***
Тэён был очень свободолюбивым человеком, чересчур для того, кто оказался в подобной ситуации. Теперь он не знал, что делать, но точно понял одно: так продолжаться не может. Ему необходимо уйти. Последняя договорённость, напрямую связанная с инцидентом прошлого года, гласила, что Тэён обязан работать минимум до апреля. Выход из криминального мира же обычно оплачивался либо баснословными суммами, либо собственной жизнью. Ли решил, что последнее ему не подходит, - нужно попробовать перехитрить судьбу и работать в несколько раз больше, начиная хотя бы с ноября; тогда он смог бы поговорить с мистером Юном и постараться прийти к такому соглашению, которое в итоге даст ему гарантию ухода из бизнеса. Спокойно, без шума, да хоть без единой копейки, лишь бы он смог как-то выпутаться из всего этого дерьма, ведь это, к тому же, последний учебный год. Единственным человеком, которому он мог всё доверить, был Юта. – Ты сумасшедший придурок, – безапелляционно заявил японец. – Ни за что не смей ходить к Наму. И ничего не предпринимай без моего ведома. Сердце Тэёна после этих слов упало куда-то в пропасть. Громкая музыка клуба, казалось, была не в состоянии пробиться к его разуму, только безудержные биты глухо отдавались по всему телу, создавая неприятную вибрацию. Он знал это место вдоль и поперёк... Вип-ложи, в одной из которых они с Накамото сейчас сидели на вельветовых фиолетовых диванах, скрытые от остальных посетителей полупрозрачным золотым тюлем; колонны из искусственного мрамора, огромный танцпол, со всех сторон испщерённый разноцветными стробоскопами; потрясающий бар с дорогими напитками, официанты и официантки как на подбор и лучшие шоу-программы. Заведения этой сети были практически идеальными, не считая того, насколько безвылазно они погрязли в проституции и наркотиках. Тэён понимает, что не может здесь больше оставаться, потому что... Как бы наивно это ни звучало, Чон Джехён, третьекурсник с экономического, в которого Ли влюбился по уши, дал старшему эту дурацкую, глупую надежду. Совершенно ненужную веру в то, что и в его жизни может наступить счастливое время. – Мне нужно с этим покончить, разве ты не понимаешь? Я не могу всю жизнь бегать по клубу и разносить богачам цветные таблетки. – Речь никогда не шла о всей жизни, ты, ёбаная королева драмы, – огрызается Накамото. На самом деле он сильно волнуется за друга, ведь тот, похоже, плохо осознает, какие проблемы навлекает на себя и всех своих близких. – Будет больше толку говорить с моим отцом. – И когда он вернётся? Летом? – горько усмехается Тэён, опустошая рюмку со спиртным. – К тому времени Юн сделает из меня коврик для своей прихожей. Да к тому же... Тэён окидывает ставшее ненавистным ему место потемневшим взглядом. – ... Ты и сам знаешь, что он не любит подчиняться. Даже папа-Накамото не имеет привычки переходить ему дорогу. Юта неприязненно морщится и закуривает, вспоминая, почему отец не подпускал его к этому человеку. Юн Наму за свою не такую уж долгую жизнь научился мастерски расставлять сети для всех, кто приходил к нему даже с самыми благими намерениями. – Как же было хорошо, когда ты просто, блять, забил на свою жизнь, – выплёвывает Юта, хотя, конечно же, не имеет это в виду. – Стоило втюриться в этого кретина, и до тебя вдруг снизошло озарение, что пора менять всё и вся... – Если это хоть как-то коснётся его или моей семьи, я никогда себя не прощу. – Поздновато ты об этом вспомнил. Что, захотел увезти Джехённи в розовый закат? Ли только коротко усмехается, чувствуя, как неприятно сжимаются внутренности. Он не хочет терять, поэтому каждый день пытается убедить себя, что между ним и Джехёном не может быть чего-то серьёзного. – Он не продержится. А я уж тем более, и это было понятно с самого начала, – Тэён надеется, что рано или поздно поверит в собственные слова, если