Любовь во время зимы

      26 июня 2017 года, орбита Титана       Портал вынес их в одной из лабораторий на борту Санктуария. Именно здесь от раза к разу Танос «улучшал» свою младшую дочь в попытках довести ее до «совершенства» старшей.       Собственно, все выглядело так, будто за последние годы вообще ничего не изменилось. Та же самая комната, та же самая Небула, висящая под потолком, тот же самый ассистент, что помогал титану в его работе.       Разве только поза самой Небулы была немного иной. Все же, несмотря на стремление Таноса сделать дочь лучше, серьезного зла он ей не желал и старался не причинять лишней боли. Сейчас же Небула была расположена в левитационном луче так, чтобы поза приносила ей как можно больше неудобства.       Гамора в принципе не могла до конца понять, что происходит с отцом. С одной стороны, его поступки не слишком сильно отличались от того, что он делал обычно. Но в то же время было нечто жесткое, чрезмерно жестокое в изломе сомкнутых в тонкую нить губ.       Словно прежде он лишь выполнял работу, неприятную, но привычную и очень необходимую, а теперь — был зол, и вымещал свои эмоции на всех, кто попадался ему под руку.       Сейчас комнату сторожили два охранника, хотя Гамора не была уверена в необходимости подобных мер — Небула не смогла бы сбежать при всем желании. Ее кибернетические части, а таких насчитывалось немало, были отсоединены от тела и висели в воздухе рядом с ней.       — Как видишь, твоя сестра в порядке, — холодно кивнул отец. — Пока.       — Небула… — зажав рот ладонью, Гамора коснулась другой рукой к боку сестры, где ощущалось заполошное сердцебиение.       — Не говори ему… — прохрипела Небула сдавленно. — Не говори ему ничего…       Танос сжал руку в перчатке в кулак, и камни на ней засветились. Небула закричала от боли.       — Хватит! — зажмурилась Гамора, с трудом поборов острое желание закрыть уши руками. — Пожалуйста, хватит.       — Не надо… — еще более хрипло прошептала Небула. — Я лучше умру.       — Умрешь, — не стал спорить титан. — Если твоя сестра так и не захочет заговорить.       — Не смей, Гамора, — на остатках силы прорычала Небула, попытавшись дернуться в тисках.       — Он может убить Квилла, — Гамора опустила голову, сдерживая слезы бессилия и отчаяния. — И ребят.       Повисло напряженное молчание. Гамора не могла найти в себе сил открыть рот, чтобы произнести хоть слово.       — Я жду, — напомнил Танос и предупреждающе поднял вверх кулак. Камни снова начали светиться.       Но Гамора успела быстрее, чем Небула успела вскрикнуть.       — Нет! — прервала она отца, бросившись к нему и судорожно вцепившись в поднятую руку. — Я скажу, — выдохнула Гамора, сдаваясь. Ее голос задрожал, но тон был строг и полон гнева: — Но поклянись, что не тронешь Небулу и Стражей. Не тронешь никого из них.       — Если они не станут переходить мне дорогу.       — Поклянись! — крикнула она резко.       Танос скривился и нехотя произнес:       — Клянусь… Говори.       Гамора выдохнула. Она знала, что Танос старается выполнять свои обещания несмотря ни на что. Она понимала, что просила многого, но даже эта последняя оговорка была серьезной уступкой.       — Камень… — начала она.       — Не надо… — прервала ее Небула, и Танос просто лишил ее губ мановением руки.       — Камень на Вормире, — Гамора посмотрела на сестру, не скрывая вины во взгляде.       Когда-то, еще несколько лет назад, подобное решение показалось бы Гаморе слабостью. Но тогда у нее не было никого по-настоящему дорогого. Она не знала, что значит любить, даже Небула была для нее лишь крайне раздражающим фактором, соперницей, бросающей ей вызов. Только встретив Квилла, Гамора поняла, каково это — когда готов отдать все ради тех, кто тебе близок.       Небула смотрела в ответ, в ее взгляде были злость и отчаяние, но Гамора не ощущала, что они направлены на нее саму. Нет, казалось, даже Небула научилась понимать, что значит близость.       — Покажи мне, — потребовал Танос, прерывая эти переглядывания.       Он протянул Гаморе руку и снова активировал Камень Пространства.       Сложно было сказать, по каким принципам работает Камень. Гамора не была уверена, что Танос в принципе знал о существовании Вормира. Она, по крайней мере, не знала, пока не увидела его на карте — той единственной, которую сожгла.       Но при этом Камень пространства переместил их достаточно точно. Они оказались на широком высокогорном плато, на которое вряд ли бы смогли забраться пешком — настолько отвесными вокруг были скалы. Лишь чуть впереди возвышались две толстые каменные колонны, кажущиеся ржавыми в мрачном багряном свете местной звезды.       — Молись, чтобы камень оказался здесь, — холодно бросил Танос. — Ради твоих друзей и твоей сестры.       Стоило им шагнуть к колоннам, как оттуда, словно из небытия, выплыло нечто, похожее на мрачный черный призрак. Это был мужчина в темном, пыльном и оборванном балахоне. Его лицо, мелькнувшее из-под капюшона, больше всего напоминало обтянутый красной кожей череп. Гамора не могла навскидку сказать, к какой расе принадлежал мужчина, она таких прежде не видела, но это было существо гуманоидной формы.       — Приветствую тебя, Танос, сын Аларса, — прошелестел громкий шепот. — И Гамора, дочь Таноса.       — Ты знаешь нас? — нахмурился Танос, отчего-то окинув Гамору через плечо нечитаемым взглядом.       — Мое проклятье — знать всех, кто пребывает сюда в поисках Камня Души…       — Где он — Камень?       — Знаешь ли ты, что цена его чудовищно высока? — с легкой насмешкой спросил мужчина.       — Я к ней готов, — Танос сделал шаг вперед.       — Все так полагают. Но ошибаются.       Эти слова явно не возымели на Таноса должного эффекта. Он продолжал прожигать собеседника напряженным, требовательным взглядом.       — Но дело твое, — отступил незнакомец.       — Кто ты такой? — нахмурилась Гамора.       — Всего лишь тот, кто в прежней жизни также гнался за Камнями. И даже смог коснуться одного из них, — его взгляд прошелся по Перчатке Таноса. — Но он отверг меня и сослал сюда, на Вормир. И теперь я указываю путь к сокровищу, что мне недоступно.       Танос повернулся к мужчине. Вокруг зазвенело напряжение, заставляющее ноги дрожать. Титан начинал злиться.       — То, что вы ищете, лежит перед вами, — казалось, гнев Таноса совершенно не беспокоил его собеседника. — Как и то, чего вы страшитесь.       — О чем ты? — спросила Гамора.       — О цене. Душа занимает особое место среди Камней Бесконечности. Можно сказать, обладает особым чутьем, — говорил мужчина медленно, вкрадчиво, и от его голоса кровь стыла в жилах.       — Что нужно Камню? — потребовал ответа Танос.       — Убедиться, что его обладатель осознает ответственность и может заплатить непомерную цену. Ему нужна жертва.       — Какая?       — Чтобы получить его, нужно утратить то, что любишь. Душа за Душу.       Отвернувшись, Танос, похоже, задумался, устремив свой взгляд куда-то вдаль. Мужчина тем временем продолжил:       — То, что было утрачено прежде, не подойдет. Жертвовать нужно здесь, с полным осознанием того, ради чего это делаешь.       Не удержавшись, Гамора нервно рассмеялась. Конец всем стремлениям отца. Он никогда не достигнет своей цели. Смех стал громче.       — Всю свою жизнь я ждала этот день, — проговорила она с ненавистью. — Миг, когда ты получишь по заслугам. А он все не приходил. И вот — Вселенная вынесла вердикт. Ты ждал от нее подарка, а наткнулся на отказ. Проиграл. А сказать почему? — под конец Гамора все же сорвалась на крик: — Ты никогда не любил! Никого!       — Ты ошибаешься, — из голоса Таноса исчезла злость, оставив только то, чего прежде Гамора там не слышала, — печаль, сомнение, обреченность.       Он словно пытался принять для себя какое-то решение, но не мог.       — Я любил. Она была прекрасна, но почти недосягаема. Я был готов пожертвовать почти всем ради того, чтобы просто увидеть ее. Мечтал вызволить ее из той клети, в которую заточил ее родной отец, но она оказалась достаточно сильна, чтобы выбраться самой. Я уже спешил к ней, когда ее родной брат убил ее…       Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сопоставить некоторые факты. Отец не стал бы любить абы кого, его избранница должна была быть сильна духом настолько, чтобы восхитить его.       В общем и целом, сама история намекала на ответ, но отчего-то Гаморе с трудом верилось в подобный поворот событий.       — Это ничего не меняет, — жестко выплюнула Гамора ему в лицо. — Тебе больше некого терять.       Вместо этого он отвел взгляд, и из его глаз скатились две одинокие слезы.       — Любовь может быть не только между мужчиной и женщиной, — скромно заметил незнакомец в плаще.       Одновременно с этими словами Танос сделал шаг вперед.       Гамора отшатнулась в мимолетном осознании. Этого просто не могло быть.       — Нет, это не любовь! — воскликнула она.       — Я всегда гордился тобой. Мечтал передать тебе свой трон. И даже когда ты предала меня, я не стал искать тебя, чтобы наказать. Простил, позволил жить своей жизнью, как и подобает хорошему отцу…       — Нет, — Гамора ощутила, что и сама плачет, но от страха, от осознания того, что сейчас должно произойти.       — Однажды я уже пренебрег судьбой. И не могу сделать этого снова. Даже ради собственной дочери.       Еще раз отшатнувшись, Гамора выхватила подаренный же отцом двусторонний кинжал и попыталась вонзить себе в грудь, но стоило холодному металлу коснуться кожи, как кинжал исчез, растворившись мыльными пузырями.       — Мне жаль, крошка, — раздалось за спиной.       Танос схватил Гамору за руку и дернул на себя.       Она вырывалась из последних сил, била, куда могла дотянуться, несмотря на осознание, что для него это — сущий пустяк. До обрыва оставалась всего пара шагов.       Одним мощным рывком, видимо боясь в какой-то момент передумать, Танос оторвал Гамору от земли и буквально швырнул вперед в глубокую пропасть.       Бросок вышел на загляденье — Гамору сразу отнесло от скалы без каких-либо шансов зацепиться за уступ. Закрыв глаза, она остро пожалела, что попалась отцу в «домашней», ночной одежде. Обычно, при всеоружии, у нее с собой был как минимум один реактивный ранец на всякий случай. Возникла даже глупая мысль, что ей бы хотелось посмотреть на лицо Таноса, когда она, вместо того чтобы разбиться, улетела бы от него на другую сторону планеты…       Но внезапно страх, вылезший из подсознания, вымел из ее головы все лишние мысли. Пришло понимание, что никто не придет ей на помощь в последний момент. Квилла здесь нет.       Для Гаморы не будет больше его чуть глуповатой улыбки, теплых и ласковых рук. Не будет грубых насмешек Ракеты, наивной доброты Мантис, прямоты и недалекости Дракса, подростковых выкрутасов Грута…       Ничего не будет.       Все кончено.