***
Босс явился из коридора, ведущего к кабинету, спокойный и суровый, как всегда. Я встал, приветствуя его, и увидел Кристину. Едва ли не с ног до головы перебинтованную, безвольно распластавшуюся на полу. Она выглядела как подбитая птица со сломанными крыльями, нелепо огромными в сравнении с хрупким телом. Неосознанно сделав шаг к ней, я натолкнулся на ледяной взгляд и замер. Ещё на приеме было видно, что не так просто ей даются отношения с таким жестким человеком, хотя обменивались они такими влюблёнными взглядами, что сомнений в их счастье не было. Босс бывает вспыльчив, но... Не может же он причинить боль омеге? Тем более, своей омеге. Но я никогда не видел ее такой... Такой сломленной. — Не твое дело, — в сиплом голосе будущего отца будто мороз потрескивал. Да, не мое. Мы не родственники, конечно, но Кристина меня поддержала, когда я разваливался на части от боли и тоски по детям и любимой, так что я мог бы назвать нас друзьями. В повиновении опустив голову, я дал себе обещание позвонить ей, пригласить куда-нибудь и поболтать спокойно.***
От боли в плече дрожали и подламывались руки, никак не получалось приподняться, хотя бы сесть, чтобы потом встать. Но из "моей" комнаты раздался звонок моего телефона, пришлось собирать остатки сил в кучку и вставать, стискивая зубы. Звонила Ольга. — Доброе утро, — вполне знакомым спокойным и мягким тоном она как успокоительным на меня подействовала, — надеюсь, я не слишком рано. Боюсь, наш сеанс завтра не состоится, когда на этой неделе вам будет удобно прийти? — Сегодня, — выдала я, не задумавшись ни на секунду, — сегодня можно? — Сегодня... — задумчиво повторила она, я напряглась. — Только если вам будет удобно в десять. — Да, конечно, — прикрыв глаза, я прикинула, что даже успею сжевать бутерброд и выпить таблетки. Особенно обезболивающее, — спасибо. — Вам спасибо, жду вас, — с улыбкой в голосе ответила психолог. Отлично. Превосходно. Очень вовремя. И можно даже этим обосновать то, что я пошлю нахер Егора с его завтраком и ультиматумами. Хотя бы на пару часов. Поднявшись на второй этаж, я в гардеробной натянула джинсы, сменила футболку на свитер, сделала более аккуратный хвост. Болели ноги, болела шея, болело крыло. Я чувствовала себя едва ли не более побитой, чем в первое утро после похищения. — Куда собралась? — сухо и холодно просипел за спиной Егор, я едва не подпрыгнула от неожиданности. — Психолог перенесла прием, — я постаралась ответить спокойно, сунула ноги в ботинки, — уже нужно выезжать. — Поцелуй меня, — совершенно без эмоций попросил он, будто просил купить хлеба по пути. Повернувшись к нему лицом, я скрестила руки на груди, пытаясь понять, что ещё за херню этот больной ублюдок выдумал, — я хочу позавтракать с тобой, ты хочешь уехать. Чтобы выполнить это свое желание, дай мне что-то равноценное совместному завтраку. Нет слов. Просто нет слов. Поцеловать его за возможность выйти из дома? А что дальше? Минет за новый телефон? — Серьезно? — потерев лоб, я не смогла удержать потрясенную улыбку. — Ты пытаешься заставить меня телом покупать себе свободу передвижения? — Это не всегда будет что-то телесное, — пожал плечами альфа, — сейчас я считаю равноценным поцелуй. Судя по его виду, без царского позволения меня не выпустят. Унизительно пытаться проломиться через охрану мне не хочется. Наверное, даже больше не хочется, чем целовать его. Приблизившись, я приподнялась на носочки и чмокнула его в щеку, надеясь выехать на том, что формат поцелуя не был определен. — Не пойдет, — качнул головой мужчина, сграбастал меня за талию. — Не нацеловался вчера? — процедила я, обхватив его лицо руками. Я хочу к Ольге. Мне нужно. Поэтому я прикоснулась губами к его губам, приоткрыла рот, позволяя горячему языку хозяйничать. И в животе немедленно потяжелело, проклятое тело отреагировало возбуждением даже на поцелуй. Я рванулась назад, но добилась лишь того, что меня ещё и за задницу облапали. До мурашек приятно, отвратительно. На кухню я спустилась разозленная, запыхавшаяся и готовая съесть все таблетки разом, чтобы помереть. Это решило бы все мои проблемы разом, а ещё проблемы Егора, родителей, всех тех, кому я когда-либо доставляла неудобства и ещё буду доставлять. Но пока что я не теряю надежды на избавление от этого пиздеца.***
