Я хочу только тебя. Не уходи. Останься со мной сегодня.
Джехён усаживает парня на стол, слегка прикусывает губы, сжимая чужие бёдра, отчего Тэён несдержанно постанывает в поцелуй. Старший опускает руки на грудь Чона, ощутимо царапая через тонкую ткань футболки и требуя большего, - Джехён же это большее ему готов дать с радостью и без остатка. Тэён раньше такого не чувствовал. Такого голодного и одержимого взгляда, которым щедро одаривает его Джехён, когда опускается на кровать, тянет старшего к себе на колени и стаскивает с него лёгкую рубашку. Правда, Тэён и сам смотрит таким же, только вот в его глазах проскальзывает ещё непонятный для Чона страх, который хочется выжечь горячими поцелуями в шею, по ключицам и поджарым плечам, стереть в пыль и развеять, чтобы не осталось никаких следов. Потому что такие красивые глаза, как у его хёна, должны гореть чистым желанием без примесей - как сейчас, когда он нетерпеливо стягивает с Джехёна белую футболку и облизывается с хищной ухмылкой. Пальцы Тэёна словно легче крыльев бабочки, и, когда они проходятся по чужим подкачанным плечам и крепкой груди, Джехён теряется в противоречивых и оттого головокружительных ощущениях. Губы старшего терзают его губы, а руки оглаживают напряжённый пресс, и Джехён уже отчётливо чувствует чужое возбуждение, пока его собственный стояк упирается в зад старшего. Несмотря то, что это их третий или четвертый раз, волнение накрывает как в первый, когда Тэён под ним остаётся совершенно голый и просяще ведёт носом по шее, обхватив ногами подтянутый торс. Старший непроизвольно дёргается, когда холодная смазка касается ануса, и он закусывает губу, но скорее от предвкушения. – Расслабься, – шепчет Джехён на ухо, тут же вводя один палец, когда парень поджимает ноги к себе и расставляет их пошире. – Просто немного холодно. – Скоро станет жарко. Джехён добавляет второй палец и неспешно двигает ими, как следует растягивая мышцы. Тэён уже начинает постанывать и извиваться, хватаясь за чужие плечи и не понимая, куда себя деть - то ли уйти от прикосновений, то ли насаживаться сильнее. Младший, ещё больше распаляясь, затягивает парня в очередной глубокий поцелуй и проталкивает пальцы глубже, после чего добавляет третий. Джехён заботливо растягивает его, выцеловывая шею и утопая в его непрекращающихся всхлипах. Пальцы внутри задевают простату, отчего Тэён невольно сжимается и пытается насадиться ещё больше. – Давай же, – хнычет Тэён, не ощущая полноценной наполненности только от пальцев младшего. – Джехён-а... Такой нетерпеливый, горячий и извивающийся под ним, старший просто сводит с ума каждый раз по новой. Джехён размазывает ещё немного смазки по члену и постепенно входит до половины, давая себе и Тэёну несколько мгновений на то, чтобы отдышаться... Перед тем, как он начнёт буквально натягивать парня на свой член до упора. Внутри так тесно и горячо, что у младшего крышу сносит, он почти до синяков сжимает чужое бедро и слышит в ответ стон наслаждения - самый прекрасный звук в их личной симфонии этой ночи. Джехён начинает резче двигаться внутри, не выходя и меняя угол, отчего Тэён несдержанно царапает его спину и теряется в собственных задушенных стонах. Ли сжимает чужие волосы и прижимается крепче, страстно желая отдать всё своё тепло и все свои чувства, даже если не может отдать всего себя; выгибается до хруста в позвонках и срывается чуть ли не на крик, когда Джехён задевает простату и продолжает двигаться таким же образом, чтобы довести парня до наивысшей точки наслаждения. Тэён этого сумасшествия долго выдержать не может и коротко стонет, крепче цепляясь за чужие плечи как за оплот своей вменяемости. Кончает со звёздами перед глазами, даже не прикоснувшись к собственному члену, а от того, как он в оргазме сжимает член Джехёна, младший