Любовь во время зимы

      8 июля 2017 года, Лондон       Мерная однообразная работа помогала немного успокоиться и совладать с собой.       Почему братец всегда выбирал самое неподходящее время, чтобы втянуть Локи в очередную свою затею? Впрочем, зная Громовержца, можно сказать, что любое время может быть не слишком подходящим…       Правда, злился Локи не только на Тора.       Еще в процессе рассказа брата он заметил этот взгляд Мышки. Настороженный, но в то же время боевой. Несмотря ни на что, еще даже не услышав самой просьбы, Гермиона уже была готова сломя голову броситься Тору на выручку.       Эта ее самоотверженность бесила больше всего. Локи, привыкший действовать только в случае серьезной опасности или ради собственной выгоды, с лихвой окупающей возникающие трудности, был как никогда далек от этого.       Не так давно он попытался действовать «не только для себя» и в итоге потерпел сокрушительное поражение — несмотря на все его старания, Мстители распались и разбежались кто куда.       Так что нет, увольте — теперь только личный интерес и отсутствие серьезной опасности для его семьи.       Мышка же никогда не понимала подобной эгоцентричности. Порой они обсуждали эту тему, и каждый раз Гермиона злилась, но не всерьез, а так, просто не желая соглашаться с доводами рассудка. Всегда, в любое время и в любой ситуации, она была готова прийти на помощь друзьям и знакомым, и чем ближе ей был человек, тем в более опасные ситуации она была готова ввязаться.       И Локи считал своим долгом оградить ее от подобной глупости.       Да, возможно, разговаривая с ней, Локи был слишком груб, и это заставляло его злиться уже на себя самого. Но в то же время отступаться от этой мысли он не собирался — Мышке нечего было лезть во все это.       И дернуло же его сказать про опасность! Ну какая может быть опасность? Проведут они ритуал, Тор отправится на поиски Всеотца — и адью!       Но сам Локи упорно не хотел, чтобы Гермиона пересекалась с Одином. С одной стороны, ничего не предвещало беды, царь сам решил свести своего приемного сына со смертной женщиной, несколько лет не предпринимал ничего против создавшейся семьи и подрастающей в ней полукровной наследницей (рассказ брата заставил об этом вспомнить) трона.       Но с другой, Один смертных не жаловал и относился к ним с пренебрежением. И порой это пренебрежение могло обойтись дороже, чем его благосклонность или ненависть.       Нет, хоть и вышло некрасиво, но Локи надеялся, что этот разговор удержит Мышку от необдуманных поступков.       Она же взрослая, благоразумная женщина, мать семейства…       …которая наверняка побежала жаловаться кому-то из Поттеров на деспотичного супруга.       Радовало, что Тор, похоже, научился видеть настроение Локи и старался не мозолить глаза, раньше от него не стоило и ждать подобной чуткости. Правда, ему и без того было чем заняться — Локи нагрузил братца другой стороной подготовки к ритуалу. Именно Громовержцу предстояло его проводить, так что ему требовалось выучить небольшой объем информации.       Так что Локи мог сравнительно быстро доделать зелье, практически ни на что не прерываясь.       Оставив зелье настаиваться, Локи поднялся на кухню.       — Гермиона не возвращалась, — предупредил его Тор мимоходом, на что он лишь пожал плечами.       Досадно, но и Мышку тоже можно было понять. Так даже лучше, они не поссорятся еще больше, а потом он вернется и, возможно, даже извинится.       — Я сейчас приду — и начнем, — бросил он брату и поднялся наверх.       Готовил зелье Локи все в той же домашней одежде, так что ему требовалось банально переодеться. Он мог бы, конечно, вообще не идти с Тором, но вряд ли подобный поступок был бы одобрен Фриггой. Да и хотелось убедиться, что братец благополучно отчалит.       В комнате прямо на кровати лежал не виданный прежде Локи костюм. Кевлар и драконья кожа с легким изумрудным блеском — добротное сочетание, только откуда Мышка все это взяла?       Ответ нашелся в лежащей сверху записке:       «Вообще, это был подарок на будущее Рождество, но я бы хотела, чтобы ты надел его сейчас. Раз уж меня ты с собой не берешь…»       Последняя фраза отдавала изрядной долей обиды, Локи усмехнулся. Все же Мышка даже сейчас оставалась самой собой.       Нет, он вернется и определенно извинится перед ней. И даже, возможно, купит ее любимых сахарных перьев, чтобы «подсластить» свою грубость.       Надев костюм и накинув на него иллюзию повседневной одежды, Локи спустился обратно, и они вдвоем с Тором принялись за ритуал.       Наблюдая, как Тор скрупулезно, немного нервно выводит руны прямо на полу вокруг себя, опасаясь сделать ошибку, Локи думал о том, насколько за эти годы брат изменился. Он стал серьезнее, ответственнее…       Но было ли этого достаточно, чтобы быть хорошим царем?       Без какого-либо мандража Тор порезал себе ладонь, добавляя свою кровь к зелью. Но, если во время поисков Руны Локи приходилось работать с картой, то сейчас Тору требовалось это зелье выпить — у него совсем не было времени, чтобы отправиться в Асгард к карте Девяти миров, так что искать отца ему придется на одном ощущении и той призрачной нити, что будет их связывать, пока поиск не завершится.       — А сейчас ты скажешь, что зелье на самом деле можно было и не пить, — выдавил из себя Тор, осушив чашу. На его лице отражалась крайняя степень омерзения — вкус у зелья был тот еще…       Да, это было бы в его, Локи, стиле.       — Забавно, что ты об этом все же подумал, — усмехнувшись, ответил он, отчего лицо Тора непередаваемо вытянулось от удивления и возмущения. — Но нет, ты не угадал. Теперь сосредоточься и взови к своему ощущению магии. Попытайся увидеть эту нить.       