Выпроводив недовольную, но возбуждённую пташку, я без лишних сомнений пошел в ее комнату. Если так долго не открывала — прятала дневник. Если прятала — написала что-то новое. Стоит знать, в свете прошлой ночи. Заодно в который раз прочитаю про себя "насильник", "мудак" и прочие лестные эпитеты. Блокнот лежал на полке, в свободном доступе и на виду. Либо забыла убрать, что очень маловероятно, либо узнала, что я его читаю, и решила больше не писать, а заодно заявить мне, что я раскрыт. Все же, из любопытства, раскрыв дневник на закладке, я не сдержал смех. " /´¯/) / // / // /´¯/ /´¯\ / / / / / |_ ОТСОСИ ( ( ( ( / ) ) \ \/ / \ / \ ( \ \ ✓6×6 /∆}2| (—62~ /×1 }]9#]—|!" Дальше шло целых три страницы этой цифро-знаковой тарабарщины. Демонстративно, демонстративно. Но, что же, если моя птичка хочет поиграть в шпионов, я дам ей такую возможность. Устроившись в кабинете за столом, я взял лист, ручку и принялся за расшифровку.***
По утренним пробкам добраться получилось как раз к десяти, так что мне не пришлось ждать. Оказавшись в знакомом кабинете, я практически иррационально почувствовала себя защищённой. По крайней мере, за свою личную жизнь тут я могу не переживать. Впрочем, устроившись в кресле напротив Ольги, я не смогла найти слов. Она не торопила меня, а я все не могла решить, с чего начать, слова застревали в горле. — Мне показалось, вы хотели поговорить о чем-то конкретном, — все же заметила психолог, немного наклонила голову к плечу. — Да, я... — сглотнув, я сжала кулаки. — У нас был секс. — Вот как, — приподняв красивую бровь, она кивнула, — вам понравилось? — Да, — прикрыв глаза, я сглотнула, — в этом и проблема. Я... Я не знаю, что произошло, я будто потеряла контроль над собой. — Так бывает, это называется страсть, и это не проблема, — мягко сказала Ольга. — Нет, я... Я все осознавала, я говорила ему, что не хочу, но... — сжав зубы, я поняла, что сейчас опять расплачусь, но мне этого не хочется. Боже ты мой, я когда-нибудь буду делать то, что мне хочется? — Тело меня не слушалось. — Необычно, — я не открывала глаз, чтобы не потерять остатки самообладания, но в голосе Ольги не было насмешки или издёвки, — то есть, физически вас все устроило, но вы были против? — я только кивнула. — Вы считаете это изнасилованием? — Я считаю это предательством, — голос предательски задрожал, я вцепилась в подлокотники, — оно предало меня, я больше не могу ему доверять, хотя и раньше не особо доверяла. Я ещё могла понять, когда такое случалось в течку, но вчера... У меня ощущение, что я испачкалась. — Если вам сложно об этом говорить, мы можем вернуться к этому на следующей неделе, — очень-очень мягко известила Ольга, — но понимайте, что поговорить об этом придется. На следующей неделе? А как мне дожить до следующей недели? — Я приду обратно, и он опять это сделает, — открыв глаза, я из последних сил постаралась сдержать слезы, — они как сговорились против меня. — Боюсь, это естественно, что вас, как омегу, физически влечет альфа, — ну вот. Опять, да? — но именно умение сопротивляться низменным инстинктам, понятие морали и приемлемости действий делает нас людьми, — ладно, ладно, кто-то имеет со мной одну точку зрения, это уже хорошо, — как вы думаете, если мужчины и женщины одинаково любят секс, почему женская проституция распространена гораздо больше, чем мужская? Не ожидав такого вопроса, я озадаченно шевельнула крыльями. — Ну, может, потому, что общество порицает распутство и все такое? — предположила я, отчего-то заранее понимая, что ответ не верен, и чувствуя неловкость. — Отчасти, — кивнула Ольга, — но ещё и потому, что для большинства женщин и в большинстве случаев важна не только внешняя привлекательность партнёра. Многие женщины могут расслабиться и полноценно получать удовольствие только в постели с мужчиной, который им приятен не столько физически, сколько эмоционально, близок по духу, скажем так. Вам нравится ваш альфа? Я не смогла сразу ответить на этот вопрос. Наверное, потому, что первым порывом было категоричное отрицание. — Внешне он очень приятный мужчина, — все же медленно начала я, — у него есть хорошие черты характера, забота, например, но, если злится, он делает мне больно. И ещё очень жадный, относится ко мне, как к своей собственности. В памяти всплыло недавнее обещание, и меня передёрнуло, тут же отдало в плечо, прибавляя достоверности. — Он вам не противен, верно? — подытожила Ольга. — Как вы думаете, могли бы вы, совместно работая над отношениями, сгладить острые углы? — Я пыталась! — возможно, получилось слишком резко, но взять