Нет, этого не может быть! Как он может быть одним из правителей вампиров? Да он же раздолбай и язва каких поискать. Я же помню, что в каноне Маркус был холодным и отстраненным. Где все это? Я вас спрашиваю! А та картина, что мне показывал Эдвард в мой день рождение? Да они не капли не похожи! Как художник мог так изуродовать лица правителей? Там Карлайл и то лучше прорисован, чем они. Я бы за такое убила, хотя, кто знает дальнейшую судьбу того неудачника?
Уже выходя из тронного зала, я посмотрела на последнего правителя, которого до этого не замечала…. И едва сдержала себя, чтоб не вздрогнуть.
Окинула оставшихся нарочито спокойным взглядом, и бросив Марку, что бы он и братьев пригласил, вышла за дверь.
Нас сопровождал Деметрий, именно ему выпала честь проводить нас в наши комнаты. По пути мы встретили группу туристов во главе с темноволосой красавицей в алом платье.
— Отличный улов, Хайди.
— Да, они выглядят аппетитно, — улыбнулась вампирша.
— Мне оставьте, — сказал Деметрий, проводив девушку недвусмысленным взглядом.
Каллены за моей спиной напряглись, но ничего не сказали. Они вообще стали очень молчаливыми, после нашего маленького представления с Марком. Но мне сейчас было не до психики моих друзей, я продумывала предстоящий разговор. Все полетело в тартарары, когда мой взгляд наткнулся на Кая.
Когда я попала в этот мир, мне передалась все память маленькой Беллы, абсолютно вся. Я помню все с самого первого вздоха, и то, что я тогда узнала, заставило меня задуматься.
Я была приемной дочерью Чарли и Рене, и это одна из причин, почему я не зову их отцом и матерью, но я все равно считаю их своей семьей, ведь главное не кто родил, а кто воспитал.
Во всех этих раздумьях я не заметила, как мы пришли. Меня и Калленов поселили в отдельные, но рядом стоящие комнаты.
А ничего тут, уютненько, я даже такого не ожидала. Стены из светлого камня с деревянными панелями, сводчатый потолок с кованой люстрой, большие стрельчатые окна со светло-голубыми тяжелыми портьерами, маленький круглый чайный столик с резной ножкой, два массивных кресла обитых темной кожей, большая кровать с балдахином и украшенными резьбой столбиками — комната была небольшой, но просторной. Вся мебель была из темного дерева с красивым рисунком, кажется, это вишня. Не смотря на преобладание темной отделки, в комнате было светло. Голубой балдахин с рисунком, выполненным серебряными нитями, шторы на окнах, а сами стены из светлого кирпича мягко отражали и рассеивали дневной свет. После лифта в самом неожиданном месте, я не удивилась наличию розеток и выключателей над тумбой, что стояла рядом с кроватью.
Я подошла к окну. Вот это вид, жаль, нет блокнота и карандаша. Окна выходили в великолепный парк, куда там Версалю с его симметричными дорожками. Здесь дорожки, выложенные галькой, неприхотливо извивались и пересекались друг с другом, деревья росли так, как им заблагорассудится, и не подстригались, как это любят делать многие садовники, чуть вдалеке пышно цвела сирень, склоняя свои ветви к маленькому прудику с ажурным мостиком. Тут же склонились в поклоне ивы, омывая свои ветви в слегка колыхающейся от теплого ветерка воде.
Парк производил впечатление ухоженной запущенности, пусть это и звучит немного странно. Было заметно, что им занимаются, но не пытаются поработить природу, а наоборот, отдают ей все на откуп.
Но полюбоваться видом долго мне не дали, в комнату ворвался ураганчик имени Элис, таща на прицепе Эдварда.
— Белла, что это сейчас было? Как ты разговаривала с правителями? Ты понимаешь, что тебя за такое могли убить? — звонкий голосок Эльфийки отражался от стен, создавая ощущение, что Элис везде.
— Тише, давай чуть по медленнее, а то я за твоей мыслью не успеваю, — пришлось перебить вампиршу.
— Хорошо, может, ты объяснишь, что сейчас произошло? — Элис чуть успокоилась и заговорила тише, но от этого не менее возмущенно.
— Я с Марком еще, когда в Италию первый раз летала, познакомилась, правда, я не знала, что он правитель. Разговаривала я с ним так, потому что привыкла, а убить он бы меня не убил, он грозится это сделать уже почти год, но от слов к действию не переходит. Не может же он тронуть такую милую и кроткую меня? — я добавила веселья в голос, а на последней фразе и вовсе состроила кокетливую рожицу и похлопала ресничками. Это немного развеселило задумчивого Цветочка, и у него, наконец, появилась улыбка.
Послышался стук в дверь, а после она без спроса открылась.
— Тебя ожидают правители, следуй за мной, — безэмоционально проговорила вошедшая Джейн, а после развернулась и вышла, пришлось прервать разговор и пойти за провожатой.
Каллены хотели пойти с нами, но одного взгляда блондинки было достаточно, что бы они передумали, ну и я только губами произнесла: «Не волнуйтесь, скоро вернусь».
По коридорам мы шли около семи минут, а если учесть, что если бы я была человеком, то за Джейн пришлось бы бежать, а не идти довольно быстрым шагом, как сейчас, то преодолели мы немалое расстояние.
Нас уже ждали, Джейн, по понятным причинам в кабинет, а это был именно он, не вошла. Массивный стол из красного дерева был пуст, правители сидели в глубоких креслах вокруг чайного столика и пили из фужеров… кровь. Они это серьезно?