Очевидно, Тору пришлось повозиться. Магическое видение он никогда прежде не тренировал, поэтому сейчас все оказалось не настолько просто, насколько можно было предположить.       Но минут через пять он все же с некоторым сомнением проговорил:       — Вроде как я вижу…       — Отчего же так неуверенно?       — Потому что я не уверен в том, ЧТО же я все-таки вижу. Локи, разве нитей должно быть три?       — Три? — удивленно уточнил Локи.       Прежде у него такого не было. Даже немного жаль, что ритуал проводил не он сам — на подобный феномен хотелось посмотреть лично.       А еще — забраться в асгардскую библиотеку и полистать что-нибудь о подобных случаях. Но это-то точно было невозможно.       На ум приходил не самый радужный вариант — что Один мертв, и его тело разделено на несколько равных частей и спрятано в разных местах. Но стал бы Ньерд идти подобным путем? Локи уже ни в чем не был уверен, он, конечно, знал, что Ньерд тот еще прохвост, но последние откровения братца заставили его посмотреть на старого товарища отца иным взглядом и понять, что ничего-то он, Локи, не знает.       Особенно поразили откровения по поводу истинного организатора похищения Руны. Но нет, на эту мысль лучше сейчас не отвлекаться…       Судя по посеревшему, мрачному лицу Тора, мысль о вероятной участи Одина посетила и его.       — Да, — кивнул он с нечитаемым выражением лица. — Даже четыре. Одна из них ярче и толще всех, две другие — бледнее и тоньше. А четвертая вообще еле видна, я ее едва разглядел. Перед глазами рябит.       — Это потому что ты никогда прежде не утруждал себя тренировками, — не удержался Локи от язвительного комментария. — Как же, зачем могучему Тору занятия какими-то глупыми, детскими фокусами…       — Локи, хватит, — не приказал, а скорее попросил Громовержец, и Локи все же не стал развивать эту тему. Да и чего уж тут, слишком по-ребячески это выглядело.       Тор посмотрел на него взволнованно и требовательно, с немым вопросом, и Локи выдохнул.       — Я не знаю, почему нити три, — бросил он чуть раздраженно. — У меня никогда ничего подобного не было. Но могу предположить, что, возможно, все дело в нескольких вариантах пути.       Это предположение заставило Тора слегка воспрять духом.       — Тогда выберем одну и направимся по ней, — решил Громовержец. — Идем, Локи.       — Кто сказал, что я…       — Ну не зря же ты так нарядился, — с легкой усмешкой заметил Тор. — Да и мало ли что, вдруг я заблужусь по дороге?       — В этом я даже не сомневаюсь, — хмыкнул Локи. — Ладно, идем.       В какой-то мере ему и правда был интересен подобный феномен ритуала. Возможно, они смогут сейчас во всем разобраться, а если нет — после Тор ему обрисует, что увидел в конце пути…       Вдвоем они вышли за порог дома и остановились у самой границы защитных чар.       — Ну и что, куда ведут тебя твои нити? — спросил Локи, кинув на небо хмурый взгляд.       К вечеру погода испортилась, небо заволокло низкими тучами, скрывающими заходящее солнце своей серостью. Моросил мелкий дождик, наверняка как можно лучше отражавший тревожное, удрученное настроение Громовержца. Отчего-то Локи не сомневался, что здесь не обошлось без участия братца.       — Куда-то туда, — Тор махнул рукой влево, и он изумленно изогнул бровь.       Приглашающе махнув рукой, Локи последовал за Тором вперед по улице.       Возможно, им имело смысл хотя бы взять такси и доехать на нем до выезда из города. А там уже Локи со спокойной душой отправит Тора на его молоте в дальнейший путь, а после — спокойно вернется на том же такси домой.       Скорее всего, они так и сделают — им просто следует выйти на более оживленную улицу, где такси поймать проще всего.       В груди внезапно возникло неприятное ноющее чувство, будто за ними кто-то наблюдает со стороны. Бегло осмотревшись, Локи удостоверился, что ему показалось, но легче от этого не стало.       Пока они шли, Локи каким-то своим внутренним чутьем ощущал, что брат что-то хотел спросить, но не решался этого сделать.       — Боги, Тор! — не выдержал он наконец. — Я же вижу, что у тебя прямо зудит… Говори. Обещаю за вопрос не бить. По крайней мере, сразу.       Хмыкнув, тот бросил на него быстрый взгляд и отвернулся, чуть прищурившись. Наверняка пытаясь разглядеть ведущую их нить.       — Я все в толк не возьму, Локи, — произнес он наконец. — Неужто тебе с нами было так уж дурно? Нет, я понимаю, что не был образцовым старшим братом, но все же…       Сперва Локи всерьез рассчитывал отшутиться, но что-то в облике брата отговорило его от этой идеи. Он и без того столетиями избегал разговоров обо всем этом, правда, в первую очередь потому, что никто на самом деле не хотел услышать, что ответит Тор. Особенно Тор. А теперь, раз ему самому интересно…       — Первое время нет, — признал Локи. — Вначале ни Фригга, ни Один не делали меж нами различий, они старались заниматься с нами обоими. Да, конечно, больше почета получал ты, я был младшим сыном, вторым после тебя — такого сильного и замечательного наследника. И это было как-то… привычно. Знаешь, я довольно быстро привык к всеобщему… пренебрежению. Оправданно. С тебя и спрос был больше, я в этом смысле ощущал больше свобод. Я и не думал, что может быть как-то иначе.       Да, твои насмешки больно били по моему самолюбию, и я не понимал, почему не такой, как ты. Но в целом… был доволен. У меня был стимул развиваться, матушка поддерживала меня в моих стремлениях, появились учителя, что не преуменьшали моих заслуг, но…       — Но?..       — Потом появился он, — выдохнул Локи. И не нужно было объяснять, о ком идет речь. — Он стал всеобщим любимцем, и даже матушка отодвинула меня на второй план. Он был младше, и еще меньше похож на тебя, чем я сам.       