будет чаще их повторять. – Предел моих мечтаний сейчас - перестать носить наркоту по столикам и зажить как нормальный человек. Накамото с тяжёлым вздохом переводит взгляд на друга, делающего очередной обжигающий глоток, и злится ещё больше, в первую очередь на самого себя. Он не должен был сдаваться и позволять этому всему случиться. Не должен был... – Это не лучшее время для Наму, – бросает японец, снова глядя куда-то на танцпол. Найдя глазами высокого черноволосого парня у барной стойки, Юта чувствует, как его начинает бить крупная дрожь, и поспешно заливает в себя шот "Хиросимы". – У него появились проблемы с партнёрами. Так что не пори горячку, чтобы не жалеть потом ещё больше. – У него постоянно какие-то тёрки со всеми, с кем только можно, – фыркает парень и взлохмачивает красные пряди. Алкоголь приятно даёт в голову, позволяя сдавливающим рассудок мыслям хоть немного ослабить хватку. – Сегодня он спорил с партнёром, на следующей неделе будет орать, что поссорился с бабушкой. У Юн Наму хороший день бывает раз в сто лет. Думаешь, я совсем ничего не понимаю? – Думаю, ты ебанулся, если решил, что сможешь с ним договориться, – выдаёт Юта. Идея того, как Наму приводит в клуб свою любимую бабушку, когда-то имевшую один из самых успешных борделей в Сеуле, и хвастается достижениями, почти заставляет его усмехнуться. – Но... – Юту озаряет очень неплохая, по его мнению, мысль. – Ты же помнишь, что Юн - самая пугающая фанючка Ён... – Нет, – качает головой Тэён, даже не дослушивая до конца. – И думать забудь. – Это хороший шанс, – настаивает Юта. – Подожди возвращения Джонни. – Чтобы он убил меня нахер? Со Ёнхо, прозвище которого знали почти все, даже если не были знакомы с самим парнем. Джонни. – Ты, блять, навыдумывал не пойми что, а теперь сам же из-за этого ноешь, – всплёскивает руками Накамото. – Ёнхо поможет. Он наверняка убедит нашего психопата отпустить поводок. – Он уже мне как-то раз помог. Не забыл, что после этого его практически депортировали? – Ну, не посадили же, – пожимает плечами Юта и отпивает новый кислотно-зелёный коктейль, не выпуская сигарету из рук. – Как будто Америка хуже грязной тюремной камеры... Хоть намекнёшь на такое, и я сам тебе врежу. – Блять, да я же... – Тэён устало потирает переносицу. – Ты знаешь, что я не об этом. – Ты ни разу не позвонил ему, – как бы невзначай напоминает Юта. – Ты сбежал, оборвав все связи, а не Джонни. И это ты решил, что он зол на тебя. Ли тяжело вздыхает, словно чувствуя на плечах груз всего мира; его тошнит даже от воздуха, которым парню приходится дышать здесь. Было бы самой откровенной ложью сказать, что всё это время он не скучал по лучшему другу, но жизнь Джонни была разрушена потому, что он взял всю вину на себя, и ничто не изменит этого факта. Тэён слишком виноват перед ним, что тоже причиняет ему неимоверную головную боль, как и осознание всей сложившейся ситуации. Шторку приоткрывает до отвратительного красивая девушка в форме хостес и выжидающе смотрит на Тэёна. Ли сразу чувствует пристальный стеклянный взгляд, опустошает ещё одну рюмку, после чего Юта молча похлопывает его по плечу, и с тяжёлым сердцем поднимается с дивана. Пора приступать к работе.***
– Я же говорил сюда не приходить, – вкрадчиво произносит Юта на ухо стоящему к нему спиной парню. – Слишком сильно соскучился? Черноволосый юноша, совсем немного превосходящий Юту по росту, тут же оборачивается и смеряет японца горящим взглядом. Его красивое бледное лицо в свете этого отвратительного места кажется слишком чистым и прекрасным, даже если его взгляд полон злости, и Юта, невольно засматриваясь, тяжело сглатывает. Вокруг полно развлекающихся людей, гремит музыка, однако между этими двумя повисает какая-то тяжёлая и совсем нерадостная атмосфера. – Надо поговорить. Юта неоднозначно ведёт плечами, направляется