О себе и о семье

      На линейке полно других детей. Даже больше, чем в садике или на площадке. Даже больше, чем на улице, где я обязательно оборачиваюсь каждому вслед. Я уже чувствую, как меня распирает от любопытства. Огромного, огромного. Да огроменного же. Я даже рот закрывать не успеваю, так хочется все увидеть и рассмотреть. Как только мы вышли из машины, я сразу же схватила маму за руку и потащила туда, где были свет, музыка и люди. Мама, падая на каблучищах, ухватилась за папу, а папа захватил в охапку обоих мальчишек. Колька тут же удобненько устроился у папы на шее, а Женька вытащил из Шаталинской машины Костьку. Коська как-то не очень торопился знакомиться с кучей незнакомых ребят, поэтому вцепился в теть Викину блестючую блузку. Тетя Вика сжала руку дяди Макса, дядя Максим успел на бегу забрать букеты, и мы все вместе эффективно влетели на школьный двор.       Я прижала к себе свой букетик. Жалко его. Все бегают, суетятся, а он грустный. Еще увянет. Погладила нежные лепесточки. Я уже успела осмотреть все новые фигурки в красно-синих сарафанчиках, коски и хвостики, белые банты и решила, с кем мне обязательно стоит сразу же подружиться на всю жизнь. Тетя Вика нам с Костей еще утром сказала, что в школе у нас обязательно сразу же появятся друзья на всю жизнь. Вот я и ищу их внимательно. Надо хорошо выбирать, ведь жизнь — это с ума сойти, как долго. Я точно знаю, как быть хорошей подругой, главное, все время улыбаться и веселиться, а если устаешь веселиться, то можно угостить девчонок пирожными и дать поиграть с Алисой и Каштанкой. Еще в детском садике у меня было много подружек, и мама с папой всегда с удовольствием звали их к нам в гости. Особенно мама была рада, когда я привела всю нашу группу на вкурсию. У нас родился Колька, а они его раньше совсем не видели, должна же я была им всем его показать. Я успеваю познакомиться с четырьмя крендидатами в подружки, когда меня находит мама, делает вот такие вот страшные глаза, ловит за руку и куда-то тащит. Я сопротивляюсь, как могу. Я же еще не со всеми подружилась!

***

      Я во весь рот гляжу на Аллу Сергеевну. Она большая-большая. Как башня. У нее такие огромные руки, что я сразу понимаю, что сбежать от нее не удастся. Может, она добрая. Я очень любила Инну Викторовну, нашу воспитательницу. Она была такой красивой, что даже разрешала мне не спать. Но в школе я спать не буду точно, я уже это выяснила. У Аллы Сергеевны черные волосы и такие синие, что просто фиолетовые глаза. Это совершенно точно.       Я очень смелая, поэтому с криком «Все разойдись!» первая подхожу к Алле Сергеевне и уверенно протягиваю ей букет. Мама моя в таких сложных случаях всегда так делает. Я молодец, как и она. Алла Сергеевна меня замечает не сразу. Конечно, ей там, с ее высоты, не слишком хорошо нас всех видно. Зато на концертах, должно быть, она нас всех будет по очереди поднимать, чтобы нам было удобнее разглядывать сцену. Алла Сергеевна улыбается. Надо же, она тоже умеет улыбаться. Когда мне улыбаются, я обязательно улыбаюсь в ответ: — Здравствуйте, а вот и я! — А вот и ты. — Да, а вот и мы.       Это моя мама. Она тоже улыбается, совсем, как и я, что-то говорит моей новой учительнице и расписывается в ее тетрадке. Потом машет папе, дяде Максу, ну, и остальным тоже. А Дедушка скоро обязательно должен приехать. И Ксюша, Костевская старшая сестра. Она уже не ходит в школу, потому что бросила ее и пошла в институт. Если мне в школе быстро надоест, я тоже так сделаю. Алла Сергеевна меня спрашивает, думая, конечно, что меня больше спросить не о чем: — Скажи, Юлечка, а ты послушная девочка?       Я заглядываю ей в глаза, набираю в нос побольше воздуха и отвечаю очень громко и очень четко. — Ужасно! — Непослушная.       Дяде Максу обязательно надо было меня раскредитить прямо перед всеми. Ничего, мы это вам еще обязательно припомним. Тетя Вика тоже надо мной охотно смеется, но пока смеется, чтобы, видимо, от смеха совсем не соскучиться, поправляет мои банты.