Если Локи был слаб, но мечтал стать сильнее и доказать всем, на что способен, то Бальдр — даже не пытался. Он ощущал себя комфортно в бытии самим собой, не видел смысла перед кем-то кого-то изображать.       Сам Локи не раз говорил Бальдру, что ему нужно было родиться девочкой — от него бы тогда не требовали учиться сражаться, что было противно самому его естеству. Держать в руках меч младший сын Одина не любил и не умел.       Он был безмерно добр и настолько же наивен и всегда будто бы светился изнутри, озаряя этим светом всех, кто находился рядом. От его улыбки самый хмурый день становился чуточку лучше.       Простой народ нередко называл его душой Асгарда, и был недалек от правды.       — Многие считали, что я завидовал ему, ненавидел, — продолжил Локи после минутного молчания. — Но это было не так. Да, я был с ним строг, наверно, единственный из всех. Ты относился к нему с безалаберной снисходительностью, мать души в нем не чаяла, и даже Один, хоть и казался порой недовольным, но всегда необъяснимо… потакал ему. Ценил именно таким, какой он был. Никто от него ничего не требовал — кроме меня. Я же любил его и хотел защитить, порой совершенно не осознавая, как моя забота выглядит со стороны.       Локи долгое время пытался втолковать Бальдру, что ему пора перестать доверять кому попало и что мир вокруг не такой светлый и добрый, каким тот его видел. Но все его старания не приносили особого успеха, это и злило его и… восхищало.       В мягком и слабом физически юноше жили несломимый дух, определенная стойкость и внутренняя сила, которым мог бы позавидовать любой бравый воин.       А еще Бальдр был единственным, после Фригги, кто всерьез ценил его, Локи, успехи на поприще магии. Младший брат обожал смотреть, как он колдует, нередко он сопровождал Локи в походах в библиотеку. Этот интерес и почти что поклонение — то, что Локи неимоверно подкупало…       Удивительно, но Тор слушал его молча, не перебивая, будто никогда прежде не видел всего этого и даже не подозревал. Или, возможно, позволял брату «излить душу», но в это верилось с трудом.       — Поэтому, когда произошло… то, что произошло, все подумали на меня. Ты, отец, даже в глазах матери я в первые дни видел это — укор. Даже она винила меня, где-то там, глубоко внутри. После, конечно, правда раскрылась и… Вы оба, ты и отец, восприняли все, как должное: «Ты невиновен, поэтому иди, живи, как жил. Свободен». Но никто, кроме матери, так и не задумался о том, что я тоже потерял брата…       Тор окинул Локи долгим, мрачным взглядом, чтобы затем виновато отвести его в сторону.       — Тогда я впервые понял, что по-настоящему один, и это… заставило поменять свои взгляды на многое, знаешь?       — Кажется, да, — ответил Тор чуть дрогнувшим голосом.       Он выглядел подавленным, но в то же время совсем не согласным с тем, что ему говорил Локи.       — Так что все твои попытки убедить меня, что Один всегда любил меня, выглядят самой настоящей ложью, — продолжил Локи резче, чем прежде.       — Но… — Громовержец, нахмурившись, попытался что-то сказать, но он оборвал его:       — Так что лучше скажи мне, куда нам дальше идти.       За своим разговором они ушли намного дальше, чем, возможно, следовало, Локи не помнил, чтобы бывал здесь прежде. Они только недавно минули шумный перекресток и теперь проходили мимо разномастных старинных трех-четырехэтажных коттеджей.       Разочарованно выдохнув, Тор огляделся по сторонам, чуть прищурившись. Но сосредоточиться ему не дали.       — О! Это вы! — к ним подлетели две молодые девушки, не сводившие с них восторженного взгляда. — Можно с вами сфотографироваться?       Выражение лица Тора, когда он осознал, что обращались не к нему, было бесценно.       — Ищи путь, — бросил Локи брату, изобразив улыбку на камеру телефона.       — О, — похоже, девушки только сейчас узнали в Торе супергероя, пропавшего с радаров несколько лет назад. — Неужели вы вернулись?       Девушки захотели сфотографироваться и с ним.       — Джейн вас бросила, печалька, — выдохнула одна из них перед тем, как они унеслись дальше по улице.       Это мгновение позволило хотя бы частично избавиться от неприятного послевкусия, оставленного разговором.       — Ну так что? — вернулся Локи к предыдущей теме, напоминая, что они еще никуда не пришли. — Думаю, нам стоит вызвать такси и…       — Нам туда, — наконец решил Тор, махнув рукой в сторону одного из домов чуть впереди на противоположной стороне улицы.       — Ты уверен? — изогнул бровь Локи.       Старинное трехэтажное здание с красивыми витражными арочными окнами и одним огромным круглым окном где-то чуть выше второго этажа…       Тор кивнул и быстро преодолев улицу, поднялся по высоким ступеням. Локи, недовольно цокнув языком, поспешил следом, наблюдая, как брат поднял руку, чтобы постучать в дверь массивным кольцом-молотком.       Но сделать этого не успел, потому что дверь бесшумно открылась.       И, что еще более странно, на пороге за ней не было ровным счетом никого.       Локи вытащил палочку, Тор поудобнее перехватил зонт, в который был ради маскировки превращен Мьёльнир.       В какой-то момент, уже поднявшись по ступеням, Локи засомневался, стоит ли делать этот последний шаг за порог — что бы их там ни ждало, он не был уверен, что хочет встречаться с этим лицом к лицу.       — Быть может, ты не пойдешь? — чуть рассеянно спросил Тор будто бы не у него, и этот вопрос заставил Локи замереть.       Чтобы брат берег его? Уговаривал не лезть в очередную свою авантюру? А ведь он только недавно возмущался отсутствием у Локи энтузиазма…       Тор вдруг поджал губы, будто недовольный самим собой, и решительно шагнул внутрь. Локи, удивленный его поведением, шагнул следом за ним, на секунду забыв о своем намерении уйти.       