Любовь во время зимы

      26 августа 2012 года       Локи уверенно шагнул под своды бального зала, с интересом осматриваясь по сторонам. Мраморный потолок и колонны, лепнина и тяжелые портьеры из, похоже, дорогого материала, огромная хрустальная люстра в центре — все это могло поразить кого угодно, но только не асгардского принца. Вряд ли что-либо могло изумить Локи после столетий жизни в золоченом дворце Одина, но помещение, по крайней мере, было довольно приемлемым… По сравнению с теми клоаками, в которых асгардцу пришлось побывать за последний год.       Мимолетом оглядев собравшихся, Локи едва сдержался от того, чтобы рассмеяться — сплошь высокомерные, напыщенные идиоты, мнившие себя центрами вселенной. Своей внутренней грязью они напоминали всех тех маргиналов, виденных им в разных притонах. Да, внешне это были совершенно другие люди, достаточно обеспеченные, чтобы скрыть за дорогими одеждами гниль собственных душ, но по сути… Впрочем, ему ли их судить?       — Мисс Гермиона Грейнджер со спутником, — провозгласил прислужник у входа, и практически все собравшиеся в зале гости повернулись в их сторону, пристально разглядывая обоих.       Ему, конечно, было не привыкать к подобному, более того, на праздниках во дворце на Локи чаще всего направляли взгляды довольно злобные и неприязненные, будто одно его появление портило настроение доброй половине собравшихся. Здесь же взгляды в первую очередь были направлены на Мышку, и Локи показалось забавным, что в них больше преобладали тщательно скрываемые, но очевидные для асгардца зависть, злость и презрение. Несложно было догадаться, что отношение большей части представителей высшего света к Гермионе и ее происхождению за последние лет пятнадцать практически не изменилось. Для местных аристократов она по-прежнему была грязнокровной выскочкой, лезшей туда, куда ее не просят.       Как же все это контрастировало с тем, что Локи видел на магических улицах — там девчонке разве что не поклонялись, мечтая разорвать на сувениры, здесь же хотели просто разорвать. Чтобы другим неповадно было.       Да, Мышка в последние дни в общих чертах описала, что примерно ждало ее на приеме, но видеть это воочию — было… забавно. И в этом они были похожи — и Локи, и Гермиону презирали и ненавидели за их происхождение, и обоим приходилось бороться с этим по мере сил.       Скосив на Мышку взгляд, он убедился, что она неплохо справлялась — выражение ее лица казалось непроницаемо-холодным, она будто выстроила высокую стену между собой и окружающими, никого не пропуская внутрь. Только Локи понял, что Гермионе для этого приходилось прилагать серьезные усилия, сам же асгардец давно свыкся с подобным, и такая «маска» вросла в кожу, став настоящим лицом. Но у него были столетия практики, так что Мышке просто не хватало опыта…       Еще одним доказательством того, что невозмутимость Гермионы была напускной, служило то, что ее рука, вцепившаяся в его локоть, мелко-мелко нервно подрагивала. Выдохнув, Локи накрыл ладонь Мышки своей — еще оторвет рукав этой нелепой хламиды, придется потом чинить.       Это, похоже, помогло, и Гермиона успокоилась, едва заметно благодарно улыбнувшись.       Впереди их ждал невысокий чернокожий мужчина в сиреневой хламиде, и при взгляде на него теплая улыбка Мышки покрылась холодом формальности. Несложно было догадаться, что это тот самый министр Кингсли Бруствер, к тому же Локи видел его портрет в газетах, которые выписывала Гермиона.       Правда, девчонка выписывала только официальную прессу, в которой мало можно было что-то подчеркнуть — лишь сухие факты. Больше всего о человеке могут сказать слухи, в которых всегда есть своя доля правды, но за эти дни асгардец понял, что Мышка искренне презирает слухи. Нетрудно их презирать, если ты — их главная жертва.       — Добрый вечер, мисс Грейнджер, — мужчина приветливо улыбался, но Локи не стал бы обманываться этой приветливостью.       — С праздником, министр, — ответила Гермиона холодно и протянула министру сверток в ярко-синей блестящей упаковке. — Долгих вам лет и успехов во всех начинаниях.       Кингсли Бруствер благодарно кивнул и тут же посмотрел на Локи. Его взгляд, казавшийся заинтересованным, таил в себе еще и опасение. Этим он еще больше напомнил асгардцу Хаймдалла, стража Радужного моста. Тот тоже всегда смотрел так, как будто видел насквозь.       — Это мистер Лукас Колдсон, — отмерла Мышка, представляя Локи министру. — Мой хороший друг из Норвегии.       — Приятно познакомиться, мистер Бруствер, — он с опаской протянул руку, и Бруствер не стал медлить, пожав ее своей.       Сначала Локи не понял, в чем причина этого опасения, подсознательно ища подвох, но потом решил, что зря кормит свою паранойю. Незнакомец на приеме, где находились только «свои». Да кто угодно насторожится.       — Взаимно, мистер Колдсон, — только и успел ответить министр, как Мышка потянула Локи дальше в зал. Ей явно не хотелось долго беседовать с этим человеком, да и сзади уже создалась небольшая очередь.       У Локи была прекрасная возможность внимательнее осмотреться. Сколько бы он ни кривился от простоты обстановки, он не мог отрицать, что атмосфера, царящая на приеме, ему импонировала. Здесь люди собирались не для того, чтобы веселиться, танцевать и напиваться — основной целью местного сброда было налаживание деловых контактов и заключение неофициальных договоренностей.       Насколько же это сильно отличалось от асгардских пиров. Нет, там, конечно, тоже были свои подпольные интриги и течения, но там в глаза бросалась откровенная разнузданность. Пить до посинения, откровенно заигрывать со служанкой у всех на глазах — одни из самых обычных развлечений, которые, признаться, самому Локи были противны.       Гермиона же как-то обмолвилась, что ее страна давно переросла подобную чепуху и долгое время была известна по всему миру своей строгостью нравов и чрезмерной чопорностью. Но Локи, в принципе, все устраивало.       Пока они шли до одного из зажатых между мраморными колоннами столиков, их жадно разглядывали обыватели. В основном, конечно, не сводили глаз с Мышки, но в этом не было ничего странного. Локи тоже разглядывали, но по остаточному принципу, и это его радовало — не следовало сильно подставляться. Хотя надо было думать об этом раньше, но и отпустить Мышку сюда одну Локи тоже не мог.       Отвлекшись на обстановку и окружавших их людей, он не заметил, как на них налетел огненный вихрь.       — Гермиона! — воскликнула рыжеволосая подруга Мышки, вынырнув откуда-то сбоку.       — Привет, Джинни, — устало ответила Гермиона, но несложно было догадаться, что это — напускное. Она явно была рада видеть подругу, но, похоже, не очень стремилась отвечать на всевозможные вопросы.       — Отлично выглядишь, дорогая! — затараторила девушка, едва ли не ощупывая Мышку со всех сторон.       «Конечно, отлично!» — не удержался Локи от самодовольной мысли.       При воспоминании о первоначальном наряде Мышки мужчину едва не бросило в дрожь. Это же надо было так себя не любить… К тому же отстаивать этот новый образ приходилось практически с боем — Гермиона сопротивлялась до последнего, вцепившись в грубые, неженственные тряпки. А ведь ведьма! Местные маги совсем забыли основополагающие принципы магических искусств, а прошло какое-то жалкое тысячелетие…       Нечего и говорить, мидгардские волшебники жили мало, словно бабочки, и так же беззаботно прожигали то краткое столетие, им отпущенное.       — Добрый вечер, Лукас, рада снова вас видеть, — закончив миловаться с Мышкой, ее подруга перевела свое внимание на Локи.       Он едва ли удостоил девчонку своим вниманием, его больше волновало внезапно возникшее чувство опасности. Будто неясная тень в полумраке, будто недобрый взгляд, направленный в спину. Тревога зрела в груди тяжелым комом, и Локи, не выдержав, заозирался, постаравшись замаскировать это под праздное любопытство.       — Мистер Колдсон, ваше присутствие творит самые настоящие чудеса, — смех рыжеволосой девицы заставил его прервать свое занятие, сосредоточившись на разговоре. — Знали бы вы, сколько лет я пыталась нарядить Гермиону во что-то стоящее…       Впрочем, противный червяк тревоги продолжал кусаться, и Локи ничего не оставалось, кроме того, чтобы просто держать ухо востро.       — Я бы вас расцеловала, — заявила тем временем наглая девица. — Но…       — …не в мою смену, — прервал ее вынырнувший из толпы невысокий коренастый мужчина.       Какую-то долю секунды Локи всерьез раздумывал, не от него ли исходила эта самая опасность — настолько у мага был тяжелый, въедливый взгляд.       Своим внешним видом мужчина довольно сильно выделялся среди остальных гостей — суровый взгляд из-за круглых очков, выправка опытного воина, сдержанность в каждом движении… Да и одет он был пусть и празднично, но иначе. Его ярко-красный камзол больше напоминал Локи его собственные парадные доспехи: хоть и красиво, но движений не сковывает и дает возможность атаковать без промедления.       — Гарри Поттер, — мужчина протянул руку, и Локи нехотя ее пожал.       — Лукас Колдсон, — представился он в ответ.       Они какое-то время мерили друг друга взглядами, и Локи, наконец, решил, что причиной тревоги был не Поттер. Он смотрел испытывающе, недоверчиво, но без явной агрессии. Значит, это было что-то иное… Предчувствие? Возможно. Но от этого не легче.       От молчаливого противостояния их отвлек чей-то голос, громогласно разнесшийся по всему залу. Министр магии и по совместительству виновник торжества Кингсли Бруствер произнес короткую, простенькую речь, до которой Локи не было никакого дела, и повел свою, похоже, супругу в танце по залу.       