Тот год, что мы пережили

Пройдет еще немало времени, пока я, наконец, точно смогу сказать, что я все же совершил самую громадную ошибку или единственное верное решение. Но тогда я еще не знал, к чему приведет данный шаг к счастью ли, к несчастью… Я был взрослым подростком, готовым пойти против каждого, кто скажет, что я был не серьезен в отношениях с Владом. Я был влюблен… Я был влюблен и безумен… Я решил, что буду жить дальше. Жить дальше, невзирая ни на что. Жить и ждать тот день, когда написанное в СМС сбудется. Пусть у меня и не было веской причины, чтобы на что-то надеяться, я все равно мечтал. Порой ударяясь в самые безбашенные и смелые фантазии. Я хотел попробовать любить, почувствовать любовь другого живого человека, у которых также нет четких понятий «почему» он со мной. Любовь матери и ребенка прекрасна, но она возникает лишь потому, что «я тебя родила» и «ты же меня родила». Мама. Вдруг вспоминаются собственные родители, наша ссора… наша ситуация. Произошедшее с родителями не могло так быстро отойти на второй план или совсем выйти из головы. Чувства затупились, но не прошли. Обида - тебя не поняли, не поддержали, не согрели в нужный момент. Разочарование. Ты им так доверял, а они… не поняли, не смогли. Боль. От понимания, что не нужен даже собственным родителям. Надежда. Легкая искорка, которая только начинает загораться. Я не мог сидеть в комнате, скрываясь от родителей. Мама не могла все время плакать и непонятно на что обижаться. Отец не мог долго злиться — это был всенародный известный факт. Привело это к тому, что на маленькой кухоньке бежевого цвета собралась вся моя семья, чтобы поставить все точки над «ё». — Мы не ожидали от тебя такого… — мама говорила тихо, будто каждое слово приносило боль. Будь я лишь свидетелем однозначно бы пожалел маму и встал на ее сторону, но так как я тоже был «ранен» — не мог думать о ком-либо другом. — Ты живешь в нашем доме. По нашим правилам. Не смей встречаться, видеться, разговаривать с Ним! У тебя сложный период, который нам с тобою нужно пережить. Мы понимаем, что уделяем тебя недостаточно внимания, считая, что ты уже вырос, — к разговору подключился папа. Он говорил сухо, без эмоций, как будто читал текст из научной книжки. Я мог кричать и возмущаться, я мог сделать что-то вопиющее, … но я не стал. Запретили. Запретили встречаться? Да, пожалуйста! Все равно буду, все равно пойду наперекор! Решили посадить на домашний арест? Ну, давайте попробуйте! Я вам устрою… И почему-то сразу в голове в голове заседает жалкая мыслишка: « Я же никогда не нарушал ваши правила, был послушным, так почему вы же так отстраняетесь от меня?» — Почему? — неожиданно проговорил я, поднимая глаза от пола. — Мы справимся, — проговорила мама, расписывая план по избавлению от «подросткового влечения». Мало того, что она не слышала меня, мама совершала одну большую улыбку — не учитывала мое мнение. Именно из-за этого план ее был не успешен еще с самого начала. Переговоры заняли весь вечер. К их концу все успокоились и рассуждали вполне здраво. Мне ни в коем случае не разрешалось видеться с Владом, я не был под домашним арестом, но теперь за мной «лучше» следили. Я согласился со всем внешне, а внутри я бунтовал и ликовал. Начинался иной отрезок моей жизни, который требовал от меня большей выносливости духа, терпения и надежды. **( «Новый день. Новая жизнь, буквально с чистых страниц…» или как там поется? Пиликанье телефона. Одиннадцать выученных наизусть цифр. Моя улыбка. Нажатие клавиш. «Пойдем на каток?» Коротко и ясно. В этом весь Влад… Почему же счастливая улыбка не сходит с губ? «С какого времени частная ледовая