Дверь за их спинами оглушительно хлопнула сама по себе, заставив вспомнить, что они оба не на увеселительной прогулке.       Мрачноватое помещение, погруженное в полумрак, несмотря еще одно большое круглое окно впереди, на вершине широкой лестницы, «музейная» обстановка, множество вещей, которыми вряд ли пользовались изо дня в день. Но в то же время этот «налет старины» выглядел слишком наигранно, можно было уловить, что помещение не так давно перестраивалось и нынешний вид обрело совсем недавно.       Еще здесь была своя атмосфера — тяжелая, насыщенная чем-то…       Магией, вдруг осознал Локи. Воздух был просто переполнен магической энергией, будто бы звенел ей.       Что это, Мордред побери, за место?       — Добро пожаловать, — раздался откуда-то спереди низкий глубокий мужской голос.       У окна прямо в воздухе возник силуэт человека в плаще, и Локи готов был поклясться, что еще секунду назад его там не было.       — Тор Одинсон, Громовержец… — продолжил незнакомец, перелетев лестницу и плавно опустившись на пол прямо у ее подножия.       Нет, этот человек знал толк в эффектных появлениях, но в то же время этот его поступок выглядел слишком… наигранно. Позерски.       — Лукас Колдсон, Локи…       — С кем имеем честь?.. — прищурился Локи, склонив голову и крепче перехватив в пальцах палочку.       Незнакомец вышагнул из тени. Это был довольно молодой мужчина, не старше сорока. Во всем его облике сквозило что-то высокомерное, он явно знал себе цену и был уверен в себе и своих силах, какими бы они ни были. А что эти самые силы были, Локи таки не сомневался.       Он недовольно прищурился, без всякого стеснения изучая взглядом вытянутое лицо с легкой, аккуратно смоделированной щетиной, полувосточный костюм и накинутый сверху алый плащ с высоким стоячим воротом...       — Меня зовут доктор Стивен Стрэндж, — представился незнакомец, с некоторой высокомерной ленцой растягивая слова.       — Вы какой-то странный маг… — прищурился Тор, опустив... зонтик, но не выпуская его из рук.       — Мы называем себя мастерами мистических искусств… — криво, одним только уголком губ усмехнулся Стрэндж. — Зонтик, кстати, можно убрать.       Только сейчас рядом с Тором возникла специальная подставка, и, опять же, секунду назад ее там не было.       Просканировав ее взглядом, Тор все же решил положить в нее Мьёльнир, отчего-то уверенный, что, в случае чего, вернет его обратно. Локи не стал следовать его примеру и убрал палочку в карман, поближе к телу. Оказаться безоружным в непонятной компании не являлось его целью.       — Мы пришли… — начал Тор, натянуто улыбнувшись, но мужчина не очень деликатно перебил его:       — …чтобы найти своего отца, я уже догадался. Присаживайтесь. — Мир вокруг них дрогнул, и они все втроем оказались в совершенно другом помещении, какой-то гостиной. Даже здесь дух места был сохранен, несмотря на более уютную обстановку. Но Локи мог поклясться, что здесь никто постоянно не жил. — Чаю?       — Я не пью чай.       — Лучше кофе.       Братья ответили в унисон, и Стрэндж хмыкнул. На столе оказались три чашки с кофе и одна — с чаем. Локи показалось на секунду, что «гостеприимный хозяин» бросил им за спину какой-то нечитаемый взгляд, но он моргнул, и наваждение пропало.       — Вы знали, зачем мы пришли… — в тон Стрэнджу протянул Локи, вольготно раскидываясь в кресле, в которое его закинули чужие чары, и закинув ногу на ногу.       Излишне покровительственное и надменное отношение мужчины злило и нервировало. Но Локи не собирался показывать свои чувства.       Суртуров чернокнижник…       Локи уже понял, кто перед ним. Глава местного ордена чародеев собственной персоной. А ведь он предполагал, что они исчезли с лица земли…       — У нас не так уж много гостей, — пожал Стрэндж плечами, пригубив чай, — так что да, я догадался.       — Нас сюда привел поисковый ритуал, — проговорил Тор, осушив чашку с кофе, которая тут же наполнилась снова сама по себе. — Почему?       — Потому что ваш отец у меня.       Чашка в руках Тора в мгновение разлетелась на части, обдав его горячим кофе, но сам Громовержец, похоже, этого даже не заметил.       — Что все это значит? — вскрикнул он, едва ли не вскакивая с места.       Сам Локи не шевельнулся, но внутренне подобрался, наблюдая за обстановкой исподлобья.       Раздраженно цокнув языком, Стрэндж махнул рукой, и чашка снова оказалась на столе, целая и невредимая, а куртка Тора очистилась.       Уровень его магии поражал… Было бы интересно встретиться с чародеем в своей прежней силе и… «обменяться опытом». Это наверняка было бы очень захватывающе.       — Лишь то, что несколько дней назад он провалился в наш мир, раненый, при смерти. Наделал много шороху в том небольшом норвежском госпитале. А поскольку я веду учет личностей и существ из других миров, что могут быть опасны для нашего, он временно попал в этот список.       — Мой отец не стал бы вредить простым людям, — отрезал Тор.       — В сознании — вероятно, — не стал спорить Стрэндж. — Но он бредил, и сила его выходила из-под контроля. Это становилось опасным, и я решил забрать его к себе. Кроме того, я смог обеспечить ему достойные условия и лечение. Лучшее, чем он мог бы получить в том захолустье.       — Если Один все это время был у вас, — произнес Локи, — то вы могли бы сообщить об этом. Хотя бы мне.       Локи отчего-то не сомневался, что человек перед ним уже довольно давно догадывался о том, кто он такой.       — Я далеко не сразу смог определить, кто мой гость. В свое оправдание могу сказать, что пазл сложился только тогда, когда на землю прибыли вы, мистер Одинсон, и направились прямиком в сторону Санктум Санкторум.       Кивнув каким-то своим мыслям, Тор выдохнул.       — Тогда я должен поблагодарить вас, что позаботились об отце, — он снова улыбнулся, уже теплее, без натуги, но в то же время довольно холодно. Очевидно, что Тору этот человек тоже не очень нравился.       — Не стоит, — великодушно отмахнулся Стрэндж. — Что ж, дайте мне пять минут, и я отведу вас к нему. А пока — ни в чем себе не отказывайте.       В дополнение к кофе на столе появилась тарелка с маленькими пирожными.       Поднявшись, Стрэндж вышел, оставив братьев одних.       Тор замер в своем кресле, устремив свой взор в никуда, и размышлял о чем-то очевидно безрадостном. Локи, выдохнув, потянулся поставить чашку на стол и тоже замер. Прежде эта мысль лишь мелькнула в голове, но сейчас, когда его взгляд наткнулся на нетронутую третью чашку с кофе, что-то беспокойно шевельнулось внутри.       То назойливое чувство чьего-то присутствия снова заметно засвербило на границе сознания.       Стрэндж приготовил для двоих гостей ТРИ чашки. Можно было бы предположить, что он каким-то неведомым образом знал, что Тор разобьет свою, но в то же время зачем тогда было ее восстанавливать. Нет, третья чашка явно была не для этого.       А может быть, гостей все же было не двое?..       Тор явно заметил замешательство брата, он проследил за его взглядом и… тут же отвел свой. Его вид сделался слишком непринужденным, что само по себе выглядело несколько подозрительно.       Он явно знал, ЗАЧЕМ здесь эта третья чашка.       Мордред!       — Выходи, — процедил Локи в пустоту. — Я знаю, что ты здесь.       — О чем ты, Локи? — нахмурился Тор, и он уловил фальшь в этом вопросе.       — Ты знаешь, о чем я, — огрызнулся на него Локи, с трудом удерживая рвущийся наружу гнев.       Провернуть такое за его спиной!       Ответом ему была тишина, но теперь Локи знал, что у этой тишины было свое лицо.       — Выходи по-хорошему, — пригрозил он. — Не заставляй меня использовать чары обнаружения.       — Хорошо, хорошо! — раздался чуть сбоку полный досады женский голос.       Мышка скинула с себя мантию-невидимку.       — Один раз! — воскликнул Локи возмущенно, погрозив ей пальцем. — Один-единственный раз я попросил тебя не вмешиваться!       — Локи… — попыталась оправдаться она. Ее лицо было пунцовым — от злости и смущения.       — Тебе совершенно плевать на мои просьбы? — перебил он, повысив голос.       — Локи…       — Совершенно плевать? — едва не кричал он.       — Нет, но Локи…       — Тогда почему?! — а теперь точно кричал.       Он всерьез ожидал ответной вспышки агрессии, криков и возмущения. Чего Локи не ожидал, так это того, что Гермиона как-то рвано выдохнет, опустит голову и покаянно произнесет:       — Прости.       Захлебнувшись ответной репликой, Локи замолчал.       — Прости меня, — продолжила она, наконец подняв взгляд. Он видел, что она по-прежнему была уверена в собственной правоте, но и чувство вины тоже имело место быть. — Я знаю, что поступила некрасиво, ты попросил меня, — слово «попросил» прозвучало несколько язвительно, но Мышка была в своем праве, — а я не послушалась… Но я не могла иначе. Я… просто хотела удостовериться, что у вас все пройдет хорошо…       — Как видишь, все хорошо, — произнес Локи прохладно. — Ты можешь отправляться домой.       — Локи! — снова вспыхнула Гермиона возмущенно.       — Брат, да дозволь ты ей остаться, чего плохого… — попытался вмешаться Тор, но Локи его резко оборвал:       — Тебя это точно не касается, братец, — едва ли не прошипел Локи раздраженно.       Возможно, если бы Тор не стал потакать ей в этом деле, она вообще не рискнула бы отправиться вслед за ними.       Хотя, зная Мышку…       И он еще смел надеяться на ее благоразумие?       Впрочем, ситуация пока не выглядела излишне опасной. Так, слегка настораживающей…       — Локи, — вступила Мышка, уже без раздражения, мягко, но с изрядной долей нисхождения. Таким тоном она обычно разговаривала с их дочерью, что совершенно не успокаивало. — Да, я была не права, но… Знаю, это прозвучит не самым лучшим оправданием, но я волновалась, всерьез волновалась, сама не знаю почему…       Локи поджал губы. Ему ли не знать, какие игры с людьми могло играть дурное предчувствие? Но все же...       — И неужели на моем месте ты поступил бы иначе? — спросила она с сардонической усмешкой.       Он не знал, как бы поступил на ее месте. Вероятно, действительно так же, но совершенно по другой причине. Локи вырос в мире, где мужчина был главным, где он нес ответственность за всю его семью, и так или иначе, но часть этого мировоззрения впиталась в него с остальными догмами. Он бы пошел. Потому что считал себя должным, считал себя вправе все контролировать.       С одной стороны, Мышка была за ним замужем, за мужем, но с другой — выросла она совершенно на других принципах и не видела разницы между их правами и обязанностями. Она считала, что раз он из беспокойства пытался оградить ее от мнимой опасности, Гермиона в свою очередь имела право поступать подобным образом.       В любом случае тема была довольно скользкой и острой, и, похоже, дома их обоих ждет нелегкий разговор.       Но обсуждать все это сейчас не было ни возможности, ни желания.       — Давай поговорим об этом вечером, — предложил Локи, поджав губы.       Что ж, ничего страшного, если эта размолвка повисит между ними до возвращения домой.       — Что ж, господа, — дверь в комнату стремительно распахнулась, — и дама, — усмехнулся Стрэндж, — прошу.       Втроем они двинулись по длинному коридору вслед за хозяином. Возможно, было лучше оставить Гермиону в той комнате, но и бросать ее в незнакомом месте на произвол судьбы тоже было не самой лучшей идеей. Так что пришлось взять с собой и ее.       — Рад видеть вас воочию, мисс… — одним уголком губ улыбнулся Стрэндж.       — Гермиона Грейнджер, — кивнула Мышка чуть раздраженно. — И зачем нужно было выдавать мое присутствие?       