Любовь во время зимы

      Косая аллея встретила их по-весеннему солнечным днем. Им всем, и Поттерам, и семье Гермионы, повезло с погодой — везде было сухо. Не хотелось бродить по слякоти и грязи под привычной холодной лондонской моросью, и, слава Мерлину, им и не пришлось.       Гермиона, Локи и Руна очутились в небольшом закутке в самом начале улицы. Гермиона хотела сразу же выскользнуть отсюда, но притормозила, обернувшись на медлившего Локи. Он пару секунд стоял, прикрыв глаза и глубоко вдыхая воздух, будто пытался насытится им вдоволь.       «Не им, а магией», — вспомнила Гермиона. Локи когда-то, еще при первых посещениях Аллеи, рассказывал, что здесь он почти что мог чувствовать магическую энергию, наслаждаться ее течением. Здесь этой самой магией, по его словам, был пропитан каждый дюйм.       Сама она не была настолько восприимчива. Да, при каждом своем визите сюда Гермиона ощущала некий подъем внутренних сил, но это было практически незаметно. Может, она просто привыкла, или Локи был более чуток. Или, в конце концов, он искренне хотел верить в свои способности, кто знает?       Довольно усмехнувшись, Локи открыл глаза и предложил Гермионе локоть. Его усмешка была настолько заразительной, что Грейнджер не могла не усмехнуться в ответ. В груди снова слегка потеплело.       Но ненадолго. На выходе из переулка их уже ждали.       — Доброго дня, — улыбнулся им Уолти.       Гермиона кожей ощутила, как напрягся Локи, но что можно было поделать? Присутствие куратора являлось одним из условий посещения асгардцем общественных мест. Локи это заметно не радовало, он словно совсем забыл об этом печальном для него факте.       — И тебе не хворать, воробей, — откликнулся он, не глядя на собеседника.       Уолти проводил прошедшего мимо него Локи нечитаемым взглядом и постарался улыбнуться Гермионе. Ей в очередной раз стало его по-настоящему жаль, она, хоть и могла понять своего мужа, считала, что Фоули не заслужил такого к себе отношения. Все-таки он много делал для их семьи, покрывал перед Отделом и отстаивал их с Локи интересы.       Его безответные чувства к ней были для Гермионы еще одним поводом для безотчетной жалости. Она много раз, пока Локи не слышал, предлагала Уолтеру отказаться от должности куратора, но тот упорно стоял на своем: если он все бросит, Гермионе и Локи жить будет намного тяжелее.       «Все хорошо», — заверял он, но продолжал смотреть на Гермиону глазами побитого щенка.       Оттого злость Локи пугала ее, она металась между супругом и другом. Здравый смысл говорил ей быть на стороне Локи, но что делать, если он был не прав?       Не став нервировать супруга еще больше, Гермиона лишь стыдливо улыбнулась Уолти и поспешила нагнать Локи. По одному взгляду на него она поняла, что Локи напряжен и собран, как пружина, готовая вот-вот распрямиться, и ей это очень не нравилось. Обычно, невзирая даже на присутствие Уолтера Фоули, асгардец заметно расслаблялся, выходя за порог дома.       Впрочем, вряд ли кто-то еще мог заметить что-то такое, но вот Гермионе было не по себе…       Одна лишь Руна фонтанировала бескрайней радостью и энтузиазмом. Она, крепко держа обоих родителей за руки, едва ли не подпрыгивала, не затыкаясь ни на секунду. Даже Локи, обычно одергивавший дочь, сейчас не спешил делать ей замечание. Впрочем, не сильно-то она и выделялась, напротив, сейчас она больше обычного напоминала простую двухлетнюю девочку…       На них почти сразу стали оборачиваться частые прохожие, народу было очень много, будто их кто-то предупредил о прибытии национальной героини. Хотя, если Гарри и Джинни были где-нибудь здесь последние минут двадцать-тридцать, слухи уже могли разнестись.       Гермиона скрыла лицо за привычной невозмутимой маской, точно за броней, и расправила плечи, будто готовясь с головой окунуться в ледяную воду. Локи, напротив, наконец-то расслабился и расплылся в ядовитой, насмешливой улыбке — ему льстило всеобщее внимание, он наверняка ощущал себя царем, вышедшим к народу.       Правда, расслабился он явно не до конца — в глубине его глаз по-прежнему ворочалось что-то мрачное, темное и жестокое. То, что Гермиона видела во взгляде Локи вчера, и ей это ну совсем не нравилось. Впрочем, виду она старалась не подавать.       Наверняка со стороны они казались идеальной семьей, вышедшей на обычный субботний променад — милая, улыбчивая дочурка, красавец-отец и строгая, степенная мать. И все несказанно счастливы.       «Было бы в реальности все так просто», — вздохнула про себя Гермиона, но быстро подавила эту мысль, улыбнувшись скосившемуся на нее Локи.       