Любовь во время зимы

      28 октября 2012 года, неизвестно где       — Гермиона, ты как? — голос Джейн казался гулким и едва различимым, словно говорила она за закрытой бронированной дверью.       С трудом приоткрыв глаза, Гермиона тут же вновь прикрыла их, жмурясь от невыносимой боли в висках. Невольно дернувшись от неприятного ощущения, она глухо застонала, потому что спину прострелило, а живот скрутило острым спазмом, отчего малыш нервно забарахтался в утробе. Главное, что он жив и, хотелось верить, невредим, потому что после того, что произошло, в этом могли быть серьезные сомнения.       Боль в пояснице немного отступила, и Гермиона осмотрелась, стараясь понять, где она и что происходит. Она лежала на довольно прохладном, грязном полу, а голова ее покоилась на коленях у Джейн. Подняв взгляд наверх, Гермиона отметила бледность лица Фостер и страх, запрятанный во взгляде. Руки американки были холодными и мелко подрагивали, но сама она при этом выглядела достаточно собрано. Вряд ли она когда-либо оказывалась в подобных ситуациях, когда на кону стояла жизнь, но при этом девушка умудрялась не терять самообладания — это радовало. Не хотелось сейчас сталкиваться с чужой истерикой, когда собственное душевное равновесие оставляло желать лучшего.       — В порядке, — выдохнула Гермиона, предприняв попытку подняться. — Сколько я была без сознания?       Новый приступ головной боли заставил Гермиону поморщиться, но она пересилила себя, переждав нахлынувшую вместе с болью тошноту. Возможно, она умудрилась заработать сотрясение мозга.       Правда, Гермиона была искренне удивлена, что вообще до сих пор жива. Она могла понять, зачем эльфам Джейн — те планировали извлечь из нее Эфир. Но почему они взяли с собой и ее? Особенно если учесть, сколько хлопот она доставила им в процессе пленения.       К тому же было не очень понятно, где они и куда их везли. Немного придя в себя, Гермиона осмотрелась и поняла, что их с Джейн посадили в небольшую, два на два, камеру с довольно низким потолком, сплошь состоящую из черного камня с темно-красными прожилками. Через эти прожилки в комнату лился слабый кроваво-красный свет, освещая все вокруг. Помещение мелко тряслось, и где-то снаружи раздавался низкий, утробный гул — эта камера или нечто, где она находилась, куда-то двигалось.       — Сложно сказать, — нахмурилась Джейн. В мрачном освещении комнатки ее кожа казалась еще более бледной, чем обычно, а под глазами залегли темные круги — пагубное воздействие Эфира явно увеличилось. — Я сама пришла в себя лишь недавно…       Голос Джейн дрогнул, и стало понятно, что нервничала она гораздо сильнее, чем пыталась показать. Но уж лучше так, чем неконтролируемая истерика…       Сама Гермиона из последних сил не давала подступающей панике захлестнуть ее с головой, несколько раз глубоко вздохнув. Головная боль отошла на второй план, оставшись легким ноющим фоновым дискомфортом, живот слегка потягивало, но ощущения тоже казались терпимыми. Все же сейчас Гермиону больше беспокоило не собственное состояние, а то безвыходное положение, в каком они оказались: они в плену у жестоких, малоизвестных существ, и вряд ли кому-то в Асгарде есть до этого дело. Фригга либо мертва, либо тяжело ранена, судьба Тора тоже оставалась неизвестной. На кого еще надеяться?       