Стрэндж фыркнул.       — Ну что вы, это просто обычная вежливость…       Конечно же, так они и поверили. На самом деле это был довольно грубый ход. Неизвестно, каким способом Стрэндж обнаружил Гермиону, но он не мог знать, с какой целью она пыталась скрыть свое присутствие. И он просто дал понять, что знает о лишнем госте, чтобы тот даже не мыслил что-либо удумать.       Стрэндж привел их троих в одну из дальних комнат. Старинная антикварная мебель вкупе с какой-то обезличенной обстановкой делали ее похожей на номер в дорогом отеле. Широкие окна и стеклянная дверь слегка сбивали с толку и наводили на мысль о хорошей иллюзии — вид за окном поражал своим великолепием. Морской берег с высоким обрывом, шум прибоя и крики чаек, что были слышны сквозь слегка приоткрытую дверь…       Немалых размеров комната казалась меньше из-за нагромождения разнообразного медицинского оборудования. Здесь пахло обычной магловской больницей, и этот неприятный запах заставлял Локи морщиться.       Спиной у кровати, загораживая обзор, стояла довольно молодая темноволосая женщина в надетом на повседневную одежду халате.       — Это моя… коллега, хороший друг и по совместительству отличный хирург — Кристина Палмер, — представил обернувшуюся женщину Стрэндж.       — Почаще говори мне, что я отличный хирург, — усмехнулась та как-то сардонически, — и тогда я, возможно, не буду злиться на тебя за подобные ситуации.       — А это ближайшие родственники нашего пациента, — продолжил Стрэндж, ответив на подначку собеседницы лишь кривой улыбкой. — И они планируют забрать его домой.       Доктор Палмер заметно помрачнела.       — Не уверена, что это безопасно.       Она сделала шаг в сторону, наконец позволяя лучше разглядеть лежащего на кровати человека.       Один.       Это и правда был он, только за те годы, что Локи не видел его, Всеотец немало изменился. Неизвестно, что больше сказалось — ранение или вплотную подступившее к нему старение, но Один казался дряхлым старцем, изможденным и слабым.       Его сила ощущалась вокруг, но уже не настолько четко и явно, она не давила своей мощью и силой, словно бы ушла. Не вся, но бо́льшая ее часть. И от этого становилось необъяснимо страшно и тоскливо. Как бы Локи ни относился к приемному отцу, как бы зол ни бы, тот казался какой-то постоянной величиной, мощной константой, которую не сломят никакие невзгоды.       Даже во время своего знаменитого сна он никогда не терял своего могущества.       Сейчас же это было не привычное всем божество, а простой человек, почти как Локи сейчас.       К тому же явно находящийся на грани.       — Как он? — обеспокоенно спросил Тор, подходя ближе и усаживаясь на самый край кровати.       Локи с Гермионой предпочли замереть у самой стены.       — Почти не приходил в себя. Он в тяжелом состоянии, — ответила доктор Палмер. — Мне… нам, — она бросила короткий взгляд на застывшего в дверях Стрэнджа, — пришлось приложить немало усилий, чтобы вывести токсины неизвестной природы из его организма. Но он… все равно очень слаб. И я не уверена, что транспортировка сейчас…       — Асгардские лекари смогут справиться с хворью, — отчеканил Тор немного резко и, заметив слегка оскорбленный взгляд доктора, добавил: — Спасибо вам, что спасли его и не дали отправиться в Валгаллу…       — Это мой врачебный долг, — сдержанно кивнула доктор. — Я все же не уверена, что его стоит сейчас перевозить. Его состояние все еще не стабильно…       — Я понял вас, спасибо, — оборвал ее Тор. — Возможно, будет лучше сперва пригласить лекарей сюда.       — Возможно, — снова кивнула она.       Чуть сконфуженно улыбнувшись, она вышла вслед за Стрэнджем, оставив их троих наедине с Одином.       Видеть, насколько мрачен и тосклив направленный на отца взгляд Тора, было неожиданно неприятно. Да и самому внезапная тяжесть, застрявшая где-то в груди и подступавшая к горлу, не давала вздохнуть. Он уловил себя на странном желании сесть с другой стороны от брата и взять морщинистую руку в свои. Но гордость и застарелая обида не позволили ему этого сделать.       Вместо этого Локи лишь отвернулся, сложив руки на груди.       — Отец… — выдохнул Тор, понурив голову.       — Сыновья, — вдруг проскрежетал старческий, хриплый и очень тихий голос, — я вас ждал…       — Отец! — обрадованно воскликнул Тор.       Локи и Гермиона дернулись вперед. Но замерли, сделав по шагу.       — А вы довольно быстро, — улыбнулся Один. Он приоткрыл глаза и бросил на Локи мутный, больной взгляд. — Фригга по праву тобой гордится.       От этой слабой полуулыбки по спине прошлась крупная дрожь. Он так редко слышал подобные слова из этих уст…       — Это и правда мы, — продолжил Тор. — Мы пришли, чтобы вернуть тебя домой…       — Домой? — Один нахмурился. — Я не могу…       — Сможешь, отец, — почти жалобно выдавил из себя Тор. — Мы позовем Ингу, и она…       — Нет, — отрезал Всеотец на удивление бескомпромиссно.       Тор явно истолковал его слова по-своему.       — Я знаю, я подвел тебя, — проговорил он полным вины голосом, — но все поправимо…       — Это я всех вас подвел, — прервал его Один. — Он вот-вот грянет. Рагнарек.       — Не будет Рагнарека, — мягко возразил Тор, — я усмирил Суртура…       — Нет, — Один устало прикрыл глаза. Было очевидно, что каждое слово дается ему с большим трудом. — Он уже начался. Она явится — та, что во мраке ждет моей кончины. Я чувствую, что угасаю. Сдержать ее я более не в силах…       Если Тор с трудом воспринимал информацию, весь погруженный в плачевное состояние отца, то Локи, несмотря на охватившее его чувство, весь внутренне подобрался.       — У нее есть имя? — спросил он напряженно.       Один едва слышно хмыкнул и утвердительно кивнул.       — Богиня Смерти, Хела. Мое первое дитя, ваша сестра.       — Что? — в унисон воскликнули Тор и Локи.       За все тысячи лет никто из них ни слова не слышал о том, что у них, то есть у Тора, была сестра.       — Почему никто прежде о ней не рассказывал? — спросил Локи. — Почему матушка никогда не говорила, что у нее есть дочь?       Он нередко слышал, что Фригга хотела бы родить девочку, но она ни разу не упоминала, что эта самая девочка у нее БЫЛА.       — Потому что не Фригга являлась ее матерью, — бросил Один. — Я запретил любые упоминания о Хеле, хотел стереть ее из людской памяти, как свою самую страшную ошибку. Ее ненасытность… — он судорожно вздохнул, — стала неудержимой, так что мне пришлось запереть ее, держать в узде. Она черпает свою силу в Асгарде, там ее мощь становится беспредельной…       — Кем бы она ни была, мы справимся с ней вместе, — отмахнулся Тор. — С тобой…       Но Один отрицательно покачал головой.       — Не со мной. Мой путь в этом мире окончен. Здесь я вам не помощник. Мне совестно, что все заканчивается именно так. Я столько наворотил за свою жизнь и до последнего не мог решиться исправить хоть что-то…       — Отец, — Тор зажмурился, сглотнув, но Один не дал ему продолжить:       — Дома в моих бумагах есть ответы… Локи, — выдохнул он, чуть повернув голову в его сторону.       Наверно, впервые за это время Локи полноценно пересекся с отцом взглядом. Несмотря ни на что, он не мог ничего прочесть в больном, усталом взгляде. О чем Один думал?       Но Всеотец не стал томить Локи молчанием:       — Твои высокомерие и властолюбие… — произнес он, и Локи едва не задохнулся воспоминанием.       «Ты был рожден, чтобы умереть» и «…видимо, ядовитая кровь этих созданий оказалась сильнее» — вот что звенело у него в голове.       — Я до последнего отрицал, что ты похож на меня даже больше, чем мне бы хотелось, — неожиданно продолжил Один. — Мои дети, они… повторяли мой с братьями путь. Сильный, могучий Вили… наследник Бера, за которым я вечно пытался угнаться и никак не успевал… — говорить Одину было все тяжелее и тяжелее. — И добрый, мягкий и незлобливый Ве… что был слаб, но пытался заботиться обо мне по мере возможности. Я не сберег его… взяв с собой в Свартальфхейм… его кровь никогда не смыть с моих рук…       Насколько же это чувство было Локи знакомо.       — Узнав о гибели младшего сына, я испугался, — Один словно бы прочитал его мысли. — Настолько, что долго не мог осознать, что мой страх еще больше толкает вас на те пути, что я ни за что бы для вас не выбрал…       Он прикрыл глаза.       — Тор… Тебе не нужно пытаться стать лучшим царем, чем был я. Локи… Не совершай и других моих ошибок. Я видел в своей дочери лишь инструмент, способ добиться поставленных передо мной целей… Ее сила, ее способности тешили мое самолюбие и помогали мне поставить на колени все Девять миров. Но я слишком поздно увидел, во что ее превращают мои собственные амбиции и ее желание мне угодить.       Локи понял, что имел в виду Один, и… испугался. Потому что буквально несколько часов назад, когда Тор напомнил Локи, что Руна является его прямой наследницей, он позволил себе подумать, что хорошо было бы посадить ее на трон.       Эта мысль была мимолетной и не оформившейся, она мелькнула в его голове всего на мгновение, но при этом он даже не подумал о том, желала ли она того же и захотела бы взваливать на себя подобную ответственность.       Он бы нашел к ней подход…       О да, она бы неплохо помогла Локи реализовать его амбиции. Если бы он до этого момента дожил, конечно.       Нет, это не та судьба, которой он бы желал для Руны. Только если она сама, без всякого влияния и принуждения захотела бы того же.       — Возлюбленные сыновья, — выдохнул Один. — Это очень красивое место, — он скосил взгляд в окно. — Запомните его. Дом…       И рассыпался золотыми звездами, что поднялись невесть откуда взявшимся ветром и вылетели в приоткрытую дверь на улицу.       Гермиона, которой все это время успешно удавалось не напоминать о своем присутствии, распахнула дверь и первой вышла вслед за звездным шлейфом. Локи и Тор молча последовали за ней.       Закатное солнце золотило облака, которые у горизонта очертаниями очень напоминали Асгард — такой же яркий и блестящий. И такой же неимоверно далекий.       — Тор… — проговорила Гермиона, отмерев первой. Она бросила печальный взгляд на Локи, безмолвно обращаясь и к нему: — я соболезную.       Тор не ответил, лишь сжав руки в кулаки.       От оплакивания Одина их отвлекло странное давящее ощущение. Чуть сбоку прямо в воздухе стала собираться черно-зеленая дымная воронка.       — Уходим! — воскликнул Локи, хватая Мышку за руку. Тор сделал шаг назад, но только один. Стукнув зонтом в землю, он на секунду исчез в вспышке молнии, чтобы тут же появиться обратно в своем полном боевом облачении и с молотом в руках. Он, очевидно, отступать не собирался.       Но им с Мышкой здесь делать было нечего. Хоть она и медлила, но, понукаемая Локи, все же отступала. Только, как оказалось, отступать было некуда — проход уже был закрыт, оставляя их на каком-то непонятном побережье.       — Суртур! — крикнул Локи. — Аппарируем!       Вот только образовавшаяся воронка словно вытягивала магию из воздуха, не давая ее использовать.       — Локи! — несмотря на то, что отступать она не очень-то хотела, невозможность это сделать испугала Гермиону.       — Используй мантию! — решил Локи, снимая с себя иллюзию повседневной одежды.       — Но ее ведь не хватит на обоих, — попыталась возразить она, но он отрезал, твердо чеканя слова:       — Используй. Мантию.       Поджав губы, Гермиона, тем не менее, кивнула, достала из висевшей через плечо сумки мантию и запахнулась в нее.       