ребёнка. Это была её победа. По всем фронтам.