И ведь вначале ситуация не казалась настолько плачевной…       Едва только раздался сигнал тревоги, Тор, сначала мрачно переглянувшись с Фриггой, бросил обеспокоенный взгляд на Джейн и Гермиону. Он в тот момент был похож на гончую, что рвалась на охоту, но ждала позволения хозяина. Гермиона не могла не отметить, насколько он похож характером на Гарри — тот тоже не мог игнорировать опасные ситуации. Грейнджер в такие моменты думала, что друг все никак не мог навоеваться, кто бы знал, что она сама страдала точно такой же болезнью…       Все пятнадцать лет после войны Гермиона старалась вернуться к обычной жизни, и ей казалось, что она смогла, но сейчас понимала, что лишь предпочитала обманывать себя. Она не навоевалась и, возможно, никогда не сможет. Эти годы Грейнджер только существовала, увязая в скуке и рутинности быта, будто бы тупея, сейчас же она чувствовала, как разливается адреналин в крови, как прочищаются мысли.       — Не беспокойся, — тем временем кивнула сыну царица. — Я присмотрю за девочками. Иди.       Слегка сконфуженно улыбнувшись, Тор отцепил с пояса молот и, раскрутив его, взлетел, практически сразу скрываясь за деревьями.       — И нам тоже пора, — Фригга ободряюще улыбнулась, успокаивая Гермиону одним своим уверенным видом. Что бы ни произошло, ситуация будет под контролем.       Правда, это не помешало Грейнджер достать из сумки палочку и покрутить ей, разминая кисть.       Царица повела девушек обратно во дворец, где их компания практически сразу столкнулась с Одином, спешившим куда-то в окружении стражников.       — Послать гонца в оружейную, защищать любой ценой! — командовал Всеотец, и в этот момент Грейнджер полностью осознала всю ту грозность и всемогущество, что олицетворял собой царь Асгарда. Это был сильный, прославленный воин, которого стоило брать в расчет, несмотря на преклонный возраст. Завидев супругу, Один направился к ней, и лицо его неуловимо смягчилось. — Фригга! Узники буянят, бояться нечего!       В отличие от мужа, который выражал свои чувства лишь малейшими изменениями мимики, царица не стеснялась расплыться в улыбке.       — Ты никогда не умел лгать, — отметила она, и лицо ее было немного укоряющим и чуточку встревоженным.       — Ступай в свой чертог, приду, как управимся… — его слова звучали как приказ, но в то же время тон был не настолько жестким, как можно было предположить.       — Береги себя, — сказала Фригга негромко, с бескрайней теплотой во взгляде. В очередной раз Гермиона убеждалась, что брак царя и царицы не был формальным — они на самом деле любили друг друга.       — Сколько раз меня пытались убить, а царица все трясется надо мной, — проговорил Один чуточку насмешливо и ворчливо. Слишком по-человечески.       — Только потому, что трясусь, тебя до сих пор и не убили, — с укором ответила Фригга.       Гермиона почувствовала себя неловко, присутствуя при этом разговоре, — словно подглядывала через замочную скважину. Как ни странно, ни разу за эти два месяца Гермиона не присутствовала при разговорах Одина и Фригги, она полагала, что царица держала смертную вне поля зрения мужа, чтобы не напоминать ему лишний раз о ее существовании. Даже за ужином девушка всегда сидела отдельно, чаще всего в компании Тора.       С одной стороны, все это было очень интересно, но с другой — слишком уж смущающее.       Один удалился, отправившись, видимо, решать проблему с бунтующими заключенными. Фригга же повела девушек в сторону своих покоев.       — Идите за мной и делайте так, как я скажу, — отчеканила она твердо. За эти дни Гермиона еще не видела царицу такой. — И без вопросов!       В руках Фригги блеснул меч, признаться, Грейнджер пропустила момент его появления. Живо вспомнилось то, что рассказывала ей царица еще в самом начале сентября: в Асгарде женщина должна была заслужить право носить доспехи. Нет, многие из местных дам, насколько успела узнать Гермиона, спокойно могли постоять за себя и знали, с какого конца браться за меч. Когда сто процентов мужского населения владеют холодным оружием, надо соответствовать.       