и сам подходит к черте. Пара резких глубоких толчков, и он с низким стоном изливается в парня, после чего с головой теряется в ощущениях и жадных поцелуях, с охотой поддаваясь горячему языку Тэёна. Младший не без труда заставляет Ли подняться с кровати и практически тащит его на себе в душ, где в качестве особой поощрительной пытки, включив воду, прижимает парня спиной к холодному кафелю и начинает водить по его члену без всяких предупреждений. После оргазма все нервы всё ещё походят на оголённые провода - опавший орган явно рад новой возможности и тут же начинает твердеть, однако Тэён, возмущаясь, сильно прикусывает чужую ключицу. Только вот Джехён намерен насладиться долгожданной близостью сполна, поэтому на недопротест старшего реагирует лишь недовольным шипением. Ощущения, первое время казавшиеся неприятными, вместе с настойчивостью младшего почему-то начинают до безумия возбуждать, но Тэён упрямо молчит. Пара минут таких издевательств, и Джехён уже резко, размашисто дрочит ему. У Тэёна всё же подгибаются колени, он с трудом пытается уцепиться за чужие влажные плечи; младший обводит чувствительную головку большим пальцем, ощутимо надавливая и заставляя Ли дёргаться как в конвульсиях, выстанывая "Джехён-а" во весь голос. – Ты слишком зависим от моего члена, – вдруг огрызается старший, тем самым подстёгивая третьекурсника. – Кто бы говорил... Не нравится? – хрипло произносит Джехён на самое ухо. – Я могу остановиться. Джехён и правда останавливается с каким-то коварным желанием отомстить за сопротивление, только вот Тэён, почти бессознательно всхлипывая, невольно толкается ему в руку. Доводить старшего до исступления - вот она, новая страсть Чон Джехёна, и он, откровенно издеваясь, медленно проводит по всей длине чужого ноющего органа. – Жестоко... Ты такой жестокий, Джехён-а, – еле выдыхает Тэён куда-то в шею младшего. – Не ври, что тебя это не заводит, – ухмыляется парень и целует старшего в висок, наконец доводя того до разрядки. Тэён, сорванно простонав, спускает уже во второй раз и обессиленно опирается на стену. Он слегка тушуется под довольным взглядом Джехёна, притягивает его за шею к себе и мокро, развязно целует под бьющими струями воды. Похоже, их ждёт ещё как минимум один заход. Когда парни наконец оказываются в спальне, они буквально падают на постель. Джехён самозабвенно прокручивает в голове стенания старшего, а ещё как отчаянно тот, со спины прижатый чужой грудью, цеплялся за выступ кафельной стены, пока Чон вытрахивал из него душу и оставлял алеющие укусы на плечах и шее. Им нельзя долго находится порознь - Джехён впоследствии напрочь теряет голову. – Мне завтра ко второй паре, – вдруг тихо произносит Чон, засыпая. – Не стыдно, хён? – Не буди меня, когда будешь собираться, – слабо улыбается Тэён. – У меня-то завтра пар нет. – Ну ты и козёл. Совсем обо мне не заботишься. Тэён, беззвучно смеясь, крепче обнимает Джехёна и оставляет почти невесомый поцелуй под адамовым яблоком. На несколько секунд в комнате повисает тишина. – Прости. Как-то подавленно, слишком серьёзно, разом выбивая их из этого счастливого и лёгкого момента. – Хён, я же пошутил... – Нет, правда, прости, – шепчет Тэён, пряча лицо в чужой шее. – Со мной всё очень сложно и непонятно, но ты... Несмотря на это, ты всё равно продолжаешь держаться за меня. – Я не отпущу тебя. – Мы прямо как в дешёвой мелодраме... – Но сейчас я уже не шучу. – Не обещай, если не уверен, что выполнишь, – на грани слышимости. Пожалуйста, не обещай быть рядом. Беги. – Обещаю, – оставляя поцелуй на растрёпанной красной шевелюре, мокрой после душа. Джехён засыпает, надеясь лишь на то, что все эти эмоции и ощущения настоящие, что это не сон и что Тэён никуда сейчас не исчезнет, оставив после себя лишь холод на развороченной постели. Ли Тэён опять разбивается на тысячи осколков, прячась от собственных мыслей в тепле младшего, потому что это страшно - настолько сильно влюбиться в человека, зная, что твои ошибки могут разрушить всю его жизнь.***
