Самый прекрасный момент в моей жизни

Чону, поджав губы, неловко осматривается по сторонам. Почему в этой части здания никого нет? Так тихо, как будто Юкхэй приволок его в какой-то город-призрак, а не в восточное крыло. – Тебе, наверное, интересно, почему здесь так пусто, – он теперь что, ещё и мысли читает? – Я просто слышал, что в этой части здания большинство аудиторий на ремонте. А это значит... Подходит ближе. – ...Что мы здесь одни. Ещё ближе. Чону приходится вжаться в холодную бетонную стену коридора. – И что нам никто не помешает. Если повезёт. На лице Лукаса читалась лишь тень его привычной улыбки, но и она теперь пропадает. Чону чувствует, как чернота чужих сосредоточенных глаз поглощает его с головой, и боится, что долго так не протянет - начнёт задыхаться или биться в конвульсиях. Нервно сглатывая, он всё же выдавливает из себя вопросы: – Зачем ты привёл меня сюда? Опять какая-то глупая шутка? – Я не в настроении шутить. – О, да что ты, – Чону неожиданно для себя смелеет. – Тянет на главный праздник года! – Хён. Чону, видя молчаливую просьбу во взгляде напротив, вздыхает в попытке сдержать нарастающее раздражение. Секунда. Две. Три. – Почему ты не пришёл в пятницу? Опять то же слово. "Искренний". Неужели Вон Юкхэй может быть с ним искренним? Чону не привык играть не по правилам. Шаблоны трещат по швам, и это пугает. Лукас с трудом подбирает правильные слова. Он не привык объясняться с кем-то серьёзно, не привык так волноваться перед кем-то, не привык к разговорам с Ким Чону, над которым он всегда только потешался, лишь бы привлечь его внимание. Юкхэю нравилась реакция старшего, потому что она была такой очевидной, потому что Лукас понимал - Чону не всё равно, а любая эмоция лучше, чем безразличие. Парень чувствует, как холодеют руки, потому что ему впервые страшно, что эта игра заканчивается. Страшно, что они повзрослели и что Чону пытается избегать его, когда Юкхэй пытается удержать. Чону страшно потому, что Юкхэй хочет прояснить происходящее. Страшно из-за его серьёзности и из-за чувства, что они на грани того, чтобы остаться просто бывшими знакомыми по школе, если их пути сейчас разойдутся. Чону боится самой мысли о том, что для предотвращения этого ему необходимо рассказать о своих чувствах по отношению к человеку, которого он учился считать лишь мерзким, противным, доставучим мудаком. Ему впервые в жизни хочется, чтобы эта "игра" не заканчивалась. Но, судя по всему, так больше продолжаться не может, и наконец они оба понимают это. – Мне показалось... Что ты хотел придти. Что же тебя остановило? – наконец произносит Юкхэй, нарушая повисшую тишину. Внутренний голос уже даже не шепчет, а орёт Чону, что тот обязан сейчас быть предельно откровенным, и парню приходится сдаться. – Я не хотел, чтобы ты снова посмеялся надо мной. – О чём ты? – хмурится Юкхэй. – Марк рассказал мне про вечеринку для первокурсников. Я... – Чону стыдно перед самим собой, не то что под прожигающим взглядом Лукаса. – Я подходил к ребятам с твоего факультета. И они сказали, что ты поедешь туда. Лукас тяжело вздыхает и закрывает глаза, чувствуя накатывающую смесь из всех неприятных эмоций, больше похожую на... Обиду? – И ты им поверил? – Почему я должен был поверить тебе? Удар в самое яблочко. Такой болезненный и, думает Юкхэй с досадой, заслуженный. – То, что было в школе, должно остаться в школе. Я вёл себя как придурок, ясно? Я понимаю это. Но нам пора перестать быть придурком и обижающимся мальчиком, – продолжает Лукас, молясь всем богам о том, что двигается в нужном направлении. – Я хочу изменить то, что между нами происходит... В лучшую сторону. Чону... Не может позволить себе разрушить построенную стену так просто. Раньше, чем может обдумать свою мысль, он произносит: – И почему же я должен верить тебе сейчас? – Блять... Лукас чувствует, как закипает. Ким Чону, ты настоящее испытание, ты знаешь об этом? – Почему я должен искать объяснения твоим поступкам? Понять тебя? Почему я должен думать, что за твоей аурой мудака скрывается нормальный человек? – Ким распыляется не на шутку, когда вновь встречается взглядами с Лукасом и неожиданно замолкает. – Потому что ты... Ты нравился мне тогда. И сейчас тоже нравишься, понимаешь? Ким, сам того не желая, начинает злиться ещё больше. Нравится. Всё это время он нравился Юкхэю? Поэтому он вёл себя как кретин и заставлял Чону чувствовать себя ужасно из-за собственной влюблённости? В мозгу неосознанно всплывает тот самый момент, когда Лукас разбил ему сердце, а теперь снежный ком из обид прошлого, кажется, готов снести всё на своём пути. Чону с головой накрывает воспоминаниями, ранее спрятанными от самого себя где-то на дне; он до сих пор отчётливо может воспроизвести в мыслях момент, когда Лукас высмеял его перед симпатичным Чону парнем. "Хён, ты такой милашка, ха-ха. Влюбился в Тэмина? А он-то в кого влюблён, не знаешь? Ким Чону, конечно, не самый плохой вариант, но, кажется, он на слишком многое рассчитывает..." Вон Юкхэй, ты так сильно нравился мне. И даже сейчас ты мне очень нравишься... Неужели ты не понял, насколько больно ранил меня? Последняя фраза той колкой тирады Лукаса. Ким Чону, остановись. Не смотри ему в глаза, не прозноси её. – А что если человек, который тебе нравится, даже из жалости не захочет принять твою симпатию? Лукас мгновенно выходит из себя. Его лицо оказывается в сантиметрах от лица Чону; он ударяет по стене прямо у головы старшего, отчего тот содрогается и опускает глаза в пол, как громом поражённый такой переменой. Сейчас он даже немного боится откровенности Лукаса, хотя в глубине души хочет ещё больше. – Нравится чувствовать себя жертвой? – почти рыча, потому что Чону умеет обрывать последние ниточки его терпения. Чону не готов. Лукас слишком сильно напирает, и Чону совершенно точно не готов к тому, что с ним случится, если он сейчас расколется. – Нет. Прекрати. – Я не расслышал, – враньё. Несмотря на то, что Чону и правда почти шепчет, Лукас прекрасно слышит каждый его вздох. – Повтори. Тебе не надоело играть жертву? Прекрати! – Я не жертва! – в пустом коридоре это похоже на крик. Чону оглушает самого себя, но не может контролировать голос. – И я ни во что с тобой не играю. – Тогда зачем ты сделал из меня какого-то монстра? – лицо Лукаса слишком близко, и это не даёт Киму перевести дух. Секунда, две, три. Чону снова решается посмотреть в глаза Юкхэю и уже не может отвести взгляд. Сейчас в этой вселенной есть только два человека и звенящая тишина. Лукас ощущает такое сильное напряжение, что почти не может дышать. – Зачем? – повторяет еле слышно, просто чтобы вернуть Чону в реальность. Тишина. Секунда, две, три, четыре. Зачем?... – Так было проще сбежать от своих чувств. Лукас молчит. С трудом сдерживается, чтобы дослушать старшего до конца, потому что по глазам видит, что тот хочет сказать что-то ещё. – Ты и понятия не имеешь, насколько безнадёжно я в тебя влюблён. – Могу сказать тебе тоже самое, хён, – последнее, на что хватает Юкхэя перед тем, как у него срывает тормоза.