***
В машине был беспорядок. Это было довольно странно, потому что все мужчины, которых знала Кэролайн, очень ревностно относились к порядку в своих машинах. Иногда даже слишком ревностно. У Никлауса — «Ник или Клаус будет замечательно» — документы в бардачке лежали в том диком хаосе, который не может быть понятен никому, кроме гения, а на заднем сидении, как успела мимоходом заметить Кэролайн, виднелось несколько коробок из-под дорогой масляной краски для рисования. Между сиденьями валялись мелкие купюры и флешки, какие-то брелки, ручки и детали непонятного происхождения. В ногах пассажирского сиденья лежала полупустая бутылка колы. И Кэролайн рванула бы из этой машины со всех ног, но было даже уютно: без этих противных вонючих ароматизаторов, сидеть в мягком кресле посреди всего этого беспорядка — у Кэролайн руки чесались поправить кипу бумаг, грозившуюся вывалиться из бардачка, или перебрать мелочевку у коробки передач — и смотреть на дождь за окном, слышать его стук о крышу, но быть в тепле. В тепле, кстати, весьма относительном, потому что было уже достаточно прохладно, а Никлаус только завел машину, чтобы прогреть ее. Так вот Никлаус сел на пассажирское сиденье, потому что начал шариться в своих бесконечных бумажках, а Кэролайн усадил за руль, несмотря на все ее попытки призвать к его разуму. — Ты не можешь посадить меня в свою машину, — внушала Кэролайн. — Почему это? — Ты видел мою одежду? — она развела руки в стороны, демонстрируя масштаб катастрофы. — К тому же, не на водительское место с заведенной машиной. Тебе когда-нибудь рассказывали о правилах безопасности вообще? Никлаус иронично усмехнулся, будто она сказала сущую глупость. — Это моя машина, и все в ней будет так, как я скажу, — Кэролайн мысленно побилась головой об стену. — А если ты захочешь прокатиться, то почему нет? Мне нужны аргументы, чтобы заставить тебя стать моей женой. Кэролайн встала как вкопанная. Никлаус как раз в этот момент открыл для нее дверь, и мысль, глупая и явно запоздавшая, ударила ее осознанием с такой силой, что даже испугала. Никлаус посмотрел на ее потерянный вид, вздохнул и закатил глаза. Кэролайн чисто по-человечески понимала его. — Твое чувство самосохранения тоже оставляет желать лучшего, — небрежно бросил он и кивнул в сторону машины, недовольный ее промедлением. Кэролайн села в машину из принципа. Но сама не поняла из какого. И вот теперь они сидели в машине, стоящей столько, сколько Кэролайн не заработала за всю свою жизнь, посреди беспорядка, и Никлаус иногда раздраженно ругался, пытаясь отыскать нужные бумаги. Кэролайн не нужны были доказательства, потому что, по существу, она была на сто или двести процентов уверена, что Никлаус имеет все нужные и ненужные ему справки на руках, но не могла отказать себе в удовольствии наблюдать за его стараниями. «Заняться ему, что ли, нечем?» — думала она. Она чувствовала, как отогреваются ее ноги в тонких ботинках, как от тепла горят щеки и ладони, как тяжелеет голова под абстрактным напором сонливости. Одежда, и без того неприятно липнувшая к телу, все больше напоминала предмет извращенных пыток. Не хватало теплого пледа и горячего чая. Кэролайн с трудом держала глаза открытыми. — А зачем тебе, все-таки, нужна жена? — спросила она внезапно. — Чтобы компания семьи не досталась старшему брату, — ответил Никлаус, не отрываясь от своего занятия. — Эмм… Ясно, — растерянно отозвалась Кэролайн. Никлаус оставил в покое бумаги и посмотрел ей в глаза. Его тяжелый взгляд пробирал до мурашек, но Кэролайн казалось, что вся эта напускная грозность весьма мила. Она была Кэролайн Форбс, которая знала всех парней своего города, которых люди называли «неблагожелательными» и «хулиганами», и большую часть времени была влюблена в кого-то из них. Она сталкивалась с подобным слишком часто, чтобы