Любовь во время зимы

      26 июня 2017 года, Титан       Корабль несся сквозь пространство космоса со всей возможной скоростью. На борту Бенатара царила почти мертвая тишина: Квилл был занят тем, что гнал на всех парах к Титану, куда Танос мог увести Гамору, Мантис казалась напуганной произошедшим, Дракс же, напротив, злым донельзя.       Гермиона могла понять каждого из них, поскольку ощущала практически все то же самое — и нервное напряжение, приправленное стремлением скорее добраться до места, и страх новой встречи с безумным титаном, и злость на то, что не удалось толком ничего предпринять.       Хотя что она в конечном счете могла сделать?       Когда портал за Гаморой закрылся, Гермионе с трудом удалось остановить начавшийся на корабле погром, творимый Квиллом и Драксом, и если второго Мантис пришлось утихомирить при помощи своих сил, то Квиллу хватило информации, что Танос, скорее всего, обитает где-то на орбите Титана.       — Я сама слышала, как он велел достать для него камни и принести на Титан, — заверила Питера Гермиона.       Минут через тридцать информация подтвердилась — Небула сообщила, что находится на орбите Титана на корабле Таноса и что Гамора с «отцом» были здесь, но отправились на Вормир и могут скоро вернуться.       Где был этот самый Вормир, Квилл не знал, а потому у них практически не оставалось выбора. Гермиона, с одной стороны, хотела попасть на Землю, но понимала, что сейчас вряд ли сможет заставить Стражей свернуть с намеченного курса. Да и ей самой хотелось помочь им спасти Гамору, все же ее похищение больно задело Гермиону.       Путь был не очень долгим, но крайне выматывающим. Квилл использовал любую возможность для скачков даже с угрозой для жизни, Гермионе же в ее нестабильном состоянии приходилось плохо. Она вернулась на ту самую кушетку и постаралась хотя бы немного поспать, невзирая на головокружение и давящую боль в груди.       В какой-то момент ей даже показалось, что ее лихорадит.       Короткая дрема была наполнена неразборчивыми перешептываниями и размытыми образами, и отчего-то это выматывало едва ли не больше самого яростного боя. Под конец путешествия проснулась Гермиона еще более разбитой и больной, чем в самом начале.       Перед ними раскинулся Титан — мир канувшей в Лету цивилизации. Даже с высоты были отчетливо видны странные проржавевшие конструкции в виде звезд, усыпавшие планету в покинутых городах.       — И где здесь искать Таноса? — задал закономерный вопрос Дракс.       Кроме координат планеты у них не было ничего, Небула даже не смогла сообщить, где конкретно находится корабль Таноса. Бортовые же приборы не засекали активность. Может, не тянули, но Гермиона склонялась к мысли, что титан с дочерью еще не вернулись.       Впрочем, ответить никто не успел, поскольку впереди внезапно мелькнул один из кольцеобразных кораблей, который можно было видеть на Санктуарии.       — Смотрите! — радостно воскликнула Мантис, ткнув в корабль пальцем.       Тот стремительно снижался, явно не собираясь тормозить.       — За ним, — велел Квилл и сам же направил Бенатар следом.       До земли оставалось всего ничего, а вражеский корабль продолжал нестись на высокой скорости, Бенатар следовал за ним по пятам.       — Тормози! — воскликнула Гермиона, когда противники потерпели крушение, а Квилл явно желал последовать их примеру.       Бенатар завис в воздухе на некотором отдалении.       — Вон там явно кто-то есть, — указала Мантис на самый крупный уцелевший кусок корабля.       Гермиона не знала, как та это поняла, хотя самой ей вдруг показалось, что она слышит голоса. Словно кто-то переговаривался за закрытой дверью.       Она попыталась прислушаться, но внезапный звон в ушах заставил Гермиону их прикрыть и зажмуриться. Мантис подхватила ее, не дав упасть.       — Ты в порядке? — спросил Квилл, обернувшись.       Гермиона лишь утвердительно кивнула, не найдя в себе сил произнести хоть слово. В груди неприятно припекало.       — Тогда давайте вломимся к этим уродам, — решил Квилл и направил корабль в сторону обломков.       Вскрытие отсека заняло у команды некоторое время, за которое Гермиона сумела прийти в себя. Так что заходили внутрь они уже все вместе.       