куда-то за барную стойку, по узкому тёмному коридору, и парень молча следует за ним. Дышать становится тяжелее; Накамото на несколько секунд прикрывает глаза, пытаясь утихомирить разбушевавшееся сердце, привести себя в чувства и напомнить неспокойному разуму, что ему абсолютно плевать на всё, что связано с этим человеком. Ему плевать на Ким Доёна. Когда тяжёлая серая дверь в инвентарную закрывается за его спиной, Доён не может сдержаться и хватает Юту за грудки. – Как же хочется тебе врезать, – цедит парень, чувствуя, как его трясёт от гнева. Юта криво ухмыляется, вспоминая, как встретил его впервые, милого, застенчивого парня с четвёртого курса музыкального искусства. Первого февраля этого года друзья потащили его в клуб, о котором услышали от каких-то знакомых своих знакомых, и, будучи в восторге от их рассказов о таком крутом и роскошном месте, приволокли туда Доёна. Парень, к слову, не был большим фанатом вечеринок, да к тому же совсем не умел пить, а после нескольких бокалов пускался во все тяжкие. Накамото не мог спокойно смотреть на то, как раскрасневшегося и чуть ли не плачущего парня, беспрестанно бормотавшего о том, что ему плохо от этого всего, облепили заправские проститутки. После геройского подвига незнакомца, что увёл его в тихое место, помог умыться и элементарно дал воды, Доён уснул, завернувшись в чужую куртку и повторяя слова искренней признательности. Эта картина оставила в душе японца несгладимый след: прекрасный парень с блестящими чёрными глазами был слишком чувствительным и наивным для такого места, как клуб его отца. Они случайно пересекались в течение всего года, хотя раньше не особо встречали друг друга в университете. Юта к своему большому удивлению нередко замечал Доёна у барной стойки в этом самом клубе. Короткие и пропитанные подколами со стороны Накамото разговоры, кажется, для них стали своего рода наркотиком, зависимостью, от которой оба никак не могли избавиться, несмотря на то, что девушкой Доёна была та самая Ким Юра. – Так давай, бей, – как-то лениво подначивает его Накамото. – Но не обольщайся, ты не будешь первым. Юра почти ничего не рассказывала ему про тот самый день, но Доён всё-таки узнал от одногруппника, что произошло что-то очень плохое. Что-то очень плохое и связанное с Ютой. Ким ненавидит себя за то, что поддаётся внезапному порыву жалости, когда замечает во взгляде напротив нечто напоминающее бессильное отчаяние. То же, что видел он сам, когда смотрел в зеркало, - сокрушительную в своей силе подавленность, заставляющую пускать всю свою жизнь на самотёк. Доён нехотя отпускает Юту и тут же отводит глаза куда-то в сторону. – Слабак, – хмыкает Накамото. Ты такой слабак, Ким Доён. Слабак и трус. – Зачем ты полез к Юре? Доён и правда беспокоится из-за девушки, несмотря на то, что в последние месяцы их отношения приняли не самый хороший оборот. Вернее, очень плохой. Их семьи тесно дружили, и на радость родителям молодые люди начали встречаться, когда Юра заканчивала школу, но всё было словно для галочки, для того, чтобы мама и папа снисходительно улыбнулись. Осознав это, Доён первое время не мог отпустить девушку, потому что не хотел делать ей больно, - раньше Юра определённо что-то к нему испытывала. Потом же девушка стала шантажировать Доёна, ведь если бы родители узнали, что она рассталась с таким воспитанным и образованным парнем, то непременно бы стали вновь её контролировать, чего Юре, конечно же, совсем не хотелось. Она знала о давлении родителей на Доёна в том числе и решила, что им обоим было бы проще просто притворяться парой. На самом деле Ким Юра не была плохим человеком, просто из ситуации, в которой она оказалась, первокурсница пока не видела иного выхода, как тянуть время. И держать при себе Доёна. – Ты отлично знаешь, что меня не интересует твоя ненаглядная, – ухмыляется