Марс сегодня яркий

Весной следующего года — Ты опять? — спросил Баки, и Брок будто вынырнул откуда-то с изнанки, возвращаясь в мир людей. Он отбросил измятый цветок, который бездумно нюхал, и растер лицо руками. — Чертовщина какая-то. — Расскажешь? — Стив приподнялся на локте и перегнулся через Баки, чтобы видеть его лицо. Брок пожевал травинку, будто раздумывая, и ответил: — Не о чем особо. Не, реально, я понимаю, что все это странно, но даже объяснить не могу, так, чтобы словами и через рот. — А ты попытайся, — непривычно мягко попросил Баки и погладил его по заострившейся скуле. Брок к весне похудел, отчего стал еще рельефнее и суше, что на фоне огромного количества еды, что он поглощал, почти не отставая от Стива и Баки с их суперсолдатским метаболизмом, было странно. Исследования ничего не дали — Брок был здоров, “как конь”, по выражению медика ЩИТа. Брок перевернулся на бок, заняв ровно треть покрывала, на котором они устроились, коротая ленивое весеннее утро в парке подальше от чужих глаз. Брока постоянно тянуло на природу. К земле, воде, деревьям. Все чаще он просыпался ночью и уходил на задний двор, где сидел голой задницей на коротко подстриженной траве и смотрел на звезды. Даже не курил, что особо настораживало Баки, который считал, что от вредных привычек так просто не избавиться. — Желания, — наконец произнес Брок. — Странные. Будто воспоминания из далекого детства, когда вдруг запах какой-то срабатывает, как триггер, и внутри появляется… ощущение. Настроение будто. Душевное состояние. Раз — щелчок — и ты в лесу. Прелой листвой пахнет, солнце пробивается сквозь кроны. Или луг, травы в росе, ночь, вода близко. И шепот сверху. Потусторонний, едва слышный, от которого шкура на спине дергается и нервы на пределе. Хочется бежать от него — и некуда. Звезды… Блядь, парни, я понимаю, как это звучит, но будто звезды говорят со мной. А еще озеро. Все залитое луной, как чаша. И вода как молоко — белая и теплая. Ласкает спину, обтекает, как шелк. И руки чужие, томление, ожидание чего-то. Как после миссии домой еду, зная, что вы там оба. Как… ожидание не ебли даже, а единения. — Проваливаешься полностью? — осторожно спросил Баки, переглянувшись со Стивом. — Нет. Просто воспоминания. Как ностальгия. Черт, да вы что, никогда в прошлое не хотели вернуться? В воскресное утро, когда тебе десять и мать с утра печет яблочный пирог, которым на весь дом пахнет, а ты просыпаешься… Ай, да что там говорить. Хандра. Пройдет. — Не думаю, — Стиву давно не нравилось происходящее. Создавалось впечатление, что какая-то часть Брока так и осталась в Запретном Лесу. — Давайте на следующий уик-энд с палаткой поедем куда-нибудь в дичь? — Где тут дичь? — с непонятной усмешкой ответил Брок. — В пустыне только. Я туда не хочу. — В Канаду? — Там еще снег лежит. Проехали, парни, — Брок встряхнулся, натягивая привычный образ, и провокационно потянулся на покрывале. — Правда, что ли, тут годами никого не бывает? Баки повелся моментально, как и всегда, стоило намекнуть на секс. — Правда, — мурлыкнул он. — А детке с утра не хватило? Брок молча прижал его ладонь к своему паху и выгнул бровь. — По-моему, кто-то утром недоработал. — Исправлюсь, — пообещал Баки, а Стив привычно воткнул в землю небольшой датчик, отслеживающий всю активность в радиусе нескольких миль — так ему было спокойнее. *** Это случилось ранним утром: у кровати просто разом подломились все четыре ножки, раздался забористый мат на два голоса, тонкая простыня взметнулась куда-то под потолок, пол прогнулся, упала тумбочка, что-то загрохотало, разбилось, посыпалось. В свалившейся на него суматохе Стив спросонья не сразу понял, кто это кричит, почему Баки все время повторяет: “Тихо, тихо, успокойся, ч-ш-ш, все хорошо”, хотя явно ничего хорошего не происходит. — Ч-черт, — произнес Стив, вскакивая и едва успевая увернуться от копыт вставшего на дыбы кентавра. Люстра жалобно звякнула, но не обрушилась, когда тот задел ее головой. — Тихо, тихо, Брок, все хорошо. Кентавр всхрапнул, нервно переступая копытами, топчась по обломкам тумбочки и осколкам забытой на ней