Ну, как вместе…       Первыми с рыком: «Танос!» — ворвались Квилл и Дракс, Мантис бросилась за ними, и Гермионе ничего не осталось, кроме как последовать их примеру.       В отсеке едва можно было что-то разглядеть, взметнувшаяся в воздух пыль закрывала обзор и не давала дышать, заставляя закашливаться. Удобно было разве что Квиллу, который мог использовать свой шлем, Гермиона же не рисковала накладывать на себя и остальных чары головного пузыря просто потому что опасалась, что может навредить своей нестабильной магией.       Потому заходила Гермиона уткнувшись в собственное предплечье и даже не пытаясь что-либо разглядеть за плотной завесой.       Раздавался шум боя, крики Квилла и Дракса отчетливо доносились сквозь пыль, пока голос, от которого привычно дрогнуло сердце, не прокричал:       — Стоять! — вся пыльная взвесь мгновенно осела, отчего «противников» стало отчетливо видно.       Стало понятно, что никаких противников нет и в помине.       — Здесь все свои, — в полной тишине добавил Локи, усмехнувшись.       — Локи! — позвала она, не решаясь сделать шаг.       Но и не нужно было: муж, едва завидев, бросился к ней, заключил в крепкие объятья, оторвав от пола, а после — страстно поцеловал. Гермиона ответила, ощущая, как расслабляется в груди натянутая пружина напряжения.       — Я с вами, похоже, до конца жизни не расплачусь, — снова усмехнулся Локи, найдя в себе силы оторваться от ее губ и обернувшись к Стражам.       — Значит, в твоих интересах прожить как можно дольше, — не столь добродушно бросил Квилл.       Было заметно, что он злится. Здесь, на Титане, не было ни Гаморы, ни кого-либо из детей Таноса — то есть ни спасти любимую, ни кулаки почесать Звездный Лорд не мог. С чего ему радоваться встрече?       — Рад видеть вас в добром здравии, миз Грейнджер, — тем временем рядом с ними приземлился Старк, тут же убравший свой шлем.       — Мистер Старк, — кивнула Гермиона. — Доктор, — добавила она, завидев чуть в отдалении Стрэнджа.       Тот рак раз разматывал Дракса из пут своего алого плаща.       — Здрасьте, — спрыгнуло с потолка восьмилапое нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся нью-йоркским супергероем Человеком-Пауком. — Я Питер. Питер Паркер, — представился он, также, как и наставник, снимая маску.       — Если обмен приветствиями закончен, я хотел бы понять, что тут происходит? — спросил Квилл.       Пока Стражи и Мстители обменивались информацией и более тесно знакомились друг с другом, Локи отвел Гермиону чуть в сторону и наколдовал мягкую кушетку, чтобы она могла прилечь.       — Мышка, что произошло? — Локи с тревогой заглянул Гермионе в глаза.       В его ладони мелькнула палочка, вероятно, он хотел обследовать Гермиону на возможные повреждения, но она придержала его руку и помотала головой. Глаза запекло, но Гермиона не стала закрывать их, и пред взором все расплылось и как-то потемнело.       В ответ Гермиона услышала судорожный вздох.       — Хаймдалл… — выдохнул Локи.       Это даже был не вопрос, а констатация факта.       — Не видел прежде подобного, — признал он. — Только читал. Сама понимаешь, последнюю тысячу лет смертные у асгардцев были не в чести. Но все же дай я посмотрю.       Гермиона зажмурилась и убрала руку, позволяя Локи обследовать ее магически.       — Пока могу сказать не так уж и много, — подвел итог он. — Тело перестраивается, и чем все закончится — вряд ли кто-то сможет сейчас сказать даже при более глубоком обследовании. Будет нелегко, — Гермиона слышала, как Локи вздохнул. — Суртур! Вообще, это далеко не самый лучший момент для тебя — неизвестно, сколько все это продлится и когда ты сможешь окончательно прийти в себя. Однако силы Хаймдалла будут впредь тебе доступны, но, возможно, в более усечённом варианте.       Что-либо ответить было сложно. Гермиона не просила этих сил, не хотела к ним привыкать. Неизвестно, были ли в подобной ситуации какие-либо плюсы, пока она их совершенно не видела. Они, во всяком случае, оборачивались беспомощностью Гермионы в самый важный и ответственный момент.       — Знаешь, — ободряюще продолжил Локи, явно уловив ее мрачное настроение, — с учетом того, что я дважды едва не потерял тебя и оба раза вновь обрел чудесным образом, мне хочется верить, что все будет хорошо. Мы справимся, слышишь?       