себя в руки я уже не могу. — И по вашему совету, благодарила, готовила, подарок ему на день рождения выбирала, старалась не грубить, старалась думать о хорошем! Я делала то, что он от меня требовал, притворялась послушной куклой, и он все равно был недоволен! Я просто хотела, чтобы он не приставал ко мне, не лез со своими бесконечными поцелуями, я иногда даже думала, что могла бы остаться с ним! А теперь ещё и это... — взмахнув руками вдоль тела, я выдохнула. И стало стыдно. — Извините. — Что вы, все в порядке, — улыбнулась психолог, — эмоции нужно проявлять, иначе они скопятся внутри и, если можно так выразиться, загниют, начнут разъедать вас изнутри. Изнутри мы все гораздо более уязвимы, чем снаружи. Как вы думаете, ваш альфа считает вас привлекательной физически? Он считает вас красивой? — Ну, думаю, да, еще ему нравятся мои крылья, — пожав плечами, я сморщила нос и потерла правую ключицу, — если бы я не была для него привлекательной, он бы и не приставал, да? — Весьма вероятно, — кивнула Ольга, поправила волосы, — а вы считаете себя красивой? — я приподняла брови, не понимая, к чему этот вопрос, хотела было уже ответить, но она продолжила: — Этот вопрос не для меня, а для вас, подумайте об этом и ответьте самой себе. Мы ещё долго говорили о том, что случилось ночью, о сексе вообще, и вот так, на словах, я была готова признать, что ничего отвратительного в нем, может, и нет, пусть занимаются им те, кто хотят, флаг им в руки и в прочие отверстия, в которые они хотят себе что-нибудь засунуть. Я вот только не хочу в подобном участвовать. Мне и так хорошо. Не потому, что я боюсь, а потому, что мне это не нужно. Может, нужно моему телу, но, как уже было сказано, я не животное. У меня есть мысли, а не одни только инстинкты. Во дворе дома Егора, когда мне помогли выскрестись из салона машины, я посмотрела на небо. Серое, тусклое, низкое — наверное, до весны. До весны же я не смогу в него подняться. Пытаться сбежать с вывихнутым крылом попахивает самоубийством, но к нему я пока не готова. — К вам гость, — сообщил один из охранников, указывая ладонью на калитку. Я как-то даже не смогла сразу предположить, кто это может быть. Папа, что ли? Было бы хорошо, но откуда ему знать, где я теперь живу? Не хотелось бы встретиться с ним в таком побитом виде, но, право слово, когда вообще последний раз что-то было так, как я хочу? Ещё и просто так, без всяких выкупов поцелуями. Стоило мне выйти за калитку, гость ухватил меня за плечи и поцеловал, я не успела даже разглядеть его лицо. И уже оттолкнула, когда вспомнила запах. — Ты так похорошела, — улыбнулся Никита, снова протягивая ко мне руки. И отдернул их, когда между нами возникла дубинка, на конце которой затрещал разряд тока, — эй, прекратите! Боже мой, ну почему сейчас! Почему не полгода назад, когда я ещё могла счастливо упасть ему в объятия? Влюбиться без оглядки на злобного кота, дать поставить метку, на гормонах принять свою блядскую омежью природу. Что это за день такой? — Не нужно этого, — попросила я, понимая, что сейчас просто умру, — он уже уходит. Если он ещё раз ко мне прикоснется, его убьют. Не охрана — так Егор. Я и без этого получу за поцелуй, а ушастого собственника не остановит даже метка. Я не хочу, чтобы его убили. Кем бы он ни был, как бы ко мне ни отнёсся, плевать. Не хочу, чтобы его убили. — Ухожу? — повторил за мной Истинный, непонимающе заломив брови, а на меня уже начинал действовать его запах, пусть и рассеянный из-за открытого пространства. Безумно хотелось повиснуть у него на шее и забыть обо всем, но у меня нет права распоряжаться его жизнью. Я едва ли могу распоряжаться своей. — Кристиночка, почему ты так говоришь? Как и обещал, я приехал, мои дети уже выросли, я весь твой! Плохо понимая, что делаю, я просто развернулась и нетвердо шагнула во двор. Я знаю, что его ждёт, если дам слабину. Егор просто убьет его, чтобы быть единственным претендентом. Чтобы у нас с ним все было хорошо, чтобы я всегда была с ним и прочие алчные заявления сбылись. Не стоит верить в его порядочность, силу закона или что бы то ни было ещё. Мой Истинный будет жить. Надеюсь, это ещё возможно. Торопливо стерев слезу, я поджала губы. Это не правильное решение, но лучшее. Так все останутся живы. А мне стоит подготовиться, потому что будет буря. — Ну и какого хрена это сейчас было? — так вежливо и спокойно спросил Егор, встречая меня в холле, что аж ледяные мурашки по