арена — это каток?» Влад — кандидат в мастера спорта по фигурному катанию. Занимаясь с 8 лет, он успел много добиться и поэтому часто выступает на различных соревнованиях. Ежедневные тренировки на льду входят не только в его распорядок дня, но и в мой. Так что ничего необычного… Отвлекает пиликанье телефона. Новая СМС. «Нет, просто каток в парке Светлакова.» Чего?! Это что-то новенькое… Одиночка — Влад, не любящий людей на льду, вдруг Сам предлагает пойти на людный каток. Тут явно не чисто. Я фигею… Незамедлительно раздается мелодия моего Samsung-а. Еще СМС. «Не смотри так на телефон. Это Влад. Так надо. Ты со мной?» Киваю. Смеюсь, понимая, что он меня не видит. Набираю ответное смс, вспоминая вопрос «Ты со мной?». «Угу. Давай в 19:00 у входа?» «Ок» — незамедлительный ответ. Это же Влад… Собирался я долго и тщательно. Продумывал экипировку, так как кататься на каток иду только во второй раз. Да, да при парне — кандидате неприлично, но что сказать мне в оправдание? Я достаточно болезненный ребенок, поэтому родительская опека моего здоровья всегда была преувеличенной. Шарфики, шапочки, носочки, колготки… Даже лекарства гомеопатические я знаю наизусть! Передо мной стояли две главные проблемы: надо ли надевать на каток лыжный костюм и что сказать маме. Если с лыжным костюмом я определился, позвонив Владу, то с «алиби» дела обстояли куда хуже. Я решил улизнуть, не говоря маме обо всех подробностях вечерах. Знакомая ситуация, правда? Нужно срочно и правдиво придумать историю, где ты был и с кем. С этим мне помог папа, наверняка он уже забыл, что обязался за мною «лучше» следить. Он утащил маму на кухню, именно в тот момент, когда она начинала задавать два щепетильных вопроса. Секунда. И я уже сбегаю с тринадцатого этажа по лестнице вниз. Свобода. Неожиданно легкие заполняются воздухом, а в голове закрадывается мысль: «нарушаю». Липкий страх, появляющийся на секунду, исчезает, стоит мне подумать о недалеком будущем. Встреча. Неловкие улыбки. Осторожные касания. Мы еще не набрались смелости признаться всем окружающим, что мы немного другие. На виду у людей мы — это лучшие друзья, не стесняющиеся друг друга. А где-то в закрытом помещении мы — пара. Наши свидания — это скорее дружеские встречи с едва уловимым подтекстом. Только самые внимательным (коими оказались наши близкие друзья) подвластно понять нашу игру жестов, слов и взглядов. На самом деле, я и сам не умею их «создавать», лишь различать и отвечать. Главным шифровщиком является Влад. Занимаясь фигурным катанием (по сути, танцами на льду), он научился проявлять знаки внимания, любви и поддержки не только словами. — Опять мечтаем? — меня легонько стукнули по носу и задорно рассмеялись. Открываю прищуренный глаз: передо мной мой родной Влад. Вмиг с его лица сходит вся задорность, меняется взгляд: от смелого и насмешливого до провинившегося. — Я ушел тогда. Бросил тебя тогда и… вот, — он неловко передергивает плечами, — Ты же хотел научиться кататься… в знак… прости, — Влад понимает на меня свои карие бездонные очи (ты хоть понимаешь, в чем ты тонешь?) и я осознаю. Смысла злиться нет: я на себе знаю, как сложно просить прощения, когда чувствуешь себя виноватым; я знаю, что Владу сложно переступить свою нелюбовь к общественному катку; я ведь его понимаю… — Пойдем! — я буквально тяну его за рукав черного пальто. Когда-нибудь я оторву его… Заходим в маленькое помещение, в котором можно взять коньки напрокат, переодеться и, чувствуется мне, собраться с духом. Серые стены, неулыбчивые, пыхтящие над своей шнуровкой люди, низкие скамейки, неяркость всей картины начинают давить на меня. Я начинаю плохо