Он также продолжал усмехаться, похоже, снова совершенно забыв про последний свой раздражитель — Уолти, — который неторопливо шел вслед за ними, благоразумно делая вид, что его здесь нет.       Сначала сделали небольшой крюк по Аллее — Гермиона понимала, что Локи надо надышаться, слегка прийти в себя после месяцев заточения в ее доме, и они с Уолтером были готовы дать ему такую возможность. У них было, по крайней мере, минут двадцать до встречи с Поттерами — слишком мало, чтобы пройтись по магазинам за всем тем, что требовалось Локи, но слишком много чтобы сразу идти на место встречи.       Только так сразу дойти до кафе-мороженого оказалось не так просто: если Локи и Гермиона задержались у витрины букинистической лавки всего на пару минут, то отойти от витрины магазина зачарованных игрушек удалось лишь через десять.       — У тебя и так много игрушек, — заметил Локи строго.       — Я женщина, и у меня должен быть большой выбор, — ответила Руна, гордо вздернув нос.       Гермиона не знала, то ли краснеть, то ли смеяться. Одно она решила точно: больше она не будет просить Джинни Поттер посидеть с дочерью. Ощущалось ее влияние.       — Кажется, эту женщину ждет дома суровое наказание, — нахмурился Локи, хотя он, как и Гермиона, с трудом сдерживали улыбку.       — Нет, — нахмурилась Руна с определенным вызовом. Разве что ногой не топнула. — Нет, ты меня не накажешь!       — Почему это? — Локи поджал губы, тень улыбки пропала с его лица.       Дочка, видимо, поняв сменившуюся ноту, виновато потупила взгляд и тут же обхватила отца за ногу.       — Потому что ты меня любишь, — улыбнулась она, преданно заглядывая Локи в глаза.       — Это не аргумент, — отметил он тем же тоном, но без недовольства, с прежней смешинкой.       Наблюдая за ними, Гермиона ощущала всплеск въедливой, липкой ревности. Пусть Руна скучала по маме и не скрывала своих чувств к ней, отца она все-таки любила больше. В такие вот моменты Гермиона казалась себе ненужной, лишней, брошенной и преданной. Но это было слишком иррациональное чувство, чтобы воспринимать его всерьез.       — Идемте скорее, — улыбнулась она. — Нас уже ждут.       Подхватив Руну на руки и посадив ее на сгиб локтя, Локи предложил второй Гермионе, и, когда она обхватила его за локоть, они все вместе двинулись дальше.       У кафе Флориана Фортескью собралась небольшая толпа. Зеваки, почти не стесняясь, толпились рядом, заглядывали в окна и о чем-то очень громко переговаривались. Ясно, Гарри уже здесь.       — Вот они! — раздалось из толпы, и в их сторону повернулись десятки глаз, и если Гермиона только сильнее нахмурилась, то Локи, напротив, расправил плечи и усмехнулся.       — Никаких лишних разговоров с общественностью и прессой, — заметил напомнивший о себе Уолти, поравнявшись с ними.       Усмешка Локи превратилась в гримасу злости и отвращения, и все четверо под предводительством Фоули стали прокладывать себе путь внутрь кафе. Чтобы избежать подобного бедлама внутри заведения, Гарри зарезервировал все кафе, благо средства позволяли. Так что внутри должно было быть довольно тихо.       — Гермиона! — радостно воскликнул Поттер, когда Гермиона и Локи смогли протиснуться сквозь толпу и проскользнули за стеклянные двери, тут же отрезавшие гомон и шум улицы.       На место их пришла задорная, веселая детская песенка, лившаяся прямо из-под потолка.       — Привет, Гарри, — улыбнулась Гермиона в ответ, обняв друга.       — Лукас, — менее тепло улыбнулся Гарри, переведя взгляд на Локи, но все-таки без враждебности и неприятия.       Все это время между мужчинами сохранялся стойкий нейтралитет. Гарри, доверяя выбору Гермионы, не лез в ее отношения с Локи, тот же, в свою очередь, воздерживался от язвительных комментариев в его сторону. Правда, совсем уж хамских перепалок с Джинни это не отменяло, но это была отдельная тема.       — Рад вас видеть, — искренне улыбнулся Гарри и сразу же склонился над Руной. — А это что за юная прекрасная принцесса?       — Дядя Гарри, — она сделала немного неловкий книксен, а затем, не сдержавшись, бросилась к нему в объятия. — А где Ли-Лу?       — Там, с другими ребятами… — кивнул Гарри куда-то вглубь кафе.       — Я отведу, — вдруг вызвался Уолти, вынырнувший из-за спин Локи и Гермионы.       — О, здравствуй, Уолти, — пожал ему руку Поттер, тот в ответ скованно кивнул.       Гермиона лишь благодарно улыбнулась, ей хотелось немного поговорить с друзьями, Локи не слишком-то горел желанием отпускать дочь с Фоули, но, с другой стороны, вряд ли ему хотелось лично возиться с малышней. Выбрав из двух зол меньшее, Локи отпустил ладонь Руны и, кивнув, позволил ей пойти с Уолти.       — Неужели собралось так много народу? — удивилась Гермиона. Ее клятвенно заверяли, что будут только самые-самые.       — Ну… — немного замялся Гарри, сильно напоминая того мальчишку, каким бравый аврор был еще в школе. — Лилс пригласила ребят из своего класса, плюс родные, так что… Вроде все свои, а набралась толпа, — он тут же посерьезнел, слегка нахмурившись. — Если у вас из-за этого будут проблемы — ты только скажи, Гермиона.       — Нет, не думаю, что будут, — ответила Гермиона, переглянувшись с Локи. Тот был невозмутим, и маска на его лице не дрогнула. Порой по нему было сложно сказать, что он думает или чувствует, особенно если Локи прикладывал все силы, чтобы не выдать своих эмоций. — Но спасибо.       Она улыбнулась другу, и он, не имея больше свободного времени, приглашающе махнул им рукой в сторону довольно многочисленной группы взрослых — родителей приглашенных детей. Были тут и родные Джинни: Артур и Молли, Билл и Флер, Джордж с Анжелиной, Чарли, а также их друзья: Невилл, Ханна и Луна. Троих или четверых взрослых Гермиона знала не очень хорошо, двоих — только в лицо (наверняка видела в Министерстве), еще двоих не знала вовсе.       Детей тоже было достаточно, среди макушек Поттеров и Уизли то тут, то там мелькали незнакомые лица. И это еще некоторых не было: Тедди, Мари-Виктуар и Доминик были в Хогвартсе, Молли и Люси тоже не пришли — то ли Перси не захотел лишний раз встречаться с родней, то ли они с Одри были заняты. Ну и, конечно же, не было Рона, Милли и Гэлвина (их сына, названного в честь капитана квиддичной команды Рона), но этому Гермиона была несказанно рада.       — Гермиона! — к ним подлетела радостная, но немного взлохмаченная Джинни, сейчас больше всего напоминающая свою мать. Не считая фигуры, конечно. — И тебе привет, Ледышка.       — С каких это пор гнезда разговаривать научились? — усмехнулся в ответ Локи.       Сощурившись, Джинни беззлобно фыркнула.       — Проходите, угощайтесь, — махнула она им на небольшой фуршетный стол с легкими угощениями. — О Руне не беспокойтесь, Джим и Френк обещали присмотреть за младшими…       Джеймсу Сириусу уже было одиннадцать, и он собирался осенью идти в Хогвартс, так что он был достаточно взрослым, чтобы присмотреть за остальными. К тому же его лучшего друга, Френка Лонгботтома, можно было считать вполне ответственным и серьезным малым.       — …да и с ними там будет клоун, — закончила свою мысль Джинни.       — Видишь, — Локи наклонился к самому уху Гермионы. — Не я один считаю Уолти клоуном.       Гермиона смерила его недовольным взглядом.       — Мило, конечно, — снова фыркнула Джинни, которая явно все слышала. — Но я имела в виду аниматора.       Гермиона и Локи прошли к столу, откуда им уже радостно махал рослый, плечистый Невилл, о чем-то до этого разговаривавший с Луной.       — Давно не виделись, — улыбнулся он.       И правда, давно — Невилл почти безвылазно сидел в Хогвартсе, профессорство и увлечение травологией не оставляли ему свободного времени. Да и с Луной они не виделись в последние два года — она с мужем и детьми все пропадала где-то в Южной Америке.       — Тебе надо больше отдыхать, Гермиона, — заявила Луна в своей привычной манере, без всякого приветствия. — Ты разве не знаешь, что те, кто много работает, становятся лакомой добычей для хвосторогой смердявки?       Вот с Луной всегда так: не знаешь, то ли она фантазирует, то ли шутит, то ли говорит всерьез. Правда с тех пор, как они с Рольфом открыли не один вид разных и загадочных тварей, к ее словам сложно было не прислушиваться.       — Порой мне кажется, у нас больше половины Министерства боится этих… хвосторогих смердявок, — улыбнулась Гермиона.       — А вторая половина ими и является, — не удержался от комментария Локи.       Все четверо звонко рассмеялись. Локи, если хотел, легко мог вписаться в любую компанию. Даже в такую заумно-странную, как Невилл и Луна.       — А где Ханна и Рольф? — поинтересовалась Гермиона.       — Ханна пошла проверить, как там Алиса, — ответил Невилл. — Малышка не очень комфортно чувствует себя в больших компаниях, ты же знаешь.       Гермиона слышала об этом. Дочь Невилла и Ханны была скромной и стеснительной, как и ее мать в школьные годы.       — А Рольф помогает дедушке в его зверинце, — лицо Луны стало еще светлее и мечтательнее. За то время, что Рольф и Луна были женаты, знаменитый магозоолог Ньют Скамандер стал для нее по-настоящему близким, почти что родным дедом. — Дина, молодая самка взрывопотама, сильно приболела, так что там нужно много за ней ухаживать…       Что было хорошего в Луне — почувствовав, что собеседникам не слишком интересно и они кивают исключительно из вежливости, она почти незаметно переводила разговор в другую тему.       