В это время асгардец, и без того разозленный непонятной тревогой, еще больше раздражался от взгляда Поттера, неотрывного и надоедливого. Что было нужно этому мужчине? В чем причина такого внимания?       Объективно, Гарри Поттер ощущался здесь одним из самых сильных магов, просто потому что ощущался. Огрызки магии в местных можно было ощутить разве что при прямом прикосновении, но при этом, стоя среди толпы в нескольких шагах от Поттера, Локи отчетливо ощущал его силу, теплую и спокойную, как спящий хищный зверь.       Порой, конечно, и от других ощущалось что-то невнятное, но то были лишь слабые отголоски магической энергии. Возможно, и от Мышки можно было что-то ощутить, но сейчас она сильнее всего фонила льдом Ётунхейма, и ее личная магия тонула в этом «шуме».       В любом случае, с неясной тревогой хотелось разобраться, а буравящий его взгляд этому сильно мешал, поэтому Локи, наклонившись к Гермионе, спросил:       — Может, потанцуем?       Девушка вздрогнула, погруженная в какие-то свои, очевидно безрадостные мысли, и нахмурилась.       — Я уже один раз с тобой потанцевала, — поджав губы, недовольно бросила она, но Локи не собирался слушать ее невнятные отговорки.       Под взглядом Поттера, продолжавшего буравить ему спину, асгардец почти насильно повел Мышку в круг, где к первой паре стали присоединяться многочисленные желающие. Ладно у девчонки хватило ума не вырываться…       Местные танцы чем-то напоминали те, что Локи еще в детстве заставила выучить Фригга, поэтому, особо не мудря, он повел партнершу по залу, пытаясь определить, откуда исходит опасность. Но опять же, кроме направленного на него внимания очкастой занозы больше не чувствовалось ничего, и это неимоверно злило. Локи уже успел пожалеть о том, что все-таки, поддавшись принципиальности, пришел сюда.       — Не думала, что ты умеешь так танцевать, — Мышка попыталась его отвлечь, что не вызвало у мужчины должной благодарности.       Она слегка сжала ладонью его плечо, и, скорее всего, от Гермионы не укрылось сковавшее его напряжение.       — Я принц, — Локи постарался изобразить на лице улыбку, тем не менее распаляясь еще больше, — а принцам положено уметь танцевать.       Мышка замолчала, и Локи этому несказанно обрадовался, но она снова заговорила, немного понизив голос:       — Послушай, Локи, не стоит так нервничать, Гарри тебе ничего не сделает…       Она тут же прервала себя на середине фразы, слегка побелев и раскрыв блеснувшие страхом глаза — явно поняла, что позволила себе лишнего. Но было поздно, и без того разгневанный Локи сжал ее ладонь с такой силой, что девчонка невольно вздрогнула.       — Тебе стоит бояться за своего дражайшего дружка, не за меня, — прошипел он. — У меня не железное терпение, а я очень не люблю, когда меня столь угрожающе буравят взглядом.       Замолчав окончательно, Мышка отвернулась, то ли обидевшись, то ли не рискнув чем-либо еще навлечь его гнев.       Прозвучали последние звуки танца, и Локи повел Гермиону к ближайшему столику, как перед ними снова возникли друзья Мышки.       — Не потанцуешь со мной, Гермиона? — Поттер даже не взглянул на асгардца и, не дожидаясь ответа, повел Гермиону обратно в центр зала.       И это бы обрадовало Локи, если бы Джинни не подхватила под локоть его самого и с ненавязчивостью боевого тарана повела следом.       — Вы же не позволите даме скучать? — улыбнулась она, и, скрипнув зубами, Локи повел ее по залу в танце.       — Что-то не так, Лукас? — спросила девушка, на мгновение сбросив глуповато-улыбчивую маску. — Вы с самого начала сегодняшнего вечера показались мне немного нервным…       А девчонка оказалась прозорливее и морально глубже, чем показалась Локи сначала. Даже Гермиона, которая, вроде, за эти пару недель должна была более досконально его изучить, ничего не заметила… Или тут все дело было именно в том, что он ей примелькался? Или, быть может, ее мысли были слишком далеки от настроения своего спутника?..       — Назовем это дурным предчувствием, — все же произнес Локи, которому пока расхотелось грубить и язвить.       — Видимо, сегодня какой-то не такой день… — слегка нахмурившись, сказала Джинни. — Гарри мне тоже говорил о дурном предчувствии.       Локи задумался. Он никогда особо не верил предсказаниям и предвидению, считая их слишком эфемерными понятиями. Например, ему когда-то давно напророчили разрушить Асгард, что всегда казалось мужчине крайне абсурдным: да, у него были определенные претензии к жителям Асгарда в общем и его правящей династии в частности, но разрушать из-за этого планету?..       Впрочем, подобное пренебрежение не отменяло того, что своей интуиции Локи доверял. А здесь еще оказалось, что интуиция сработала не у него одного, что вызывало еще больше сомнений.       — Но не будем о плохом, — Джинни вновь постаралась улыбнуться. — Я рада, что вам удалось повлиять на Гермиону. Она никому прежде не давала вмешиваться в свои личные дела. И в первую очередь в то, как она одевается… Мне за последние лет десять ни разу не удалось ее переубедить, вы же сотворили просто чудо!       Локи не стал уточнять, что у Мышки, в принципе, не было иного выбора.       — Иногда я могу быть крайне убедительным, — проговорил он, постаравшись улыбнуться в ответ.       В полном молчании они прошли почти полкруга, и только после Джинни снова заговорила с какой-то отстраненной полуулыбкой:       — Только не злитесь на Гарри слишком уж сильно, — мягко произнесла она. — Гермиона — один из самых первых его друзей, и к ней он относится с особым трепетом. Не знай я того, что они пережили вместе, то сама бы начала ревновать…       И правильно бы сделала. Локи никогда не верил в искреннюю дружбу между мужчиной и женщиной, к тому же у него целую тысячу лет перед глазами был самый яркий тому пример. Тор и Сиф очень хорошо дружили, от битвы к битве прикрывая друг другу спины, делили друг с другом многие радости и горести… Но о том, насколько трепетно она его любила, не знали только глухие, слепые и тупые. Ну и еще сам Тор.       — Мало кому нравится, если кто-то лезет в твои личные дела, — отметил Локи. — Даже если этот кто-то — твой близкий друг.       Насколько он успел узнать Мышку, та была из тех людей, что обожают докучать другим своими советами, но при этом крайне раздражаются, когда кто-то пытается советовать им самим.       Гермиона кружилась с другом в танце, одновременно о чем-то переговариваясь, и тема разговора явно не очень ей нравилась. Что же, не Локи же разбираться с ее проблемами…       — Видимо, вы стали очень много для нее значить… — как-то пространно отметила Джинни, проследив за его взглядом. Подобный тон совершенно не вязался с ее образом роковой огневолосой красавицы, но люди, даже здесь, на Земле, порой были многограннее, чем Локи представлялось. — Если она так легко впустила в свой мир вас…       От этих слов он на секунду опешил, едва не сбившись с шага.       — А ведь еще полгода назад она зарекалась заводить какие-либо отношения в принципе, — продолжила тем временем девушка, словно не заметив заминки.       Локи не стал говорить, что в настоящий момент их связывали сугубо деловые отношения, которые должны были прекратиться сразу же после ритуала, — это была не только его тайна. К тому же его скорее волновало, что ее образовывающаяся привязанность стала очевидна даже друзьям Гермионы. Это был, конечно же, успех, но Локи почему-то не хотелось радоваться…       Танец подошел к концу, и асгардец вывел свою партнершу из круга, стараясь не терять из вида Мышку и Поттера. Те тоже закончили танцевать и, отойдя от центра, стали озираться по сторонам. Найдя в толпе Локи и Джинни, они пошли прямиком к ним.       Заметно бледная Мышка старалась выглядеть невозмутимо, но ее лоб то и дело перечерчивала тонкая морщинка, которую хотелось стереть пальцем.       Пары поменялись обратно, не спеша заводить общий разговор, и всех, в принципе, это устраивало. Но через несколько минут оказалось, что все устраивало-таки не всех, потому что Поттер, повернувшись к Локи лицом, спросил:       — Мистер Колдсон, можно вас на минутку?       — Гарри, он никуда не пойдет, — тут же встряла Мышка, едва ли не влезая между своим другом и своим спутником.       Подобное поведение подстегнуло и без того не до конца усмирившуюся злость, и Локи, не выдержав, вновь сильно сжал пальцами ее плечо.       — Позволь мне самому решить, — произнес он холодно, отстраняя нелепое препятствие со своего пути.       Такие, как Поттер, плохо понимали намеки и недомолвки — Локи был знаком с подобными людьми. Что ж, если с этим не в меру воинственным смертным не поговорить — он не отстанет…       Оставив девушек у столика, они пересекли ползала и нашли небольшое тихое и пустынное место прямо у самого выхода. Практически сразу их накрыло едва заметным прозрачным куполом, в котором Локи распознал заглушающие чары — Поттер хотел поговорить так, чтобы их никто не услышал.       Мужчина, похоже, ждал от Локи вопросов, но тот не собирался ему помогать.       — Мистер Колдсон, — Поттер, сделав шаг, встал напротив собеседника и пристально посмотрел ему в глаза. — Я не люблю долгих расшаркиваний и хождений вокруг, поэтому спрошу сразу: что у вас двоих происходит? Появляетесь вы — и Гермиона заваливает меня разными совсем не безобидными просьбами, совершенно ничего не объясняя.       Как ожидаемо — еще один любопытствующий лезет туда, куда его совершенно не звали.       — А вам не кажется, мистер Поттер… — почти что прошипел Локи полным яда голосом, внутренне злорадно усмехнувшись тому, как мужчина неосознанно вздрогнул от обращения. — …что раз Гермиона не желает вам ничего рассказывать, то это совершенно не ваше дело?       Поттер почти минуту с подозрением рассматривал Локи и только потом, справившись с собой, заговорил:       — Гермиона порой может не замечать грозящей ей опасности, и я, как друг, обязан…       — Как друг? — теперь в голосе асгардца преобладали привычные ему угрожающе-рычащие нотки. Шагнув вперед, Локи навис над собеседником, даже не надеясь, что тот стушуется. — Слишком уж много беспокойства для «друга»…       — Попрошу без подобных намеков, — прошипел в ответ Поттер не хуже самого Локи. — Моя дружба с Гермионой не должна вас никоим образом касаться…       Локи, усмехнувшись, многозначительно повел бровью, намекая на не совсем честную ситуацию. Но Поттер, поджав губы, это проигнорировал.       — Так и личная жизнь вашей… подруги тоже не должна вас касаться, — все же отчеканил Локи холодно.       Для него подобная преданность и дружба казалась сущей дикостью, и он усиленно искал в этом какой-то скрытый смысл, но не мог найти.       — Я не лезу в вашу постель — до этого мне дела нет, — мужчина, поправив очки, неприязненно повел плечом, будто речь шла о сестре. — Но я хочу быть уверенным, что вы не причините Гермионе вреда.       — Тогда вы можете быть спокойны — мне сейчас крайне… невыгодно ей вредить, — ответил Локи, кисло усмехнувшись.       «По крайней мере, пока у нее амулет», — добавил он про себя чуть более раздраженно.       Чувство неясной тревоги, несколько успокоившееся за последние минут десять, сейчас всколыхнулось с новой силой, заставив нервно заозираться. Поттер напрягся практически одновременно с ним и, окинув собеседника мимолетным взглядом, тоже начал тщательно оглядываться по сторонам.       — Что происходит? — почти одновременно спросили мужчины друг у друга и, не сговариваясь, двинулись в ту сторону, где оставили своих дам.       На первый взгляд ничего не происходило, люди вокруг по-прежнему танцевали, ели, пили и разговаривали. И оттого напряжение, охватившее Локи, рождало в нем липкий, безотчетный страх. Хотелось найти Мышку и увести ее подальше отсюда — необходимый минимум был выполнен, потому Гермиона могла со спокойной душой отправиться домой, к тому же ее положение позволяло ей исчезнуть без всякого стеснения.       Первый тревожный звоночек раздался, когда девушек на месте не оказалось. Нет, конечно, глупо было предполагать, что они будут преданно ждать там, где их оставили кавалеры, но…       — Они, скорее всего, в одной из ниш, — предположил Поттер, и они уже хотели начать проверять одно укромное место за другим, как вдруг в дальнем от них конце зала поднялся переполох: засверкали вспышки заклинаний, раздался чей-то визг, потонувший в крике схлынувшей толпы народа. Люди расступились, образуя живое оцепление вокруг двух сцепившихся в магической схватке волшебников, и что самое смешное — никто явно не торопился вмешиваться, лишь наблюдая со стороны. То ли все боялись за свои шкуры, то ли им просто хотелось зрелища…       Плохое предчувствие в груди Локи взвыло сиреной. Переглянувшись, они с Поттером одновременно рванули в ту сторону, без всякой галантности расталкивая по пути праздных зевак: взволнованных, напуганных, но не предпринимающих ровным счетом ничего.       Уровень магии поражал — сражались явно не самые слабые маги. За сгрудившейся толпой практически ничего не было видно, и, без всяких опасений используя свою превосходящую физическую силу, Локи продолжил расталкивать всех, пока не пробился в первый ряд. Рядом Поттер повторил его маневр, и перед мужчинами открылась живописная картина: Гермиона и супруга министра усиленно перебрасывались всевозможными чарами и проклятиями.       На лице Мышки, сопротивляющейся явно из последних сил, проступил пот и какой-то болезненный, лихорадочный румянец. Локи прекрасно знал, что ей нельзя много колдовать — нарушенный магический баланс мог позволить ётунской магии окончательно захватить тело Гермионы, а это для нее — верная смерть.       Ее соперница, наоборот, представляла собой пышущую жаром особу с растрепавшейся прической, презрительно скривившимися губами и сверкающими безумием глазами. Ее волшебная палочка порхала как заведенная, выстреливая разными лучами, которые увязали в то и дело обновляемом, но уже почти невидимом щите. Женщина вошла в раж, увлекшись атакой и все сильнее тесня Мышку, заставляя ту больше обороняться. Гермионе надо было отступать, но сомкнувшаяся за спиной толпа не давала простора для маневра.       Но вот Первая леди заметно выдохлась, скорость сотворения заклинаний снизилась, и Мышка воспользовалась этим, чтобы ответить. Вместо того чтобы принять очередной луч на щит, она, подобравшись, отшагнула в сторону и атаковала, заставив защищаться уже свою противницу. На самом деле это был неплохой ход — измотать соперника, чтобы после перейти в наступление и победить.       