2. Change The World
10 февраля 2019 г. в 17:15
Маркус был тем, кто изменил мир.
Так писали в прессе, так утверждала Норт, так думал весь Иерихон. Маркус изменил все, повел за собой девиантов на революцию, доказал людям, что андроиды живые — и так далее.
Маркус, на самом деле, заколебался.
Люди хотели чего-то, андроиды нуждались в чем-то, Иерихон требовал от него что-то, и это утомляло. После революции проблем стало в шесть раз больше, и Маркус не помнил, когда отдыхал в последний раз.
Джош говорил: иди, поспи, я помогу с работой.
А потом Джош ссорился с Норт так, что стекла едва не вылетали, и Маркусу приходилось вмешиваться и решать чужие конфликты. Снова.
Маркус, говоря человеческим языком, заебался.
Коннор пытался помочь, Норт пыталась помочь, все хотели помочь ему, но в итоге выходила еще большая неразбериха. Маркус начинал понимать, почему люди предпочитают делать все в одиночку.
Но это было тяжело.
Саймон был единственным, кто не толкался возле него в попытках предложить помощь, не влипал в ссоры и проблемы, стоило отвернуться, и Маркус был благодарен уже за это. Саймон только смотрел на него издалека с неясной тоской во взгляде, и этого Маркус не понимал.
А может, и понимал.
Сложно сказать.
— Тебе стоит отдохнуть.
01.24, отмечает Маркус, он не был в спящем режиме три дня, шесть часов и тридцать две минуты. Саймон слегка наклоняет голову, у Саймона добрые глаза и легкая улыбка.
— Много работы, — вздыхает Маркус.
— Я разберусь. Иди, отдыхай.
Маркус сонно, по-человечески трет глаза. Все системы требуют отдыха, и Саймон — надежный, на него не страшно оставить важные дела, и еще он забавно-несмело касается рукой его плеча.
И Маркус больше не боится оставить свою работу.
— Спасибо.
Они неловко замирают в сантиметрах друг от друга, и поцеловать Саймона было бы поразительно легко, но Маркус только неловко отстраняется и уходит в соседнюю комнату, поспать на диване.
Ему снится что-то легкое, воздушное, солнечное, Саймон в искусственном сне смеется заливисто и счастливо.
Маркус впервые за долгое время спокойно спит.
— Спасибо, Саймон.
— Без проблем, — он улыбается, и Маркусу снова хочется его поцеловать. Он отводит глаза.
Карл бы сказал: пригласи его куда-нибудь, будь смелее.
Карл уже ничего не скажет.
Маркус делает глубокий вдох и спрашивает:
— Хочешь сходить куда-нибудь вечером? Я знаю один заброшенный парк развлечений, там нет людей, осенью там очень красиво и тихо.
— К-конечно, Маркус, — Саймон соглашается моментально, — Я люблю тишину, — и улыбается легко, солнечно.
И Маркус все-таки целует его; осторожно приближается, спрашивает шепотом:
— Можно?
Саймон кивает, прикрывает глаза, тянется к его губам, Саймон удивительно красивый в свете заката, и все наконец становится хорошо.
И у Маркуса все еще куча дел после революции, и Норт с Джошем ссорятся и спорят, и поцелуй не может все магически исправить. Просто Маркус наконец-то снова чувствует себя живым, способным что-то сделать, кого-то спасти, кому-то помочь.
И Маркус, может, и изменил мир, если верить заголовкам статей. Но есть еще кое-что, чего не знает никто, кроме них двоих: Саймон изменил Маркуса.