Как раз в этот момент откуда-то из глубин завихрения шагнула высокая, худая фигура.       Женщина. По-асгардски статная, в черных кожаных облегающих доспехах, с рассыпанными по плечам черными волосами. Ее легко можно было бы назвать красивой, но это была какая-то нереальная, потусторонняя красота, которая скорее отталкивала.       Она выглядела изможденной, темные провалы глаз, окруженных тенями, пугали своей глубиной.       — Значит, отошел… — задумчиво протянула она, окинув долгим взглядом раскинувшиеся перед ними бескрайние воды. — Жаль, не успела проститься с ним.       Ее голос прозвучал как-то странно. То ли ей не было по-настоящему жаль, то ли в слово «проститься» она вкладывала совершенно иной смысл.       — Ты, верно, Хела, — спросил Тор. — Я Тор, сын Одина…       — В самом деле? — оборвала его Хела с наигранным удивлением и осмотрела братца долгим изучающим взглядом. — Не похож нисколько, — заключила она.       — Быть может, договоримся? — предложил Локи настороженно.       Меньшее, чего бы ему хотелось, это влипать сейчас в неприятности.       — Вот, этот похож, — хмыкнула она и тут же изменилась в лице, разом посерьезнев: — На колени.       — Прошу прощения? — Локи едва не подавился воздухом.       Надежды на мирный исход таяли на глазах. Хотя на что он вообще надеялся? На то, что Один, рассказывая о своей дочери, слегка сгущал краски? Мысли об этом растворились в тот момент, когда Хела, сделав шаг вперед, махнула рукой, из которой тут же вырос длинный острый клинок.       — На колени. Перед своей царицей, — приказала она не терпящим возражений тоном.       — Еще чего! — оскалился Тор и, замахнувшись, бросил в сестру свой молот…       …Который та поймала одной лишь рукой.       — Это невозможно! — пораженно воскликнул Громовержец.       В ладони Хелы Мьельнир разлетелся на мелкие части, словно бы состоял из тончайшего хрусталя.       — Родной, — произнесла она, посмотрев на Тора с высокомерной жалостью, — для меня нет ничего невозможного. Потому — на колени!       Она сделала еще несколько шагов вперед, проведя по волосам руками, отчего те будто перетекли в шлем, ощетинившийся вверх шипами, точно лапками паука. В руках Хелы из ниоткуда возникла пара ножей, которые сразу же полетели в их сторону.       Тор достал кинжал и отбил им нож, Локи же принял свой на наспех возведенные защитные чары. Те были слабыми, уровень магии еще не восстановился после сильного оттока, но их все же хватило.       Шаг — и Хела будто бы растворилась в пространстве, тут же оказавшись рядом с Тором. Она не телепортировалась, но движения ее были настолько быстрыми, что она походила на смазанную тень.       Раздался звук соприкасающегося оружия, Тор отбивался как мог, но было видно, что орудовать кинжалом для него не очень привычно.       Особо ни на что не надеясь, разве что отвлечь противника, Локи выпустил в спину Хеле проклятье, но та развернулась и отбила его кинжалом, который тут же снова полетел в его сторону. Едва успев отбиться, Локи сумел сориентировался, потому что Хела, отпихнув Тора подальше, начала наступать уже на него самого.       На Локи удары сыпались один за другим, такой скорости он не видел уже давно, к тому же он успел слегка отвыкнуть от того, что противником его является не человек.       Последний удар блокировать он так и не успел, и Хела бы спокойно пропорола ножом его живот, если бы не заклинание, сбившее руку Богини.       Она тут же потеряла к Локи интерес и в мгновение ока достигла пустого места немного слева.       — А я все думала, когда ты вступишь… — оскалилась она.       Хела словно бы держала что-то на весу одной рукой, второй она махнула в воздухе, сдернув с Мышки мантию.       — Или ты думаешь, я не почувствую свое творение?       Все также удерживая Гермиону, что ноги ее едва касались земли, Хела приблизила мантию к лицу и провела тканью по щеке.       — Малыш Гнотти, — мечтательно выдохнула она. — Хороший был некромант, жаль, что полукровка…       Этот момент Гермиона выбрала, чтобы попытаться освободиться. Она подняла руку с палочкой и произнесла невербальные отталкивающие чары, но те лишь соскользнули с прочных доспехов, не произведя никакого эффекта.       Все внутри Локи сжалось до небольшой точки, тело, напряженное, будто закрученная пружина, приготовилось к действию.       — Отпусти ее! — потребовал Тор, бросившись вперед.       — Раз ты так просишь, — усмехнулась Хела, несколько неуловимых движений — и Гермиона полетела в их сторону.       Локи с трудом удалось перехватить ее в полете.       — Мышка, — тихо проговорил он, ставя Гермиону на ноги, но она обмякла в его руках.       Поудобнее перехватив жену, Локи внезапно вляпался во что-то теплое и мокрое на ее боку. Приблизив ладонь к себе, он увидел, что вся она залита кровью.       — Суртур! — воскликнул Тор, пока Локи неверяще смотрел на свою ладонь. — Мост! Отправляйтесь к лекарям, я задержу ее! — и шагнул из зоны действия моста.       Он даже не успел среагировать, когда их с Гермионой обволокли всполохи света. Их обоих резко потянуло вверх, и Локи опустил взгляд вниз, туда, где оставался Тор.       Но буквально через секунду Громовержца зашвырнули внутрь, а следом за ним в Мост вошла и Хела, оттолкнувшаяся от земли и понесшаяся вперед с умопомрачительной скоростью.       Поравнявшись с Тором, она после короткой схватки отбросила его куда-то вниз, а сама добралась до Локи. Задвинув Гермиону за спину, он скрестил с Хелой ножи, но даже здесь, в не очень привычном и удобном положении она умудрялась двигаться ловче и легче, чем он. После нескольких ударов она, изогнувшись, достала Гермиону и вытолкнула ее за пределы моста, следом за ней она оттолкнула туда и Локи.       Блеск Моста исчез где-то вдали. Локи остался совсем один в бескрайнем космосе…