Минут через десять началась развлекательная программа для детей, и многие взрослые с умилением наблюдали за тем, как ребята выполняли задания актера и смотрели шоу. Кому-то, правда, было интереснее общаться. Например, Локи и Невилл начали приглушенный, оживленный разговор о свойствах разнообразных, в основном инопланетных, растений (Отдел Тайн часто привлекал Лонгботтома к исследованиям как высококлассного специалиста, он также был в курсе истинного происхождения Локи). Правда, потом достаточно быстро его перехватил Джордж Уизли, два трикстера нашли друг друга почти два года назад и с тех пор при встрече неплохо общались.       Дети с интересом смотрели шоу волшебных мыльных пузырей, когда дверь кафе открылась.       — Ох, простите за опоздание, — прощебетала впорхнувшая внутрь эффектная блондинка. — С трудом оторвались от витрины магазина игрушек.       На секунду, от начала представления прошло уже минут двадцать.       Следом за блондинкой ввалился ее муж, держа на руках сына, выразительно надувшегося и всхлипывающего.       — Могли бы нас подождать, — беззлобно, с лучезарной голливудской улыбкой произнесла девушка.       — Если бы я только знала, что вы придете, — пожала плечами Джинни и также улыбнулась в ответ, хотя ее улыбка больше походила на оскал больного коликами. Она оставила фразу недосказанной, хотя Гермиона, стоявшая рядом, отчетливо услышала продолжение: — …то начала бы еще раньше.       — Как же я рада вас всех видеть, — блондинка подпорхнула к ним и расцеловала откровенно не желавшую этого Джинни в обе щеки. Совершенно не замечая кислой мины миссис Поттер, незваная гостья принялась за Молли Уизли, стоявшую рядом с дочерью. — Спасибо за приглашение, Молли, не знаю, что бы без вас делала — наше, похоже, к нам и не долетело…       Гермиона была готова поспорить на сто, нет, даже на тысячу галлеонов, что никакого первоначального приглашения не было. Джинни на дух не переносила Рона и его жену Милли, и она, скорее всего, даже и не думала их приглашать. А вот сердобольная Молли, которая после смерти Фреда стала еще более щепетильно относиться к семейным узам, наверняка и исправила «досадную оплошность» дочери. Конечно, понять ее Гермиона могла. Только вот что делать с новой пассией своего бывшего парня — ей в голову не приходило.       С одной стороны, она не чувствовала ни ненависти, ни злобы, ей, наоборот, было даже немного жаль девушку после того, что сделал Рон два года назад. Но с другой, где-то глубоко внутри зудела девичья гордость, заставлявшая не слишком-то хорошо относиться к той, что оказалась лучше нее и смогла отбить у Гермионы молодого человека.       — Я и не знала, что нужно как-то подтверждать свое согласие, — продолжила тем временем Милли своим приторно сладким, как мед, голосом. И тут она будто впервые заметила Гермиону.       — О, Герми! Сколько лет, сколько зим! — она железной хваткой вцепилась в плечи Гермионы и несколько раз коснулась губами воздуха у ее щек.       У Гермионы свело скулы от такого панибратского отношения и оттого, что ее имя безбожно исковеркали и сократили.       — Гермиона, — поправила Грейнджер, но Милли ее будто не услышала, уже собравшись переключиться на следующего гостя.       — Быть может, я могу продолжить? — поинтересовался актер, который все это время просто молча ждал.       — Ох, да, конечно! — радостно воскликнула Милли. — Винни просто мечтал увидеть шоу!       Немного покоробило то, что ребенка называли в честь медведя из сказки. Правда, его на самом деле звали Гэлвин, но об этом уже мало кто помнил.       — Рон, ну что ты стоишь? — по-прежнему сладким голосом воскликнула Милли.       Казалось, что она вообще не умела злиться, ругаться или что-то подобное. Этим она в какой-то степени напоминала Луну, но если Лавгуд была настоящей, естественной, то о Миллисенте такое сказать было сложно. Почему-то, как и в случае с Фрейей, Гермиона ощущала подвох.       Она напоминала героиню какого-нибудь старого американского ситкома. Или героиню Риз Уизерспун из фильма про блондинку. До встречи с Милли Гермиона искренне считала, что все анекдоты про блондинок были жутким преувеличением. Но в данном случае она поняла, насколько жестоко ошибалась.       Или Милли настолько умело всех разыгрывала?       Не суть.       