Проблема в том, что девчонка была не в том положении, чтобы долго сражаться… Да и чтобы сражаться вообще.       Раздумывать было некогда, поэтому, не сговариваясь, мужчины разделились: Локи двинулся к Мышке, на ходу сплетая в пальцах защитное заклинание, Поттер же, подняв палочку, начал по дуге обходить жену министра, чтобы пройти за развернутый ею щит. Все дело не заняло и пары секунд, и развязка уже казалась очевидной: пока Гермиона отвлекает противницу, Поттер нейтрализует ее со спины.       Только, когда щит Первой леди пал, она, вместо того чтобы его возобновить, сотворила другой, зеркальный, видимо, надеясь отослать заклинание Мышки обратно в нее же, но вместо этого, отрикошетив, заклинание влетело точно в люстру и сбило ее с крепления. Огромная махина из хрусталя и металла рухнула на пол, разлетаясь в разные стороны острыми, как бритва, осколками, и по погрузившемуся в полумрак залу пронесся пронзительный многоголосный крик.       Локи, обхватив Гермиону, выставил щит и скорее почувствовал, чем увидел, как в него влетает мелкое, но крайне опасное крошево.       — Локи… — едва слышно прошептала Мышка, вцепившись в его плечо дрожащими от напряжения руками.       — Ты в порядке? — так же тихо, на самое ухо, спросил он, когда крик в зале превратился в громкий, полный истеричных ноток бубнеж.       — Д…да, — неуверенно ответила она, стараясь восстановить дыхание и успокоиться.       То тут, то там стали загораться огоньки — люди зажигали на концах палочек свет, чтобы осмотреться вокруг. Стонали многочисленные раненые, кто-то просил о помощи, кто-то плакал. Через пару минут в зал вбежали несколько человек и стали раздавать пострадавшим что-то мелкое, и те исчезали, куда-то отправляясь.       — Гермиона, с тобой все хорошо? — крикнул Поттер. На конце его палочки зажегся огонек, освещая обеспокоенное, нахмуренное лицо. Второй рукой мужчина держал обмякшую, усыпленную заклинанием супругу министра.       — Да, Гарри, со мной все хорошо! — закричала в ответ Мышка, но Локи, включив ночное зрение, видел, что это не так.       Она все сильнее опиралась на его плечо рукой, второй схватившись за живот, ее сердце судорожно билось в груди, а дыхание снова начало сбиваться.       — Эй, Мышка, что происходит? — зашептал Локи, ощутив неподдельный испуг.       — Ребенок… — лишь на одном дыхании сказала Гермиона, слабея буквально на глазах.       С самого начала он налегал именно на боевую магию, заслужив в ней звание Магистра, остальные же ее разделы асгардец охватывал только в степени, необходимой этим самым Магистром стать. Поэтому в целительстве он знал не слишком много — мог залечить раны и ссадины, остановить кровь и вылечить прочие полученные в бою травмы. Но вот акушерство…       В это мгновение Локи почувствовал, как несколько раз завибрировал браслет на его руке, а Мышку затянуло в портал, а заодно и вцепившегося в нее мужчину.       Их вынесло в просторном помещении с ослепительно-белыми стенами, высоким потолком и большими арочными окнами. Угол, в котором оказался Локи с обмякшей на его руках Гермионой, был портальной площадкой, огороженной невысоким, по пояс, заборчиком. За этим забором в пять рядов располагались выкрашенные белой краской скамейки, на которых тут и там сидели люди разных возрастов. Между ними ходили другие люди в длинных лимонного цвета хламидах. Один из таких, довольно молодой парнишка, стоял прямо у прохода с площадки.       — Проходите, проходите! — взволнованно воскликнул он, подзывая Локи ладонью. — Что там в этом Министерстве произошло-то, что вы идете один за одним?..       Нетрудно было догадаться, что их вынесло в госпиталь.       И правда, ближе всего к выходу на лавочках сидели маги, чьи нарядные одежды были выпачканы кровью — первые беженцы из бального зала.       Подхватив Гермиону, глухо застонавшую ему в плечо, на руки, Локи стремительно подошел к дежурившему лекарю.       — Беременной девушке плохо, может быть выкидыш, — пояснил он юнцу.       — Тогда вам в акушерское, — деловито бросил он, пару раз проведя над Мышкой палочкой и удостоверившись в сказанном, и подозвал другую девчушку, на вид еще более молодую, строго велев ей: — Сьюзи, девушку надо в акушерское. Одна нога там, другая — здесь! Живо!       Кивнув, девушка без всяких церемоний потянула Локи за рукав к противоположной стороне зала, где к стенке были приставлены длинные, выше человеческого роста доски. Схватив одну, будто та ничего не весит, целительница подвесила ее горизонтально и велела не менее строго, чем ее начальник:       — Кладите.       