Когда Чону узнаёт, что Лукасу нужно сдать экзамены уже в декабре, чтобы уехать в Гонконг по семейным делам, он, конечно, расстраивается. Юкхэю приходится учиться ещё усерднее каждый день, практически не выходя из дома, чтобы досрочно сдать все необходимые предметы, - он от этого и сам не в восторге. На обеде к Киму присоединяются Джехён и Марк, однако хмурое выражение лица младшего явно сулит что-то недоброе. Джехён пытается разрядить атмосферу отвлечёнными разговорами об учёбе, что Чону охотно поддерживает, но в какой-то момент тема доходит до экзаменов Юкхэя. Минхён, не будучи фанатом молчаливых обид и самокопаний, наконец взрывается раздражением: – Так ты вчера из-за очередного свидания нашу встречу отменил? Чону теряется, и на пару секунд за их столом повисает тишина. – У меня были дела, Минхён. Я же извинился. – Ясно. – Тебя что-то не устраивает? Джехён тяжело вздыхает, откидываясь на спинке стула. Переход Чону в режим "защиты нападением" всегда был не самым хорошим знаком, но, учитывая настрой Минхёна, лучше уже не вмешиваться. – Спасибо за вопрос, а то мне показалось, что ты забыл о моём существовании, – огрызается младший, не разрывая зрительный контакт. Копившиеся недосказанности доводят все неприятные чувства до апогея немного не в том месте и не в то время. – В последнее время почему-то все вокруг удосуживаются твоего внимания, кроме меня. – Что ты вообще городишь? – тут же восклицает Ким. – Юношеский максимализм взыграл? – Да не будь ты таким придурком, хён! – А ты не будь эгоистом. На этих словах Чону запоздало прикусывает язык, когда видит, что и правда задевает Марка. Младший раздражённо цокает, хватает рюкзак и, не обращая внимания на просьбу Джехёна остаться, встаёт из-за стола. Хочется сказать "мне было тяжело", "я так запутался" или элементарное "я просто хочу чаще с тобой видеться", но Минхён уже без того чувствует себя жалким. Может, он и правда желает слишком многого? – Знаешь что, пошёл ты. Раз я такой эгоист. Чону было открывает рот, чтобы ответить, но младший особо слушать не собирается и торопится уйти куда-нибудь подальше от столовой. В глазах Джехёна Ким ищет хоть хоть какой-то намёк на поддержку, однако, кажется, старший знает что-то такое, что для Чону осталось недоступным. Становится очень гадко на душе, и чувство такое, будто он полный идиот. – Не отстраняйся ещё больше и просто поговори с ним, – в очередной раз вздыхает Чон, провожая взглядом спину Марка, когда вдруг выражение его лица становится крайне напряжённым. Чону сразу поворачивается в ту же сторону и ощущает, как внутри всё неприятно сжимается, потому что в на выходе из зала Марк сталкивается не с кем иным, как с Ютой Накамото. Ким уже готов на автомате сорваться с места, а когда после пары реплик студент дизайнерского вдруг криво ухмыляется, хватая Марка за грудки, Чону незамедлительно подрывается и не видит уже никого и ничего вокруг. Чёрт, Минхён, что же ты творишь... Ким и сам не успевает опомниться, как уже оттаскивает разбушевавшегося друга, затем вставая между ним и Ютой. – Какого хрена ты себе позволяешь? – цедит Чону. Ещё больше раздражает то, что никто из рядом стоящих людей, кажется, не планировал прерывать стычку, словно они ждут очередного шоу. – Мы не закончили воспитательный процесс, – хмыкает Накамото, прожигая взглядом теперь и стоящего перед ним второкурсника. – Или тебя тоже надо записать за занятие? – Иди к чёрту. – Чону-я, у меня, вообще-то, тоже есть гордость, – с наигранной обидой тянет старший. Даже с высоты своего роста он умудряется смотреть на всех будто бы сверху