не выработать своеобразный иммунитет. — Мне нужен кто-то, кто смог бы сделать вид, что любит меня. — Подруги, девушка? Он покачал головой, и этот жест был достаточно безразличным, чтобы Кэролайн прикусила губу. Кажется, она начинала сдаваться. — Сделать вид, что любит меня, понимаешь? «Нет», — хотела сказать Кэролайн. — «Нет, я не понимаю. Объясни мне. Я здесь, потому что я хочу знать, что заставляет людей идти искать помощи у прохожих. Знать, что может заставить мужчину, у которого запонки стоят дороже моей квартиры, предлагать брак девушке с улицы. Это как иметь сложный пазл с готовой картинкой, но не иметь возможности собрать его. Что мне нужно сделать, чтобы понять, почему я не бегу в полицию или, как минимум, домой?» Вместо этого она сказала: — А если бы я согласилась? Никлаус снова улыбнулся ей, демонстрируя ямочки на щеках. Кэролайн подумала, что она идиотка. — Я был бы очень тебе благодарен, — он протянул ей бумаги. Кэролайн усмехнулась. Справки от нарколога и психиатра. — И решил бы ту странную проблему с долгом. Или еще какую-нибудь проблему. — Он пожал плечами, словно все ее проблемы не стоили его пристального внимания. Вероятно, они и не стоили. «Mikaelson inc.», человек, стоящий в ее главе, еженедельно заключающий многомиллионный контракты и устраивающий судьбы сотен людей, действительно, имел слишком много сил и влияния, чтобы всерьез задуматься о долге за несостоявшуюся свадьбу или в полной мере ощутить необходимость в оплате счетов в этом месяце. Это заставляло ее чувствовать себя рядом с ним маленькой зверюшкой рядом с матерым хищником. Кэролайн слишком глубоко ушла в себя, задумавшись об этом. Никлаус наклонил голову, пытаясь привлечь ее внимание. — Эй, — сказал он, — от этого зависит будущее моей семьи. Пожалуйста, помоги мне.— Пожалуйста, помоги мне. — Я не могу, Кэролайн! Я нужен здесь.
«Как дешево тебя можно купить, Кэролайн», — обреченно подумала она. — Ладно. Никалус сделал все, чтобы выглядеть удивленным и радостным. — Правда? Она задумалась. — Но только после того, как ты расскажешь мне о своей семье и о том, что еще мне нужно делать, кроме, разумеется, создания впечатления влюбленной дурочки. Он понимающе кивнул. Кэролайн все еще чувствовала, как отголоски отчаяния поглощают ее. «Прости, мам», — подумала, — «я так ничему и не научилась». — И меня зовут Кэролайн. Кэролайн Элизабет Форбс. — Она протянула ему руку. Никлаус ответил рукопожатием. — Очень приятно, Кэролайн. Она кивнула, ни капли ему не поверив. — Я все думаю… Почему я? — она успела увидеть, как он пожимает плечами. — Ну… Ты же все еще здесь.***
— Итак, — провозгласил Никлаус, с подозрением поглядывая на бокал вина, который вручила ему Кэролайн. — Первое свидание? — Он приподнял бровь и уставился на нее, ожидая ответа. Кэролайн хотела треснуть его бутылкой, которую держала в руках, поэтому она поставила ее на барную стойку и села в кресло напротив Никлауса. Он вел себя, как напыщенный индюк, а это, между прочим, была лучшая бутылка вина из ее запасов. — Ресторан «Бриз» на улице Роз? — ответила она первое, что пришло ей в голову. Если честно, она никогда не была в этом ресторане, потому что не подходила по статусу. Было страшно заходить в драных джинсах или простом сарафане в помещение, в котором люстры стоили больше ее оклада за полгода. Никлаус болезненно скривился и отпил вина. — Безвкусица. Они сидели в квартире Кэролайн, потому что на улице шел дождь, Кэролайн отказалась ехать куда бы то ни было, кроме собственного дома, а Никлаус настаивал, что уже завтра она должна познакомиться с его семьей. Для знакомства им нужна была легенда тех отношений, в которых они якобы состояли. Предусмотрительная Кэролайн, любящая контролировать даже количество пыли на полках, ни в коем случае не сунулась бы в пасть льву, не имея