Кивнув, Гермиона уткнулась ему в плечо и замерла, пытаясь примириться со всем тем, что происходит вокруг.       Локи и самому было заметно не по себе — в любой другой ситуации он вряд ли бы был настолько мягок и оптимистичен. Просто у них не оставалось иного выхода, кроме как верить в лучшее.       — У нас одно преимущество — он идет к нам, — донесся до них голос Старка, неприятно резанув по ушам. — Используем его! Так, излагаю план — наметки в общих чертах: изловить, навалять, без церемоний расшаркивания забрать Камни. А ты что зеваешь? — вдруг прикрикнул он. — Я тут перед вами распинаюсь… Повтори, что сказал!       — Последнее, что запомнил: «Нам нужен план»… — отозвался Дракс.       — Этот «пупсик» всегда на своей волне?       — Они привыкли разыгрывать свою фишку, — Квилл не скрывал пренебрежения в голосе.       Мерлин, почему, когда вместе собираются несколько мужчин, им сразу же надо помериться, у кого больше… эго? Но стоило отдать должное Старку, тот, в отличие от Стражей, старался хоть что-то придумать. Те же явно не могли ни о чем размышлять от беспокойства за Гамору.       — А в чем эта фишка заключается? — вклинился тем временем Питер Паркер.       Гермиона не могла не поражаться, насколько он был юн. Он школу закончил вообще? Кто взял с собой ребенка на неизвестную планету? Хотя, осекла себя Гермиона, она с друзьями сама в этом возрасте тоже ни у кого не спрашивала разрешения, чтобы влезть в какую-нибудь опасную для жизни ситуацию.       — Зад натянем на глаз, — резко ответила Мантис с напускной бравадой.       Воцарившаяся тишина заставила Гермиону оторвать голову от кушетки и посмотреть, что же происходит. Лицо Тони Старка выражало полную степень отчаяния человека, вынужденного работать с идиотами.       Было даже обидно — идиотами Стражи не были. Своеобразными, да, но не идиотами.       Просто… она их понимала.       Они летели с четкой мыслью, что найдут здесь Таноса и Гамору, но эти ожидания не оправдались, и теперь команду снедало опасение, что может произойти что-то непоправимое.       — Ладно, — выдохнул Старк, смирившись с окружением. — Подошли все поближе. Мистер Лорд, соберите своих товарищей в кружок. Олень, давай сюда, потом с женой намилуетесь.       В этот момент Гермионе подумалось, что Старк буквально сам нарывается, чтобы с кем-то подраться. Неужели на него настолько сильно действовала нервная обстановка. Поднявшись вслед за Локи, Гермиона бросила взгляд на Железного человека, чтобы понять — да, настолько.       — Действуем слаженно, — продолжил тем временем Старк, — потому что если полагаться только на понты…       — Чувак, какие понты? — скривился Квилл. — Мы даже не знаем, что это. Ну да, мы оптимисты. А твой план хорош, если мы хотим огрести. Давайте я озвучу план, и вот тогда…       Назревала перепалка, грозящая перерасти в грязный мордобой, если бы все не оборвала внезапно воскликнувшая Мантис:       — Простите! А ваш друг… часто он вот так?..       Стрэндж за это время отошел чуть в сторону, к валунам, и, присев, погрузился в «медитацию». Так, по крайней мере, могло показаться, если бы его голова и верх туловища не дергались в разные стороны с умопомрачительной скоростью. Вокруг него стелился ядовито-зеленый туман, который развеялся, стоило только Старку шагнуть в его сторону.       — Эй, док, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Старк.       — Все хорошо, — слегка дезориентированно кивнул Стрэндж.       — И что это было? — нахмурившись, спросил Квилл.       — Я ускорил время, просмотрел разные варианты будущего, чтобы оценить возможные исходы конфликта…       — И много увидел?       — Четырнадцать миллионов шестьсот двадцать пять.       Само по себе это уже довольно сильно пугало и показывало, насколько же Танос опасный противник. Целые миллионы разных вариантов.       — И сколько победных? — задал Локи мучивший Гермиону вопрос.       Мрачный, тяжелый взгляд чародея говорил слишком о многом, заставляя покрываться холодным потом от осознания мрачнейших перспектив.       — Не говори, что их нет. Или что он всего один, — едва заметно сглотнул Старк.       Стрэндж лишь хмыкнул.       — Нет, не один. Но их не так уж и много.       — Ну и сколько? Хотя бы в процентном соотношении? — продолжил допытываться тот.       — Это не самый простой вопрос, и ответ столь же непрост, — Стрэндж явно с трудом удерживался от того, чтобы не закатить глаза. — Что считать за победный исход?       — Смерть Таноса, конечно же, — не задумываясь, бросил Квилл.       — О, я видел достаточно смертей Таноса, — с долей сарказма протянул Стрэндж, — но при этом далеко не всегда она означала победу.       — Что ты имеешь в виду? — воскликнул Квилл, слегка вспылив. — Прострелить его тупой бурдюк — и дело с концом!       Гермиона поняла, что хотел произнести Стрэндж, даже раньше, чем он открыл рот.       — Но какой ценой? Будешь ли ты счастлив, если для достижения этой цели потеряешь всех, кто тебе дорог? Будет ли считаться победой, если половина Вселенной канет в небытие?       Квилл отвел взгляд, но на его лице продолжали играть желваки.       — Все эти философские размышления, конечно, хорошо, — вклинился в разговор Локи, — но я думаю, что важнее сейчас обсудить план.       Он обвел долгим взглядом каждого из присутствующих. Старк было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Локи его опередил.       — Поскольку я сражался вместе с каждым из вас, то примерно представляю, чего ожидать. Предлагаю вот что…       Не став вмешиваться, Гермиона отошла обратно и опустилась на кушетку, продолжая внимательно слушать. Худо-бедно, но план вырисовывался, хотя с таким противником, как Танос, нельзя было ничего знать наверняка.       На удивление, в какой-то момент даже Квилл и Старк перестали пытаться так активно перетягивать на себя одеяло.       В принципе, идея была проста — дождаться титана, а потом втянуть его в бой и закидать атаками, не давая опомниться и среагировать. В их численности была основная сила, главное, чтобы Танос пришел один. Или с Гаморой, которую у него еще следовало отбить.       — Предлагаю рассредоточиться по местности, — подвел итог совещанию Локи.       Стрэнджа оставили на том же самом месте — удобном, хорошо просматриваемом со всех сторон плато, но при этом в окружении можно было найти обломки камней и непонятных конструкций, где удобно было прятаться.       — Мышка, ты как? — спросил Локи взволнованно, вернувшись к ней.       — Готова к бою как никогда, — заверила его Гермиона, осознавая, что совершенно не выглядит готовой.       Да и ощущения готовности не было и в помине — был только липкий, противный страх. Они бросались в гущу событий, и при этом сама Гермиона была в донельзя разобранном состоянии. Но могла ли она отступить, отсидеться?       Локи помог подняться и взмахом палочки убрал кушетку — им тоже следует спрятаться.       Можно было попробовать наложить маскирующие чары на всю их компанию, но оставались опасения, что для Таноса с его Камнями магический след будет как маяк.       К тому же благодаря силе Стрэнджа команде не обязательно было прятаться совсем вблизи, так что, приобняв Гермиону за плечи, Локи повел ее прочь от площадки куда-то в самую глубь обломков.       Они нашли небольшой закуток, где с удобством расположились, воспроизведя уничтоженную кушетку и расположившись на ней на этот раз вдвоем.       Уже не было нужды кого-то в чем-то уговаривать, оба знали, что будут действовать по мере сил. Если при предыдущей встрече с Таносом у Гермионы еще был какой-то (как оказалось, призрачный) шанс скрыться, сбежать, то здесь она даже не хотела его искать — на счету был каждый боеспособный. Казалось, словно бы их небольшая, такая разношерстная и несуразная группа — единственный барьер, защищающий мир от полного краха.       Подобная ответственность пугала, и Гермиона постаралась абстрагироваться от тяжких мыслей, сильнее прижавшись к боку Локи, утонув в его мягких объятиях и сосредоточившись на его длинных пальцах, чьи легкие прикосновения к голове снимали напряжение и боль.       Хотелось, чтобы этот миг длился вечно.       Стоило Гермионе об этом подумать, как вдруг откуда-то извне пришла удушающая, сковывающая все нутро тяжесть присутствия чего-то невообразимого.       Осознание того, что произошло, наступило даже раньше сигнала от Стрэнджа.       Танос явился.