Отринув сомнения, Локи аккуратно уложил Мышку на носилки, которые, невзирая на отсутствие опоры, остались висеть в воздухе. Гермиона, похоже, практически потеряла сознание, обхватив ладонями живот. Но вдруг, вздрогнув, она посмотрела на Локи затуманенным взглядом и вцепилась рукой в его ладонь, сжав свои ледяные пальцы до побелевших костяшек, и он не нашел в себе сил выдернуть руку.       Взмахнув волшебной палочкой, целительница стала левитировать носилки к большим резным дверям, за которыми крылся лифт, и Локи уверенно последовал за ней, но сразу же встретился с нахмурившимся взглядом.       — Посетители в акушерское пускаются только по предварительному согласованию, — отрезала девушка строго, но асгардец лишь посмотрел на нее с нескрываемым пренебрежением и высокомерием. Видимо, что-то было в его взгляде, потому что, сплюнув, она процедила сквозь зубы: — Мордред с вами, пусть Смитсон сама разбирается.       Возможно, в любое другое время девчонка бы настояла на своем, но ей было совершенно некогда пререкаться — гвалт и шум в приемном отделении все нарастал с прибытием все большего количества пациентов. В таком случае практически каждый целитель на счету.       Всего за пару секунд лифт перенес их на нужный этаж, где уже ждала невысокая полная женщина с коротким ежиком волос и строгим, но обеспокоенным взглядом.       — Что там у вас происходит, Сьюз? — спросила она, перенимая управление каталкой. — Вся больница на ушах…       — В Министерстве на балу что-то произошло, чуть ли не про нападение Пожирателей говорят… — затараторила девчонка. — Пострадавшие рекой текут, все в кровище… А тут у нас угроза выкидыша, мэм.       Кивнув на тихо постанывающую сквозь зубы Гермиону, молодая целительница отпустила каталку и ринулась обратно к лифтам. Пожилая же, подозвав помощницу, вынырнувшую откуда-то из глубины отделения, повезла каталку в одну из палат.       Локи, шагнувший следом, был пригвожден к месту колким, как игла, взглядом.       — Посторонним без согласования нельзя находиться в отделении! — отрезала она, и из ее уст фраза звучала гораздо весомее.       — Я отец ребенка, — нашелся Локи, недовольно скрипнув зубами. Слишком уж он привык, что перед принцем Асгарда все двери были открыты…       Целительница пару секунд пристально его разглядывала, о чем-то раздумывая, а потом бросила коротко.       — Что ж, «отец ребенка», жди, — сказала женщина не без насмешки, отвернувшись, и зашла в палату. — Только не шастай тут.       Непрозрачные белоснежные двери закрылись, отрезая всевозможные звуки, и только после этого Локи вздохнул, с удивлением обнаружив, что у него самого подрагивают руки. Произошедшее выбило его из колеи, а он ненавидел терять над собой контроль.       Еще раз глубоко вздохнув, Локи постарался взять себя в руки и огляделся по сторонам. Он стоял посреди довольно длинного, но практически пустынного коридора со множеством дверей. Только в самом конце, у большого окна, стояли две беременные девушки, о чем-то негромко переговариваясь. Ровно посередине коридора находился небольшой закуток со столом, за которым что-то увлеченно писала еще одна девушка, но на ней была не хламида, а брючный костюм лимонного цвета.       По всей длине коридора периодически попадались светло-зеленые кожаные диванчики, и Локи уселся на один из них в ожидании.       Ни о чем думать не хотелось, поэтому, наплевав на окружающую нервную обстановку, он прикрыл глаза и погрузился в состояние, подобное медитативному трансу. В нем он почти не чувствовал напряжения и тревоги, лишь только белый магический шум наполнял все его естество. Это была первородная энергия космоса, та, что звалась магией. Открывшись ей, маг мог очень быстро восстановить силы и душевное спокойствие и даже путешествовать при помощи иллюзий на дальние расстояния, но при этом был крайне уязвим для окружавшего мира. По факту в тот момент Локи не мог ни видеть, ни слышать того, что происходит вокруг, но ему казалось, что, не приведя мысли в порядок таким вот образом, он сделает только хуже самому себе. К тому же хотелось надеяться, что здесь ему ничего не грозит.       Путешествовать сейчас при помощи астрального тела было нельзя — стоит высунуть нос из защищенного помещения, как Хаймдалл тут же это увидит. Но и здесь путешествовать тоже не было смысла — Локи ткнулся было в дверь, за которую увезли Мышку, но встретил вязь защитного заклинания. Его уровень, конечно, не мог сильно помешать асгардцу проникнуть внутрь, но и рисковать тоже не было никакого желания.       Плюнув на блуждания, он растворился в магическом шуме, набираясь в нем спокойствия и умиротворения. Из транса его вывело чужое прикосновение.       Открыв глаза, Локи встретился взглядом с той самой пожилой целительницей, склонившейся к нему сейчас с насмешливой улыбкой.       — Ну и мастак ты спать, мистер, — сказала она, распрямляя спину. — Пару минут уже тебя дозваться не могу…       Локи не стал переубеждать ее в том, что совсем не спал, хотя это состояние и было подобно сну. Пусть думает что хочет.       — Меня зовут Элизабет Смитсон, — представилась женщина, протягивая ему руку. — Я — главный целитель акушерского отделения больницы и лечащий целитель мисс Грейнджер.       Кивнув, Локи слегка сжал протянутую руку. Ему представилась неплохая возможность внимательнее рассмотреть женщину — довольно пожилая, но еще активная; с короткими, явно подкрашенными черными волосами; с едким взглядом темно-серых глаз, у которых скопились морщинки, означавшие, что целительница обычно не скупилась на улыбку.       — Как она? — не мог не спросить Локи, бросив мимолетный взгляд на закрытую дверь.       — Ваша… кхм… девушка сейчас спит, — сказала женщина ровно, но не без насмешки, однако тут же нахмурилась: — У нее едва не начались преждевременные роды, но нам удалось стабилизировать состояние и матери, и ребенка. Так что, если не считать ее ослабленного состояния, то с мисс Грейнджер все в порядке. Полежит у нас пару недель — и все будет хорошо.       Поджав губы, Локи решил пока не говорить, что лежать здесь Мышка не будет, потому что, если они не проведут ритуал, то через пару недель она, скорее всего, уже будет мертва.       — Могу я ее увидеть? — поинтересовался он, готовый, если что, пробиваться силой.       Они могли стабилизировать состояние Гермионы, но вот убрать излишки ледяной магии им не под силу, иначе бы девушка не вцепилась в Локи мертвой хваткой.       Целительница склонила голову набок, и он едва сдержался, чтобы не поежиться, — показалось, что женщина препарирует его взглядом, заглядывая в самые потаенные уголки его души. Но вряд ли это было так — ни один местный маг, даже самый сведущий в искусстве чтения мыслей, не мог залезть в голову к бессмертному.       — Ну что ж, посмотри, — хмыкнула она, поманив Локи за собой.       Они вошли в палату вместе, но целительница осталась у входа, видимо, деликатно позволив ему побыть с Мышкой наедине.       — Надеюсь, что вы, отец ребенка, вспомните, что беременной женщине нужны тишина и покой, а не стресс и пляски на балах, — бросила она напоследок и скрылась за дверью.       Палата была довольно просторной, здесь спокойно поместились бы две-три кровати, но вместо этого стояла только одна — у самого окна, сейчас темневшего черным провалом (уже, похоже, была глубокая ночь). Рядом с узкой кроватью стояла большая тумба, напротив — длинный белый комод.       На кровати, сливаясь бледностью с белизной постельного белья, спала Гермиона. Ее грудь тяжело вздымалась от каждого вдоха, а пальцы почти посинели от холода. Локи невесело усмехнулся. Наверняка они пытались что-то сделать с симптомами, но было очевидно, что у целителей ничего не вышло…       Подойдя ближе, он вгляделся в худое, еще более осунувшееся лицо: под глазами залегли темные, почти черные круги, лоб весь блестел от холодного пота, а губы были бледными и будто обветренными.       Не сдержавшись, Локи убрал прилипший ко лбу кудрявый локон, чувствуя под пальцами ледяную кожу. Наклонившись, он едва ощутимо коснулся ее губ своими, и практически сразу дыхание Гермионы выровнялось, а кожа стала казаться не такой бледной, хотя и осталась по-прежнему слишком холодной.       В душе Локи впервые за долгое время всколыхнулось то, что он отгонял всеми силами: жалость. Сейчас он практически не мог с ней бороться, придавленный ее тяжким грузом.       Несмотря на все свое высокомерие и презрение к местным жителям, невзирая на то, что все — и в первую очередь он сам — считали его чудовищем, он не хотел этой девушке зла, не хотел, чтобы Мышка страдала. К тому же ребенок…       Боги, сегодня он впервые признал себя отцом, и пусть особой радости это не приносило и было, скорее, вынужденной мерой, но не отменяло факта. Осознание всего этого неприятно скреблось в душе, сменив прежде царившую в груди тревогу.       Локи ненавидел это ощущение смятения, в которое его ввергали события прошедших нескольких недель. Как же все раньше было просто! Безграничная магия, подковерная борьба за власть, бездушные игры престолов — вот что прежде составляло жизнь полуасгардца-полуётуна, но Мышка одним своим появлением нарушила все, внесла в привычный уклад жизни полную сумятицу. И Локи хотел бы ее за это ненавидеть… но не мог.       Жалость казалась недостаточной, ненависть — незаслуженной. Что же тогда он должен испытывать?       Хочет ли он знать ответ на этот вопрос? Пожалуй, нет.       Он еще не скатился до уровня Тора, прикипевшего к бабочке-однодневке в лице смертной девки. Он выполнит свою часть сделки и навсегда исчезнет из жизни Мышки, сразу же о ней забыв, как о дурном сне.       Именно так и должно быть.