ориентироваться в пространстве и со всей дури влетаю в скамейку. Резко отпрыгиваю, врезаюсь в толстого мужика с очень недобрым взглядом. Падаю и улыбаюсь. За эти тридцать секунд моего присутствия что-то изменилось и в людях, и в помещении. Все стало более раскрепощённым и открытым. Влад, все время косящийся на всех людей, поднимает меня за шкирку, тянет в сторону выдачи коньков и безрадостно произносит: — С первым падением тебя. Выдача коньков. Попытка натянуть их на себя. Неудача. Мат. Попытка. Удача. Мат, ведь ты забыл достать большой палец, теперь его зажала твоя прекрасная ступня. Вот почему природой не продумано, чтобы одна часть тела не могла калечить другую? Следующий этап — шнуровка. Здесь я вообще теряюсь. Вы хоть знаете, сколько на коньке крючков? Громкий выдох. Не мой, а Влада. Ему-то хорошо, он уже надел эти штучки себе на ножки… Он резко встает, проходит совсем чуть-чуть и вдруг становится на колени у моих ног. Еще один громкий выдох и Влад начинает распускать то, что я с таким трудом успел зашнуровать. Мое злостное пыхтение. Я же столько старался! Ну и пусть все вкривь и вкось, а еще все перетянуто, может это мода такая? На самом деле, я неглупый. И, может быть, даже теоретически знаю, как надевать коньки, но, во-первых, не хотелось все по десять раз перешнуровывать, а, во-вторых, кому бы была неприятна забота любимого человека? Пусть тот и пыхтит, и мысленно называет тебя идиотом, но все равно заботиться. После надевания коньков, я решил, что все ужасное закончилось. Ну, да, конечно! Мне на этих штуках еще доковылять до самого катка надо было. Пьяный танцор отдыхает… В начале своего пути я честно держал равновесие и шел. В конце же я хватался, чтобы не упасть, за все, что вообще было рядом. Стены, стулья, незнакомые люди.… Закончилось все поддержкой Влада за спину, но нельзя сказать, что тогда я шел прямо. После этого испытания я уже точно решил, что сейчас все пойдет на лад. На роликах я же умею кататься, значит и здесь смогу. Боже, как я ошибался… Выйдя на этот дурацкий лед, я вдруг отчетливо стал понимать — я не властелин ситуации. Катаясь на роликах, лыжах и сноуборде, я мог хотя бы контролировать остановки и повороты. Здесь же все было неустойчиво, неприятно и все время тянуло упасть на лед. Влад спокойно объяснил мне основные моменты и отпустил… на волю, блять! Я упал, со всей дури отбил бок, но не сдался! Влад поднял меня, снова рассказал правила катания, из которых я уяснил, что коньки — это ролики, лыжи и сноуборд вместе взятые. Дальше было легче. Я собрал все свою чакру уверенность в ногах и начал перемещаться. На кругу десятом я мог сам проехаться, не упасть и никого не зацепить, но… Горите в Аду придурки, которые придумали держаться за руки! Не вдвоем, не втроем, а вчетвером и впятером! Еще полностью не умея объезжать крупные препятствия, я с размаху влетел в двух симпатичных девушек (удачно увернулся от препятствия). Это Владу хорошо, он, вон, объехал их и со спокойной душой катается дальше. А я здесь лежу на холодном льду, с обидой (я хотел поставить рекорд без падений), запутавшись ногами и руками в девушках. Через пять минут, сделав скоростной объезд всего круга с помощью пробежки, к нашей кучке подъехал серьезные Влад с чертиками в глазах. Видел, гад, мое шикарное падение! Таким образом, я завел на катке двух новых знакомых. В реальности, конечно, знакомых на катке у меня завелось еще больше (я думаю все люди, на которых я падал/налетал/толкал, уже запомнили меня), но все же. Катя и Настя были лучшими подругами, которые сразу положили на нас с Владом глаз. Молчаливый Влад стал еще более нелюдимым, что