Но, несмотря на такую воинственность, немногие могли заслужить ношение доспехов — для этого женщина должна была пройти специальную военную подготовку, которую, по сути, не выдержал бы и среднестатистический земной мужчина. Из увиденных Гермионой ранее женщин такое право было лишь у Фригги, Сиф и Фрейи (но это — вообще отдельная тема, поскольку она, по сути, — последняя живая валькирия, а к ним изначально было другое отношение).       Что примечательно, в этот день царица как раз была в доспехах — позолоченный нагрудник был надет прямо поверх платья и сверкал на солнце.       — Да, моя царица.       — Да, мэм.       Они с Джейн ответили практически в унисон, и, переглянувшись, обе слегка нервно улыбнулись. В душе Гермионы зарождалось дурное предчувствие, ей отчего-то виделся какой-то подвох во всем происходящем, но она не могла определить, что же ей не нравится.       Кроме того, Один сказал, что бунтуют узники в темнице, а именно там сейчас находился Локи. Не был ли он причиной, зачинщиком бунта?       Даже если он и не был вовлечен в бунт, он все равно был там, в центре событий, и как-то мог пострадать, и Гермиона искренне переживала за него.       «Я тоже за него трясусь…» — невесело усмехнулась про себя Грейнджер.       Она бы хотела отбросить все эти мысли, но не могла…       Вот только закрутившиеся вокруг события заставили ее забыть обо всем, кроме тщетных попыток сохранить свою жизнь.       Они не успели дойти до комнат Фригги, когда снаружи дворца стали раздаваться выстрелы и взрывы. Два крупных черных корабля, больше похожих на сорвавшиеся с потолка пещеры сталактиты, подлетали к городу со стороны Бездны. С каждого из них стартовали несколько дюжин более мелких кораблей, внешне как две капли воды похожих на своих больших «собратьев», и на удивительно высокой скорости ринулись прямо в город, к дворцу.       Незваных гостей обстреливали из энергетических пушек, расставленных на башнях по всему городу, но корабли противника оказались довольно маневренными и с легкостью уходили с линии огня, то и дело меняя траекторию полета. Но, видимо, уровень асгардских стражей был не хуже, и те начали преследовать чужие корабли на оснащенных пушками лодках. Два подбитых вражеских корабля рухнули прямо на город, одновременно с этим один из больших кораблей, что пролетал ближе к Радужному мосту, загорелся и грузно обрушился в реку, чудом не сломав лишь недавно отстроенный мост.       Вместе с тем вокруг дворца куполом начал подниматься золотистый переливающийся щит, очень похожий на сеть, что сдерживала заключенных в темнице. Пара вражеских кораблей, не успев увернуться, врезались в полупрозрачный купол, будто в жесткий металл, и разлетелись на куски. Что ж, хотя бы дворец был в полной безопасности, однако Гермиону коробило то, что город оставался беспомощным. Но тут пушки снова напомнили о себе, показывая, что Асгард был далеко не таким уязвимым, как можно было себе представить.       Все это девушки наблюдали, практически бегом пересекая галерею с огромными, почти от пола до потолка, окнами. До комнат Фригги оставалось пройти несколько коридоров.       — Не лучше ли спрятаться где-то в другом месте? Там, где нас никто не будет искать? — спросила Гермиона на бегу, наплевав на приказ не задавать вопросы.       — Покои царицы магически защищены, там нам будет безопаснее всего, — приободрила ее царица, улыбнувшись, и эта ее улыбка отдаленно напоминала оскал стюардессы во время падения самолета.       Защита была поднята едва ли до середины, когда несколько взрывов изнутри дворца заставили стены содрогнуться, а щит вдруг стал опадать с той же стремительностью, что до этого возводился. Похоже, защита дворца была прорвана.       Им пришлось свернуть в коридор без окон, а потому Гермиона уже не могла наблюдать за происходящим снаружи, правда, не очень-то и хотелось, тем более в открытой галерее, где один неверный выстрел с пролетавшего мимо корабля мог прервать ее жизнь.       