***

      Линейка удалась длинная и скучная. Жаль, мы не опоздали. Если бы я знала, как много всего будут говорить, я бы обязательно постаралась опоздать. Мы с Костей стоим за ручку и вглядываемся в школьное крыльцо. Совсем рядом куча всехних родителей, они все время машут руками и фотографируют. Мы так долго стоим, что мне жарко и хочется пить. Я хочу залезть в рюкзачок, куда папа положил сок, бутерброды и конфеты мне подкрепиться, но Костя строго на меня смотрит и многозначительно заявляет: — Терпи.       Я показываю ему язык и дуюсь. А когда я дуюсь, то я отворачиваюсь, и с ним не разговариваю. Потом он сам хочет, чтобы я скорее улыбнулась. — Юля, ты знаешь, ученые уже доказали, что коэффициент интеллекта у блондинок оказался намного выше, чем у рыжих и брюнеток. — Что?       Иногда Костя болтает всякие глупости, но я с этим уже смирилась. — Это значит, Юля, что ты умнее Дашки. Не дуйся. Я разрешаю угостить меня шоколадкой.       Хоть Костя и мелет разную чушь, как взрослый, но шоколадки и пирожки моего папы любит, как нормальный ребенок.

***

— Юля, стой на месте спокойно. Костик, обними подружку. Так, хорошо. А теперь с букетом. Молодцы. Костя, а теперь тоже самое, только с улыбкой. А теперь у плаката «Здравствуй, школа». А теперь вон у той березки. Просто замечательно. У крыльца, у крыльца, давайте. Жанна, обними дочь. Да, да, Костика тоже. Да не того Костика. Тьфу. Шаталина обними. Да, Боже мой! Не того же Шаталина надо было обнимать! Заново! Начали! Шаталин-старший, обними свою жену!       Когда в моем дедушке просыпается фотограф, нам всем будь здоров нездоровится. Да он просто напросто звереет. Я очень люблю фотографироваться, но только не с дедушкой. Но у мамы скоро День рождения, и должна же я ей что-то подарить. Вот я и подарю ей свою фотографию. Женька тоже что-нибудь обязательно подарит. А Коля у нас итак тот еще подарочек.

***

      Ксюша, Ксюша, вот и Ксюша. Ксюша на меня обычно ни капельки внимания не обращает, но все равно мне почему-то нравится. У нее такое важное лицо, сразу видно, она знает много секретов. Я так хочу ей понравиться, а она от меня только шарахается. Неужели, я такая страшная? Вот и сейчас, только завидев ее, я сразу же бросаюсь ей на шею. — Ксюшечка, дорогая моя, а я так по тебе соскучилась… — Я вижу. — А я все думала, приедешь ты или нет, а Костя рассказывал, что ты в институте сегодня не будешь. А почему? А там хорошо? А в школе хорошо? А нас будут кормить? Я так рада, что ты здесь. Будешь шоколадку? Тебе спеть? Тебе станцевать? А я умею ходить на голове! — Ну, это-то я давно вижу. — Как, ты видишь все? — Да, я вижу все. — Прямо все? А что ты тогда не видишь? — Предпочитаю не видеть левых людей. И правых тоже. Но все равно вижу.       Нет, не все Ксюша видит, не все. Я знаю точно. Когда я у нее очки стащила, она даже меня разглядеть толком не могла. Меня, и дверь, в которую влетела лбом.