Она была стройной, несмотря на вторую беременность, о которой они с Роном сообщили всего пару недель назад, на его тридцатипятилетии, ее волосы были уложены в аккуратную прическу в стиле пятидесятых и забраны ярким коралловым ободком в цвет широкому, но короткому платью-колоколу.       Милли явно много ухаживала за собой, к ее внешнему виду сложно было придраться, но Гермиона не ощущала зависти, она догадывалась, что за этим всем стоит тяжелый, кропотливый труд.       И даже Рон в браке с ней вышел на какой-то новый уровень, так что можно было предположить, что она уделяла супругу немало времени и заботы. Одетый в опрятные брюки, рубашку и свитер, аккуратно причесанный и гладко выбритый, Рон Уизли выглядел тем, кем и был, — звездой спорта и капитаном успешной квиддичной команды. Видимо, Милли нашла к ленивому и неаккуратному Рону какой-то свой подход и сделала из него человека. Вот только более счастливым от этого выглядеть он не стал — на его лице поселилось выражение бесконечной усталости и неудовлетворенности собственной жизнью.       Подлетев к мужу, Милли перехватила сына и, опустив его на пол, подвела к остальным ребятам.       — Зачем ты их позвала? — прошипела Джинни матери, пока Милли не могла их услышать.       — Они — тоже часть семьи, — помрачнев, ответила Молли. — Рон — твой брат, и тебе надо почаще вспоминать об этом.       — Я не обязана общаться с человеком, если он мне неприятен, даже если это мой родной брат! Неужели ты не понимаешь, что их присутствие здесь не очень уместно?       От Гермионы не укрылось, что Джинни стрельнула в нее выразительным взглядом. Молли, которая стояла к ней спиной, на секунду обернулась на Грейнджер и тут же отвернулась обратно, и Гермиона надеялась, что собеседницы не обратили внимание, что она все отлично слышит. Хотя для той же Джинни это наверняка не было секретом.       Молли не стала отвечать на заданный вопрос, а ее дочь не стала нагнетать — каждая определенно осталась при своем.       — Играй, солнышко, — тем временем чмокнув сына в щеку, Милли улыбнулась и упорхнула обратно, к остальным родителям.       Она сразу же начала что-то вещать, ни к кому конкретно не обращаясь. Она, казалось, была везде и разговаривала со всеми сразу, никого не обойдя стороной. Миллисента Уизли обожала находиться в центре всеобщего внимания и сейчас активно занималась тем, что привлекала его к себе. Говорила она громко, звонко, но так, что уже минут через пять ты терял нить повествования и просто отключался от ее щебета.       Видимо, только так Рон и выживал в браке с ней. На его лице царило серьезное, но отсутствующее выражение, с которым он, не торопясь, пожевывал какую-то закуску.       Локи переместился ближе к Гермионе и стоял с кислым, скучающим выражением лица, впрочем, как и у многих собравшихся.       — О, Герми, я не говорила тебе, что у тебя замечательный костюм, — проворковала Милли, неожиданно оказавшись рядом с Гермионой.       — Слизеринский, — буркнул себе под нос Рон, но Грейнджер все равно услышала и чудом воздержалась от комментария, что Рону давно пора вырасти из детских предрассудков.       Он до сих пор ненавидел зеленый цвет, ассоциируя его с ненавистным школьным факультетом, оттого Джинни часто любила на семейные вечера наряжаться в зеленое, утверждая, что этот цвет подходит к ее волосам и глазам Гарри. Впрочем, зеленый ей и правда шел.       — Видимо, не успела, — ответила ей Гермиона, натянуто улыбнувшись и совершенно проигнорировав Рона.       Милли продолжила свой щебет, но тут его прервал неожиданный визг с детской площадки — Гэлвин сидел на полу и надсадно ревел.       Милая и доброжелательная Миллисента в долю секунды превратилась в самую настоящую Малефисенту, она, как ястреб, бросилась к сыну, прижала его к себе и накинулась с упреками на актера.       — Почему мой мальчик плачет? — прорычала она, ткнув аниматора в грудь наманикюренным пальцем.       — Он упал, мэм, — вежливо ответил Френк Лонгботтом, спускаясь с наколдованного аниматором облачка. Такие витали по детской зоне, создавая собой небольшой городок, дети постарше залезали почти на два фута вверх, кто был помладше — могли забираться только на самый нижний уровень. Помощник аниматора следил за малышами и страховал их, на городке были наложены всевозможные защитные чары, и как Гэлвин умудрился оттуда рухнуть — оставалось непонятным.       — Он попытался забраться повыше и соскользнул, мэм, — по-прежнему вежливо отрапортовал Фрэнк.       Милли нахмурилась.       — Мой мальчик не мог сам упасть, — высокомерно и гордо отчеканила она, глядя на Френка едва ли не с презрением, считая, что он врет. — Он прекрасно держится на высоте, его наверняка кто-то толкнул! Кто был рядом с ним?       