В гостиной Фригги девушки смогли перевести дух. Царица, как заправский мечник, несколько раз крутанула мечом, разрабатывая кисть, и это выглядело завораживающе.       — И часто тут у вас такое бывает? — деланно безразлично поинтересовалась Джейн, выдохнув и рухнув на диван. Гермионе же не давали расслабиться выстрелы, слышимые из открытого окна. Стоило надеяться на уверения Фригги, что тут они в безопасности.       — Иногда, — на этот раз губы женщины лишь едва дрогнули в усмешке. — Встаньте ближе друг к другу, я наложу на вас заклинание невидимости…       Грейнджер собралась было возразить и сказать, что у нее есть мантия-невидимка, но вдруг подумала, что та не спасла от Хаймдалла… Кто знал, на что способны враги, напавшие на Асгард?       — Кто же осмелился пойти сюда войной? — спросила Гермиона, кивнув на открытое окно, из которого можно было разглядеть единственный из двух больших кораблей. Ей почему-то казалось, что Фригга знала ответ — она выглядела встревоженной и обеспокоенной, но никак не шокированной или удивленной.       — Я никогда не видела таких кораблей, лишь слышала рассказы о них… — проговорила царица негромко, задумавшись о чем-то своем. Возможно о муже и сыне, что находились в самом пылу битвы. Как они там? Живы ли? — Темные эльфы прилетают на черных, как ночь, кораблях и крадут у нас свет… Это были любимые сказки Тора.       — Но Один сказал, что темные эльфы истреблены, — заметила Джейн, нахмурившись. Она послушно, но слишком медленно встала и подошла к Гермионе вплотную, соприкасаясь с ней рукавом платья.       Они втроем в каком-то оцепенении смотрели, как черные кораблики кружат вокруг башен дворца, обрушивая на них целый шквал плазменного огня.       Очередной взрыв, раздавшийся совсем близко, возможно в той самой галерее, что девушки пробегали всего пару минут назад, заставил их вновь сосредоточиться.       — Стойте смирно! — приказала Фригга, и Джейн с Гермионой замерли, пока царица, сосредоточившись, проводила над ними руками.       Эта невидимость не шла ни в какое сравнение с привычными Грейнджер дезилюминационными чарами, они были разными даже по внутренним ощущениям. От простых чар казалось, что на голове кто-то разбил сырое яйцо и его содержимое растекалось по телу. Здесь же магия была легкой, невесомой как шелк, но вместе с тем прочной. Гермиона ощутила лишь легкое дуновение ветра на коже, оставшееся мягкой прохладой.       К слову, она не видела ни себя, ни Джейн — хоть заклинание было одно, действовало оно на обеих по отдельности. Секунду спустя в предплечье Грейнджер вцепилась тонкая рука.       — Я здесь, — произнесла Гермиона тихо.       — Я знаю, — отозвалась Фостер. — Просто непривычно.       Шум голосов и звуки перестрелки стали приближаться.       — Отойдите вон туда, — Фригга ткнула пальцем в небольшой альков, где стояли маленькие диванчик и столик. Царица порой любила там сидеть — защита стен с трех сторон давала иллюзию уединенности, к тому же от остальной гостиной можно было отгородиться легким тюлем.       Девушки послушно отступили, когда на дверь обрушился первый удар и по светлому дереву прошлась золотистая волна защиты.       — Стойте там и никоим образом не выдавайте своего присутствия, — Фригга понизила голос и махнула рукой вбок, в сторону центрального диванчика, на котором появилась живая иллюзия Джейн.       — Но я могу помочь! — прошептала Гермиона в ответ, стараясь расслабить руку с палочкой — та должна была двигаться свободно, без скованности.       — Нет! — успела ответить царица, как дверь сотряс оглушительный взрыв. Защита не выдержала — и дерево пополам с камнями влетело внутрь.       