возможности что-то противопоставить. Глядя на Никлауса, можно было сказать, что его семья не была образцовой «американской мечтой», и это изрядно действовало на нервы. В квартире были только раскладной диван, заправленный тяжелым цветастым пледом, небольшой комод, телевизор, маленький кухонный гарнитур с барной стойкой и два кресла прямо напротив высокого окна, не закрытого даже простой тюлью. Кэролайн ненавидела эту обстановку, но ничего не могла поделать — ее зарплата была достаточно низкой для того, чтобы жить здесь. Никлаус, впрочем, не обратил на мебель никакого внимания, хотя Кэролайн была уверена, что его дом похож на дворец. Он приятно удивил ее этим, но липкое чувство собственной ущербности все равно противно скреблось где-то внутри. — Твои предложения, — она всеми силами пыталась скрыть, что он раздражает ее. В конце концов, Кэролайн привела его в свою квартиру — отступать было некуда. — Фиджи? Кэролайн перевела на него взгляд и поджала губы. — Не смотри на меня так, я не идиот. Это мое любимое место. — Я никогда не была на Фиджи. И, пожалуйста, ограничься Новым Орлеаном, если тебе все еще нужна моя помощь. — Знаешь, ты могла бы и быть поласковее с тем, кто взялся решить твои финансовые проблемы. — Нет. Они несколько секунд метали друг в друга молнии взглядами, а потом одновременно перевели взгляд на окно. Кэролайн могла поклясться, что слышала что-то вроде обреченного «эта женщина» со стороны Никлауса. — Хорошо, хорошо, — сказал он уже громче. — Итак, безвкусный «Бриз» на улице Роз. Ребекка обязательно выскажется по этому поводу. Это было то, что очень беспокоило Кэролайн. Она знала, что Ребекка — сестра Никлауса, он часто упоминал он ней вскользь, но, кажется, сам этого не замечал. У Никлауса вообще была большая семья: четверо братьев, сестра и родители. Для Кэролайн, единственной дочери своей матери, это было ужасно много. Однако эта семья явно не была таковой в полном понимании этого слова, потому что Никлаус сильно менялся в лице, когда давал ей короткую справку о родителях — Майкле и Эстер — и брате — Финне. Больше было похоже, что он говорит о тех типах родственников, чье существование приходится терпеть из-за того, что убийства в этом веке караются законом. Никлаус с уважением говорил об Элайдже, с доброй усмешкой — о Коуле и с явной заботой — о Ребекке и Хенрике. Это было… весьма странно. Кэролайн еще не приходилось встречаться с такими проблемными семьями, ей было трудно составить точную картину того, что между ними происходит, а это было важно. Правильно ли она делает, помогая Никлаусу?.. — Ребекка — сложный ребенок, да? — осторожно спросила она. Никлаус перевел на нее взгляд, и на секунду Кэролайн сильно пожалела о том, что спросила. — Да, — ответил Никлаус. — Сложнее, чем я смогу объяснить. Но она… — Кэролайн задержала дыхание, потому что выражение лица Никлауса стало совсем сложным. Он словно пытался заранее оправдать любой плохой поступок Ребекки. Таким, наверное, и должен быть идеальный старший брат. — Она хорошая, правда. Кэролайн кивнула. Она уже не хотела ничего слышать о сложной семье Майклсонов, потому что у нее было дизайнерское образование, а не психологическое. — Первое свидание было ужасным, — заявляет она невпопад. — Почему это? — возмущается Никлаус. — Потому что ты пролил на меня вино, — она вскидывает подбородок и даже ее взгляд становится обиженным. — Даже не думай! — рычит Никлаус. Кэролайн и не думала, что для него это так важно. — Это было лучшее свидание в твоей жизни! Кэролайн не готова с этим мириться. И, может быть, совсем чуть-чуть, ее это веселит. — Это мы еще посмотрим… *** Кэролайн трижды обошла два торговых центра, но так и не придумала, что лучше — уходовая косметика или сладости. В свои пятнадцать Кэролайн была достаточно капризной на подарки и считала, что