О себе и о семье

      Сегодня воскресенье, поэтому я, Костя, мама, папа, тетя Вика, дядя Макс и Ксюша едем в лес. Это так здорово, что и не передать словами. Я очень люблю бывать в лесу, потому что там поют птицы, можно найти всякие интересные палки и поесть ягод. Сейчас осень, и в лесу полно рябины. Папа собирается найти самый большой гриб, но мама, обычно, бегает быстрее и грибы вынюхивает лучше. Скоро мы научим ее нюхать трюфели, а они стоят так дорого, что мы обязательно забогатеем.       Мы встаем рано-рано, берем с собой пиццу и бутерброды, яблоки, пирожки с мясом и картошкой, мы же будем в лесу целый день, легко и проголодаться. Нас провожают дедушка, Каштанка и мои братики. Бедные, они остаются дома, когда я еду в самый настоящий удивительный лес. Мне так интересно смотреть в окно машины, что я забываю разговаривать. Почему-то, когда мы едем, все на улице всегда двигается, даже фонарный столб и дубы, и кошки на лавочках, и дома, и люди. Папа сидит за рулем нашей машины, рядом с ним — дядя Макс. Дядя Макс почти лежит на своем месте, и занимает его полностью. А еще, он говорит не больше, чем одно слово в минуту, и я очень хочу подсчитать, правда ли это так, но так хорошо считать я еще не научилась. Сзади них сидят тетя Вика, Костик и мама, а меня, по ошибке, посадили с Ксюшей. Я решила, что это очень нечестно: Костя захотел сидеть со своей мамой, а не со мной, а мама тоже решила сесть с тетей Викой, потому что ей надо что-то сказать ужасно тайное и секретное. Мне очень приятно, ведь это, скорее всего, про меня. Я всю дорогу сижу с Ксюшей, а Ксюша начинает меня пугать. На ее лице появляется ужасно вредная улыбка, и Ксюша обещает мне, что меня скоро заберет к себе чертик. Оказывается, я обещана ему в жены, и ночью он явится за мной и заберет меня в свой замок, и тогда я никогда больше не увижу ни маму, ни папу, ни Каштанку, ни мальчишек, ни Костика, ни Ксюшу, и мне становится так страшно, что хочется плакать. — И он не очень злой, этот черт, потому что разрешит тебе взять с собой фотографию с твоего дня рождения. Ту, помнишь, где ты мне еще рога показывала, — радостно добавляет Ксюша.       После такого ужасного решения моей судьбы я действительно начинаю плакать. Я так боюсь проснуться не в своей постельке, а в холодном мрачном замке черта, что готова сделать для Ксюши что угодно, только что бы она меня спасла. Ксюша говорит, что такое средство есть: — Это все потому, что ты много болтаешь ногами и языком. Если ты сможешь промолчать все оставшиеся полтора часа, пока мы будем ехать, а потом оббежишь 10 кругов вокруг осины и перестанешь доставать меня своими глупыми вопросами, то этот черт тебя не заберет. Пока. Но помни, чертей, желающих утащить маленьких девчонок, в мире очень, очень много.       Я так стараюсь молчать, что даже не пищу. Я обхватила себя обеими руками и почувствовала, что мои глаза увеличились еще на целые глаза. Я думаю, какой будет этот черт и решаю, что он такой же мерзкий, как сторож в детском саду, который все время на меня сердился. Росту этот черт как стул, весь покрыт шерстью, у него короткие тощие кривые и голые ручки и ножки. Я совсем не хочу такого мужа. Я хочу жить в своем доме, я так люблю свою комнату и всех.       Я выскакиваю из машины, как только меня выпускают, и начинаю бегать в поисках осины. Ксюша сказала, что если не найти осину за 5 минут, то колдовство тогда уж точно не сработает. Я нахожу осину, вокруг нее яма, и она вся в траве, но я начинаю бегать, очень стараясь хорошо считать и пробежать обязательно все 10 кругов. Я очень устала и мне очень страшно, но я все пробежала. Ксюша ко мне подходит: — Вот теперь, пожалуй, черт тебя и не украдет. Но если ты еще будешь болтать ногами, то тебя обязательно заберет его брат, а он еще злее, и избавиться от него будет куда сложнее, это уж точно.       Сначала я очень притихшая, потому что все еще боюсь черта, я все время прижимаюсь к маме и папе, я их очень люблю, и мне было бы так страшно представить, что бы они подумали, если бы однажды утром не нашли меня в постели. Наверное, что я убежала. Так было бы страшно, если бы они не смогли меня спасти. К обеду я снова веселею и начинаю бегать в свое удовольствие. В лесу такая большая свобода! Здесь, куда нас привез мой папа, есть и мокрые листья, которые пахнут, и на которые так приятно наступать, и поле, и даже озеро, где можно рыбачить. Я играю, что я на коне скачу по полю, что впереди враги, а я сейчас буду всех их побеждать. Потом, мне надоедает игра в войну, тогда я представляю, что я ведьма, что я вовсе не бегу, а лечу на метле на вечер к другим таким же ведьмам. Я оббегаю поле туда-сюда, туда-сюда, за день раз тысячу сотен. Мне в лицо дует ветер, начинает моросить дождик, но я ношусь из стороны в сторону, и ничто не может меня остановить.       Папа, дядя Макс и мама собирают грибы, Костя достает удочку и идет удить рыбу, хотя морщится, потому что ему холодно, а он не бегает. Тетя Вика предлагает мне сыграть в бадминтон. Это очень хорошая игра, потому что можно особо не думать — кидай себе воланчик и кидай. Я играю прекрасно, потому что я очень ловкая. Ракетка взлетает в моих руках. Я даже умею подавать снизу, и всегда знаю, в какую сторону полетит воланчик, чтобы его скорее отбить. Тетя Вика тоже играет хорошо. Мы играем очень долго, так долго, что в лесу больше не остается грибов, а в реке — рыбы. Костя поймал два маленьких окуня. Он засунул их в банку. Когда мы едем домой, я долго смотрю, как рыбки бьются хвостами о стенки своей клетки. Я хочу взять рыбок домой, чтобы они жили у меня в аквариуме, вечером я выпускаю их плавать в большой таз в ванной, но они совсем не берут мой хлеб покушать, а потом затихают и переворачиваются животом вверх. Дедушка говорит, что они умерли, потому что не могут жить не в озере. Я обещаю себе, что больше никогда не стану рыбачить. Если, конечно, меня сегодня не украдет черт. Я все еще этого боюсь. Но этого не происходит, и утром я снова просыпаюсь дома, от звонка будильника и голоса мамы, которая теперь всегда по утрам будит меня не в сад, а в школу.