Фригга и иллюзорная Джейн отступили от входа, нисколько не пострадав, они были достаточно далеко, чтобы находиться в безопасности, как и настоящие Джейн и Гермиона.       Через разрушенный дверной проем в комнату вошли пятеро. Четверо — обычные солдаты в черных тонких кожаных одеждах, призванных не сковывать движения и позволявших воину оставаться маневренным и ловким, и светлых, цвета слоновой кости, нагрудниках. Вместо шлемов у людей были белые, будто фарфоровые, маски, прикрывавшие только лицо и служившие, очевидно, для запугивания противника — самой Гермионе смотреть на эти маски было не слишком приятно, сразу всплывала ассоциация с Пожирателями Смерти.       Но особенно выделялся мужчина, шагнувший через порог самым первым, возвышавшийся над остальными на полголовы. Его светло-серая кожа оттенялась просторным черным камзолом, делавшим его еще внушительнее. Светлые, платиново-белые волосы мужчины были заплетены в сложную косу.       Что-то Гермиона читала про эти прически во время поисков информации по Эфиру… У темных эльфов они отображали статус, и ходить простоволосым было стыдно и значило отсутствие какого-либо положения в обществе…       Фригга отправила в проем двери энергетический шар, который, взорвавшись, взметнул в воздух облако пыли и мелких обломков двери. Недолго думая, Грейнджер послала следом несколько «Бомбард», но практически сразу остановилась под требовательным взглядом царицы. Та махнула в их сторону рукой, и девушек мягко опрокинуло на диван, который тут же совершенно бесшумно пришел в движение, вместе со стеной повернувшись вокруг своей оси. В считанные доли секунды Гермиона и Джейн оказались в спальне Фригги.       — Мордред! — выругалась Грейнджер, с трудом слезая с дивана.       С одной стороны, она не могла злиться на царицу за данный поступок — та защищала их и постаралась скрыть, чтобы девушки были в безопасности. Но с другой — жажда справедливости и шило в причинном месте не давали Гермионе сидеть спокойно. Она хотела помочь, хоть как-нибудь…       Подбежав к двери, Грейнджер покрутила ручку, но ту будто заклинило — похоже, Фригга подстраховалась и здесь. Вероятно, она хотела, чтобы девушки попробовали сбежать через какой-нибудь потайной ход, но лично Гермиона не знала ни одного, а тратить время на поиски не было никакого смысла. У нее имелась пара идей получше.       — Ты где? — раздался от дивана сдавленный шепот Джейн.       — Около двери, — ответила она, отступая назад на пару шагов и взмахивая палочкой.       В двери появилось небольшое, видимое только с этой стороны окно, через которое та могла наблюдать за происходящим в соседней комнате. В этот же момент Фостер вслепую отыскала ее и впилась в предплечье левой руки пальцами, но Грейнджер не очень волновала боль — все ее внимание было направлено на происходящее снаружи.       Похоже, ни заклинание Фригги, ни «Бомбарда» Гермионы не принесли желаемого результата — мужчина вышагнул из облака пыли, как ни в чем не бывало, и перед ним переливался полупрозрачный бордовый магический щит.       — Убирайся, отродье, если тебе дорога жизнь! — почти прорычала Фригга, поднимая ладонь для нового «залпа».       — Я переживал и не такое, — холодно заметил пришелец, голос его был глубоким и каким-то рокочущим. Он, оглядевшись, нашел иллюзорную Джейн, прижавшуюся к стене рядом с дверью в спальню царицы. Во взгляде мужчины практически не было никаких эмоций — лишь кроваво-красная мгла, мрачная, как весь его образ.       — Кто ты? — Фригга склонила голову вбок, вместе с тем отступая от противника на несколько шагов. Острие ее меча было направлено ровно эльфу в лицо, и рука царицы не дрогнула ни разу.       