A Chaos

Здесь всегда было тихо. Даже Коннор не нарушал эту тишину. Коннор всегда следует за ним на расстоянии, не подходя слишком близко, будто по какой-то случайности тоже гуляет у озера Сент-Клэр именно тогда, когда сюда приезжает Гэвин. Гэвин знает тихие места, библиотеки, берега озер, заброшенные парки, книжные магазины и всегда пустые детские площадки. Гэвин любит тишину. Коннор почему-то всегда болтается где-то рядом, тихий, словно подавленный чем-то, молчаливый. Мать всегда говорила Гэвину: «В тихом омуте черти водятся»; мать бросила его, когда ему было семь, ей всегда было плевать, как и отцу, как и Элайдже. Все всегда выбирали Элайджу с тех пор, как им исполнилось шестнадцать, Элайджа был гением, общепризнанным любимцем, намного лучше, чем Гэвин когда-либо мог надеяться стать. Коннор был тихим рядом с ним. Гэвин был уверен: в этом омуте и черти, и гейзеры, и греческий огонь. В этом омуте — то, куда лучше не нырять, пламенная опасность, но Гэвину же, блять, интересно. — Коннор. — Детектив Рид, здравствуйте. Вот же притворщик. Мудак, зло думает Гэвин. А потом вся злость где-то теряется, Коннор садится рядом, и Гэвин пялится на озеро, слушает музыку, копается в телефоне, а Коннор не говорит ни слова. Молча берет протянутый наушник, вставляет в ухо. Ничего не говорит. Гэвину нравится. На небе загораются звезды, едва видимые точки, сияющие тускло, неуверенно. Гэвин поднимается со скамейки и, усмехаясь, смотрит на нерешительно застывшего Коннора. — Тебя подбросить? — неожиданно для себя предлагает Гэвин; и это ничего не значит, правда ничего, просто Коннор тихий, и Гэвину интересно. RK800 кивает и улыбается уголком губ, идет за ним следом к мотоциклу. Садится сзади, обнимает за талию неожиданно крепко, почти беззвучно вздыхает. — Спасибо, детектив. — Обращайся, жестянка, — издает короткий смешок Гэвин. В тихом омуте, может, и черти, и гейзеры, и горячие источники, и что, блять, угодно, но Коннор молчит, и Гэвину на удивление легко терпеть его присутствие.