Гарпия и Кот

Когда я проснулась, Егора то ли ещё не было, то ли уже не было. Во всяком случае, я проснулась одна, и это хорошо. Не хочу, чтобы он тут мельтешил и мешал думать. Тело болело все, от шеи до пальцев ног, перетруженное и замученное течкой. Неужели все добровольно на это идут и так над собой издеваются? Трудно поверить. С трудом, почти ползком добравшись до ванной, я влезла под теплый душ и уселась, не желая балансировать на дрожащих и болящих ногах. Итак, что мы имеем. Течка кончилась, а ближайшая ой как нескоро, потому что через несколько дней, в первых числах октября, у меня начнется линька. Весь этот цикл остановится, когда пройдут месячные — надо же куда-то деть выработанную вчера яйцеклетку. Линька до ноября, дней тридцать пять, плюс-минус. Потом все запустится снова, и через двенадцать дней будет ещё одна течка. Даже не знаю, смогу ли я ее так легко перенести в пункте передержки, если уж эту провела с альфой, будь он неладен. Воспользовался моим состоянием! Да это же почти изнасилование! Так, ладно, не время злиться. Надо подумать, обстоятельно подумать. Деньги у меня есть. Учитывая необходимость где-то жить и что-то есть, хватит недели на две, может, даже на три, я не особо тратила свою зарплату. Конечно, Егор меня уволил одним движением уха, но это не значит, что я не найду себе другую работу. Не в том же месте, разумеется, он будет начинать искать именно со старых мест. К подруге соваться в квартиру тоже смысла нет, да и стыдно. Я даже с ней тогда не попрощалась, помощники этого придурка забирали мои вещи. Хорошо хоть, что я свою долю оплаты внесла за месяц, у нее есть время найти другую соседку. Хорошенько отмокнув, я почувствовала себя бодрее и решительнее. Я со всем справлюсь, это точно. Но первым делом мне надо позвонить. Служба поддержки омег или как-то так называлась эта штука, которая помогала мне устраиваться на работу. Я помню, что у них на сайте видела номер специальной линии полиции для тех, кто не может лично прийти и сообщить о насилии. Вот по этому номеру я и позвонила. — Добрый день, — приятный женский голос, уже хорошо. Мужчине я бы вряд ли стала рассказывать такое, — чем я могу вам помочь? — Я не могу напрямую пойти в полицию, но хочу заявить об изнасиловании, — почему-то стало стыдно говорить об этом. Я читала, большинству насильников все сходит с рук именно потому, что жертвам стыдно. Я не боюсь общественного мнения и хочу перестать бояться Егора, а для этого мне нужна защита. — Нам потребуются доказательства, чтобы вам помочь, — отлично, никакой насмешки, — он оставил на вас какие-либо следы? Может быть, синяки, царапины? Или вы поцарапали его, когда сопротивлялись? — Я не сопротивлялась, он воспользовался моей течкой, — промямлила я, понимая, что доказательств действительно нет. И вздрогнула, когда из телефона донёсся смех. — Бедные альфы, вечно на них доносят, когда они отказываются что-то купить, — с хихиканьем протянула оператор, — вместо того, чтобы заявлять, сделай ему минет, он сразу все купит, проверено. В шоке уставившись на телефон, я даже слова вымолвить не могла. А телефон продолжал вещать, что любой сексуальный контакт в течку не приравнивается к изнасилованию, потому что обоих неудержимо влечет природа. Мне посоветовали не занимать больше важную линию своими семейными дрязгами и разобраться самой. Не может быть. Надо мной посмеялись! Какого хрена, спрашивается? — Какого хрена! — в ярости крикнула я, швырнув телефон в стену. Это просто пиздец какой-то! Меня буквально колотило от злости, пока я лихорадочно одевалась и беспорядочно бросала вещи в небольшую сумку. Да кто вообще будет в здравом уме заявлять об изнасиловании из-за каких-то бытовых обид? Ах, да, это же омеги, к ним неприменимы слова "здравый" и "ум". Чёртовы тупые подстилки заполонили мир, и меня теперь к ним приравнивают! В крыльях явно было недостаточно силы, чтобы куда-то лететь, так что я определилась с маленькой гостиницей с демократичными ценами и вызвала такси. Я бы и в хостеле поселилась, но не хочу делить с кем-то комнату, ну это. Мало ли, кто попадется. И неизвестно, что хуже, вечно подкатывающие альфы или сопливые омежки. Поездка через весь город меня здорово утомила. Наверное, это все ещё из-за течки, перед линькой я не такая ослабленная. А вот в линьку да, буду только спать и хотеть спать, больше ничего. Черт, и как работать? Мне хватит денег или нет? Есть я буду мало, но надо же тридцать пять дней где-то валяться и дрыхнуть. Оказывается, при долговременном проживании они делают скидку, так что я заплатила за целых два месяца и ещё осталось. Как всё-таки хорошо, что я не трынькала всю зарплату сразу при получении, как хорошо. Не думала, конечно, что деньги мне понадобятся для того, чтобы прятаться от настырного альфы, ну да ладно. Комната оказалась соответствующей цене. Ну глупо было бы рассчитывать на хоромы, конечно. Кровать есть — и ладно. Узкая, конечно, и жёсткая после шикарного ложа в доме Егора, но это просто дело привычки. К хорошему привыкаешь быстро, вот и