спине побежали. — Мой Истинный меня поцеловал, — рыкнув, альфа выхватил из кобуры стоящего рядом охранника пистолет и больно ткнул стволом мне под подбородок, — как раз перед тем, как я из-за тебя его послала. Что-то не так? Подумать только, отказалась от Истинного ради... Ради чего? Унижений, боли и угроз вперемешку с домогательствами и последствиями мафиозного образа жизни. Даже если не вырывать из контекста событий и обстоятельств — дура. Почему я такая дура? Почему это все происходит со мной? — Ты послала его не из-за меня, — прошипел кошак, обшаривая холодными глазами мое лицо, — ты не хотела, чтобы я его убил, отбирая тебя, ты уже выбрала его. Наверное, так и есть. Но все всегда выбирают Истинных. — Мы с ним больше никогда не будем даже говорить, не трогай его, — чувствуя только безмерную усталость, я прикрыла глаза. — Может, мне просто пристрелить вас обоих, чтобы решить эту проблему? — рыкнул Егор, сильнее вжимая дуло мне в подбородок. Господи, да. Да, пожалуйста, можно мне уже решить это так. Без мучений, без боли, освободиться и освободить. Глядя ему в глаза, я положила руки на его кисть, нащупала указательный палец на спусковом крючке и надавила. И под сухой щелчок наблюдала, как быстро Егор может перейти от озлобленности к ярости. Опять не повезло, да что ж за день такой, мать твою. — Ебанулась! — рявкнул он, наотмашь ударив меня тыльной стороной ладони по щеке. Я буквально опрокинулась на бок, пребольно ударилась локтем и коленом, но почему-то тянуло смеяться. — Тебе не психолог нужен, а психиатр, идиотка! Мне казалось, что раздраконенный кошак пнет меня, но нет, глухо рыкнул и усвистал. Неуместно хихикая, я прикрыла глаза ладонью. Жаль только, что это на виду у других людей произошло, неловко даже перед ними. Безумно хотелось извиниться, но уже подкатывали слезы, пора было прятаться. Я и спряталась. Поднялась в спальню, плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Не везёт мне сегодня, вот не везёт. Хоть поплачу, что ли. Из липкой, тяжёлой дремоты меня вывела центнеровая туша с запахом специй, кофе и крепкого алкоголя. Вяло поразившись тому, что проспала весь день, я пихнула Егора локтем, морщась и пытаясь выбраться из-под него. — Ну зачем он тебе? — горячо прошептал прямо в ухо альфа, оглаживая бока и живот. — Что он может тебе дать? — стиснув зубы, я зажмурилась, опять чувствуя неуместное возбуждение и отбиваясь активнее, пока могу. Конечно, что он, ласковый, идеальный и предназначенный мне судьбой партнёр, может мне дать, пф-ф... — Он просто ещё один похотливый урод, не ведись на запах, птенчик. — Да все вы одинаковые, — фыркнула я, пытаясь вернуть на место почти снятый свитер, на котором он уже расстегнул молнии. — Все? Нет, — раздражённо возразил Егор, — я не такой! — поджав губы, я закрыла глаза и попыталась смириться с тем, что сейчас, похоже, неминуемо произойдет. — Я не... Невнятно рыкнув, он вцепился зубами мне в шею. Я вскрикнула, дернулась, и на шею и грудь хлынуло горячее, а он все не отпускал, и слепящая боль пугала не меньше ощущения, что его зубы погружаются все глубже. Они исчезли вместе с тяжестью тела, но я не сразу это осознала. Главное — мне нужна помощь. Врач. В больницу. Пытаясь прижать лоскуты кожи, надеюсь, просто кожи, к нужным местам, я с трудом встала. Мир вокруг вращался, ноги подгибались, но я всё же выползла в коридор и, цепляясь за перила, смогла преодолеть всего две ступеньки, прежде чем свалилась с ног. Кровь хлестала так, что я имела честь полюбоваться на черные от нее джинсы, и от этого в голове вдруг прояснилось. — Спросите хозяина, можно ли ее в больницу, — скомандовал кто-то, поднимаясь ко мне. Когда он склонился надо мной, я узнала альфу, который присматривал за мной во время позавчерашних осмотров. — Вы будете его спрашивать? — в горле ужасающе булькнуло, и я в панике вцепилась ему в запястье, почему-то заметив, что испачкала белую манжету красной-красной кровью. — Я не хочу умереть вот так. Если уж на то пошло, пусть хотя бы это будет моим выбором. А только потому, что какой-то мудак решил меня укусить — ни за что. Альфа целых пару секунд смотрел мне в глаза, потом отвернулся. — Готовьте машину, отвезем в ближайший травмпункт, — сказал он, поднимая меня на руки. Каждая ступенька отдавалась стуком прямо в голове, я из последних сил цеплялась за успользающее сознание. И перед наступлением темноты успела подумать, что изгадила кровью полдома.