Марс сегодня яркий

На площади пылали костры, над которыми на больших вертелах проворачивались туши кабанов, косуль и даже быков, хотя где кентавры взяли в лесу быков, оставалось загадкой. Женщины хлопотали, нарезая овощи и устанавливая большие котлы, чтобы заварить настой из трав, заменявший им чай. Кентавры лежали небольшими группами, лениво расчесывали друг другу хвосты и ласкались не совсем невинно, и Стив даже подумал, что на площади многовато детей, но, как говорил Баки, нечего лезть в чужой монастырь со своим уставом. При их появлении поднялся Норман — один из главных жеребцов стада, выполнявший обязанности распорядителя. — Претенденты в сторону. Брок — к центральному костру. Испытания начнутся, как только женщины отрежут первую порцию мяса от туши кабана, убитого сегодня Броком для стада. — Я вообще-то быка и двух коз завалил, — проворчал Баки. — Чего я должен идти к женщинам? — Мы ценим твой вклад в общий котел, Баки, — ответил Норман, — как и то, что большую часть дров заготовил Стив, но пока вы не признаны частью табуна, ваше место среди людей. — Идем, Бак, — Стив погладил Брока по крупу и потянул глядящего исподлобья Баки к костру. — Я вижу там Фредерику, похоже, ей нужна помощь. Конечно, они помогли Фредерике подвесить над огнем большой котел с водой и перенести ближе дрова, но Стив видел, что Баки постоянно следит за Броком, не выпускает его из поля зрения ни на мгновение. — Ревнуешь? — спросил он, целуя Баки в висок. — Слышишь этот скрежет? — отозвался Баки. — Это я. Зубами. Тот пятнистый тронул его за хвост. Надеюсь, он будет среди претендентов — страстно хочу свернуть ему шею. — Они просто тактильные, — проследив за направлением взгляда, ответил Стив. — И, по-моему, у них тут приняты свободные отношения. — Пусть друг на друга смотрят, — прорычал Баки, инстинктивно проводя ладонью по бедру, там, где у него обычно были припрятаны метательные ножи. — Они и смотрят. Брок — один из них. Не думаю, что он допустит, чтобы кто-то… — Стив говорил и чувствовал, как в нем закипает то острое чувство жадного собственничества, которое он всегда тщательно прятал ото всех, даже от Баки. Особенно от Баки. Ревность была его слабостью, потому что заставляла чувствовать себя растерянным, злым и жалким. Уверенные в себе люди, осознанно выбравшие правильного партнера по взаимной любви, ревновать не должны. Но Стив ревновал все равно. Отчаянно, зло и безнадежно — Брока, когда понял, что у них ничего не выйдет. Горько и почти смиряясь — Баки, когда в пятнадцать осознал оттенок своей привязанности к нему, ее характер, вкус с четкой примесью желания. И теперь он замолчал на полуслове, вместе с Баки наблюдая за тем, как незнакомый серый в темных яблоках жеребец трется около Брока. Тот был одним из тех, кого Баки счел потенциальными соперниками. Крупный, зрелый, свирепый даже на вид, он был мощнее Брока и проявлял к нему явно не дружеский интерес. Впрочем, Брок, казалось, этого даже не замечал: отмахивался хвостом и старался держаться ближе к вожаку, не оставляя тылы неприкрытыми. — Я его убью, — спокойно пообещал Баки. — При первой возможности. — Тебе придется убить половину ЩИТа по возвращении, Бак, — ответил Стив, удивляясь тому, как хрипло прозвучал его голос. — С похотливыми сучками из людей Брок справится сам. Или не справится, но это будет его выбор. А тут ты посмотри: этот козел специально зажимает его, сзади подходит и трется. — Неужели ты думаешь, Брок не сумеет объяснить, что не заинтересован? — напряженно спросил Стив, наблюдая между тем, как Брок скалится, обернувшись через плечо, разворачивается, но натыкается на другого кентавра, тоже из “этих”, слишком агрессивных, чтобы составить пару друг другу, брезгливых, чтобы утешиться людьми, и нетерпеливых, чтобы ждать, пока подрастет молодежь. — Они его загоняют, — севшим голосом произнес Баки. — Может, это его испытание? — предположил Стив. — Мы вмешаемся, если что. — Стив, не