Но аниматор вклинился первым:       — Мэм, здесь невысоко, и Джон подхватил мальчика еще в воздухе, это его обязанность. Мальчик просто немного испугался…       Словно не услышав его слов, Милли продолжила разглядывать пристальным взглядом толпу детей, часть из которых уже успела спрятаться за спинами подошедших родителей.       — Так кто из вас был рядом с ним? — снова спросила она, и ее лицо обрело острое, ложнодружелюбное выражение.       — Я, — раздался из толпы звонкий голос, в котором Гермиона с удивлением узнала голос собственной дочери.       Тем временем к Милли пробился и Рон, выглядящий еще более мрачно, чем в начале вечера.       — Тебе не говорили, девочка, что толкаться нехорошо, — строго, но добродушно спросила Милли. Только от этой улыбки у любого застыла бы в жила кровь.       — Я не толкала.       — Врать тоже нехорошо.       Ее взгляд резко похолодел, а улыбка превратилась в самый настоящий оскал.       Гермиона наконец протиснулась между собравшимися, подошла к Руне и подхватила ее на руки. Выражение лица Миллисенты резко изменилось — глаза ее округлись, а рот приоткрылся в удивлении, будто она не знала, чей ребенок перед ней стоит.       — Моя дочь не имеет привычки лгать, — процедила Гермиона, ощущая вскипающий в груди гнев. Ладонь Локи легла на плечо, успокаивая, невольно даря уверенность и поддержку.       — Угу, — буркнул себе под нос Рон и что-то проговорил еще тише, что Гермиона не разобрала.       — Что-то не так? — сощурила она глаза.       В зале воцарилось напряженное молчание.       — Что ты, нет, — кисло улыбнулась Милли, не рискнув пойти на конфликт с Гермионой. — Винни сам случайно упал, много раз говорила ему быть осторожнее… Да, сынок?       Она прохладно поцеловала всхлипывающего сына в висок, не сводя взгляда с Гермионы.       — Пойдем, Ронни, дорогой, — Милли повернулась к мужу и стала потихоньку отталкивать его назад, в сторону фуршетного стола.       Рон, бросив нечитаемый взгляд куда-то за спину Гермионы (где наверняка стоял Локи), отвернулся и вновь что-то пробубнил — она слышала только часть, но примерно представляла, что он сказал. Будь Гермиона одна — она ни за что бы не промолчала, заставив Рона пожалеть о сказанном, но рядом были Руна и Локи. Одну не хотелось травмировать, другого — провоцировать. И так его не очень-то хотели выпускать за пределы дома.       Но Локи неплохо провоцировался и без всякого гермиониного участия.       — Эй, ничтожество! — прошипел он. — Если у тебя есть какие-то претензии, найди в себе смелость высказать их в лицо!       — Я не ничтожество! И не трус! — побагровел Рон. — И я сказал: «Что мать, что дочь — обе стервы!»       Гермиона не успела ответить, потому что одним едва заметным движением Локи задвинул ее себе за спину и крайне холодно заметил:       — Ты сейчас оскорбил моих жену и дочь.       Настолько ледяной тон говорил о крайней степени ярости, и Гермиона никому бы не пожелала в этот момент встать у Локи на пути.       — Да, и что? — набычился Рон. — На дуэль меня вызовешь?       Он вел себя так, будто это не его два года назад вышвырнули из дома Гермионы за шкирку. Это было, по меньшей мере, странно. Чего он добивался? Или, может, считал, что здесь, на людях, Локи ему ничего не сделает? Но Гермиона знала Локи, для него быть жестоким на публике было в порядке вещей.       Локи сделал шаг вперед, но ему дорогу тут же заступил вынырнувший из толпы Уолти. Он постарался придержать подопечного, что-то шепотом ему вменяя, наверняка пытался напомнить условия пребывания в общественных местах, но Локи отмахнулся от мальчишки, будто от жужжавшей над ухом мошки.       Едва он отстранил от себя Фоули, дорогу ему преступил Гарри. Недолгое сражение взглядами, и Локи, высокомерно вздернув нос, скривился:       — Я бы вызвал… — процедил он. — Но руки марать неохота.       Уизли хотел было сказать что-то еще, но Гарри на этот раз повернулся к старому другу.       — Прекрати, Рон. Я был о тебе лучшего мнения.       Гарри не выглядел довольным. Кому понравится окончательно разочаровываться в человеке, с которым прошел огонь и воду.       — Нам, наверно, пора идти, — проговорила Гермиона, придержав Локи за рукав. Он смерил жену нечитаемым взглядом, от которого у Грейнджер по коже прошел холодок, и только после этого кивнул.       — У меня еще много дел.       — А как же ребята? — всхлипнула Руна, надув губы. — Я хотела еще поиграть…       Вряд ли у остальных было желание играть. Дети, кто вернулся на площадку, не были слишком уж веселыми.       — Уже уходите? — понимающе, но тем не менее расстроенно уточнила Джинни, когда Гермиона с семьей двинулись к выходу. К матери, обхватив ее за талию, прижималась печальная Лили-Луна.       — Да, мы еще планировали кое-куда заглянуть, — ответила за всех Гермиона. — Еще раз с праздником, Ли-Лу.       Она поцеловала девочку в лоб и протянула ей подарок — зачарованные краски. То, что было нарисовано ими, оживало на бумаге. Поблагодарив, девочка побежала хвалиться братьям.       — Прости, что все так вышло, Гермиона, — повинилась Джинни, с грустной улыбкой проводив взглядом дочь.       — Не бери в голову, — отмахнулась Гермиона, обняв подругу.       Миссис Поттер хотела что-то еще возразить и продолжить извиняться, но ей не дала быстро собравшаяся вокруг них толпа. Друзья и знакомые, поняв, что Гермиона собирается уходить, поспешили подойти и попрощаться. Следующие минут десять слились в сплошные обнимания и заверения увидеться снова. Невилл пообещал собрать всех друзей на пасхальных каникулах, Руну едва оттащили от Ли-Лу и Алисы, даже Локи перебросился парой слов с Джорджем и Гарри.       К Гермионе протиснулась Луна и обняла подругу крепко-крепко, будто они не смогут увидеться еще ближайший год, не меньше.       — Будь осторожна, Гермиона, — проговорила она едва слышно. — Грядут холода, не разбейся об лед.       Больше ничего не сказав, Луна отскочила, махнула им на прощание и скрылась в окружившей их толпе, оставляя Гермиону размышлять, что это было. Странный прогноз погоды. И не совсем к месту.       На улице по-прежнему было много народа, их ждали, поэтому было решено аппарировать в небольшой закуток рядом с букинистической лавкой. Гермиона прижала Руну к себе, Уолти невозмутимо протянул руку Локи — пусть Фоули мог подозревать, что магия в заключенном все-таки осталась, прямых доказательств этому не было и не должно было появиться.       Как только мужчины вынырнули из воронки аппарации, Локи тут же отдернул руку и потряс ей, будто ладонь его была испачкана в чем-то грязном. Гермиона, переместившаяся с Руной первой, застала эту картину и недовольно нахмурилась, но ничего не сказала.       — Пойдемте, — бросил Уолти, недовольный подобным пренебрежением, и Гермионе вновь стало обидно за него.       Вывернув из проулка, компания сразу же завернула в старую букинистическую лавку — в «Волшебных страницах», в отличие от «Флориш и Блоттс», было намного больше раритетных и ценных изданий.       Гермиона, взяв Руну за руку, прошлась мимо стеллажей, она не собиралась искать что-то конкретное, ей просто было интересно. Руна следовала за матерью, скучающе разглядывая не слишком интересные, на ее взгляд, корешки и периодически зевая — дело шло к обеду, и малышка явно хотела спать.       Обернувшись на Локи, Гермиона заметила, что тот увлеченно изучал стеллаж с книгами по теории магии, наверняка подыскивал дополнительную информацию для своей текущей работы. Вздохнув, Грейнджер отвернулась обратно.       — Хорошая книга, — склонился к ней возникший из ниоткуда Уолти, кивнув на фолиант, который Гермиона тоскливо вертела в руках. «Сложносоставные снадобья и их применение» казалась вполне интересной книгой, но у Гермионы практически не было времени на «легкое чтение». — Там есть пара интересных составов, полезных в артефакторике, мне они не раз помогали в работе, — признался Фоули. — Интересный фолиант. Кстати, Гермиона, а ты знала, что…       На Гермиону потоком полились интересные факты на стыке зельеварения и артефакторики, и она невольно заслушалась — было на самом деле увлекательно.       — Если вы не очень заняты, — с неприятной улыбкой к ним подошел Локи, — то мы можем идти.       Не говоря больше ни слова, они все вместе двинулись дальше. Еще Локи настаивал на том, что ему надо заглянуть в аптеку — в их домашней лаборатории заканчивались некоторые ингредиенты, которые Локи использовал в опытах.       Сама Гермиона не лезла к Локи с вопросами и советами — она слишком давно не появлялась в зельеварне, чтобы знать, что нужно было приобрести.       Пока асгардец под контролем Уолти разговаривал с продавцом, Гермиона взяла дочь на руки и вполголоса простыми словами рассказывала ей о свойствах некоторых ингредиентов. Спустя несколько минут вопросы стали сыпаться реже, а через десять Руна замолчала совсем, понемногу засыпая в объятиях матери.       Заметив, что мужчины засобирались на выход, Гермиона первой покинула аптеку, укачивая дочь на руках. Зазвонил колокольчик на двери — это вышли Локи и Уолти. Обернувшись через плечо, она удостоверилась, что они и правда вышли, и тогда двинулась дальше по улице. Они хотели зайти еще в пару мест, но сейчас Гермиона не была уверена, что сможет все это время носить на руках уснувшую Руну.       