Вот только Гермиона не видела смысла в том, чтобы выводить соперника на диалог, поскольку время само по себе играло против женщины — пока она отвлекалась на предводителя, его подручные без всяких указаний стали рассредоточиваться по периметру комнаты, обходя царицу с боков и заходя ей за спину.       — Я Малекит! — главарь тем временем подходил все ближе, загоняя Фриггу в тиски, но ее как будто бы это нисколько не смущало, хотя Гермиона знала, что маневр эльфов не укрылся от ее взора.       Имя пришельца было знакомо — так звали Владыку темных эльфов, что пять тысяч лет назад хотел погрузить Вселенную в хаос. Но был ли это тот же самый человек? Насколько Гермиона успела понять, мало какое существо могло прожить дольше пяти тысяч лет, и эльфы как раз входили в большинство — их продолжительность жизни примерно равнялась асгардской. Этот Малекит же выглядел слишком молодо, чтобы быть тем самым Владыкой. Возможно, потомок? Или просто тезка?       — Тот самый? — Фриггу, видимо, также взволновал этот вопрос, и по легкой, едва заметной усмешке мужчины, совершенно не коснувшейся его глаз, можно было понять, что царица попала в точку. — Но как такое возможно?       — Магия многогранна и могущественна, — бросил Малекит и едва уловимо дернул головой.       Это, видимо, был какой-то сигнал, потому что солдаты, окружившие царицу, в одно мгновение пришли в движение, бросившись напрямую к своей жертве. Иллюзорную Джейн, похоже, никто не брал всерьез.       Фригга взмахнула мечом и приняла на него первый удар. Гермиона удивилась, увидев, с какой скоростью и грацией двигалась царица — та была легка и стремительна, словно ветер, уворачиваясь от атак и наступая в ответ. Порой даже взгляд Гермионы не успевал за столь быстрыми перемещениями.       Сплетя заклинание, Фригга отшвырнула им от себя двух эльфов, что до этого заходили сзади, третьего она полоснула мечом, четвертого же проткнула насквозь. Несложно было догадаться, что в бой царица вступала далеко не в первый раз, потому что перед убийством она не замешкалась ни на секунду.       Не останавливаясь, она в два стремительных шага сократила расстояние до Малекита и навязала ему бой, но Владыка темных эльфов оказался более искусным мечником, чем можно было предположить, наблюдая за его подручными. Фригга танцевала вокруг него, нанося меткие, жалящие удары, стараясь пробить защиту соперника и заставить его раскрыться, но все было тщетно.       Увидев брешь в защите женщины, Малекит перешел в наступление, оттесняя царицу от иллюзорной Джейн. То ли Фригга пыталась увести противника из комнаты, то ли сам он загонял царицу, но схватка быстро придвинулась к разрушенной двери. И последовавшие за этими события заставили Гермиону все же склониться к версии о тайном плане Малекита…       Сама Грейнджер даже не заметила, как это нечто возникло, оно появилось, будто из пустоты: огромная человекоподобная фигура с каменной кожей, шипами на плечах и груди, в рогатом шлеме, впаянном в темно-серое лицо. Чудовище было настоль быстро, что иной раз казалось неуловимым для глаза — секунду назад его еще не было, а через мгновение оно обхватило Фриггу локтевым сгибом за горло и прижало ее к своему огромному торсу так, что ноги царицы доставали земли лишь самыми носами туфель. Малекит выбил из ее рук меч и, усмехнувшись, повернулся к иллюзорной Джейн. Настоящая же невольно вцепилась в руку Гермионы еще сильнее, отвлекая девушку от воплощения задумки. Еще чуть-чуть…       — Дитя, — обратился он к Джейн довольно мягко, но это была обманчивая мягкость, не предвещающая ничего хорошего. Иллюзорная Фостер попятилась, испуганно озираясь по сторонам. — Ты посягнула на чужое! Так отдай!       Малекит загнал Джейн в угол комнаты и протянул к ней руку, желая, по всей видимости, схватить ее, но его ладонь прошла сквозь, практически сразу развеивая иллюзию.       — Ведьма! — злобно взревел эльф, будто зверь, упустивший долгожданную добычу. — Где Эфир? Я чувствую, что он где-то здесь!       — Я никогда не скажу, — если бы Фригга могла в своем положении гордо вскинуть голову, она бы обязательно это сделала — столько вызова было в ее слегка хриплом голосе.       — Я тебе верю… — кивнул Малекит, и державшее царицу чудовище проткнуло ее мечом насквозь.       Джейн тихо вскрикнула, Гермиона же поджала губы — она предполагала, что что-то подобное произойдет, и безумно не хотела, чтобы Фригга жертвовала ради девушек своей жизнью. Но царица сама приняла такое решение, и теперь оставалось надеяться, что она выживет и что Грейнджер и Фостер смогут успешно скрыться от противника.       Тем временем Малекит перебросился с Чудовищем несколькими словами (оно, оказывается, умело разговаривать!) на незнакомом языке, отдаленно напоминающем арабский или древнеегипетский, и то двинулось по периметру комнаты, заглядывая во все двери. Оставалось дождаться, когда оно войдет в спальню.       Перехватив Джейн за руку, Гермиона отвела ее немного в сторону: достаточно далеко от двери, чтобы не пострадать при взрыве, но в то же время близко, чтобы, когда он все-таки произойдет, сбежать.       Чудовище добралось до входа в спальню и распахнуло дверь, сразу же делая решительный шаг вперед. Руны, нанесенные Гермионой на косяк двери и порог, на мгновение зажглись алым, а затем высвободили переданную им энергию, заставляя дерево взорваться, как при мощной «Бомбарде».       Чудовище отбросило внутрь спальни, косяк и часть стены вокруг были разрушены, но Грейнджер не стала дожидаться, пока осядет пыль. Она сразу же потащила Джейн за собой в гостиную, аккуратно ступая по периметру комнаты, стараясь не привлекать внимания настороженно озиравшегося Малекита.       Возможно, их выдал хруст камней под ногами или заклинание Фригги перестало действовать… Малекит, дернувшись, бросил в их сторону нечто, отдаленно похожее на гранату, испещренную красными прожилками. Камень не долетел несколько ярдов и, ударившись об пол, взорвался, отталкивая девушек ударной волной в стену. Болезненное столкновение дезориентировало и оглушило Гермиону. Перед тем, как провалиться в беспамятство, она увидела лицо склонившегося над ней Чудовища, грубо поднявшего ее с пола за лиф платья.       Удивительно, как после всего этого и она, и ребенок были вполне целы и здоровы. Вновь осмотрев себя, Грейнджер обнаружила лишь несколько синяков и ссадин на ногах и руках, а также знатную шишку на затылке, которым она приложилась об стену. Платье все было покрыто пылью, подол местами порван и обуглен, а от прически остались одни воспоминания, но Гермионе было все равно.       — Я могу понять, зачем им я, — произнесла Джейн вполголоса, смотря усталым, опустошенным взглядом в стену. — Но зачем они схватили еще и тебя?       — Возможно, не смогли точно узнать, в ком из нас находится Эфир? — предположила Гермиона, но практически сразу отмела этот вариант. — Или взяли в качестве заложника…       — Но почему они тогда не взяли кого-нибудь еще? — спросила Фостер. — Мне почему-то кажется, что мы здесь одни.       — Во-первых, ты можешь ошибаться, а во-вторых, они могли взять меня не для того, чтобы манипулировать асгардцами, а для того, чтобы манипулировать тобой. Окажись у тебя возможность сбежать, тебе будет сложнее сделать это со мной.       Гермиона не тешила себя надеждой на побег — тело казалось ватным, спину снова прихватило ноющей болью, но самым ужасным было не это. Ни палочки, ни сумочки — Грейнджер была совершенно безоружна и беспомощна.       — Мы что-нибудь придумаем, — ободряюще улыбнулась она, и Джейн выдавила из себя неуверенную улыбку в ответ. — Мы обязательно что-нибудь придумаем…