Аро с уже привычной театральностью встал и усадил меня в единственно пустующее кресло напротив братьев. Кай чуть заинтересованно прошелся по мне взглядом, но было ясно, что рассматривает он меня с чисто гастрономической точки зрения, а Марк прячет ехидную улыбку за бокалом. Боюсь, сейчас им всем будет не до смеха.
— Ну и о чем же ты хотела поговорить? — первым слово взял как ни странно Марк. Тон его был веселым, но вот глаза выдали полную готовность слушать, знает же, что по пустякам я бы его не тревожила, — Неужели решила просить за Калленов?
— Милый, а ты ревнуешь? — ну, не могла я не съязвить.
— Конечно, дорогая, ты приходишь с неизвестным мужчиной, да еще и заявляешь, что пришла его спасать, — тон был наигранно взволнованный.
— Ох, родной, нет повода для ревности, я же не могла оставить его умирать, — я решила поддержать его игру, да и сбросить напряжение, все же, стоило. Я успела себя порядком накрутить, пока шла сюда. Что не говори, но я им на один зуб.
— Гм… Мы вам не мешаем? — поинтересовался смущенный Аро. Нет, вы когда-нибудь видели смущенного правителя? Пол жизни за фотоаппарат. Взглянула на Марка, судя по его лицу, он думал о чем-то схожем.
— Прости, увлеклись, — оправдался Марк.
— В начале, когда я тебя увидела на троне, то хотела спросить, как ты докатился до жизни такой, — я позволила себе усмешку и изобразила надевание иллюзорной короны, Марк хмыкнул, а от Аро и Кая послышались смешки, — Но увидев его, — кивок в сторону светловолосого правителя, — Планы поменялись.
— Отчего же? — Аро подался вперед.
— Видите ли, я не совсем человек.
— Этого не может быть, пусть твой отец и дружит с оборотнем, но он человек, как, впрочем, и мать. Я лично наводил справки, — чуть удивленно, но не более, сказал Марк.
— Я приемная, а мой родной отец вампир, — на меня шокировано уставились три пары бордовых глаз.
— Это не возможно, вампиры бесплодны, — подал до этого молчавший Кай, я горько усмехнулась.
— Сами смотрите, — я натянула на троицу свой щит и начала показывать свои воспоминания.
***
Девочка лет тринадцати гуляет в Papago Park. Ее светлая кожа очень выделяется на фоне загорелых аборигенов. Вдруг ее кто-то трогает за плечо.
— Машенька, не может быть, неужели это ты? — я оборачиваюсь — я и есть, эта самая девочка. На меня смотрят удивленные глаза пожилой женщины, у которой сейчас глаза на мокром месте, — П-простите, я-я обозналась, — голос старушки дрожит.
— Простите за нескромный вопрос, но вы не с Марией Ивановой меня спутали? — задаю вопрос я.
— Д-да, ты знаешь ее? Прошу тебя, скажи где она, ты видела ее? — из глаз женщины потекли слезы.
— Я не могу сказать, что знаю ее, но точно знаю, что она умерла чуть более тринадцати лет назад, — мне искренне жаль эту женщину.
— М-машенька, доченька, как же так? Я же говорила, что не стоит тебе с ним общаться, а ты не верила, все о любви говорила, — женщина была будто в бреду.
— Если вас это утешит, то я ее дочь, хоть и сама об этом недавно узнала.
Я говорила правду. Еще когда я только начинала жить в этом теле, я задалась вопросом, почему я не похожа на своих родителей. Они оба загорелые, темноглазые, а я светлокожая да еще и с зелеными глазами. Порывшись немного в документах, я нашла свидетельство об усыновлении. Конечно, я ничего не сказала ни Чарли, ни Рене, но вот настоящих родителей найти хотелось, интересно же. В Финиксе я нашла сначала детский приют, а после и роддом, где собственно и родилась. Найти свою биологическую мать было трудно, но я смогла.
Мария Иванова скончалась сразу после родов в семнадцать лет, врачи не успели ничего сделать, а меня отдали в дом малютки, откуда меня забрала бездетная молодая пара.
— Почему она не сказала? Почему скрыла? — эти вопросы задавались в пустоту, а вот следующая фраза была адресована мне, — Внученька, если бы я только знала, — кажется, женщине не нужны были никакие доказательства. Она крепко обняла меня, не знаю почему, но я ответила ей.
Женщину, а по совместительству мою бабушку, звали Зинаидой Петровной, она была воспитательницей в детском саду для эмигрантов из России и уже более тридцати лет — вдовой. Она показала мне фото своей дочери, удивительное сходство. Мы с Машей были, как две капли воды, похожи, только у меня скулы чуть острее и глаза зеленые, а не как у матери цвета шоколада, ну и еще, у меня кожа была светлей.
А вот после вопроса, кто мой отец, Зинаида Петровна показала другое фото. На нем были изображены двое — парень и девушка. Девушка, одетая в белое летящее платье, была Машей, а вот парень… Светлые волосы до плеч, алебастровая кожа, хищные скулы, темные брови, острый подбородок, полные, как у меня, губы и глаза… алого цвета. С фотографии на меня смотрел ни кто иной, как Каюс Вольтури, известный так же, как самый жестокий правитель, но это я узнала уже позже, а сейчас я только начала понимать, куда я попала. Нет, во что я вляпалась.
***
Я прекратила показ воспоминаний, и теперь на меня смотрели три пары шокированных глаз. Пауза затянулась на добрых три минуты, а после «ожил» Аро.
— Ну, здравствуй, племянница, — он улыбнулся в этот раз совсем не наигранно, а очень даже искренне и раскрыл руки для объятий.