могли бы вы… — Фредерика подошла неслышно, но, поняв, куда смотрят Стив и Баки, договаривать не стала. — Опять Крайц и Бройд, — вздохнула она. — Неуемные просто. — Рисковые ребята, — с напускной небрежностью заметил Баки. — Задирать Брока может только бессмертный. А уж навязывать ему возню в койке, если он категорически против, станет только дебил. — Пока ваш Брок не признал вас партнерами, а табун — равными, они в своем праве проявить к нему интерес. Да и потом тоже. — Зачем тогда вообще образовывать пары? — спросил Стив, выдыхая — Брок вывернулся из захвата, оттоптав, похоже, Крайцу и Бройду не только самолюбие. — Пара — это другое, — пояснила Фредерика. — Пара — это тот, кому доверишь спину, кто охраняет сон и выхаживает при ранении. Кто-то свой. Кто-то, кому можно доверять. Тот, кто накормит, если ты не можешь охотиться. Это имеет мало отношения к случкам. Удовольствие — это просто удовольствие. У людей иначе? — У людей, — неприятным тоном ответил Баки, — если уж ты доверяешь кому-то настолько, чтобы спать в его присутствии и одновременно трахаться, не принято трахаться еще и на стороне. Мы точно этого не понимаем. Фредерика молчала какое-то время, пока Брок не двинул схватившему его за хвост Крайцу в лицо и они не сцепились, толкаясь грудью и высекая из вымощенной булыжником площади снопы искр, хотя ни один из них не был подкован. Второй кентавр, проявлявший к Броку интерес, не вмешивался. Вообще никто не вмешивался, наверное, драки здесь были нормальным явлением. — Пусть он сам, — Стив обхватил левое запястье Баки, удерживая его рядом с собой. — Это вопрос авторитета, похоже. В Страйке Брок и не таких окорачивал. Он и меня в свое время на место поставил, пусть и не силой. И тут разберется. До чего-то серьезного дело так и не дошло, они потолкались, Брок ощутимо достал соперника в грудь кулаком, увернулся от пинка копытами, они еще немного покружили, не снисходя до обмена мнениями, потом Крайца окликнул вожак, и тот отошел, хлестнув напоследок Брока хвостом. Тот хвост поймал и ощутимо дернул за него. Крайц усмехнулся через плечо, а Стив вдруг подумал, что хвост — это какая-то интимная часть тела у кентавров. Наверняка такое вот подергивание будет расценено как заигрывание. Но пока можно было выдохнуть. — Сука, — тихо произнес Баки. — Я тебя запомнил. Стив невольно рассмеялся, потому что фраза была из их детства — тогда Баки часто приходилось запоминать обидчиков Стива и сообщать им об этом. — Пойдем. Кажется, Фредерике нужна наша помощь. Испытания начались ближе к полуночи, когда вожак при помощи длинного тесака обрезал первый, уже готовый слой мяса с туши кабана, добытого на охоте Броком. — Эта еда — первый кусок в общий котел табуна, — торжественно произнес вожак. — Брок показал себя достойно. Мы принимаем его. Все попробовали по куску из первой партии готового мяса, молчаливо подтверждая его слова. — С Броком пришли двое, претендующие на место у наших костров. На место равных. Мы редко принимаем к себе людей, да еще жеребцов, от которых не дождешься потомства, но традиции велят нам не отказывать без оснований. Пусть будут испытания. Пусть претенденты, пришедшие с Броком, докажут, что они не хуже нас. Что табуну от них будет польза. Подойдите, — он поманил Стива и Баки, и они встали около Брока, по обе стороны от него. — Знаете ли вы условия? — спросил он. — Знаем, — ответил Стив, положив руку Броку на спину. — Мы их принимаем. — В последний раз предлагаю вам уйти. — Нет, — Баки агрессивно наклонил голову вперед, но посмотрел не на вожака, а на ухмыляющегося Крайца. — Вызываю этого, — он кивнул на “обидчика” Брока, — в круг. Все загомонили, кто-то возмущенно вскрикнул, а Брок с досадой сложил руки на груди и — Стив чувствовал — едва удержался, чтобы не закатить глаза. — Я в курсе, что, типа, еще не имею права и все такое прочее, — продолжил Баки, — но вы видели меня на охоте. Разве это не лучший способ указать мне мое