***
Ну привет, дневник. Оказывается, записывать то, что хотелось бы рассказать кому-то, очень помогает. Видимо, тот же эффект, что и когда выговоришься. Вчера я весь вечер накручивала себя и вспоминала все гадости, которые мне говорила мама, так что сегодня изложу их здесь. Наверное, я просто слишком привыкла копаться в себе, родители взрастили во мне целую плантацию различных комплексов. Родилась я, как и все, без дополнительных конечностей. Потом, к году, у меня начали прорезаться крылышки. Крылатых вообще не так уж и много, практически как котов, так что меня звали ангелочком и сюсюкались, как только можно. Я видела фотографии с детских утренников, мама всегда наряжала меня очень прикольно — то ангелочек с проволочным нимбом, то Гермес, то Ника, то купидончик. Крылья у меня с детства были хорошо оперенные и массивные. Я складываю их в локтевом суставе и уже давно из-за этого приучилась на глаз определять, поместятся ли мои три метра в дверные проемы. Хотя сама я, как и все омежки, невысокая и худенькая. Наверное, будь я мужчиной, а то и альфой, вообще бы до пятнадцати метров размах доходил. К десяти годам пресловутое омежье строение тела стало заметно. Родители нарадоваться не могли — в мире, полном бет, дети альфы и омеги ценятся. А тут у двух бет родились сразу две омеги, ух, вот же счастье-то, а! И если до этих изменений мне можно было лазать по деревьям и увлекаться моделированием, то потом резко стало нельзя. Я же омега! На самом деле, может быть, родители и не так уж и неправы. Сестре моей (даже не хочу упоминать ее имя, она вечно мне после этого звонит) не понадобилось никаких внушений, чтобы превратиться в овуляшку уже к первой течке. У нас разница два года, отец тогда работал вахтами, так что он упустил момент, когда мама в первую же течку, всего в четырнадцать, подложила ее под альфу. Со мной так не прокатило — и он был дома, и я не собиралась ни с кем трахаться в свои тринадцать. Аж мурашки бегут, когда вспоминаю, как сестра и мама мне живописали, сколько удовольствия приносит секс и как приятно омеге в течку быть не одной. Мама вела себя более-менее нормально до шестнадцати лет, только капала на мозги, что джинсы пережимают гениталии и это потом отразится на моей детородности. Потом ее понесло — ну как так, да чтобы омега была девственницей в шестнадцать! Для омег же специально возраст согласия приравнивается к первой течке, я же должна хотеть! Должна, как моя милая сестричка, трахаться с кем попало и в шестнадцать выйти замуж! Беременеть пора, организм омеги всегда должен быть либо беременным, либо кормящим! Да я же буду старородящая! Да никто ж меня такую замуж не возьмёт, будут думать, что со мной что-то не так! Разумеется, я огрызалась. Даже отец, моя надежда и опора, начал меня уговаривать, что пора, пора уже становиться подстилкой! Скандалы были почти ежедневными, я возненавидела приходить домой. Зато начала больше внимания уделять своему хобби и стала заниматься руфингом. Завела блог, где публиковала селфи на крышах высотных зданий и видео, как я туда забираюсь. Высоты бояться, когда крылья за спиной, было бы верхом глупости. Несколько раз я срывалась, особенно поначалу, но все те же крылья позволяли спланировать и спокойно приземлиться. И как же бесило, что почти все писали, что омеге не подобает этим заниматься! Стоит ли писать, каких масштабов был скандал, когда сестра наткнулась на мой блог и все сдала родителям. Отец кричал до хрипоты, что это опасно, что за это могут посадить. Его я могу понять. А мама, моя дражайшая и обожаемая матушка визжала, что я худшая из омег, что я ошибка природы, что никто никогда на мне не женится и поделом, потому что "таким отродьям размножаться нельзя"! Аж трясет от воспоминаний! С тех пор я не приближалась даже к их дому, жила у подруги. Если бы этот ушастый придурок меня туда вчера не потащил, ещё одного круга скандалов не было бы. Судя по шуму, он вернулся. Вспомнишь говно — вот и оно.***
Упрятав дневник обратно, я торопливо схватила уличные вещи. И как раз натягивала джинсы, когда прямо за дверью раздался захлебывающийся влажный кашель. — Куда собралась? — поинтересовался Егор, распуская галстук. Судя по поникшим ушам, он устал и, наверное, плохо себя чувствует. Отлично, так ему и надо! — Прогуляться, — пожав плечами, я присела на все тот же пуфик, чтобы застегнуть молнию ботинок. Всегда в полёте ноги мёрзнут, скорость, все-таки, — может быть, полетаю. — Подожди, пока я найду, кого с тобой послать, — небрежно бросая одежду на пол, альфа оголился до боксеров, щеголяя рельефом мышц, и натянул домашние спортивные штаны. — Я и без твоих архаровцев не потеряюсь, — фыркнула я, накидывая куртку и застегивая молнию на спине. Больно мне нужны его сопровождающие! Так что я просто двинулась к выходу. Нельзя, что ли, побыть в одиночестве? И так в каждой комнате дома, кроме ванной и спальни, по охраннику сидит, а в холле так вообще три. — Ты меня не услышала? — тихо, сипло и спокойно, как всегда. Я сделала вид, что действительно ничего не слышу, сбежала по ступенькам вниз. — Кристина! Зараза, как же тихо ходит! Я думала, он ещё наверху, ан нет, уже схватил за локоть и рычит прямо в ухо. — А ну пусти! — я рванулась, но он больно ухватил меня за плечо крыла и повернул к себе. Уши гневно встопорщены, брови нахмурены. Баюсь-баюсь! — Пусти, говорю! Господи, да как же мне жалко твою Истинную! Хлесткая пощёчина не заставила себя ждать. Я потрясённо отступила на шаг, держась за поврежденное место. Ладно, сама виновата. Нельзя было это затрагивать, я же не знала, что она у него уже... Была? Есть? Явно он ее уже нашел. — Не смей говорить о ней, — до угрозы безмятежно сказал Егор, протянул руку, — подойди. — Лососни тунца! — фыркнула я, пятясь к двери. Лишь бы успеть выйти. На улице он себе не позволит меня больно хватать, и уж тем более бить. — Подойди. — А ты заставь, — нащупав дверную ручку за спиной, я толкнула ее и оказалась на крыльце. А там уже оставалось только придумать, как быстро взлететь. Чтобы быстро взлететь, надо откуда-то спрыгнуть. Наскоро оценив обстановку, я разбежалась, запрыгнула на капот припаркованного перпендикулярно забору джипа, сделала пару шагов по его крыше, прыгнула на забор. Правда, получилось только пальцами на него наступить, так что при прыжке вверх я чуть не навернулась, но пара мощных взмахов крыльями исправили положение. И то хорошо, а то вот бы была стыдоба, если бы я свалилась на тротуар за забором! Теперь осталось только решить, где от него прятаться. Желательно, целую вечность и не меньше.