Она завернула за угол, зайдя в очередной проулок, и встала в ожидании спутников, но тех все не было. Гермиона вернулась обратно, намереваясь поторопить мужчин, но звуки ссоры заставили ее красться тише.       — Просто предупреждаю, — голос Локи был тихим и холодным: самое опасное сочетание, которое Гермиона знала. — Еще один взгляд в ее сторону, и ты пожалеешь.       — Из-за взгляда?       — Я убивал и за меньшее.       Гермиона легко представила, как лицо Локи расплывается в хищном, полубезумном оскале, от которого по коже бежали мурашки страха.       — Ты мне угрожаешь? — Уолти тоже сбавил тон, очевидно не собираясь сдавать позиции.       — Нет, что ты. Просто предупреждаю.       Они резко вывернули из-за поворота и тут же наткнулись на Гермиону. Она и не думала тушеваться и чувствовать вину за то, что подслушала их разговор.       — Что происходит? — спросила она требовательным шепотом.       — Ничего, Мышка, не бери в свою милую голову, — улыбнулся Локи, аккуратно перехватывая у Гермионы дочь. — Просто дружеские разговоры.       — Я все слышала, — прищурилась она недовольно.       — Ну и молодец, — пожал плечами он как ни в чем не бывало.       Пристальный взгляд на Уолти тоже ничего не дал — он лишь развел руками и немного смущенно улыбнулся. Мерлин, как же ее достали эти два идиота!       — Возвращаемся домой! — прошипела она.       — Как скажешь, дорогая.       — Вас проводить? — встрял Фоули.       — Справимся сами! — отчеканили Локи и Гермиона в один голос. — Спасибо, — добавила она.       Портал вырвал их из пространства и выплюнул в прихожей их дома. Что удивительно, Руна не проснулась от пространственного рывка, продолжив спать на плече отца.       — Локи, мне… — начала Гермиона шепотом, но он, усмехнувшись, оборвал ее:       — Тихо, ты разбудишь Руну!       Выдохнув, чтобы успокоиться, она попыталась начать снова, только на этот раз ее прервал громкий стук в дверь.       Лицо Локи опять приобрело раздраженное, неприятное выражение, он тихо зашипел, укачивая завозившуюся дочь.       — Доброго дня! — громогласно воскликнул Тор, когда Гермиона распахнула дверь. Увидев, что племянница спит, он сразу же сбавил тон, но помогло не очень. — Рад вас видеть, друзья.       — Здравствуй, Тор! Мы тоже рады тебя видеть, — вежливо ответила Гермиона. Кислое лицо Локи прекрасно иллюстрировало, насколько они были рады видеть незваного гостя.       Нет, на самом деле Гермиона была рада встрече, Тор не навещал их довольно давно, но сейчас его появление было очень уж не вовремя.       — Проходи, — кивнула она, пропуская Громовержца внутрь.       Кто же знал, что он был не один…       — Здравствуйте, — поздоровался мистер Грей, прежде скрытый могучей фигурой Тора.       С трудом выйдя из охватившего их ступора, Локи и Гермиона поздоровались и, наконец, впустили гостей в дом.       — Присаживайтесь в гостиной, нам нужно уложить Руну в кровать, — сказала им Гермиона, и они с Локи поднялись наверх, в детскую.       При помощи магии аккуратно сняв с Руны лишнюю одежду, Гермиона осторожно уложила малышку в ее кроватку и закрыла одеялом. Вместе с Локи они вышли из детской и аккуратно притворили дверь.       — Не думал, что твой Фоули так быстро нажалуется, — скривился асгардец. — Интересно, что он такого доложил, что они сразу подключили тяжелую артиллерию в лице моего братца… И как быстро прибыли!       — Хватит! — Гермиона с трудом удержалась от того, чтобы топнуть ногой. — Пора перестать думать о людях только самое плохое, — уже более спокойно заметила она, совладав с собой.       Локи лишь хмыкнул в ответ и, отвернувшись, стал спускаться по лестнице.       — И Уолти не мой! — бросила ему вдогонку Гермиона. Было отчего-то почти до слез обидно. — Дурак.       Больше не говоря ни слова, они вдвоем спустились вниз, в гостиную.       — Чем обязаны? — поинтересовался Локи с напускным добродушием, в то же время принципиально наплевав на известные ему местные традиции долгих разговоров ни о чем.       — Отличная сегодня погода, не правда ли? — в голосе абсолютно спокойного и невозмутимого Джонатана Грея сквозило ехидство.       — Сомневаюсь, что вы на самом деле хотели поговорить именно о погоде, — тон Локи резко похолодел. — Так что давайте спасем друг друга от ненужной болтовни. У меня на этот вечер были совершенно другие планы.       — Думаю, ваши планы на сегодня кардинально изменятся, мистер Колдсон, — загадочно проговорил мистер Грей.       Гости молчали, напряжение росло. Первым не выдержал Тор, и слова его казались подобны грому:       — Мы нашли твой Скипетр.