я за... А сколько я с ним прожила? Дней десять? Ладно, плевать. Не в этом суть. Растянувшись на том, что ужасно напоминало больничную койку, я поморщилась — места в комнате не хватало, чтобы раскинуть крылья, пришлось их держать полусогнутыми, а так они недостаточно отдыхают. Ну ничего, потерплю. Как разберусь с линькой и найду работу, может, переселюсь в место получше, посмотрим. А пока что не до этого всего, ужасно все болит, я устала, так что посплю лучше. Утро вечера мудренее. Все у меня получится. Проснувшись, я не стала сразу открывать глаза. Было так тепло и уютно, что не хотелось шевелиться. И даже тяжёлая рука на талии не раздражала, а больше грела. Так, стоять. Я в спальне Егора. Он сам мирно спит рядом, забравшись мне под крыло и обнимая. За окном ночь. Все ещё все болит. Или мне приснилось, как я отсюда сваливала? Да нет, не может быть... Повернув голову, я узрела на тумбочке свой телефон и ухватилась за него. Целый, зараза! А ведь я хорошо помню, как разбила его о стену! Хотя нет, а где тонкая трещинка в левом нижнем углу? Заставка моя, все расставлено, как было у меня, но это не мой телефон! Я влезла в список недавних вызовов — пусто. Он его подменил? — Я хотел купить тебе телефон получше, но решил, что ты будешь злиться, — просипел за спиной альфа. — Почему я опять здесь? — положив самозванца на место, я повернулась к хозяину дома. — Потому, что тебе не место в том клоповнике, — безапелляционно сообщил он, — почему ты убежала? Что я опять сделал не так? — Опять? Серьезно? — возмутилась я, поднимаясь на локтях. — Ты тут себя невинным агнцем считаешь, да? — Согласен, я не идеален, — закатил глаза мужчина, — и вспыльчив. Рукоприкладство к женщине недопустимо, но другие методы с тобой не работают. Давай поговорим, ага? — Сам с собой разговаривай! — фыркнула я, отворачиваясь. Пока он здесь, уйти ещё раз не получится. Но он человек занятой, так что я просто дождусь момента. — Слушай, я знаю, что вся эта ситуация стремная, — вздохнул альфа, заворочался там, — когда я увидел тебя в первый раз, я мгновенно захотел тебя себе, — я только фыркнула, — и тогда же я понял, что никакие ухаживания и расшаркивания не смогут тебя тронуть, — что ж, в этом есть доля правды, — я не знаю, зачем ты мне, правда. Но не могу отпустить, не хочу. — Да, поэтому ты будешь меня принуждать и насиловать! — хмыкнула я, вцепляясь в подушку изо всех сил. Почему я вообще должна исполнять его чёртовы желания? Я ему что, фея или золотая рыбка? — Ты вообще понимаешь, что несёшь? — так тяжело вздохнул, будто это я его никуда из дома не выпускаю. — Знаешь, как принуждают омег? Скручивают и трахают, вот как, а если она не хочет, просто добавляют смазки. Вот, что такое принуждение. Я прекрасно понимаю, что ты не хочешь меня, и не лезу, — поджав губы, я зажмурилась. С одной стороны, да, блять, вроде, не насилует. С другой, он меня бьёт! И принудительно целует-обнимает! — а насчёт течки... Да, согласен, я не захотел себе отказывать. Но ты просто не знаешь, как мучаются омеги, у которых в течку рядом есть недоступный альфа. Это больно и толкает на глупости, я серьёзно, — я только дернула плечом, когда он коснулся его. И, что удивительно, он убрал руку, — я был с тобой предельно ласков, позволял учиться и делать то, что тебе нравится, в конце концов, помогал понять, что именно тебе нравится. А в итоге оказался насильником, просто потрясающе. Он так иронично хмыкнул, что я не удержалась и повернулась. — Типа ты тут жертва, да? — от злости перехватывало дыхание. — А я вся такая неблагодарная, да? А ничего, что ты меня бьёшь? Ничего? Что не пускаешь никуда, нормально, да? Чтоб ты знал, полет — моя естественная потребность, а ты все время меня в этом ограничиваешь! У меня есть своя жизнь, и я не хочу быть твоей певчей птичкой в клетке! — А ты умеешь петь? — безмятежно уточнил Егор. И только это из моей тирады привлекло его внимание?! — Кар, блять! — мрачно рявкнула я, снова отворачиваясь. Что за придурок! Видимо, придется убегать в другой город. Времени немного осталось до линьки, потом придется ждать целый месяц. Надо ещё раз все продумать, как следует. — Я тебя не выпускал без сопровождения, потому что переживаю, — мягко сказал Егор, нежно зарываясь пальцами в перья, — тебе следует понимать, что у меня очень опасная работа, ещё раз потерять свою омегу я не хочу, — так вот что случилось с его Истинной. Ее убили другие мафиози, да? Ну так ему и надо, вот! — давай договоримся, а? Я обещаю, что больше не будет рукоприкладства, а ты обещаешь, что не будешь убегать и выходить из дома одна, идёт? — А если я откажусь? — недовольно проворчала я, невольно млея от почесываний и аккуратного взлохмачивания пёрышек. — Я сломаю тебе крыло, — почти интимно и шутливо прошептал альфа, прижимаясь губами сначала к плечу крыла, а потом и к моему, — поцелуешь меня, птенчик? — С чего бы это? — фыркнула я, отодвигаясь на всякий случай. — Ты так меня целовала в течку, — мечтательно протянул он, — я избаловался, хочу ещё. Нет, ну какой же!.. — Обойдешься!