Накамото, поправляя вздёрнувшуюся рубашку. Юта не был в курсе всей ситуации, но он не раз видел первокурсницу с другими парнями и не понимал, почему Доён не может её просто послать. – Точно так же, как ты не интересуешь её. – Не лезь в мою жизнь, – ещё больше раздражается Ким. – Тебя это не касается. – Знаешь, мне просто до чёртиков больно видеть, как легко она тобой манипулирует. – Ты сильно ошибаешься, если почему-то решил, что меня волнует твоё... – Я прекрасно вижу, что тебя волную я, – перебивает парня Накамото. Его пробивает на довольную улыбку, когда он видит, как алеют щёки Доёна. – Что, разве не так? Ты приходишь сюда почти каждую неделю, Ким Доён. Не думай, что можешь провести меня. – Просто не трогай Юру. Она не сделала тебе ничего плохого. – О, не переживай об этом. Я лишь хотел убедиться, что ты полный идиот, а твоя так называемая девушка - шлюха, – с безразличным видом пожимает плечами японец. – Доказать это не составило бы никакой проблемы. – Тебя волнует только твоя правота? И неважно, как это отразится на других? – распаляетсяя Доён, – Единственное, что ты доказал, так это то, что ты беспринципная, эгоистичная тварь! Ты не имеешь никакого права поступать с людьми подобным образом. Перестань делать вид, что тебе всё равно. – Ты закончил? – выгибая бровь, со скучающим видом произносит Накамото. В помещении на несколько секунд повисает томительная, неприятная тишина, а Ким пытается не сорваться и не наброситься на стоящего напротив парня, испытывая убийственную смесь из всех возможных эмоций. Несмотря на то, что он знал Юту довольно поверхностно, Доён не мог отрицать существующего между ними притяжения, которое так пугало его. Но даже если всё, что было связано с этим парнем, пугало и заставляло чувствовать себя как-то неправильно, Доёну хотелось верить, что Накамото Юта в глубине души совсем не плохой парень. – Я не думал, что ты способен на такое. Юта лишь криво ухмыляется на пропитанный отчаянным отвращением взгляд Доёна, но на самом деле это ранит старшего намного больнее оскорблений в свою сторону. Японец еле заметно кивает, поджимая губы, и вымученно улыбается. – Радуйся, что совсем не знаешь меня, потому что это далеко не предел моих возможностей. Враньё. Перестань врать мне, Накамото Юта. Нужно остановиться. Нужно перестать быть таким жадным и желать то, чего никогда не получишь. Юта думает об этом каждый день. Но когда лицо Доёна близко... Спустя несколько месяцев разрушающей его привязанности Юта не сдерживается и мимолётно целует парня, после чего сразу получает кулаком по лицу. – Спятил?! – Доён мгновенно краснеет, отшатываясь. Кажется, он и правда зол. – Для тебя это всё шутки, да? Это неправильно, Доён. Он просто играет с тобой. Это неправильно. Этонеправильно – Не будь такой неженкой, Доённи, не притворяйся, что тебе не нравятся мальчики. Тем более, не притворяйся, что тебе не нравлюсь я.О н п р о с т о и г р а е т с т о б о й
Когда Ким вылетает из помещения, громко хлопая дверью, Юта только тихо смеётся, скорее истерически, и потирает ушибленное место. Оно того стоило. Пятикурсник бы никогда себе не простил, если бы не попытался. Даже если это была самая страшная ошибка в его жизни. Не будь ты таким трусом, Ким Доён, я бы правда мог влюбиться в тебя.***
Когда в дверь звонят, Джехён хмурится, глядя на часы, - те показывают уже почти два ночи. Он просто надеется, что Минхён сейчас сладко спит в своей постели, а не стоит перед его квартирой, и что у него уже всё уладилось. Оказывается, на этот раз перед его квартирой стоит Тэён. – Почему ты не дома в такое время? – всё ещё немного сонно бормочет младший, только недавно отправившийся в постель. – Я могу зайти? – Ли игнорирует вопрос и бегло целует Джехёна в щёку. Такой тёплый. – Какой же ты холодный, – ворчит тот, хватая парня за руку и затаскивая в квартиру.