чашки, бешено крутясь вокруг своей оси в слишком тесной для него спальне и хлеща длинным жестким хвостом все и вся. — Брок, — Стив погладил длинную гладкую спину, лошадиную ее часть, жалея, что нельзя взять его как коня — под уздцы. — Все хорошо. — Какое, нахуй, хорошо?! — рявкнул знакомый голос, и Стив понял, что действительно видит не Брайна, а Брока. — У меня конь отрос. Блядь, вот что за нахуй, а? Да распутайте кто-то простыню, я грохнусь сейчас! — Да ты мне голову растопчешь, если я нагнусь, — подал голос Баки. — А ну смирно! Брок с видимым усилием замер, и Баки осторожно освободил его задние ноги, действительно запутавшиеся в изодранной простыне. — Не подкованный, — хмыкнул он, показываясь с другой стороны крупа. — И в весьма игривом настроении, да, детка? — Бак, — Стив надеялся, что в учиненном погроме телефон все-таки уцелел, и пытался найти его. А заодно и сквозное зеркало, оставленное Поттером “на всякий случай”. — Брок, не крутись, потерпи немного. Баки, выведи его на задний двор, только маскировку не забудь включить. Я звоню… нет, не Тони, он же не помнит ничего — память подправили. Я найду зеркало и свяжусь с Гарри. Это скорее по их части проблема. Брок? — он обошел очень крупного сейчас любовника и впервые взглянул на него снизу вверх. — Брок, успокойся, ладно? Мы все решим. — Как, нахуй, ты решишь? Это мое тело, а не ебаного Брайна! Руки видишь? Мне даже морду видеть не надо, чтобы понять, что это я полуконь, а не просто перескочил опять! — Не паникуй. На задний двор. Я звоню Гарри. Выполнять. Когда Баки, кое-как натянув штаны, осторожно вывел Брока из спальни, Стив порадовался, что они перенесли ее на первый этаж, потому что зачастую от усталости не могли вползти на второй. Деревянная лестница, ведущая наверх, была узковата, да и вряд ли выдержала бы потяжелевшего раз в восемь Брока. Поттер прибыл очень быстро, в течение получаса. Как ему удалось уладить бюрократические тонкости, Стив не знал, да и, откровенно говоря, знать не хотел. Брок заметно нервничал, вытаптывая траву на тесном для него заднем дворе, и отказывался есть, пока не станет ясно, что произошло. — Никогда не видел такой анимагии, — осмотрев Брока, вынес вердикт Поттер. — Надо звать Драко, а еще лучше — забрать вас всех отсюда, пока магглы не увидели кентавра. Нью-йоркское отделение аврората до сих пор не может мне забыть корректировку памяти трем сотням человек, видевших, как Зимний Солдат падает в обморок или обмахивается веером. Кентавр их добьет. У тебя были в роду волшебники? — спросил он у Брока, немного пришедшего в себя. — Откуда я знаю?! Я всю жизнь был обычным, пока с вами не связался! — Ч-ш-ш, детка, не нервничай, — Баки почесал ему спину раздобытой где-то щеткой и ухмыльнулся, когда Брок дернул шкурой на спине и прикрыл глаза. — Ты такой красивый. Так и хочется прокатиться. — Ага, тащи седло, — огрызнулся Брок, нервно переступив ногами. — Никакого седла, — рассмеялся Гарри. — Остальные кентавры тебя затопчут, если узнают. — Ебал я остальных кентавров своим конским хуем, Поттер, — прорычал Брок. — Возможно, придется. У них сейчас гон как раз. Может, оттого в тебе кровь и пробудилась. Надо к спецу по волшебным тварям, а это отдел невыразимцев. А невыразимцы — это Малфой. А Малфой — и нам в этом очень повезло — мой муж. Так что без паники. К вечеру они все переместились в мэнор, и это было большим облегчением прежде всего для Брока, который тут же припустил по посыпанной гравием дорожке в дикую часть парка. Баки пошел за ним, прихватив приготовленные эльфами запасы провизии и несколько одеял. — Интересный случай, — сказал Малфой, соединяя кончики тонких пальцев. — Похоже на спонтанную анимагию у детей, но во-первых, ваш супруг не ребенок, а во-вторых, даже не сквиб, чтобы так трансформироваться. Но самое важное — это в-третьих. Анимаги перекидываются в обычных животных, а кентавры — пока они меня не слышат, я приведу министерскую формулировку — разумные с уровнем интеллекта, близким к человеческому. Так что тут скорее причудливое оборотничество. — Оборотень? — Поттер, казалось, был по-настоящему