привлекло шикарную брюнетку с большим бюстом, Анастасию. Она не пыталась его разговорить, лишь тихо любовалась. Катя же оказалась куда большей болтуньей, поэтому ее щебетание было везде. Оно окружало тебя и топило мощной волной океана. Я все пытался всплыть, увлечь ее общими темами, но она все говорила и говорила о своем, а я все пытался и пытался… Все больше общаясь с Катей, (если этот длинный монолог можно назвать общением), я понимал, что поступаю неверно. Во-первых, дарю девушке надежду, которая никогда не превратится во что-то большее. Во-вторых, обижаю Влада, ведь он все делает для меня… Но почему тогда я продолжаю общаться с девушкой, хотя я все понимаю? Искушение. Ревность. Я хотел почувствовать, что я нужен кому-то, что без меня плохо… Важно не заиграться с этими чувствами. Влад отъехал вперед, всем видом показывая свое молчаливое недовольство. Во мне что-то щелкнуло. Я резко подался вперед, цепляясь за (пальто) Влада. Осознание, что я мог сделать непоправимое, вдруг резким толчком влетело в мое сердце. Фух… вроде успел… Влад медленно посмотрел на меня, а потом со всей силы толкнул вниз, беря за руку. Падение было быстрым, но мягким: мой парень не упал, он резко встал на колени и придерживал меня двумя руками. Недовольные, быстрые люди объезжали нас. Кто-то матерился, кто-то неумело уворачивался, а я смотрел ему в глаза. Я пытался понять все его чувства, попробовать слиться с ним воедино. Я помню, в момент падения, Влад коснулся своими губами моих и быстро отпрянул. Мне было катастрофически мало. Хотелось притянуть, обнять, поцеловать его, поддерживая, удаляя ненужную грусть, страх и ревность в глазах. Но я не мог пошевелиться. Будто какой-то невидимый барьер не позволял. Я знал что это. Предрассудки, страх быть осужденным, воспитание, совесть… Почему, почему я не могу поддержать дорогого мне человека? Почему я понимаю, что должен его поддержать, а все равно колеблюсь? Боже, почему люди так глупы? Я резко. До хруста шейных позвонков отвернулся от Влада. Он опустил меня, я лег на холодный лед всем телом и «протрезвел». Откуда-то появившийся жар в теле ушел, куда-то подевались ненужные люди. Перед глазами остался лишь тот, кто сидел на коленях рядом и немигающим взглядом смотрел на меня. Неожиданно Влад поднялся на ноги, по-дружески подал мне вытянутую руку и, немного отклонившись назад, помог мне встать. Люди почти не замечали нас, несясь как ветер, смеясь и улыбаясь. Влад ни на шаг не отъезжал от меня, постоянно страховал и учил меня новым движениям. Красовался, зараза. Знает, что умеет, вот и очаровывает. К концу катания все люди на катке стали для меня роднее. И это не от того, что я столько раз врезался в них или смеялся с ними, нет. Я просто разгадал тайну моего маленького счастья: Где бы я ни был, если со мной есть нужный моему сердцу человек, то в любом месте на Земле у меня будет счастье. Единственное, что я хочу, надеюсь, чтобы Влад тоже понял это. Думаю, мама и папа, мое подростковое увлечение слишком затянуло меня. Вам мне уже не помочь. P.S. — Настя, Настя, поехали скорее, там Влад и Саша упали! Им надо помочь! — Катя тянула подругу за руку в сторону двух парней. — Они не нуждаются в помощи. Они уже нашли друг друга… — Влад и Саша упали! Им, наверно, больно! Нам надо помочь! — не слушая подругу, продолжала Катя. — Разве могут влюбленные дарить друг другу только боль? — тихо прошептала Настя, а вслух добавила, — ну да, кандидат в мастера спорта по фигурному катанию обязательно случайно споткнется на ровной поверхности и, конечно же, случайно мягко подстрахует всего лишь случайного знакомого. Сколько случайностей, не находишь?