главное в подарке — его полезность. Это сейчас она понимала, что полезные подарки не всегда хорошие, а бесполезные — плохие, но в период подросткового максимализма трудно смотреть на мир через полутона, она еще помнила это. К тому же, Ребекка была явно не обычной девочкой: она росла без родителей, в окружении четырех братьев, и это — хотели того Никлаус с Элайджей или нет — оставило свой след на ее характере и личности. В итоге Кэролайн остановилась на небольшой сумочке нейтрального бежевого цвета на золотой цепочке и, для лучшего эффекта, заменила наполнитель кремами и масочками. Сладости она купила для Хенрика — набор из нескольких видов шоколада в форме разных зверюшек был умопомрачительным на вкус (Бонни дарила такой Кэролайн на позапрошлое Рождество), так что вполне мог сойти за достойное подношение. Кэролайн заранее уточнила у Никлауса, что у Хенрика нет аллергии на шоколад. Но теперь, стоя перед особняком, к которому ее привез Никлаус, Кэролайн могла думать только о том, что облажалась с подарками — это было ясно как день. Вряд ли дети, живущие в таком месте, могли по достоинству оценить что-то, кроме золотых статуэток или дорогих машин — у Кэролайн был опыт общения с детьми такого статуса. «Прекрати делать вид, что ты не догадывалась заранее», — ругала она саму себя, но продолжала волноваться. Кэролайн не волновалась так сильно даже тогда, когда знакомилась с миссис Локвуд. — Они тебя не съедят, — со смешком заметил стоящий рядом Никлаус. Видимо, ее вид был слишком обреченным. — Ты не можешь этого утверждать, — возразила она. Никлаус пожал плечами. — Ты права, не могу, — и, кажется, рассмеялся. Волнение в Кэролайн медленно уступало злости — он еще смеет над ней смеяться! Он обнял ее за талию и настойчиво потянул к двери. Кэролайн была на шпильках, поэтому ощутимо пошатнулась, но тут же взяла себя в руки. — Тебе просто нужно поздороваться. Кэролайн выдохнула сквозь зубы. — А можно я просто скажу «здравствуйте» и убегу? — предприняла она отчаянную попытку. — Ммм, — по голосу Никлауса было слышно, что он улыбается. Кэролайн не смотрела на него — она смотрела не дверь, потому что ей казалось, что прямо там, впереди, Ад. — Нет. Прямо за дверью оказалась большая прихожая с витой лестницей прямо напротив. Кэролайн, как дизайнер, по достоинству оценила и обои с едва различимым золотистым орнаментом, и тяжелые темные портьеры, и настенные подсвечники с декорированными под свечи светильниками, и люстру с сотнями вырезанных из стекла листиков, которые красиво переливались в лучах солнца. — Меня что, опять никто не встречает? — раздраженно бросил Никлаус, и Кэролайн узнала в этом семейную шутку, не понятную никому, кроме посвященных. — Ник! — послышалось восторженное с лестницы и Ребекка — трудно было не узнать ее в белокуром подростке, пронесшемся мимо ураганом — кинулась брату прямо в руки. Она крепко его обняла, а потом высокомерно заявила: — Но это только в этот раз. Никлаус в ответ растрепал ее прическу, заслужив недовольную гримасу. — Привет, Ник! — худощавый вихрастый мальчишка был куда менее беспокойным, чем Ребекка, но все равно выглядел проказливым. Его Никлаус притянул к себе всего на секунду, а потом они стукнулись кулаками, как было принято у соседских мальчишек из далекого детства Кэролайн. «Может быть, конфеты сработают», — с надеждой подумала она тогда. — А ты еще кто? — недоверчиво спросила Ребекка. Кэролайн заметила, что ее глаза похожи на глубины океанов с картин — слишком яркие и упрямые. Хенрик глянул на нее из-под челки. Кэролайн почувствовала, что стало тяжело улыбаться. «А может и не сработают». — Знакомьтесь, это Кэролайн, — провозгласил Никалус. — Она моя невеста. Кэролайн надеялась, что улыбка на ее лице все еще похожа на улыбку, а не на крик о помощи. — Привет. Рада с вами познакомиться.