место? Проучить? Выставить недостойным? — Крайц? — Я убью двуногого, — хрипло пообещал тот. — Без оружия. — Убийства внутри табуна запрещены. Претенденты неопределенного статуса неприкосновенны, — негромко напомнил Флоренц, удержавший Брайна за хвост. — Борьба до трех очков. — Прислушаемся к хранителю традиций, — решил вождь. — Освободите круг. — Ты идиот, — прошипел Брок, когда все пришло в движение. — Барнс, ты… — Жаль, нельзя его убить, — ухмыльнулся Баки. — Я бы свернул шею всем, кто трогал твой хвост. — Если он тебя покалечит… — Бак, — обратил на себя внимание Стив. — Он бережет левый бок и прихрамывает на правую переднюю. К тому же кентавры негибки в спине. Замах задних ног около метра, так что постарайся не подставиться, придурок. — Хоть кто-то в меня верит, — Баки вытащил многочисленные ножи, все, даже из ботинок, и принялся демонстративно разминать шею и плечи. — Я ему наваляю, детка. Вот увидишь. Брок дернул его за волосы, склоняясь, чтобы поцеловать, и в табуне, уже разошедшемся широким кругом, кто-то одобрительно свистнул, а женщины дружно вздохнули. — Бей в брюхо и шею, — негромко подсказал Брок. — Хвост не трогай, это оскорбление, даже если выиграешь, тебе не простят. — Что значит “даже”? — хмыкнул Баки. — Я на нем прокачусь, детка. Но ты все равно останешься моей любимой лошадкой. — Придурок, — тихо согласился со Стивом Брок. — Но если вдруг одолеешь, то тебя примут без испытаний. — Может, я вообще хочу свой табун, — почти легкомысленно ответил Баки. — Из трех голов. — Две из которых — человеческие, — напомнил Брок. — Зря я вас втравил. — Началось в колхозе утро, — закатил глаза Баки. — Береги хвост, потому что я считаю всех, кто за него хватается, кровными врагами. Прозвучала короткая мелодия рожка, и Крайц вышел в центр, нагло развернулся к ним хвостом и, задрав его, показал задницу. — А вот это он зря. У людей показать жопу все равно что нахуй послать, — процедил Баки, делая круг металлической рукой, отчего сервоприводы в ней взвыли. — Если у меня упадет планка и я решу оторвать ему хвост и запихнуть в жопу, остановите меня. — Тебя, пожалуй, остановишь, пиздец ходячий, — проворчал Брок. — Ну, давай. Шею только ему не сверни, кентавры и так вымирающий вид. — Нехуй потому что жопу показывать тем, кто может в нее затолкнуть твою же голову, — достаточно громко ответил Баки. — Ну, иди сюда, скакун арабский. Они схлестнулись так яростно, что Стиву на мгновение показалось, что он слышит треск ломающихся костей. Баки не сдвинулся ни на дюйм, с силой саданул металлическим кулаком в грудину Крайца, и пока тот пытался отдышаться, запрыгнул на его спину и ухватил за шею. — Н-но, — издевательски протянул он. Крайц закрутился под ним, пытаясь сбросить, то вставая на дыбы, то высоко подбрасывая задние ноги, прыгал боком, одновременно пытаясь отодрать руки Баки от своей шеи, но потом поднял ладонь вверх. — Одно очко в пользу двуногого, — звучно объявил Норман, и Баки легко соскочил со спины соперника, попутно увернувшись от толчка корпусом. — Не расслабляйся, — предупредил Брок, когда Баки, продемонстрировав табуну бицепсы, подошел к ним, самодовольно ухмыляясь. — Больше у тебя такой номер не пройдет. Он будет давить тебя массой и навязывать ближний бой. А вы до трех очков. Для того, чтобы оставить раунд за соперником, надо поднять руку. Похлопывания тут не сработают. Чтобы сдаться полностью… — Ага, сейчас, — перебил его Баки. — И слышать не хочу. — Барнс, тут тебе не… — Не что, Брок? Не ГИДРА, которая понятия не имела о том, что такое “проигрыш”, и это же вбила в меня? Не миссия, где или ты, или тебя? Я не собираюсь сдаваться. Стив, если что, отомстит за меня. — Я в случае чего и ждать не стану, пока все станет совсем уж плохо, — отозвался Стив. — Но все же считаю, что лучше проиграть сражение, чем войну. Раунд можешь спокойно сдавать. — Посмотрим, — ответил Баки перед самым сигналом рожка и ухмыльнулся. — Посмотрим, Стив.