вниз. – Не надейся, я не из тех людей, которые легко забывают оскорбления. – Хён... – Марк, ощущая вину из-за происходящего, пытается оттянуть Чону подальше за предплечье, но тот не поддаётся. – Тебе и меня хватит, ты так не думаешь? Эти слова заставляют Юту почувствовать превосходство. Как мило, что один жалкий кретин, жертвуя собой, пытается защитить другого. Только подоспевший Тэён замирает перед входом. – Хватит ли? – вновь усмехается Накамото, искренне забавляясь, когда встречается взглядом с Джехёном. – Тебе нечем заняться, хён? Зачем устраивать спектакль? – Чон хмуро оглядывает зевак и произносит уже громче: – Петушиные бои отменяются, можете расходиться. Неловко переглядываясь, студенты возобновляют движение в столовую и из столовой; в помещении снова нарастает гул, который притих на время спора. – Не надо записывать себя в ряды моих врагов, Джехён-а, – хмыкает Накамото, – если не готов к последствиям. Мы ещё не закончили. Чону прекрасно понимает, что последнее было адресовано именно ему. Тяжело вздыхая, он смотрит на растерявшегося Минхёна, который затем спешит уйти из столовой, чуть не врезавшись в Ли. – Что это было? – коротко спрашивает Тэён, когда Юта, наконец, поворачивается к нему. Наверное, Чону и Джехёну вслед за Марком стоило бы покинуть зал, но оба почему-то замирают на месте. – Ты же знаешь, что я не терплю выскочек, – пожимает плечами Накамото, прекрасно понимая, что третьекурсник его слышит. – Раньше тебя это не смущало. Это и правда начинает раздражать. – Не вынуждай меня выбирать чью-то сторону, – произносит Тэён даже тише, однако Джехён всё равно улавливает каждое слово. – Только не ты. – А разве есть необходимость? – Юта театрально хмурится и издаёт короткий смешок, теперь намереваясь добить Джехёна до конца. Милая сказка слишком затянулась и порядком ему поднадоела. – Не ты ли говорил мне, что надолго всё это не затянется? Тэён лишь молча прожигает друга взглядом, потому что в ответ сказать нечего. Хочется не то что перестать дышать - перестать существовать вовсе. Джехён с замиранием сердца ждёт чего-то, ищет в лице хёна хоть какой-то намёк на то, что Юта несёт бред собачий, но... – Не в твоём стиле опускаться до жалости, Тэён-а. Похоже, надеяться попросту не на что. Юта, напоследок хлопая друга по плечу, проходит дальше к столам. Не в силах взглянуть на Джехёна, Ли так и стоит с сжатыми до побелевших костяшек кулаками, когда третьекурсник без единого звука проходит мимо, а сбитый с толку Чону выбегает за ним в коридор. – Джехён! Старший продолжает идти вперёд, ничего не видя перед собой, пока Чону не останавливает его силой, хватая за руку. – Хён, – Ким качает головой, когда Джехён поворачивается к нему, – этому наверняка есть своё объяснение. Какое тут может быть объяснение? Тэён поиграл с ним, а теперь ему надоело? Или ему надоело уже давно, и он просто жалел Джехёна? Чон старается не срываться раньше времени. Слова Юты... Накамото не может знать наверняка, что испытывает Тэён, будь он ему хоть мать родная. Ли не мог врать всё это время, Джехён в такое ни за что в жизни не поверит, но... Ему так чертовски больно. Потому что Тэён ничего не сказал и даже не попытался остановить его. – Со мной всё в порядке, правда. – Ты не умеешь врать, – тихо вздыхает Чону. – Притворись, что поверил, – Джехён, наконец, смотрит младшему в глаза. Его разбитый вид ранит Кима до глубины души. – Пожалуйста. – Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы разобраться во всём. Ты только... Не пропадай, ладно? Такое искреннее волнение в глазах Чону заставляет Джехёна хотя бы попытаться улыбнуться. Выходит почти правдоподобно. – Тогда не жалуйся, если захочу поплакаться в трубку в три часа ночи. Младший слабо усмехается и кивает, после чего обеспокоенно провожает взглядом спину друга.