удивлен. — Редкость, согласен, — важно кивнул Малфой. — Истории известны случаи перекидывания в грифона, в дракона и даже в русалку. Так почему бы вашему Броку не быть кентавром? Ну, кроме тех причин, что я уже озвучил. Странное наследие, но не самое экзотическое. Не горгулья же, прости, Мерлин, и сохрани от такого. — То есть — наследие? — спросил Стив, который понял только то, что Брок может “перекидываться” в кентавра. Про “обратно в человека” пока никто ничего не сказал. Малфой посмотрел на портрет красивой дамы без возраста с длинными странно светившимися волосами и улыбнулся. — Наследие, Стив, это примесь крови существ, чьи гены совместимы с человеческими. Например, вейлы, русалки, гоблина, великана (он передернул плечами), ну или кентавра. Грубо говоря, ваш Брок — смесок. Плод эм… любви человека и нечеловека. Даже не он сам. То есть не в первом поколении, а, скорее всего, какая-то его прабабка согрешила с кентавром, родила обычного ребенка и перекрестилась, или что там магглы делают, если пронесло. Но кровь — не вода. Если бы не магическая буря, учиненная Поттером, скорее всего, эта кровь бы и не проснулась, разбавляясь с каждым поколением все больше, пока не исчезла бы совсем. Но в теле вашего Брока какое-то время гостил самый что ни на есть кентавр, он сам прожил какое-то время в Запретном Лесу, и вот результат. — Он может… обратно? — осторожно спросил Стив. — И что делает его таким? Малфой щелчком пальцев вызвал эльфа, заказал ему чай и снова посмотрел на портрет красавицы, висевший над камином. — Волчье оборотничество регулируется луной. У кентавров, видимо, тоже что-то есть. Желание размножаться, например. Гон. Все эти инстинкты, схватки за самок, жесткий секс в антисанитарных условиях. Думаю, не ошибусь, если предположу, что в вашем любовнике и так было все это. Теперь оно выплеснулось таким образом, подстегнув кровь к трансформе. Пройдет гон, получите своего двуногого обратно. Если, конечно, он не одичает за эти несколько недель и не захочет остаться кентавром. — Рекомендации? — спросил Стив, не мог не спросить, хотя и опасался того, что мог услышать. — Я не знаток магических тварей, особенно разумных, но, думаю, вашему Броку нужно просто дать то, чего он хочет. Успокоятся инстинкты — он снова станет человеком. Стив молча принял чашку с чаем и мрачно подумал о том, что не отдаст их с Баки Брока каким-то получеловеческим самкам. Если у кентавров вообще есть самки, конечно. — Много колоний кентавров в мире? — спросил он после некоторых раздумий. — Табунов. Они живут табунами или общинами, — ответил за Драко Гарри. — В Англии одна, в Запретном Лесу. Есть в Канаде и, кажется, в США, но это нужно узнавать, по-моему, американская община мигрировала, у вас с каждым годом остается все меньше по-настоящему волшебных мест, не застроенных и не исследованных магглами. А горы кентавры не любят, терпеть не могут великанов, и я их понимаю. — Нам лучше… выпустить Брока в Запретный Лес? — напрямую спросил Стив, потому что какого черта — не в Канаду же его везти? — Да, я поговорю со Снейпом, в Хогвартсе есть... эм… грузовой камин. На первом этаже, кажется. Он уже предупредит самих кентавров. — Мы пойдем с Броком, — Баки появился бесшумно, хотя не имел ни грана магических способностей. — Кентавры терпеть не могут людей, — поморщился Малфой. — Вашему надо быть в табуне эти несколько недель. Со своими. — Я сказал, — Баки перевел взгляд на Гарри, видимо, почуяв, кто тут действительно оставляет за собой последнее слово, — мы идем в лес. Броку нужен табун, табун будет терпеть нас. — Это… — начал Малфой, но Поттер его перебил: — Это решать не нам. Кентавры не любят только волшебников. Я даже не уверен, что они примут Брока, так что в нашей юрисдикции только доставка всей компании в Хогвартс. Если хотя бы половина того, что я знаю о Капитане Америке и Зимнем Солдате, — правда, то опасаться следует именно за кентавров, а не за двух несчастных магглов, заблудившихся в Запретном Лесу. — Со Снейпом и Министерством будешь разбираться сам, — фыркнул Малфой, сдаваясь. Гарри отпил чаю и подмигнул Баки. — Как будто когда-то было иначе.